Звёзды

Вилка с легкостью разрезает мягкую вафлю. Несколько оборотов по лужице из вишнёвого джема и сладкий кусочек отправляется в рот. Даже глаза прикрываю от того, насколько же это вкусно. Не часто можно ощутить такие вот минуты. Кажется, что я одна во всём огромном мире. Мире, где царит гармония да гладь. — Милая, может тебе ещё положить? А то ты клюёшь, как птичка, таким даже ребёнка не накормишь. — Симона всё ещё намешивала тесто для тостов, готовясь накормить целую ораву. Примерно через полчаса придет ещё полдюжины рабочих, ожидая сладкого. — Иногда мне кажется, что ты готовишь меня на убой, Ба. — Смеюсь и шуточно прикрываюсь руками от деревянной ложки, которой Симона мне грозится. В свои неполные шестьдесят пять бабушка выглядела едва ли старше пятидесяти. Даже седина была хорошо запрятана в темных волосах. У всех в семье была чудесная генетика, относительно физического здоровья и отсутствия возрастных проблем. У всех кроме меня. Я собрала все недостатки, которыми были обделены мои братья и сёстры. Прыщи, неуклюжесть, вьющиеся волосы, отсутствие каких-либо талантов, седина с двадцати лет и многое другое. — Тебе так не кажется, лисичка. И волки уже тонут в своей слюне, ожидая тосты и десерт. - Скрываю легкое раздражение от того, как дедушка растрепал мои итак пушистые волосы и сел напротив, улыбаясь так широко, как только может. Перед ним тут же оказалась гора из вафель и кусочек масла наверху. Думаю, дедушка единственный, кому я могу простить всё и даже прикасание к моим волосам. — Кто-то слишком много говорит. Тебе так не кажется, Фрэнк? — Бабушка ударила мужчину кухонным полотенцем прямиком по лысине и тут же отвернулась к кухонной стойке.- Хоть ты прав, я хочу вновь увидеть те милые щёчки, которые так красили тебя в детстве. Они идеально подойдут к этим ужасным розовым волосам. Хрюкаю, вызвав смех дедушки и возмущённый вид Симоны. Волосы были скорее персиковыми, чем розовыми. Трудно сказать реальный цвет, учитывая насколько они травмированы множественными покрасками и осветлением, ведь реальный цвет волос — русый. Так я пытаюсь бороться с сединой. Не хочу выглядеть старой. — Не слушай её, лисичка. Она просто слишком стара, чтобы понимать современную моду. Ведь в её молодости волосы прятали под чепчиком. — И Фрэнк получает очередной удар полотенцем. Я правильно сделала, когда переехала сюда месяц назад. Сочувствующие взгляды, однообразные будни перетекающие в недели, месяцы и даже годы. Надоело. Я всегда боялась перемен, Даже марку шампуня не меняла годами, пока свет не выключился. — Я хочу тебе кое-что показать. Заодно и спасу от голодных волков. Ты ведь не собиралась сегодня в город? Проходя мимо рабочих краснею и улыбаюсь, слушая шуточные комплименты от мужчин. Эту игру в «овечку и волков» начал дедушка ещё в мой первый день в Стерлинге. Не думаю, что кто-то из них серьезно мной интересовался, но заканчивать игру никто не собирался. Домашняя гостиница была мечтой Симоны столько, сколько я себя помню и только сейчас, они смогли начать строительство. Пекарня, прачечная и книжный магазинчик давали хороший ежегодный доход, позволяя заняться чем-то «для души». Сложно поверить, что никто из многочисленных родственников не пытались пригреться за счёт богатых старичков, но никто не мог выдержать их. Хотя я и не понимаю, почему мама или дяди так сухо отзывались о бабушке с дедушкой. Мне они кажутся святыми людьми. Поэтому, получив от них мимолётное приглашение, я приняла его не раздумывая, оборвав все ниточки связывающие меня с прошлой жизнью. Каркас уже был готов, гордо возвышаясь над поляной, в нескольких минутах от маленького озера, на котором плавали утки и обосновались противные жабы. Это место было раем. Было даже обидно каждое утро покидать это место, отправляясь на работу в книжный магазинчик. Хотелось как-то отблагодарить Фрэнка и Симону за их помощь. Дедушка вёл меня по тонкой тропе, идущей через лес. Я даже никогда её не замечала. А сейчас мне кажется, что эти мелкая присыпка всегда тут была. Не думаю, что когда-то смогу посмотреть в эту сторону и не заметить тропу. — Я нашёл её на одном из онлайн- аукционов и не смог сдержаться. Три года назад её установили. Так было положено начало проекту «Уют Симоны». — Голос Фрэнка был наполнен теплотой, любовью и волшебством. Голос был под стать этому месту. Небольшая поляна со всех сторону была окружена деревьями словно стеной, защищающей её от внешнего мира. Стена была неидеальной, с одной стороны деревьев явно не хватало, а за густыми ветками просматривалась чуть широковатая дорога. Это избавляет от вопросов, как сюда попала восхитительная беседка. Каменный шедевр возвышался на добрые три метра. Шесть величественных колон были соединены железным заборчиком с каменными бортиками, и удерживали куполообразную крышу. — Она прекрасна, правда? Было тяжело продумать освещение, но Руд подсказал идею с гирляндами без контроллера. Гениально и просто. — Запрыгиваю на невысокий помост, проводя рукой по шершавой стене колоны. Она была не простой гипсовой или бетонной, а действительно каменной и казалась такой древней. На выдохе усаживаюсь на деревянную скамейку, с восхищением взирая на дедушку. Он гордился своей покупкой и я могу его понять. — Камни для неё взяли на руинах в графстве Аргайлшир. Даже некоторые надписи сохранились. Она около года стояла во дворе одного из университетов Стратклайда. Но руководство решило, что она не вписывается в их сад, глупцы. — Она очень красивая. Говорю абсолютно искренне. Даже не так, она прекрасна. На выходе пальцы цепляются за искусно выгравированную надпись на колоне. Она была блеклой и нечеткой, но я смогла её прочитать. — Если что забудем, ты уж нам напомни, а если не знаем, ты нам объясни. — Слова довались с трудом и некоторые окончания были затёрты. Ниже, чем нужно нахожу ещё две строчки.- Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс, а мы уж постараемся тебя не подвести. — Смысл был неясен, но почему-то грел душу. Словно это было лучшим стишком, что я читала в своей жизни, пусть он и был очень заурядным. Поднимаю взгляд на Фрэнка, но тот лишь недоумённо смотрит на меня. — Что такое Хогвартс? — Не знаю, где ты это прочитала? — Дедушка подходит ближе, всматриваясь в камень и хмурится. — Вот же, — провожу кончиками пальцев по верхней надписи, — вот написано. — Не знаю, ничего не вижу. — Дедушка спускается и потирает глаза, запрокинув голову, словно весь вечер не отрывался от книги. — Я уже старый, лисичка, глаза не те, что в двадцать лет. Пожимаю плечами и иду вслед за Фрэнком, обратив внимание на одну из ламп, что висели по кругу на кронах деревьев. Несмотря на отсутствие ветра, она ходила ходуном из стороны в сторону, только одна. Наверное, белка зацепила её или ещё какая живность. Поисковик не дал никакой информации об этом «Хогвартсе». Даже косвенного упоминания, даже с заменой букв. Стих я тоже пробовала найти и не только в интернете. Даже в муниципальной библиотеке смотрела в общем архиве и ничего. Ни-че-го. На этот раз я шла в беседку подготовленная, прихватив с собой телефон, книгу и подушку, чтобы облокотиться на неё. Заметив мой интерес, Фрэнк велел облагородить тропу, засыпав её мелким гравием и развесив небольшие фонарики вдоль тропы. Зная мой детский страх перед темнотой, количество фонарей в усадьбе заметно увеличилось. Это было мимо. Никто не рассмеялся из-за глупой фобии, как это делали мои старшие братья и двоюродные сёстры. Только закупили много фонарей и гирлянд. На поляну я выходила чуть боязливо, словно боялась потревожить тонкую чувственность, что царила здесь. Надпись не пропала, даже выглядела чётчё. Может от того, что я знала, куда смотреть. Это всё глупости, надпись такая же. Легко пробегаюсь пальцами по экрану, в поисках нужного плэйлиста. Подборка Эда Ширана то, что мне сейчас нужно. Скидываю обувь, облокачиваюсь спиной о спинку, и закидываю ноги. Можно ли было мечтать о том, чтобы вот так читать обычный любовный роман. Из тысяч книг, что хранятся в моём магазине, я читаю лишь глупые романы с пометкой «18+». Новая книга была о любви простой девушки и обротня. Можно ли ещё больше засорить мозг? Не думаю. От первой горячей сцены меня оторвала прервавшееся музыка. Чуть хмурюсь и нажимаю на «воспроизвести». Наверное обычный сбой системы. Облизываю кончик пальца и переворачиваю страницу, в тот же момент, когда музыка обрывается снова. — Что за чертовщина. — Бормочу под нос и снова включаю. Приятный голос ирландца успокаивает, но не настолько, чтобы проигнорировать очередное выключение музыки. Перезагружаю программу и включаю по новой, переключив несколько песен. Ожидаю несколько секунд и возвращаюсь к книге. Парочка снова занимается сексом, такая неожиданность. Как и то, что музыка вновь обрывается. На этот раз телефон был выключен. Он новый и не должен сходить с ума. Несколько минут и музыка вновь раздается в беседке. Откладываю телефон и тот дергается в сторону, упав на лакированный пол. Сердце замирает, как и рука. Я не могла так его скинуть. Откладываю книгу и спускаю ноги, обув мягкие мокасины. Осторожно ступаю по полу, удерживая себя на негнущихся ногах. Внутри всё замерло от страха. Быстро поднимаю телефон и прижимаю к груди. Тишина угнетала, словно все звуки пропали из мира. С минуту всё было спокойно, пока книга со стуком не раскрылась и страницы не начали сами по себе переходить из стороны в сторону. Словно сам ветер решил полистать роман. Хочется закричать, но горло сдавило спазмом. Не помню как, но я побежала, всё также прижимая телефон к груди. Бежала, не разбирая дороги, на автомате. Мысли ураганом тушевались в голове, пока я в кого-то не врезалась. Я рассчитывала на душераздирающий крик, но осилила лишь слабый писк. — С тобой всё в порядке? — Руд, худощавый мужчина слегка за тридцать, удерживал меня за локти, пытаясь заглянуть в глаза, но я избегала контакта глаз. Нет, не в порядке. Там в беседке что-то было. А было ли? Может это лишь игра воображения, пропитанного множеством фильмов ужасов. Врачи предупреждали, что сотрясение и сорокачасовая кома сыграет со мной злую шутку. Но я не ожидала что-то подобное. — Всё в порядке. Просто ерунда причудилась. — Голос дрожит, но я стараюсь выглядеть уверенной. Руд весьма недоверчиво смотрит на меня. — Ерунда. Женское воображение. — Надеюсь, а то вид у тебя очень напуганный. Мистер Фокс снесёт нам головы, если подумает, что это мы тебя довели.- Руд рассмеялся и отошел от меня, снимая кепку и вытирая ею пот со лба. За его спиной у фургончика бегают двое рабочих, размахивая руками и ругаясь. — Всё отлично, Руд. — Успокаиваю мужчину, а может и себя. — Что-то случилось? — Киваю на рабочих и Руд снова смеётся. — Шалопаи уверены, что в фургоне похозяйничал брауни, перемешав все чертежи и бланки. Но я уверен, что у кого-то руки растут не с того места. Да, парни? — Брауни? — Впервые слышу что-то подобное. Всё-таки странные люди эти шотландцы. Столько диковинки в них. — Да, брауни. Маленькие духи или гномы, как их называет моя дочь. Они хозяева домов. Иногда могут проказничать. Этим и прикрываются эти балбесы в надежде, что не получат выговор. Неделю я не возвращалась в беседку, проштудировав всю имеющуюся литературу о фольклоре Британии. Раньше меня это никогда не влекло, но сейчас я как губка впитывала информацию. Брауни, феи, гоблины, русалки и десятки других существ. Тут действительно в них верили. Кошусь глазами на подоконник, на котором лежала книга. Я не забрала её тогда, позорно сбежав из беседки. Рабочие её тоже не могли принести, вход на верхние этажи дома строго закрыт для посторонних. Каждый шаг был сродни прогулки на эшафот. Столько пересмотренных фильмов ужасов, а я делаю все ошибки жертв. Самым трудным было ступить на ступеньку, а потом и на пол в беседке. На первый взгляд ничего не изменилось, да и ощущения те же. Замираю на пару минут, но ничего странного не происходит. Значит это всё лишь плод воображения. Взгляд цепляется за надписи на другой колоне. Раньше я не замечала её там. В последнее время я замечаю много нового. Может мои мозги в конец заработали. Пальцы проходят по искореженному камню. Тут не только стихи, но ещё и отдельные слова и рисунки. Всё выполнено искусно, хоть и написан бред. Тут был вырезан единорог, страшные феи, странные птицы с гигантские хвостами и клювами, плод любви лошади и орла. Смешок вырывается из груди от представления этого существа вживую. Наверняка всё это появилось от рук студентов под кайфом. А я то уже понадеялась на реальную историю этих колон. Пальцы пробегают по строчкам, выгравированным каллиграфичным почерком. Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. Голос тихий, мне в какой-то степени страшно говорить тут вслух. Но это не похоже на проклятие или древнее заклинание, вызывающее злых демонов из бездны. — Да кто такой этот Хогвартс? Может профессор какой-то. — Рассуждать вслух было привычкой с детства. Перехожу к следующей колоне, там так же есть рисунки. Единорог, драконы, какие-то непонятные сочетания животных и слова. — Гриффиндор, Нокс, Авис, Нюхлер, Когтевран. Сколько же нужно выпить, чтобы это выдумать. Следующая колона порадовала ещё несколькими строчками. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Смех вырывается из меня. — Дохлых мух? Абсурд какой-то. — Напряженность последних дней, как рукой сняло. Зря я запаслась солью, в духе Винчестеров, и как дура купила амулет в виде наконечника стрелы. А всё потому что одна старуха уверила меня, что испокон веков люди оберегали себя «эльфийскими стрелами». Сердце замирает, когда я чувствую странное движение на шее. Только не паук, только не паук! Руки начинают подрагивать, когда я медленно опускаю взгляд, опасаясь увидеть что-то, у чего больше четырёх лап. Несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что заострённый кусочек камня дёргается из стороны в сторону. Резко прижимаю камень к себе, удовлетворённая, что он замер. Чуть приподнимаю ладонь, опасаясь, что он вновь сойдёт сума. Но нет, он не двигается. Мне нужно вернуться в больницу для дополнительного обследования. Это не нормально, что я снова вижу, как амулет оживает. Он приподнимается, натягивая верёвку, отчего та болезненно впивается в кожу. Ещё чуть-чуть и тонкую кожу разрежет натиском. Я даже вздох не могу сделать или моргнуть. Глаза слезятся, а губы подрагивают. Амулет медленно движется влево, после вправо. Я слежу за ним взглядом, словно собака за угощением. Секунда, шею сзади сильно сдавливает и верёвка рвётся, а сам амулет улетает далеко в лес. Это действует спусковым крючком на меня, заставляя бежать подальше от этого места.