Военкомат

      Чимин искренне не хочет идти в армию. В свои неполные двадцать лет юноша жизни не видел, какая ему еще армия? Это что, значит, целый год носить стремную форму, собирать и разбирать автоматы, чистить картошку, вставать по щелчку и одеваться, пока спичка не догорит? Нет-нет-нет! Чимин точно не желает откровенно проебать год своей юности!       Вместе с повесткой он побежал к лучшему другу, Техёну. ТэТэ — отбитый на голову мудак. Но в его пришибленной головушке всегда рождаются гениальные идеи.       — КИМ ТЕХЁН! — проревел парень, влетая в квартиру друга. Ким Техен сидит себе на кухне, чай с печеньками пьет, горя не знает. Юноша поднял взгляд на товарища, искренне не понимая причины столь эмоционального визита.       — БРАТ, ПОМОГИ! — заревел еще пуще, подлетая к Киму, начав трясти его за плечи. Несчастный Техен выплюнул на себя чай.       — Что случилось-то? — спросил он, морщась. Слюни на подбородке и коричневое пятно на идеальной белой футболке — не самое приятное, что может произойти.       — МЕНЯ В АРМИЮ ЗАБИРАЮТ!!! — снова дикий рёв, напоминавший, скорее, вопли быка в стаде коров. Он тряс бедного Техена еще активнее, пытаясь, видимо, вытряхнуть оставшиеся мозги вместе с кишками.       Техен не отзывался. Да и как можно что-то сказать, когда вестибулярный аппарат наебнулся при столь интенсивной тряске? Чимин, видимо, докумекав, что к чему, отпустил друга. Кима немного шатало. В глазах двоилось. Немного придя в себя, он произнес:       — И что такого?       Чимин опешил от такого ответа. В смысле — что такого? Да как так-то?       — Я не хочу в армию, — сказал Пак понуро. Плечи опустились, а в глазах защипали слезы. Ну, совсем, совсем не хочет идти в армию!       — Откосить собираешься? — спросил Ким.       — Ага. Только в душе не ебу, как.       — Садись, — хозяин квартиры жестом указал на стул рядом с собой. Призывник немного суетился, но, получив пинок под коленку, послушно сел. Техен, тяжело вздохнув, подпер голову кулаком, глядя в недопитую кружку чая. Как будто пытался спросить у напитка про бренность бытия.       — Слушай, мой юный падаван. — важным тоном начал Ким. — Есть законные способы откосить от армии, а есть относительные, которые не факт, что прокатят. Слушаешь?       Пак кивнул.       — В общем. Законные способы. Это белый билет. Или группа В. Короче, нужно иметь в арсенале какую-то серьезную болезнь, типа астмы или эпилепсии. Для группы В просто армию других, менее серьезных болячек, но в хронической форме. Есть такое?       Чимин вздохнул и отрицательно покивал головой. Нет, ничего такого. Даже не простужается. Ну, раз в год, на пару дней, после прививки от гриппа.       — Можно что-нибудь сломать. Но, тогда призовут в следующем году. Можем ломать каждый год по одной конечности каждый год, пока двадцать семь не стукнет. Хотя, хрен у тебя что сломаешь, — вздохнул Техен, рассматривая руки и ноги друга. К слову сказать, у Чимина подтянутое, накаченное тело.       — Ну и третий вариант. Геи. Геев не берут в армию, — Техен уже зевнул. На часах, как-никак, одиннадцатый час.       — Пиздец, — выдохнул призывник, откидываясь на хлюпкую спинку стула, что жалобно скрипнул, прося пощады.       Воцарилось долгое молчание. Чиминовы извилины напряглись, выбирая из четырёх зол меньшее. И решил:       — Скажу, что гей! — выдохнул он быстро. Техён вопросительно поднял бровь, отхлебывая из кружки.       — Не похож ты на них, — отозвался Ким, ставя стакан на место.       — Почему?       — Ну, ты весь такой неотесанный… Одеваешься скромно… Голубые стильные. Голубые красивые. Если еблишком не вышли, то красятся, — высказался Техен. И только отчаянное «блядь» в ответ.       — Хотя, можно кое-что попробовать! Сиди тут, — парень подорвался, оставляя друга у себя. Чимин же вообще уже ничего не хочет, просто не трогайте уже!       Техен вернулся через полчаса. Взмыленный, тяжело дышащий. А на лице довольная квадратная улыбка и хитрый блеск лисьих глаз. Явно что-то придумал, утырок!       Он поставил на стол перед Чимином пакет с непонятным нечтом. В пакете лежало два катетера, спирт, хлоргексидин, несколько серёжек, краска для волос, пять пар медицинских перчаток и кисточка для покраски.       — Ты что задумал? — спросил Чимин, немного злобно глядя на друга.       — Делать из тебя правдоподобного педика! Ра-а-аздевайся!       Чимин повиновался. Лучше хоть что-то сделать, чем вообще ничего.       Парень послушно сидел на стуле, пока Техен разводил краску. Смесь — термоядерно рыжая — доверия не внушала. А химозный запах, исходящий от нее, порывал отказаться от сей затеи, и спокойно уйти в армию.       Техен наносил на краску на волосы. Кисточкой, профессионально, разделяя волосы на проборы. Правда, частенько мазал по лбу, ушам и шее, оставляя яркие пятна на коже. На вопрос, как потом их отмывать, выдавал непонятное хмыканье.       Затылок горел. Краска — просто термоядерная. А еще, кажется, Чимин слышал, как его драгоценная шевелюра растворяется в толще вонючей смеси. Даже не удивится, если смоет ее вместе с волосами.       Но нет. Техен помогал другу смыть краску под раковиной на кухне, направляя струю воды туда, где краски больше всего. А еще нанес какую-то фигню под названием бальзам, мол, волосня будет мягче. Благо, что вся не отвалилась!       А потом Ким усадил сырого Пака обратно на стул, надевая чистые перчатки и приготавливая катетеры вместе с растворами. Среди их компании Техен прослыл прекрасным дырокольщиком человеческих тел.       Но чиминова жопка болезненно сжималась. Страшно, очень страшно! Боль Пак терпит плохо, а, точнее, вообще не терпит. Только ради белого билета, кажется, готов немного потерпеть.       Техен обработал мочку уха спиртом, а потом резко проколол ее катетером. Ухо обожгла сильная боль. Техен велел терпеть, и не орать. А потом разрезал маленькими ножничками силиконовую трубочку рядом с проколом, извлекая игру. Конец стерильной иглы отправился в просвет трубочки. Ким резким движением вытянул остатки катетера с другой стороны, придерживая серьгу. И все. Пирсинг готов! В два счета провернул такое же на втором ухе.       Для Чимина прошла вечность. Адская боль в ушах заставляла сильно стискивать зубы, а из глаз лить слёзы. Пак не плакса, нет. Просто военкомат в глаз попал.       Техен успокоил друга мягким похлопыванием по спине и отравил домой, подробно рассказав как ухаживать за проколами. Пак согласно кивал, а интуиция подсказывала, что все равно все пойдет по пизде.       Прошло три дня. День Х. День посещения военкомата.       Чимин правда нервничал. Очень! А что, если ему не поверят? Да нет, не могут не поверить. Чимин уже сам уверовал в свою педоковатость.       И вот он уже в военкомате, сидит в одних труханах среди таких же призывников. Кто-то светился от счастья, радуясь тому, что наконец-то отдадут долг родине, а кто-то совсем как Чимин — расстроенный и грустный.       Всех врачей парень обошел быстро. Остался только андролог. И к сожалению, Пак последний в очереди. Братья по несчастью заходили в кабинет расстроенные, а выходили совсем разбитые. Видать, там не человек — зверь — сидит.       И вот, зашел последний парень. Чимин остался один в холодном светлом коридоре, в черных боксерах и с яркой шевелюрой. Невольно сжал кулаки и помолился всем известным богам, лишь бы его обман прокатил!       Парнишка выбежал из кабинета быстро, красный как рак. А врач за дверью сказал сухое «войдите». Что Чимин, собственно, и сделал.       Мин Юнги опытный андролог. Только поступив в медицинский сразу же решил стать врачевателем мужских пиписек по одной лишь причине — готов молиться на фаллосы.       Да, Юнги гей. И да, он работает в военкомате. А почему? Потому что есть распространенно мнение, что только истинный любитель заднеприводных может вычислить оного. И это, блядь, работало! На сотню призывников, бьющих себя в грудь и кричащих «Я ГЕЙ» только один приходится настоящим сторонником ЛГБТ. Да вот в большинстве случаев представитель радужного мира в армию хотел, а Мин пропускал. Пусть порадуется на службе.       Последний призывник почти вбежал в кабинет. Не совсем удачно, правда. Слегка запнулся о порог, но быстро восстановил равновесие.       Красивый. Очень. Яркий, рыжий, смуглый, с рельефным телом и, наверняка, упругой задницей. Он счастливо улыбался, а у андролога, от всего этого зрелища, вдруг зашевелилось в штанах.       Не дай Бог, он скажет, что гей.       — Имя? — сухо спроси Юнги, тряся блондинистой челкой. Резко стало жарко.       — Пак Чимин, — звонко представился призывник. Юнги указал на кушетку, призывая сесть.       — Есть проблемы с функциями половой системы?       — Нет, все отлично работает!       — Хорошо, — на этой фразе врач встал изо стола, надел перчатки и плавно двинулся в сторону призывника.       Чимин сглотнул. Было в этом враче что-то завораживающее. Не очень высокий, может, на пару сантиметров выше самого Пака. Худой. Жилистый. Изящное лицо с тонкими чертами лица и светлой кожей. А еще хитрые глаза, почему-то вызывающие ассоциации с котами. И челка эта, почти белая, которую Мин Юнги (так написано на бейдже), постоянно стряхивал с глаз лёгким движением головы.       Врачу на вид не больше двадцати пяти. Блондин подошел к Чимину и встал перед ним на колени. Паку резко стало жарко. Он крепче вцепился пальцами за кушетку, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сбежать. От этого врача зависит, пойдет он в армию или нет. А значит, именно сейчас, как никогда больше, требуется правдоподобно сыграть заднеприводного.       Юнги, с ехидной усмешкой на устах, попросил призывника снять трусы. Глаза андролога странно блестели, жопа Пака поджималась. На самом же деле, Мин просто немного заводился при виде рыжего качка. Ничего не поделать, такие как раз в его вкусе.       Чимин повиновался. Дрожащими руками подхватил резинку и спустил боксеры к щиколоткам, сильно краснея.       Мин на лицо не смотрел. Мин смотрел на гладко выбритый лобок и скукожившийся член, скромно лежащий на яичках. Красота, да и только.       Юнги аккуратно взял пенис одной рукой, пальпируя на предмет воспалений. Отодвинул препуций, рассмотреть головку, какие выделения, и нет ли покраснений. Врач был рад увидеть аккуратное хозяйство, потому что лапать лобковые волосы и рассматривать подзалупный творожок, откровенно говоря, не очень.       Рука скользнула к яичкам, прощупывая семенники. Абсолютно здоровый парень. Правда вот, член Чимина немного так налился кровью, а головка показалась из препуция. Врач усмехнулся.       Пак искренне старался думать о чем-то омерзительном — блевота там, кишки, фильмы ужасов, насекомые. Чтобы хоть как-то отвлечься от легких касаний к его половому органу, но, видимо, не проканало. Возбуждение накатывало волнами, пронося по рецепторам сладкую истому. Мозг периодически отключался, показывая картинки отсасывающего ему врача.       Но ведь он натурал! Чертовы самоубеждения…       — Какая ориентация? — спросил Мин, усмехаясь. Чимин слегка очнулся от наваждений, посмотрел на сидящего между ног врача, который, кстати, все еще держал в руке его член, и, кажется, пропал.       — Гей, — даже не спиздел. Все. Точка невозврата. Был пацан, и нет пацана.       А в ответ лишь хитрая ухмылка. Но в следующую минуту Пак охнул. Потому что Юнги взял в рот окончательное вставшее хозяйство.       Остатки здравого смысла кричали: «Пни, заори, убеги!», но накатившие приятные ощущения заглушили последние вопли разума. Мин сосет качественно, уделяя особо внимание головке и сочащейся дырочке. Призывник оказался вкусным. Юнги тщательно слизывал каждую капельку смазки, а потом брал глубоко, заставляя Чимина то забывать дышать, то хрипло стонать.       А Мин продолжал. Мин заводился. Мин вдувал щеки, заставляя Чимина стонать и сжимать кушетку сильнее. За волосы не цеплялся, стеснялся, наверное. Юнги провел кончиком языка от основания до головки, поднимая взор на Пака. У рыжего мурашки бегали по телу, при каждом таком взгляде. Все это перерастало из наслаждения в пытку. Тело требовало скорейшей разрядки. Юнги же, почувствовав на языке терпкий вкус спермы, зажал у основания головки, остановив эякуляцию.       Чимин громко застонал, не ожидая такой подставы. Он, наконец, хватанул Юнга за волосы на затылке, поднимая к своему лицу, жадно впиваясь в губы. Мин сразу приоткрыл рот, позволяя языку призывника немного похозяйничать. А потом сам взял инициативу, вжимая парня в стену и заставляя стонать.       Целуя, стащил со своих рук перчатки, и поставил колено между ног Пака, чтобы не потерять равновесие. Голова кружилась от нахлынувших ощущений. Рыжий целовался слишком хорошо, а маленькие пальчики, скользящие по телу сквозь халат, оставляли невидимые ожоги на теле. Как же хорошо, черт подери!       — Ты растянут? — спросил Юнги, отрываясь от губ. Получил отрицательный кивок. Слегка отклонившись, достал из-под кушетки баночку с вазелином. Хоть рынок и предлагал самое разнообразное обилие смазок, но лучше старого доброго вазелина все равно ничего нет.       — Будет немного больно, — предупредил Юнги, тяжело дыша. Он готов, чтобы наброситься на Чимина без растяжки, как и самому Паку уже откровенно пофиг на происходящее.       Изящные пальцы окунулись в баночку с вязким грязно-желтым содержимым. При этом, он умудрялся поглаживать член партнера, чтобы сильное возбуждение никуда не пропадало. Нихрена этот парень не гей. Пока, не гей.       Одной рукой тихонько надрачивал чужой член, а другой, которая в лубриканте, поглаживал плотное кольцо мышц. Чимин уже начал подмахивать задницей, жмурясь и закусывая губу, чтобы не стонать в голос. Все-таки, они были тут не одни.       Юнги медленно ввел палец в анус, а Чимин выгнулся. Больно, это очень больно! Сознание начало возвращаться, вереща об абсурдности происходящей ситуации, но снова отправилось в дальний ящик, когда палец Юнги что-то задел. Возбуждение нахлынуло с новой силой, простреливая где-то в районе поясницы.       Мин, тем временем, ввел уже второй палец. Когда он это сделал, то слегка приподнялся к шее рыжего, целуя и покусывая ее. Засосов не оставлял. Засосы — это неприлично.       Зато ебать незнакомого парня на рабочем месте — очень даже.       Он стал вводить третий палец, как Чимин начал расстегивать халат. Действительно, кому сейчас нужна эта тряпка? А еще Чимин стонал через чур сексуально при каждом соприкосновении с простатой. Юнги чуть ли не кончал от этого.       Мин таки стащил с себя халат, расстегнул и спустил джинсы, высвобождая из плена давно просивший внимания стояк. Он заставил Чимина окончательно скинуть боксеры и лечь на кушетку, широко раздвинув ноги, пристраиваясь между ними. Пак не сопротивлялся. Пак ждал продолжения.       Юнги тихонько входил, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться и не вдолбиться сразу, на всю глубину. Он делал все это глядя в глаза Чимину, а где-то в глубине сознания пронеслась мысль, что любовник очень даже красивый. А еще ему нравилось смотреть, как широко распахиваются шоколадные глаза при каждом соприкосновении головки с простатой. А в перемешку с тихими стонами, так вообще — крышесносно.       Юнги наслаждался теснотой девственной жопы. Горячие стенки максимально сильно сжимали член, заставляя его самого стонать от наслаждения. Чимин же уже не щурился от боли, а стонал громче и подмахивал бедрами, прося больше. Чего и получил. Юнги входил быстрее, резче, грубо вдалбливаясь в анус, грубо целуя Пака в губы, чтобы заглушить свои и его стоны. Почувствовать скорую разрядку, он обхватил член любовника одной рукой, надрачивая в такт. Они кончили с разницей в доли секунды.       Юнги, ослабленный, упал на потное тело Чимина. Лежачий образ жизни и долгое воздержание давали о себе знать легким головокружением.       — Нам повезло, что нас никто не увидел. Дверь была не закрыта, — внезапно сказал Юнги, улыбаясь. Он пытался восстановить дыхание, слушая гулкое биение сердца Чимина.       Чимин же не мог открыть глаз. Ему в первый раз было хорошо во время секса. Даже с девушками так не было, как с незнакомым парнем, зарабатывающим на жизнь разглядыванием чужих пиписек в военкомате. Может, он правда гей?       — Я, так-то бы, откосить хотел, — произнес Пак, так же улыбаясь.       Юнги снова хмыкнул. Как знал ведь.       — Вот это я понимаю, человек в армию не хочет! — видимо, про все творившееся ранее непотребство.       — Этого не было в планах, — тяжелый выдох, — но мне понравилось…       — Я подпишу тебе белый билет… Напишу, что у тебя сифилис…       — Бля-а-а-ать…       Зато — официальный откос от армии!