Та, что всегда была рядом

Время летело быстрее сюрикена, и вечер пятницы неминуемо приближался. От паники на грани сердечного приступа во вторник я перешла к молитвам и торгу с самой собой в среду и к депрессии в четверг. К пятнице меня догнала апатия, так что в до стерильности чистом доме и с избыточно-роскошными блюдами на столе, я была готова к любому исходу. Хотя, конечно, в тайне немножко надеялась, что все сорвется. К назначенному времени мы с Ханаби ждали гостей в парадной. Сестренка, как всегда, надела желтое: на этот раз, кимоно с огромными нежно-рыжими хризантемами. Я выбрала скромное бледно-розовое, с лиловыми лотосами. На официальных мероприятиях следует выглядеть подобающе. Часы пробили шесть, и через мгновение послышался звон колокольчика у калитки, приближающиеся голоса и смех, а потом и стук в дверь. Вдох-выдох. Я справлюсь! — Добро пожаловать! — пропела Ханаби, пропуская всех в дом. Сакура заполнила комнату сиянием и весельем. На ней было легкое зеленое платье, очень подходило ее глазам. — Хината, ты великолепно выглядишь! — пропела она, вручая мне коробку со сладостями. — Спасибо, Сакура, — тихо поблагодарила я, не смея поднять глаз на тех, кто входил в дверь. Но когда-то это все равно придется сделать! Черт, соберись, соберись! Ты сможешь! — Хината, — голос Шикамару отвлек от аутотренинга, — мне нужно отправить сообщение Шестому. У вас есть телефон? — после войны линии связи, наконец-то, начали протягивать по всей Конохе. — Да, конечно, прямо по коридору, — я указала Шикамару направление, улавливая боковым зрением неизменную оранжевую куртку. Он пришел. Он здесь. Он в моем доме. Сердце пропустило удар. Еще один. Я смогу. Я справлюсь! Вздохнула, призывая все силы, чтобы поднять на него глаза. Он не смотрел на меня. Он чесал затылок, прислушиваясь к бухтению Сая. — Сестра, чего размечталась? — тихо сказала Ханаби, дергая меня за рукав. Я строго посмотрела на нее, но в душе испытала невероятную благодарность. Ее тонкое язвительное замечание вернуло мне самообладание. Мы проводили гостей по дому, показывая старые вазы, манускрипты и другие музейные экспонаты дома Хьюга. А потом проводили к столу. И все это время я старалась не смотреть на него. Слишком страшно встретиться взглядом. И слишком больно не получить взгляда в ответ. Вопреки моим опасениям, вечер прошел очень гладко. Сай сидел напротив моего отца и уважительно улыбался, прекрасно вписываясь в вежливые традиции дома Хьюга. Сакура, сидевшая между Наруто-куном и Ханаби, была оккупирована моей сестрой и весь вечер отбивалась от ее назойливых вопросов. Отец настоял, чтобы Шикамару сел рядом с ним, и теперь допрашивал его на предмет работы в штабе Шестого. Наруто-кун сидел напротив меня, и оттого было невыносимо сложно не смотреть на него. — Хината, у тебя прекрасный дом! Он почти музей! — восклицала Сакура. — Сакура, ты еще нашу коллекцию кимоно не видела! — хвасталась сестра. — Ханаби! — я попыталась поправить ее, но та и не думала меня слушать. — А как тебе кимоно моей сестрички сегодня? — громче обычного сказала сестренка. Настолько громче, что даже Сай с другого края стола обернулся посмотреть на мое кимоно. Я покраснела и потянулась за стаканом с водой. — Хината чудесно выглядит, правда, Наруто? — сказала Сакура, и я чуть не опрокинула стакан. — М? Да, — задумчиво ответил Наруто-кун. — Ты сам не свой сегодня, Наруто! — воскликнула она, положив ладонь на его лоб. — Не заболел? — Все в порядке, Сакура-чан, — протянул он, улыбаясь. От этой милой сцены мне захотелось испариться, раствориться, исчезнуть из пространства. И больше никогда не видеть, как прикосновение Сакуры вызывает его улыбку. Но я лишь отпила воды, аккуратно поставила стакан на стол и посмотрела на отца, пряча за маской радушия боль и слезы. — Наруто, — вдруг сказал отец. — Я хотел бы поблагодарить тебя. Шикамару-сан рассказал мне все о твоих подвигах. Ты снова повел себя, как настоящий герой, и спас моих любимых дочерей. И за это я тебе благодарен, — произнес отец, склоняя голову. Мой отец склонил голову! Ханаби смотрела на это почти с открытым ртом. — Да, э-э-э, нет, — Наруто-кун почесал затылок, — Спасибо, Хиаши-сама, я всегда рад, э-э... Молчание было ему ответом. — Это мой путь ниндзя, даттебаё! — заявил Наруто-кун, прямо глядя на моего отца. Я опустила голову, скрывая улыбку. Кажется, настало время патетических речей. — Я наслышан о твоем пути ниндзя, Наруто-сан, — ответил отец. — У тебя уже есть план? Как думаешь пройти по своему пути ниндзя? Я посмотрела на отца. Что за вопросы? Зачем? Почему он спрашивает столь личные вещи у человека, никак с ним не связанного? Он специально хочет вызвать неловкость? — Я планирую стать хокаге, — заявил Наруто-кун. Ничего неожиданного, в принципе. — И об этом я тоже наслышан. Но также я знаю, что ты еще генин. Как ты планируешь стать хокаге? — строго спросил отец. Воздух за столом стал очень тяжелым. В неловкой тишине можно было различить стук мышиного сердца в кустах за окном! Наруто-кун улыбнулся и немного покраснел. Неловкость и смятение за столом можно было ложкой есть. Надо спасать ситуацию. — Отец, — начала я, но Шикамару перебил меня. — Хиаши-сама, технически, Наруто уже джонин, — лениво протянул он. Отец лишь удивленно взглянул на него. — Экстерном, за заслуги, так сказать, — пояснил Шикамару. — Ну что сразу экстерном! — шутливо возмутился Наруто-кун, — Просто для такого сильного ниндзя, как я, еще не создали ранг, а титул хокаге пока занят. Вот и оставили в генинах. — проговорил он, вызывая сначала легкий смешок, а потом и хохот. Даже отец благосклонно опустил голову. А я посмотрела на Наруто-куна. Он улыбался, и от его улыбки становилось тепло и так светло! И вдруг он посмотрел на меня. — Но, если я что-то решил, я от своего не отступлюсь, — серьезно сказал он, и я утонула в его голубых глазах. — Я обязательно что-нибудь придумаю, — улыбнулся он. — За новые титулы! — подняла бокал Сакура. — Да! — поддержал ее Шикамару. Тяжелая атмосфера рассеялась, и за столом снова стало просто дышать. Отец больше не задавал странных вопросов, и вечер прошел удивительно легко и весело. И, когда пришла пора прощаться, появилось странное ощущение ускользающего чуда. Мы с Ханаби проводили ребят до калитки. Как только они отдалились, Ханаби, напевая песенку, вприпрыжку побежала домой, оставив меня запирать засов. В тусклом свете фонарей я провозилась дольше, чем хотела, и немного напугалась, услышав топот шагов со стороны улицы. Легкий стук в калитку. Я приоткрыла дверцу. Мужчина моих грез, немного запыхавшийся, взволнованно смотрел на меня. — Наруто-кун? Что-то забыл? — вежливо спросила я, сжимая дверь калитки до хруста в пальцах. — Эм, нет, — он тяжело дышал. — Да! — выпалил он. — Что? — спросила я. — Что? — ответил он. — Ты что-то забыл? — с улыбкой переспросила я, раскрывая калитку и предлагая ему войти. Но он лишь покачал головой, потом выпрямился, вздохнул и внимательно посмотрел на меня. — Хината, — сказал он, делая большую паузу. Я вдруг отчетливо ощутила тепло вечера, услышала стрекот сверчков, увидела маленькие огоньки светлячков, перелетающих с куста на куст за спиной Наруто-куна. Я почувствовала себя в том реалистичном до боли сне, от которого все никак не могла проснуться. И в том сне после этой паузы он сказал, что любит меня. Но сейчас ведь это не сон? Значит, он ничего не скажет? — Хината, ты не хочешь завтра рамена поесть? На обед? — спросил Наруто-кун, возвращая меня в реальность. Ну конечно, рамен. Размечталась, глупая! — В Ичираку, часа в два. Будут Киба, Шино, Сакура-чан, остальные ребята, ты не думай, — он почесал затылок. Да я и не думаю. Я просто молчу. О чем уж тут думать. — Ты придешь? — снова спросил он. Я подняла на него глаза и радостно кивнула. — Отлично! Ну, до встречи! — крикнул он, убегая. — До встречи, — прошептала я вслед удаляющейся оранжевой куртке, заперев боль на большущий замок в груди. А потом и калитку заперла.