Come to me, my little girl.

*** Она закуривает третью сигарету, и её тошнит. Её тошнит настолько, что она до боли сжимает руку в кулак, впиваясь длинными ногтями в нежную кожу. Она не понимает, сколько еще сможет терпеть, но понимает, что должна. Ради мамы. И ради Арчи. О, что же она скажет малышу Арчи? Как сможет смотреть ему в глаза? Ей стыдно за себя, за то, что не смогла дать отпор, и никогда не сможет. Это будет убивать её медленно, мучительно. Но она – Вероника Лодж. Она сильная. По крайней мере, так думают остальные. Но она знает правду. И никогда не сможет простить себя, никогда. Тремя неделями ранее. - Как прошли переговоры с Сэнтклерами, папуля? – Ронни, всегда амбициозная, харизматичная девушка всегда знает, чего хочет. Роль в Лодж Индастрис пошла ей на пользу, раскрыла её как личность. - Как всегда успешно, дорогая. – Хирам Лодж никогда не сомневался в себе. В этом они и похожи с дочерью. - Папуля, я так счастлива, что мы снова все вместе. - Как и я солнышко. Может, пойдем ко мне в кабинет? Мне нужно тебе кое-что показать - Конечно. В кабинете Мистера Лоджа пахло дорогим алкоголем. На столе стояла открытая бутылка виски. Ронни как всегда улыбнулась своей хищной улыбкой, и села в большое кресло, стоящее в углу кабинета. - Милая, ты ведь знаешь, что я почти владею Ривердейлом? Что все зависит от меня? В том числе и жизнь Арчи, которого ты так сильно любишь? Ронни замешкалась. Её отец любил говорить загадками, но когда он упомянул Арчи, её сердце забилось быстрее. - Папуля, к чему ты ведешь? - Я веду к тому, моя девочка, что ты отныне будет делать так, как я скажу. Хирам опрокинул стакан с виски, и начал медленно приближаться к креслу, в котором сидела девушка. В его глазах вспыхнул огонь, а движения стали увереннее. Его любимая дочь сидела в кресле, практически не дыша, и не могла даже представить, что задумал её отец. - Встань. – властным тоном приказал Хирам. Девушка повиновалась, и мужчина схватил ее хрупкое запястье. - Будешь делать все, как я скажу. А я буду делать с тобой все, что захочу, солнышко. Договорив, он резко притянул ее к себе за запястье, и властным, страстным поцелуем впился в её губы. Ронни отчетливо знала, что будет дальше. Она пыталась вырваться, но отец припечатал ее к стене, и начал шарить руками по её молодому телу. Секс с Гермионой уже не приносил ему особого удовольствия, но от одного присутствия Вероники у него внутри всё разгорается, словно ему снова шестнадцать лет. Он начал приподнимать ее платье, оголяю стройные ножки, при этом не разрывая поцелуй. Он так хотел ее, что до боли сжал ее ляжку в ладони, переходя поцелуями на её шею. Слезы текли по лицу девушки, а ее отец начал кусать её кожу. Его дыхание стало настолько тяжелым, что он резко запрокинул голову наверх, жадно вдыхая воздух. Пары алкоголя все еще витали в воздухе, и он вдохнул носом этот сладостный аромат, не выпуская из рук ноги дочери. - Девочка моя, ты вся дрожищь. – Хирам оторвался от неё и подошел к столу. Он наполнил два стакана, и подошел к дочери, которая так и осталась стоять у стены в немом шоке. Поднеся стакан с горьким напитком к ее губам, он приказал: - Пей. Дрожащими руками девушка приняла стакан, и отпила немного жидкости. - До дна. Она посмотрела на отца испуганными газами и опустошила стакан. Хирам забрал стакан из рук девушки, и мгновенно опустошил свой. Разум девушки немного затуманился, и она начала оседать на пол. Хирам мгновенно подхватил ее и усадил на колени прямо перед собой. Он расстегнул ремень брюк, и освободил сочащийся член. Он посмотрел на девушку сверху вниз и произнес: - Ты знаешь, что делать, солнышко. Вероника все еще дрожащими руками взяла в руку ствол и начала медленно водить ею вверх-вниз. Она, сгорая от стыда, зажмурилась и взяла в рот член отца и начала его лизать язычком. Постепенно движения стали увереннее, и Хирам, чувствуя, что скоро кончит, рывком поднял дочь с колен и развернул лицом к стене. Задрав ее платье, и порвав ее белье, он рывком вошел в нее. Вероника привыкла к размерам Арчи, но такого она еще не испытывала. Член её отца был в разы больше, и она ощущала боль. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с болью душевной. Она чувствовала себя опустошенной, в то время, когда ее отец вбивался в ее хрупкое тело все быстрее и быстрее. Еще пара толчков, и он излился внутрь девушки с тяжелым рыком. Упав в кресло, он пытался восстановить дыхание, пока его дочь сидела на полу, вся мокрая от пота, и рыдая от стыда и гнева. - Одевайся, Вероника. Тебе завтра в школу. И не забудь, что я тебе сказал. Вероника натянула платье, вытерла слезы и вышла из кабинета. Она пришла к себе в комнату, быстро надела пижаму и легла в кровать. Стараясь не думать ни о чем, она зарылась лицом в подушку и провалилась в сон, чтобы через полчаса проснуться от кошмара, которые в последствии ждали ее каждую ночь. *** Эти сигареты не помогали. Каждый раз ей приходилось фальшиво улыбаться, хотя в душе она уже давно умерла. Она зашла в ванную, и на глаза ей попались те таблетки, которые мама принимала перед сном. Она знала что будет при передозировке. Ей все равно. Высыпав горсть таблеток в ладонь, она проглотила их, даже не запивая. Следующим утром в школу Ривердейла проникла ужасная новость о смерти дочери Хирама Лоджа. Все думали, что она выпила не те таблетки, но никто не знал правду о том, что творилось в душе Вероники эти чертовы три недели. Никто. Кроме Хирама Ложда.