Молочный шоколад

Она прекрасна. Волосы пахнут шоколадом, который Пуддинг готовила недавно. И это чертовски кружит голову. Санджи знает толк в женской красоте. Но куда приятнее трогать эту красоту. Прижатая к стене шатенка несмело кладёт руки на крепкие мужские плечи, неопытность говорит сама за себя. Щёки горят, в одежде жарко. Санджи целует собственнически, не даёт путей к отступлению. Пуддинг, впрочем, и не сопротивляется. Слышен вжик молнии на платье и стук ногтей по пуговицам рубашки. Языки сплетаются в неистовом танце, а дышать становится труднее. У них обоих это будет в первый раз. Но кажется, что Санджи опытен в подобном. Хотя он уверял, что это не так. И Пуддинг верит. Он никогда не врёт. Целуя шею, блондин шепчет какие-то бессвязные фразы, спуская с плеч одежду. Её тело мягкое, податливое подобно тесту. Пуддинг бывает жестокой. Но это от недостатка родительской любви, Санджи это знал и понимал, ведь прошёл через то же самое. Потому терпит, когда девичьи ноготки больно впиваются в его спину. Её стоны чисты и прекрасны. Карамельные глаза смотрят томно и жадно. Словно стараются отпечатать в памяти образ молодого человека. Они перебираются на кровать, не разрывая зрительного контакта. Почему-то так куда более интимнее, более сокровеннее. Глаза ведь не обманут. У Пуддинг нежная, бархатная грудь, нетронутая ещё никем. Санджи не может сдержать своего восхищения от вида желанного тела под ним. Девушка пытается отвести смущённый взгляд, но тут же тихонько мычит, когда на соске смыкаются горячие губы. Пробившаяся щетина немного колется, но это так второстепенно. Парень переплетает их руки в замок, продолжая сцеловывать каждый миллиметр нежной кожи. Внутри всё бурлит и, кажется, вот-вот взорвётся. Но надо держать себя в руках. Она не должна считать его животным. Да и ему будет неприятно. Когда Санджи касается острых девичьих коленок, Пуддинг трясёт. Боится. Она слышала, что лишаться девственности — больно. И что делать — не знала. Как-то её в это не посвятили. Поглаживания тёплых, широких ладоней по бёдрам постепенно успокаивают. И хриплый шёпот о том, что всё будет хорошо, тоже даёт эффект. Парень мягко разводит колени и устраивается между ними. Длинные кудри разметались по подушке, дыхание тяжёлое, лицо красное, словно свежая клубника. В карамельных глазах скопились солёные капли. Когда он входит, то Пуддинг ощущает не боль. Точнее, не совсем боль. Ощущение такое, что внутри что-то оборвалось, и от этого стало легче. Но лёгкий дискомфорт всё равно ещё никуда не ушёл. Она чуть приподнимает голову, тянется за поцелуем. И Санджи не отказывает ей в этой маленькой просьбе. Сцеловывает слёзы, сминает губы и крепче сжимает её руку в своей. Внутри неё узко. И это ещё больше дурманит. И восхищение только больше становится, а внутри разрастается шарик, который лопается с первым движением бёдер. Резкий выдох. Постепенно толчки приносят удовольствие. Зря Пуддинг так переживала. Всё оказалось не так уж и страшно, как она накручивала себя. Обвив руками спину парня, девушка целует глубоко и страстно. Так, как никогда раньше. С животной яростью и похотью в глазах. А Санджи и не сопротивляется. Он с удовольствием отвечает и ускоряет темп. Нежная девичья спина реагирует на прикосновения мужских пальцев чутко и резко. Пуддинг выгибается подобно кошке. А вот и первая чувствительная точка нашлась. Не удержавшись, шатенка припадает к ключице, слыша параллельно хриплый стон блондина. Ещё одна точка найдена. И так они будут искать эти точки всю ночь. Пока молочный шоколад не растает под утро.