Муза.

Сегодня я вновь не могу уснуть. Это, кажется, уже не десятая и даже не двадцатая ночь, когда я сижу за столом с карандашом в руке и за листом бумаги, будто ища во всей атмосфере вокруг свою музу. Серые, пошкрябанные стены, в некоторых местах вздувшийся от частых протеканий у соседей воды паркет, вместо шикарной люстры - кое-какой светильник на стене и настольная лампа. Кровать железная, скрипящая от каждого движения, рядом с ней стоит мольберт, весь покрытый хаотичными беспорядочными пятнами краски, угля и других художественных материалов. Я вовсе не беден, нет, просто не хочется тратить деньги на роскошь, которая все равно никак мне не поможет и не подарит вдохновения. Сегодня достаточно светлая ночь. За окном темно-серое небо, кое-где отражающее рыжий свет фонарей и фар машин. Я вновь пытаюсь найти тот самый мнимый образ, который искал словно столетия, на деле же - не больше пяти лет. Подпираю голову руками и смотрю в окно, на серые массивные здания. Что было, когда их не было? Были зеленые леса, сейчас же леса лишь каменные и бетонные. А жаль. Интересно было бы увидеть настоящий образ настоящей музы. Обычно такие мысли не посещают меня, но после пары рюмок, кажется, тараканам в моей голове стало чуть веселее, они наконец начали подавать что—то интересное. С этими мыслями я наконец чувствую такую усталость, что из рук падает клячка, а веки слипаются. Наконец засну и высплюсь, может именно тогда найду то, что так долго искал. Я стою посреди руин. Что это за место? Чем то похоже на Порфинон, прекрасный и мнимый, такой вечный и такой великий. Вокруг так тихо, что я кажется слышу своё дыхание. Но когда же я стал так громко и надрывисто дышать? Может, я здесь вовсе не один, как мне показалось раньше? Надо бежать, но ноги не дают, ноги подкашиваются и каждый раз все больше напоминают вату. Ах, этот запах камелии... Я слышал этот запах в детстве, когда ещё была жива моя мать. Может, она бы стала моей музой? Надо найти источник, причину моего головокружения. Нашёл сразу. Передо мной сидит мальчик лет четырнадцати. Он дрожит, кажется, ему холодно или страшно. Склоняюсь к первому варианту, ведь ребёнок действительно сидит почти полностью нагой. Странный какой-то... Лишь на бёдрах какой—то лоскут костного цвета. На голове маленькие рожки, зубы острые как у улитки, за спиной был хвост. Может, это демон? Или моя муза? Если нет, то зачем же я здесь? - Привет, ты... Здесь один?... Кажется, ты в затруднительном положении, да?... Малыш поднял голову, глаза его слезились, а щеки горели. Он не особо хотел разговаривать со мной и я сразу понял в чем дело. Течка. Обычно я избегаю течных омег, но сейчас не могу. Мальчик лишь тихо шепчет, в глазах мольба: - Помоги... Но как я помогу этому течному омеге? Он совсем ещё ребенок, а я стараюсь быть как можно сдержаннее. - Тебе помочь найти... Родителей? Давай поищем. - Я здесь живу, а родителей нет у меня, ты сам прекрасно знаешь как помочь такому, как я, верно? Я треплю его темные, словно смоль, волосы и нервно хихикаю. - Но я не могу так поступить с ребёнком хоть бы в соображениях с... Мальчишка не даёт договорить и нагло бросается на шею, впиваясь в мои потресканные и искусанные губы. Ну ладно уж, нахал, пойду тебе на уступки~. Я резко хватаю мальчишку за руки и впечатываю в развалившуюся колонну. Хочу сорвать с наглых губ стоны, уж очень хочу. И если хочу - то все получу. Шея оказывается такой сладкой и нежной, я изнемогаю. Не могу дальше сдерживать это. Вскоре все лишнее валяется в стороне. Кажется, теперь мальчишка уже не такой наглый и напористый, как в начале? Но его тело все ещё горит от безумного желания. Может, дело в том алкоголе, который я пил? Тупой недотрах.Чувствую, как тело отказывает мне во всем, начиная со здравого смысла. Хочется касаться тонкого, маленького тела, хочется навека сохранить его. О, а этот запах... Он просто сбивает меня с толку, он не даёт дышать и заставляет лишь быть ещё быстрее в своих опрометчивых действиях. Хочу поставить метку на этой прекрасной шее, и о черт возьми, ничто не остановит меня, не заставит прекратить. Я вознаюсь в шею зубами и оставляю укусы, что тут же краснеют и становятся ещё заметнее. Как же это прекрасно. Парнишка просто на взводе, ему мало того, что я делаю, он хочет ещё, он хочет больше. Мы оба понимаем, что дело только в его течке, но никого из нас это не останавливает, лишь придает жару, особой атмосферы происходящему. Я крепко сжимаю хрупкие запястья, хоть и понимаю, что он не захочет никуда убежать. А как же мне его называть? Лучше уж спрошу завтра, а сегодня продолжу делать то, чего так хотим и я, и он. Кажется, все его тело покрыто поцелуями и засосами, но они его только украшают, они идут ему. Мои движения рваные и быстрые, хоть я изо всех сил пытаюсь быть нежнее и медленнее. Но малыш, кажется, и не жалуется, лишь обхватывает мои торс ногами, а шею руками. Черт, это слишком головокружительно... Наконец мы в унисон утонули в блаженстве и осторожно закончили. Малыш сразу обессилено заснул, а я сижу и смотрю на подрагивающие во сне ресницы и понимаю, что это моя муза. Я обязан запечатлеть ее, обязан. Но вокруг нет ничего, даже элементарного угля или чего то подобного, не говорю уже о листе хоть бы той же самой газеты. Вскоре я проваливаюсь в сон, темный и глухой, но такой крепкий и долгожданный, как чашка кофе. - Вставай и поиграй со мной!!! Просыпаюсь я от требований со стороны мальчишки, залезшего на меня. - Ещё пять минут, умоляю... - Прости, но нет, дорогой мой. Солнышко проснулось и я проснулся. Я проснулся и ты сучка вставай! Какой наглый. Даже немного раздражает. Делаю вид что не услышал такой выразительной речи и переворачиваюсь набок, как бы невзначай сжимая мальца в руках. Тот обиженно хмыкает и изначально пытается выбраться, но потом смиряется со своей участью. А я в свою очередь нюхаю его волосы, зарываюсь в них лицом. Такие нежные и пахнут таким родным цветком...

***

- Мы же друзья, да? - Естественно, сэр! Кажется, я здесь месяц. Или полтора. Время для меня отошло на задний план после появления в моей жизни Азазеля. - Пойдём в ту заброшенную больницу? Ты давным давно обещал туда сходить со мной. - Десять минут это не давно. Мы вместе идём к больнице и смеёмся из за всяких глупостей. Он такой... вдохновляющий. Он, и его яркая улыбка. Обязательно надо это запечатлеть. Но на чем и где? Уже все равно, главное для меня это видеть его каждый день, каждый час, минуту, мгновение. Мы ходим по этому зданию и разглядываем комнаты, заходим в операционную, а на душе скребут кошки. Не знаю почему, может все хорошо и я зря волнуюсь? Чувствую запах огня. Внезапный и жуткий, он меня не просто пугает - ужасает. На Ази ходит уверенно и спокойно, на вопросы отвечает, что никакого запаха не чувствует. Вспышка огня. Помню ее как вчера. Это было похоже, скорее, на взрыв, чем на начавшийся пожар. Взахлёб без раздумий толкает меня к лестнице, а сам цепляется одеждой за сломанную капельницу, и... Кричит мне, чтобы я уходил. И я ухожу. Я не хочу этого делать, но ноги несут сами. На улице кричу, зная, что никто не услышит. Зову, зная, что никто не придёт. Просыпаюсь. Что? Черт, неужели это действительно был сон? Я будто заново родился тогда, прожил новую жизнь. За одну чёртову ночь. Зато... Я нашёл свою музу. И потерял. И не найду больше никогда. Моя муза и лучшая в мире омежка... Блять. Я понимаю, что кажется больше не смогу рисовать. Но руки тянутся к карандашу и последует множество разны скетчей. С малышом. Его улыбкой, слезами, страхом, его блаженное спящее личико. Ненавижу себя за это чудо. Правда ли я выдумал это? Совсем свихнулся с этим недотрахом, друг из колледжа бы прав. Месяц позади. Весь месяц рисовал только его. А сейчас иду за красками, чтобы продолжить рисовать Азазеля. Иду рядом с детским домом и... И не в силах устоять опираюсь на какую то машину. Из подворотни выходит какой то мальчишка, поразитель похожий на него. Кажется, я плачу. - Азазель? Мальчик дергается и разворачивается, смотря на меня. Хочу признать, что у него нет острых зубок, нет рожек и хвоста, а кожа просто очень бледная. - Мы знакомы?... - Я рад видеть тебя снова, сэр! Мальчик смотрит на меня, а потом на детдом. - Мне жаль вас, дяденька, сходите ко врачу. - Ты сирота? Мешкается, но соглашается. Я знаю, что сегодня лучшая ночь в моей жизни, ведь рядом со мной моя любимая муза.