With open eyes.

Я понял насколько же соскучился по Северусу, мне чертовски его не хватало, до ломоты и физической боли, поэтому той же ночью, как моя нога переступила порог школы, я пробрался в его подземелья, предварительно захватив с собой привезенные из России подарки. Постучавшись, я дождался, пока мне откроют. Дверь распахнулась и надо мной навис злющий, как все черти ада, профессор, но увидев меня его лицо расслабилось и он посторонившись, пропустил меня внутрь, сам же быстрым шагом прошел и сел в свое любимое кресло и поманил меня к себе на колени. Я зарылся в его шею и волосы, расспрашивая как он и в порядке ли у него все, признался, что скучал, диалог вышел коротким, меня поцеловали в висок, потом мы какое-то время оба молчали, наслаждаясь и растягивая момент близости, но первым сдался я, начав выцеловывать его шею и забираясь горячими ладонями под рубашку. Пару минут Северус был безмолвным, словно на что-то решаясь и вот, сделав выбор, меня подхватили на руки и понесли в спальню. Нарочито грубо сбросили на кровать и стали медленно, наблюдая за моей реакцией, заставляя смотреть, не отрывая взгляда, медленно и тягуче раздеваться. Закончив со своей одеждой, принялись уже за меня, здесь же все было наоборот, рывками, чередуя снятую вещь с обжигающими поцелуями и ласками. Он с первых минут принялся за мое растягивание, вначале обозрел вид разгоряченного и просящего больше тела. Потом раздвинул мои ноги и помассировал звездочку, второй рукой поглаживал пресс и бока, секунда и в тело проникли пара длинных пальцев, отлично знающих куда следует нажать. Стон за стоном, я плавился, ерзал и насаживался на ловкие пальцы, что прохаживались по простате и незаметно, неотвратимо увеличивали свое количество. Я же, ничего не замечая, вцепился в его плечи, в попытках прижаться или сделать приятно уже ему, но мозга на это действие совершенно не хватало. Чувства затмили остатки разума. Ведь сегодня я, как никогда ярко, ощущал помимо наших эмоций ещё и его мысли. Если в слух он не произносил и слова, сдерживал стоны и вообще был тих, то в черепной коробке он орал от удовольствия, судорожно, нежно, глубоко и пылко ласкал меня, называя "своим", "глупым мальчишкой",обещая "быть рядом" и тихо, чтобы не услышать и самому, признавался, что любит. Это было так искренне, что дыхание перехватило от интимности момента, сердце сладко дернулось и застучало так шустро, словно пойманная в ловушку птица, я провел по его щеке и приподнял лицо, всматриваясь в расплавленные от удовольствия радужки, расширенные зрачки, порозовевшие щеки и выступивший на лбу пот. Но и это ещё не все, картину вовремя дополнила исказившая его лицо нега, состоящая из оргазменных судорог. Из его рта выбился жаркий, горячий выдох, смешанный с рыком и приглушенным стоном, глаза закатились и закрылись веками, по телу пробежали мурашки. Он сделал несколько поступательных движений, доводя и срывая меня за собой, силу экстаза усилил тот вид, открывшийся во время, когда он кончал, его чувства, ощущения и лихорадочные мысли. Срываясь в оргазм он, да и я, не удержали свои истинные формы, его крылья накрыли нас приватным куполом, а перышки затронули разгоряченную, чувственную кожу, невесомо прикасаясь, словно к оголенным нервам. Это было так естественно и сокровенно, я обхватил его шею, тесно прижимаясь к желанному и самому родному человеку, не замечая вытекших из уголков глаз слез и своего рваного дыхания. Немного отдохнув в объятьях, я вновь почувствовал, как в ногу упирается эрегированный член, я утянул его на спину и уложив, привалил к спинке кровати, сам же оседлал бедра и ввел в чуть припухший анус, его плоть, насадился и в порыве чувств и попытке заглушить первую боль царапал и сминал грудь, соски, торс. Начал раскачиваться, наращивая амплитуду, чуть привставая, а затем вбирая все глубже, ерзая и крича. Мне вторили движения его бедер, что подмахивали и вколачивали, распирая как бабочку. Он обхватил мою талию, сжимая ее до побелевших костяшек, толкая, притягивая и нанизывая. Купаясь в бурном потоке из чувств и желания кончить, я начал ласкать себя под пристальным взглядом агатовых глаз, запрокидывая голову, подкидывая себя крыльями, не чувствуя подгибающихся, обессиленных ног, сосредоточившись на тягучих ощущениях, разливающихся по телу от простаты и обжигающих ласк фаллоса. Мои отросшие, длинные, влажные от пота волосы, собрал шустрый гибкий хвост, открывая вид на шею, подставляя ее прохладному воздуху комнаты, открывая тем самым второе дыхание, придавая сил для резких, быстрых насаживаний. Кончая, я сжался, обхватывая анальными мышцами подрагивающую внутри плоть. И ощущал смешанное наслаждение наших тел, чувствовал, как нутро заполнила сперма и охладила натертые стенки. Сам же я залил вязкой жидкостью весь торс распластанного под мной, сползшего и откинувшегося на подушку партнера. Мы не могли отдышаться несколько минут, но уснуть мне не дали. Подхватили на руки и понесли в ванну. Меня попросили убрать крылья и как только я это сделал, он сел позади и открыл воду, начал мыть и внутри, и снаружи, я покраснел от столь необычной заботы. Уткнул взгляд в воду и заметил, как яркая краска спустилась с лица на шею и грудь, за спиной послышался тихий смех, меня крепче обняли и нежно коснулись губами затылка. Я не знал, что может быть так хорошо, само собой разумеющееся. Пока он тер меня, я откинул голову назад, на его плечо и, слегка приоткрыв глаза, смотрел сквозь ресницы, любовался его профилем, бьющейся сквозь прозрачную кожу жилкой, подрагивающим остроконечным ухом, что так и манило взять его в рот. Разморенный горячей водой и усталостью, я заснул и не заметил как меня перенесли в спальню, уложили под одеяло. То, как Северус устроился с книгой, облокотившись на мягкое изголовье кровати и начал перебирать волосы мерно посапывающего меня. Утро встретило полным сил телом и саднящим задом. Попытавшись сесть, я не удержал болезненного стона. Подняв взгляд, увидел навалившегося на косяк Снейпа, смотрящего на заспанного меня с ехидной улыбкой, он держал в руке какую-то склянку. Сделал несколько шагов в мою сторону и сказал: -Ложись на живот, будем лечить твою задницу, пятнадцать минут и сможешь встать. В анус протолкнулись два покрытых мазью пальца и начали смазывать болезненно саднящие стенки. Я проклял себя за то, что возбудился от этих действий, прижатый к кровати член вмиг затвердел и я начал ерзать, это заметил Снейп и фыркнул, наградив мою ягодицу шлепком, от чего я еще больше возбудился и застонал. Я кожей, затылком чувствовал, как он силится не заржать, тем не менее ему хватило такта не засмеяться и не наброситься на призывного меня. Когда я остыл и смог двигаться, то достал припасенные для своего Зельевара подарки, обувь-скороходы и чудо-перо. А уж когда он узнал о их возможностях, я увидел лучащиеся благодарностью глаза. После этой ночи мы стали видеться все реже, но это не меняет того, что душевно мы стали друг для друга намного ближе. Когда становилось совсем холодно от волнений за него, ведь я даже сквозь такое далекое растояние чувствовал, что он ощущает страх, отвращение, боль, а порой даже ужас с беспомощностью, от отсутствия его близости я просто сходил с ума, сбегал по ночам из башни и часами летал над запретным лесом, озером и шпилями замковых башен. Полет на метле несравним с теми ощущениями, эмоциями, чувствами и восторгом, что дарят собственные крылья. Я словно жил в небесах. Растворялся в них, отрешался от дурных мыслей и отгораживался глухой стеной от идущих по нашей связи ощущений, сливался с ветром и управлял его игривыми потоками. А на следующее утро пробирался в подземелье и проверял своего Любимого, несносного горе шпиона, дрожал и злился в его стальных объятьях. Было гадкое время, да ещё и с Малфоем творилась какая-то хрень. Дерганый, затравленный и чертовски таинственный, я даже однажды решил проследить под мантией невидимкой куда он исчезает. Как выяснилось, он и его сквайры постоянно крутятся на восьмом этаже. Когда он пошел туда один, без своих прихлебателей я не успел зайти за ним вслед, дверь исчезла в стене прямо перед носом, зато я дождался, когда он выйдет и зашел в ту комнату, что он загадывал. Это был какой то склад с громоздящимися в даль горами мебели и старых, никому не нужных вещей. Он мог делать здесь, что угодно. Я решил проверить одну из своих догадок, взяв одну из валяющихся тут книг, попробовал ее вынести, меня очень обрадовало, что вещь не развеялась на глазах, как это было когда я хотел вынести книги из библиотеки. Рассказав про помещение друзьям, мы ради любопытства начали разбирать завалы. Именно здесь я вспомнил про историю с родителями Невилла, что выяснилась в банке и решил все ему рассказать, парень был хмур, ошарашен и долго не мог говорить, смотря в одну точку. Но вот когда очнулся, единственной его фразой стало. -Хорошо, что магия покарала лишь родителей, а не весь род. А ведь и правда, магия не прощает убийства детей и издевательств над ними, мальчик Лестрейнджей и так после всего стал сквибом. Чинили, если это было возможно, старую мебель и расставляли ее более аккуратно на пустой части пространства, что предоставила выручай комната, драгоценности, украшения и найденные деньги делилили пополам, одну половину переводили на счет Хогвартса, а другую, делили на три части и переводили на счета своих родов, старые артефакты, с невыветрившимися от времени чарами, я восстанавливал и мы их подпитывали, что нравилось забирали себе, а что было не нужно относили преподавателям, так мадам Спраут получила зачарованные палатки, ящики, сумки, внутри которых были личные теплицы учеников, скребки, редкие книги по растениям и уходу за оранжереей, студенческие лопатки, специальные мантии, зачарованные горшки и даже растения. Старые метлы, что поддавались починке, ковры самолеты, летающие щиты и прочие вещички, относили к мадам Трюк, что никак не могла нарадоваться. Книги со штампами родов копировали и пересылали владельцам, которыми были все аристократы поголовно: тут были книги и трактаты и наших родов, и таких, как Малфой, Мракс, Лестрендж, Прюэтт, их же мы и копировали, а защиту от чар обходили, представляя вместо пергамента и чернил, фломастеры и листы А4, если мы ничего не знали о владельцах, то отсылали в Гринготтс, гоблины уж точно разберутся, дневники и трактаты без владельцев, разбирали между собой и если фолианты были уж очень ценными, делали копии. Нашли мы тут и сотни старых, потрепанных учебников, века так с одиннадцатого и до наших дней, тоже разобрали по книге или сделали себе по копии и отнесли мадам Пинс, которую из-за принесенных нами гор книг было не видно. Но женщина даже внимания ни на кого не обращала, как задорная девчонка бегала вокруг них, восстанавливала, вносила списки, отделяла самые опасные, что переедут в запретную секцию... На огонек даже зашёл директор, собственно как и многие ученики, ведь больше скрывать что-то не имело смысла, сплетни они такие. Так мы разжились парочкой дополнительных рук. Нас, в основном, разбили на тройки, где обязательно одним из детей или взрослых был видящий магию маг. Чаще это, конечно, были дети чистокровных, ведь они с детства развивали к этому способности. Каждую вещь проверяли чарами, все ходили в защитных мантиях и драконьих перчатках. Чего только не было: и каменная еда, и старинная одежда, и музыкальные инструменты, и клетки для ЗОТИ и УЗМС, любовные письма, навозные бомбы, окровавленный топор, богарты, пикси, докси и еще туча разномастной нечисти, что до ужаса пугала детей. Зато у первогодок и второгодок была обширная практика и повод повеселиться! Как-никак они познали магический мир в военное время, и удручающая атмосфера сильно сказалась на их детстве. Именно так, разбирая очередной завал, я подумал, "Что если Том и спрятал где свой крестраж, то точно здесь", сразу вспомнились слова Хагрида, что безопаснее Гринготсса, разве что Хогвартс, я прямо таки застыл от пронесшейся догадки и посмотрел в глаза директора, он тоже был смур и сосредоточен, но не через день или даже два, мы так ничего и не нашли. Лишь через полтора месяца, наткнувшись на кухне на цветастого Добби, я решил спросить, сможет ли он найти похожую по ощущением вещь, каким был дневник Малфоев в замкнутом помещении. Я уже давно размышлял над тем, что в том дневнике со второго курса, было заключено не воспоминание Тома Реддла, а его крестраж. Так, с помощью Добби, была найдена Диадема. Завернув ее в плащ из драконьей кожи, я той же ночью выбрался за антиаппарационные щиты замка, через тайный ход в Сладкое королевство, а от туда, с помощью ботинок переместился в банк и положил крестраж в родовую ячейку. Страшась, сколько же ещё по миру может быть разброшено осколков. Крестраж в моей голове раз, чаша в ячейке Лестрейндж два, дневник три и диадема четыре, черт, да он просто сумасшедший. Нервы были на пределе, все навалилось скопом и сразу, психанув, я решил воспользоваться зельем удачи, на которое случайно наткнулся взгляд, а ведь я про него совсем забыл. Удача привела меня вместе со Слагхоном в запретный лес, где умер Арогог, для себя, ну а если быть точным, для своего зельевара, я тоже сцедил в трансфигурированый из сучка флакон, начертил на нем руну прочности, куда и поместил часть яда, а чуть позже помог расклеевшемуся и опечаленному Хагриду похоронить питомца, хотя скорее друга. Потом профессор Слагхон пригласил меня в свой кабинет, где отметил парой бокалов дорогостоящий и редкий ингредиент, стал вспоминать былое и мою маму. Он был в печали и в таком расположении духа, что когда я озвучил свой вопрос, профессор вытащил воспоминания того судьбоносного дня с подробностями всего разговора, думаю он винил себя в смерти Лили Эванс. Ведь если бы рассказал, возможно она осталась бы в живых, он столько лет был в курсе главного секрета врага и мог уже давным давно поведать все тем же аврорам, невыразимцам, да хотя бы Дамблдору, они столько лет работали вместе и были давними друзьями, думаю директор понял бы товарища. Смотрели мы их вместе с Директором в его думосбросе, ведь я знал, что он есть лишь у него, вот и выяснилось, какое количество крестражей планировал создать Том, целых семь. Еще раз повторюсь, о чем он только думал? Директор стал объяснять, что если их все найти, то Лорд Водеморт умрет, показал кольцо, что нашел самостоятельно, он на протяжении всего года то и дело отлучался из замка, оставляя МакГонагалл заместителем, вытащил из шкафчика стола и дневник, о котором я и сам догадался. Я заметил, что стало с его рукой, она ужасно почернела, старик выглядел ещё более дряхлым и болезненным. Естественно, я спросил о том, что придет любому при взгляде на его конечность "Почему он ее не ампутирует и спасет себе жизнь", он же тихо, под нос прошептал, что не поможет, но я услышал и понял, что директор медленно умирает и угасает. Часть моей души была печальна, ведь я долгое время восхищался этим человеком, другая же часть понимала, что так будет лучше, правда кому и чем, ведь старик это какая никакая оппозициция той тирании, что устроил Том. Еще профессор Дамблдор поведал, что кажется нашел ещё один хоркрукс и попросил помощи. Назначил встречу на астрономической башне через два дня, в выходной. Я оделся в плотную, защитную, не стесняющую движения одежду, ведь кто его знает, как Волдеморт защитил свой залог бессмертия. Поднимаясь по винтовой лестнице, до меня донесся диалог, один из голосов принадлежал Северусу, другой же директору. Северус говорил директору, что больше не хочет чего-то делать, но на это последовал хлесткий ответ "Ты обещал", голос был холоден и тверд. Наступила пауза, я отмер и было продолжил подниматься, как столкнулся со своим партнером, в его эмоциональном фоне разверзлась буря, взгляд был затравленным и злым. Он не останавливаясь обошел меня, не позволив себя остановить, я развернулся и смотрел вниз, на удаляющуюся, закутанную в черное, фигуру, из созерцания меня вырвал оклик. -Ах, Гарри, проходи. Разговор был коротким, директор приказал выполнять все его просьбы, не возражать и если он скажет "беги", я должен спасаться. Потом он подставил свой локоть для трансгрессии. -Я думал, из Хогвартса нельзя Трансгрессировать. -Ну, должны же у меня быть привилегии. Хлопок, жуткие, выворачивающие ощущения и мы оказались на скальном выступе посреди бушующего моря, а перед глазами небольшая полоса пляжа, отвесная стена и пещера. Мы оказались у ее входа, чтобы пройти требовалась жертва. Директор надрезал ладонь и окропил вход, сказав, что это ритуал, призванный ослабить врага. С его палочки слетел ввысь, под своды пещеры, Люмус Максима, освещая черное озеро, лодку и постамент в его центре. Пахло сыростью, затхлостью и йодом, было холодно и чувствовалась магия некромантов, сидя в лодке я старался не думать о том, что плавает под водой. А потом мы нашли чашу, на дне которой был медальон, сначала директор проверил, что за зелье в емкости и по итогу просил, чтобы как он не умолял меня остановиться, я продолжал поить его. Я выполнил его просьбу, когда мы достали медальон, ослабленный и погруженный в мысли старик, попросил воды, направив палочку в его рот, я призвал воду заклинанием агуаменти, пошел было к лодке, придерживая старика, но из воды полезли толпы инферналов. Я знал, что от них хорошо помогает огонь, не мог не знать, иначе так и не стану Лордом Певерелл. Но отогнать и уничтожить всех не выходило, как бы мне не было тяжело это признавать, спас меня директор, отогнав всех тварей волной яростного огня, заполнив всю поверхность воды яростным огнем, он открыл для лодки проход, это дало нам шанс спастись, чтобы она шла быстрее, я вцепился в ее борта, превратился в сильфва и заработал крыльями, как пропеллерами, толкая нас к выходу, направляя к крыльям магию и преобразуя ее в потоки ветра, чтобы ускориться. Выбравшись, директор схватил меня за руку и перенес в Хогсмид, именно там мы увидели над замком темную метку, Розмерта всунула нам метлу и я обхватив старика, полетел к астрономической башне. Мы услышали шум, наверх к нам кто-то бежал, мне велели спрятаться и я поддался своему страху, и пообещал не высовываться. Это был Драко, он выбил из рук ослабшего директора палочку и направил свою на Дамблдора, все не решаясь убить, но профессору взбрело что-то в голову поговорить, он тянул время. Вот в обсерваторию влетела пожирательская четверка: Беллатриса, Фенир и, кажется, брат и сестра Кэрроу. Внезапно я почувствовал, что позади кто-то есть и обернулся, в тени стоял Северус, он направлял на меня палочку, а когда понял, кто перед ним, прижал к губам палец, призывая молчать и мысленно приказал: -Оставайся здесь, не высовывайся, - и очень нежно произнес имя - Гарри. В этом обращении было все: страх за меня, любовь, нежность. Он развернулся и поднялся наверх, сразу же направил палочку на Дамблдора. Я же был поглощен той тоской, болью и безысходностью, что шла по связи от с виду непоколебимого Зельевара. -Северус, прошу тебя. -Авада Кедавра. - Зеленная вспышка осветила башню. Директора откинуло и он выпал в окно. Дальнейшее мой мозг отказывался воспринимать, пожиратели ликовали, Белла швырялась проклятьями и запустила ещё одну темную метку, Северус схватил не сопротивляющегося крестника и потащил его вон из Хогвартса, подальше от нахлынувших в замок Орденцев. Я же подошел к окну и смотрел на мертвое тело, было так страно знать и видеть его мертвым, неожиданно было очень больно, я думал, что ненавижу его, дааа. Даже не хочу думать, что чувствует сейчас Сев, там одна лишь непроглядная тьма и смесь самых горьких эмоций. Я уже понял, что именно обещал белобородой мрази мой Северус. Он подарил ему легкую смерть, не позволив бледной моли замараться, да Северус. Слышал смех и улюлюканья, звук бьющегося стекла и перворачиваемой мебели. Сжимал палочку и смотрел в изножье башни, в открытые глаза старика. С высоты заметил и услышал довольный голос Беллатрисы -Хагриид, ауу. Я очнулся и чтобы защитить Хагрида, перенесся, благодаря сапогам, за спину Беллы, выпуская в нее заклятье оцепенения и кинул бомбарды в сторону оборотня и двух Кэрроу. Северус среагировал моментально, пуская в меня заклятья, благо он меня берег. Я держался очень долго, в живых на поляне был лишь Снейп, Драко, скованная Беллатриса и встающий Амикус, Грейбек и Алектро же были мертвы. Позади послышались голоса друзей, и Снейп, схватив за шиворот Малфоя и принявшего равновесие, но шатающегося Кэрроу, трансгрессировал с территории. Я же встав, подошел к вращающей зрачками Бель, отменил петрификус тоталус и моментально кинул в нее Инкарцеро. Транформировался в человека, она же начала громко материться, но я, присев на корточки и смотря в ее безумные глаза, задал вопрос, которого она явно не ожидала. -Сын или Лорд, выбирай. -Что? -Твой ребенок жив Беллатриса, будешь и дальше цепляться за психопата или выберешь защиту и жизнь с сыном? На меня подняли полный боли и надежды взгляд. -Сын. Мои губы тронула улыбка. - Клятва. Белатриса, чуть поколебавшись, поклялась магией, что больше не вернется на сторону темного лорда и не причинит вреда моей жизни. С облегчением выдохнул и прошептал: -Лестрендж-Холл. Я высвободил ее и приказал. -Аппарируй, давай, сейчас. Окружающим, что видели ее связанной, я сказал, что ей удалось сбежать, инкарецио не лишает мага возможности аппарировать или использовать порт ключ. Да, это был безумный, самонадеянный, безрассудный поступок, но от чего-то мое сердце чувствовало и подсказывало сделать именно так. Потом мы вернулись к телу директора, многие были в трауре и истерили. Профессора же, разогнав всех, начали спрашивать, что произошло. Я же сказал, что расскажу всем в замке. В кабинете собрался весь орден, преподаватели и Сириус, что оказывается вернулся в Англию, для моей защиты, ведь во всех заграничных газетах писали о творящемся в этих землях беспределе. Он стоял за моей спиной, сжав в безмолвной поддержке плечо. Я рассказал, что Снейп убил директора, начались выкрики о предателе, чертовом пожирателе, а я смотрел на этих людей и не мог поверить, как же быстро они списали его. Я же просто наблюдал за этим цирком обсурда и не перебивал. Все начали рассходиться и вот, в кабинете остались лишь МакГонагалл, Флитвик, Сириус и я. Только теперь я продолжил свой рассказ, поведав, что именно сделал мой зельевар. Попросив не говорить правду остальным, ведь даже в ордене может быть предатель. Шестой год закончился. Я был в раздрае и сметении, сильно волновался за Северуса, думал, как добыть все крестражи и пленить для ритуала Темного Лорда. Прежде чем уехать из замка, стащил из кабинета директора остатки дневника и кольца, что все также лежали в ящике его стола и забрал с лежащего в больничном крыле тела медальон. Первые недели каникул я изводил себя и изыскивал способы нахождения оставшихся крестражей, по мне сильно ударило, что медальон из пещеры оказался подделкой, куцая записка совершенно ни о чем не говорила. Первым делом я, с помошью Лари, переместился к Лестрейндж-Холлу, так как в поместье без проводника попасть не смог, то вызвал Патронуса. Встретила меня Беллатриса, все такая же безумная, с ярко горящими признательностью глазами. Я ее даже вначале и не узнал, опрятная, мило накрашенная, ну прямо таки домашняя-домашняя, я даже растерялся. Меня провели в дом и я сразу направился к Ансельму, чтобы узнать как он. Парень все так же высиживал на алтаре собственную магию, был бледноват, но когда он увидел нас, то улыбка расцвела на его устах, парень все никак не переставал коситься на укоряющие взоры портретов, тем не менее, радость от встречи была сильнее его самого. Белла все никак не могла налюбоваться сыном, нежно обнимала, удерживала его в объятьях, парень же не испытывал какого-либо дискомфорта от удушающих чувств своей безумной мамочки, лишь робел и ластился. Как-никак я пришел в этот дом с одной единственной целью, нужно было узнать, готова ли Белла достать чашу. Она колебалась, но мне удалось ее убедить, что то, что сейчас происходит в стране ненормально и они боролись совсем не за это, да и для сына благополучная обстановка лучше. Кажется последнее и убедило, когда-то отчаявшуюся женщину, что всю боль перенаправила на Лорда и собственную жестокость вкупе с ненавистью. Первым делом я лишил женщину рабского клейма и это подействовало мгновенно, в глазах появилась адекватность. Поразившись эффекту, я предложил восстановить ей здоровье там же, где когда-то его поправлял Сириус, годы азкабана не могли не повлиять на ее тело, магию и душу, но для начала Чаша. И вот, на следующий день, мисисс Лестрейндж доставила то, что от нее требовалось. Я же в этот же день отнес ее вместе с предыдущими сосудами в свою ячейку. Все шло хорошо, я искал способ выявить шестой крестраж, а точнее произвести поисковый ритуал, для которого нужны очень редкие и ценные ингридиенты. Я возился с этим месяц и вот, в свой день рождения, я почувствовал боль, не свою, а Северуса. Перед глазами встала рожа змеемордого и окружившие Сева пожиратели, над ним издевался ближний круг, у некоторых отрешенный взгляд, у кого-то он пылает садизмом, Люциус и вовсе бледный, как смерть, по глазам видно, как он переживает за корчащегося в агонии Снейпа. Суть была в том, что за мной не уследили, это поручалось моему зельевару, он провинился, да еще и у Лорда плохое настроение из-за пропажи Беллатрисы. Все это я получал из сумбуррных отрывков, проносящихся в его голове, а еще я видел его глазами и даже чувствовал запах крови, но больше всего по мне били эмоции, я чувствовал то же, что и он, его боль была моей болью, я задыхался в своей и его беспомощности. Отойдя от приступа ярости, Лорд прекратил экзекуцию и сказал Снейпу, что он свободен. Мой зельевар воспользовался сапогами и переместился в дом Блеков, на Гриммо, где у него был доступ еще со времен Дамблдора. Слава Мерлину, что я увидел последний отрывок, где Сев падает на стол перед ошарашенным Блеком. Я в ужасе от случившегося, переместился к крестному и кинулся к телу своего зельевара, не мешкая сотворил множество медицинских чар и послал Патронус к Мадам Помфри, женщина вместе с МакГонагалл аппарировала на крыльцо в дом через пятнадцать минут, в которые я накладывал на своего истинного все возможные чары, но проблема была в том, что на нем были мерзкие проклятья, что заставляли гнить плоть заживо. Мне только и оставалось, что насылать стазис. Когда меня отогнали, я буквально влез на стол и сел у его головы, с отчаяньем сжимая его плечи, мне было фиолетово, что я не удержал форму и трансформировался, не видел я и посторонних взглядов, вся моя жизнь и весь мой мир, были сосредоточены на одном человеке. Я не сразу заметил, как через руку от меня к нему, заключая в кокон, перетекала магия, она лечила его и я чувствовал, как она поддерживала в нем жизнь и отчаянно боролась с проклятьями, с губ же слетело признание и очаянная просьба не умирать, в какой-то миг запястье обожгло приятной болью и откуда-то в Северуса начала вливаться магия, я шестым чувством ощутил, что она моя родовая поддержка от Поттеров, Певереллов и даже Блеков, лечили моего Принца. А я слабел на глазах, держался как можно дольше, из меня словно тянули все соки, потеря сознания была неминуема. Очнулся я только на следующий день, было больше трех вечера, первым делом осмотрелся где я, а увидев Северуса и вспомнив, что произошло, моментально подскочил и машинально кинул в него диагностические чары. Мой сумбур прервала горячая, тяжелая ладонь, что сжала в успокающем жесте колено. Поняв, что он не спит, а смотрит на меня сквозь тяжелые веки, я уткнулся ему в шею и заревел. Как ребенок и плевать, что мужчины не плачут. Плачут, но когда никто не видит, а из меня же вырывался страх за пережитое вчера. Сам не заметил, как уснул. Проснулся же ночью: голова была тяжелая, в глаза как будто насыпали песка... Выбравшись, спустился в гостиную, где увидел пьющего виски Сириуса... Усевшись рядом и трансфигурировав стакан, плеснул себе тоже. -Так, значит, Снейп. -Ага. Месяц августа тянулся медленно, погода была отвратной, духота и безветренность. Первую неделю я провел с Севом, Чтобы не быть одному я переместился к крестному, именно при нем я вновь достал амулет и начал его отчаянно гипнотизировать, что забавно, на меня набросился Блековский домовик, но поняв, что это подделка начал вновь проклинать воришку Флетчера и винил себя за то, что не смог исполнить приказ хозяина Регулуса. Все ещё не веря в удачу, я спросил Сириуса, как звали его брата. -Регулус Арктурус Блек Меня до глубины души поразил ответ, ведь инициалы пропавшего безвести Блека совпадали с подписью в оставленном Темному Лорду послании. Тёмному Лорду. Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного. Р.А.Б.» Дальше я позвал всех своих домовиков, включая Добби и приказал найти медальон.