Не тот - и твоё место не тут

Спок никогда бы не мог подумать, что всё кончится именно так. Столько лет, столько путешествий, столько приключений. И он абсолютно одинок, находясь в совершенно другой, альтернативной вселенной. Его собственный мир был чудесным, великолепным, таким живым и теперь таким недостижимым. Он лишь прикрывает тяжело веки, когда понимает, что сам создал то, что окружает его сейчас. Молодой Джим Кирк, в частности, хлопает своими ещё пока абсолютно добрыми и наивными глазами, он ещё не заматерел от множества планет, от множества экспедиций, от множества вариаций возможной смерти себя и окружающих. Ему необъяснимо сложно смотреть на этого Джима и видеть перед глазами всё то, что когда-то происходило с ними в абсолютно другом мире. Столько эмоций, его переполняет, внутри всё бурлит будто во время понфарра, что когда-то давно действительно не раз настигал его. Но никогда больше. Он чувствует, что его время на исходе, смотрит на этого юного ещё пока даже не капитана и понимает, что пара лет – максимум, он не сможет прожить дольше, особенно вдали от собственной вселенной, от собственной призрачной надежды, от своей души и своего сердца. - Сэр? С вами всё в порядке? – Джим смотрит во все глаза, ему очень холодно и Спок может даже слышать, как воет от холода его открытая кожа. Может чувствовать, как мороз впивается в его открытую, нежную, невероятно шелковистую на ощупь кожу тысячей мелких иголочек и приносит за собой боль. Спок многозначительно улыбается, откровенно любуясь молодым человеком и стараясь не проваливаться из этой реальности в свои давние воспоминания. - Да, мой старый друг, - хотя это абсолютно не так, и человек перед ним, трясущийся от морозного ветра, в окружении ледников и стылого неба, совершенно, абсолютно, от кончиков волос до мягких подушечек на пальцах ног, не знаком ему, - я просто предался неуместным сейчас воспоминаниям. Лицо Джима немного морщится, что Спок списывает на сильный порыв ветра, но, возможно, этот человек хоть чуть так же умён, как тот, кого Спок никогда - «никогда, никогда, никогда, Вселенная, как же это долго, когда же, когда же мы увидимся вновь, ещё немного, ещё чуть чуть» - больше не увидит. - Вы были... моим близким другом? - Спок не может солгать. - В каком-то роде, да, – он моргает, на мгновение его окутывает непроглядная тьма, в которой мелькают слепки, отголоски давних эмоций: заинтригованность, уверенность, верность, дружба, привязанность, сомнение, растерянность, смятение, боль, боль, боль, принятие, любовь. Он долго выдыхает: его лёгкие внезапно распирает, в голове нарастает гул, который становится сложно подавить. Он распахивает глаза, но не видит ни толики узнавания и ответных эмоций во взгляде Джима Кирка. Он не тот, не его, не логично, сильный эмоциональный ураган, не Джим, не мой Джим, мой! Он невероятно, иррационально рад, что смог удержать всё это в себе, когда проводил с Джимом контакт разумов, просто не смог бы объяснять это всё или столкнуться с огромной неприязнью во взгляде своего родного человека. - Как долго мы были знакомы? - «столько, сколько себя помню, ибо я не помню себя без тебя». Спок называет точное время их знакомства вплоть до секунды. У него было действительно много возможностей, чтобы в одиночестве с величайшей точностью это всё подсчитать. Так мало, мало, мало, недолго, совершенно мимолётно, вся моя жизнь... Они молчат, и в этом молчании можно было бы услышать столько всего, его Джим бы смог, серьёзно, этот человек может многое, если только захочет, конечно. Этот Джим этого не хочет. Он всё ещё не верит, что они когда-то, где-то, даже в альтернативной вселенной, могли бы даже просто дружить, разговаривать, не переходя на личности и оскорбления, быть друг другу друзьями? Он, наверное, никогда этого не поймёт. - Вы же понимаете, что я – это не он? – Джим немного хрипит, ему в рот залетают маленькие, но острые и холодные снежинки, за которыми Спок следит внимательным взглядом. Понимает ли он это? Скорее да, чем нет. Смотря какую часть его тела спросить. - Я… понимаю, мой старый друг, – «друг, брат, любовник, вся моя жизнь, которой не будет без тебя», Спок даже кивает, в подтверждение своих слов. Он хочет умолять его, хочет просить и вымаливать, после стольких лет вместе в нём так много необузданных эмоций, он почти что человек, намного больше человек, чем здешний Спок. Он невероятно сильно хочет быть вместе с Джимом, хочет быть с ним, хочет быть поблизости, в его жизни, хочет любить, хочет быть любимым, всё оставшееся ему время. После смерти его планеты и на месте уз, которые были в его разуме, сейчас глубокая воронка, которую он хочет заполнить до остатка. Но он действительно понимает, действительно старается понять, уяснить, «намотать на ус». – Не мог бы ты, пожалуйста, пообещать мне одну вещь, Джим? Всего одну. Джим хочет что-то сказать, Спок видит, как его переполняет, как в нём так знакомо бурлит эмоциями и закипает решительность, он так сильно хочет коснуться его сейчас, что абсолютно не осознаёт, какая тоска просматривается в его взгляде со стороны. Это к лучшему. Джим мог бы сказать всё что угодно: разразиться тирадой о том, что они абсолютно не знакомы (совсем, совершенно, во всех отношениях), мог бы сказать, что сделал бы это ради него (но они здесь не дружны), мог бы сказать, что сделает всё, что Спок пожелает (спасёт в очередной раз мир, улыбнётся своей нахальной улыбкой, покажет ему весь космос, куда не ступала нога человека, поцелует его, по-вулкански и по-человечески, откроет всего себя, весь свой разум и внутренний мир, приподнесёт всё это Споку на ладони, в крови и в слезах), всё, что тот попросит. Но нет. Это был не его Джим. Он должен это запомнить. Джим лишь кивает. - Я всегда был и останусь твоим другом, Джим, - он повторяет ранее сказанную фразу, - но и ты всегда был и останешься упрямым земным млекопитающим, - Джим удивлённо приподнимает брови и неосторожно наступает на сугроб, проваливаясь почти по колено. – Постарайся не отталкивать. Спок молчит, не продолжая дальше. Он уверен, что поговорив со Споком, здешним Споком, он сможет и его заставить задуматься. Не указывать на то, что они обязаны делать и желать, нет. Просто подтолкнуть друг к другу. Джим был лучшим, что произошло в его жизни. Того же он желает и себе самому, здешнему. И Джиму, если уж на то пошло. Джеймсу Тиберию Кирку, лучшему капитану, единственному и неповторимому капитану USS Enterprise, во всём мире и во всех вселенных. У Спока щемит в груди. Опять. Он невольно тянется рукой со сложенными в жесте поцелуя пальцами к Джиму. Не тот, не его, всё ещё, до сих пор, прошло так мало времени, когда же, когда, когда, когда… Его распирает. Джим ничего не понимает, но делает то же самое. Вокруг льды и морозный ветер. Колючие снежинки, что быстро таят, пытаясь осесть на лице Джима Кирка, а внутри пустыня, такая тихая и жаркая, что с трудом получается сейчас что-то чувствовать и о чём-то думать. Джим Кирк. Самый невероятный человек во вселенной. Его человек. Всё ещё. Предназначенный только ему одному, кем бы он ни был в этой вселенной. Т’хай’ла. Впереди маячит база Звёздного флота.