Аэтернус сомниорум: "Радужная" Мечта или "Светлое" Будущее

Интермедия 1 *За две недели до Ночи Звездопада* *** Он шел по улице… Его разбирала гордость… Он смог! Он наконец-то смог! Выполнил задание чисто, безукоризненно и самое главное -в одиночку! И пусть льет дождь! Пусть! Он всенепременно добродушно и безвозмездно, смоет, сотрет с лица земли и с печального лика города, все следы преступления, какие только могли остаться… О, да! Его ничуть не заботило, что собаки могли взять след, ведь все следы милостиво смыл дождь… Дождь, что кровавыми ручейками собрал лужицы в притрактирной канаве… Тела, найдут наверно только завтра, а он… Он, успеет передать главе гильдии известие, что заказ выполнен и… « - Будь, что будет!» - Так, он думал, идя по ночному городу, кутаясь в кафтан и маниакально улыбаясь… Он, шел, улыбаясь улыбкой безумного Джокера, что так восторженно облизывал окровавленные клинки и слизывал кровь с длинных и гибких пальцев, будто это был вишневый сироп… Он шел и мечтал… Мечтал, безумно радуясь успешно провернутому делу… Вот только радоваться ему пришлось недолго… Их было семеро… Они набросились на него из подворотни… Набросились, словно снежный ком, внезапно сошедшей с древних, заснеженных гор, лавины, с ножами, мешком и дубинками… Нет, он не был слабаком, но и мастером боевых единоборств - тоже не был, но, даже эта внезапная атака, не смогла застать его врасплох… Он вынул кинжалы почти, что со скоростью летящей пули и вертко присев, а затем, резко выпрямившись, всадил их в горло первому нападающему, а затем… Затем и в живот того, что напал на него сзади, накинувшему ему на голову мешок… Еще двое, бросились к нему в ноги, норовя сбить в пыль… Им, это почти удалось, но так, как скорости реакции и гибкости ему было не занимать, он ухитрился очень быстро подняться… Ну, а то, что ему пришлось изваляться в пропитанной злобой и скверне пыли городских улиц для него не стало проблемой, ведь серафимом он не был… Он, был человеком. Был, человеком, пусть и с низкой социальной ответственностью, но - человеком! По крайней мере - пока… Выпад… Взмах… Удар… Подсечка… Еще подсечка… Вновь удар… Хук слева и болезненный тычок, куда-то в ребра… Еще и некстати, прилетевший удар в голову дубинкой и удар в нос, заставили его усомниться в своих боевых навыках, но он быстро взял себя в руки… Он взял себя в руки и также, врезав коленом в живот одному из пятерки, всадил кинжал куда-то под дых его дружку… Оставшаяся троица мстителей и поборников чести, набросилась на него с дубинками, собираясь забить насмерть… Он, их жизненных позиций и намерений искренне не разделял и поэтому… Поэтому, он решил сбежать… Предпочел сбежать с поля боя используя припасенную дымовуху, вот только… Только, или шашка оказалась бракованной, или сырость все же сыграла с ним свою злую шутку, взяв свое, прикинувшись ласковым дождичком и невесомым туманчиком, но план побега с треском провалился, а когда он провалился, очередной нож впился ему уже не под ребра, а аккурат - в живот, а затем, еще и еще… О, он, не знал… Он, просто сбился со счета… Он сбился, сколько раз ему всадили нож в тело и ударили по голове и по проткнутым клинками ребрам… В его сознании, внезапно затеплилась яркая, как нечаянно залетевшая в непроглядную каморку фотографа, стремящаяся сжечь себя дотла в пламени трепещущей свечи, бабочка, мысль: « - Он, должен выжить! Он, хочет жить! Жить! Ведь он, еще не отчитался, о выполненном задании, перед Розой…» « - Он, просто не может, вот так вот, просто, безрадостно и бесславно, покинуть этот свет! Просто не может, покинуть его, от рук этих - разъяренных его киллерским мастерством, горожан!» И, находясь в отчаянии, он, ухватился за эту мысль… Он схватил ее… Схватил ее, за ее эфемерно-жгучие и невесомо-хрупкие крылья… И, ему показалось, что его ослепил невероятно яркий свет… Ему показалось, что он - ослеп… Просто ослеп. Ведь таким, нестерпимо ярким, непостижимым и невозможным, в этой каморке души, был этот эфемерный мотылек, излучавший просто беспредельно-безумный, радостный свет, Первого Дня Творения… Мотылек, что был подобен внезапной вспышке тысячи солнц, а затем… Затем, все изменилось… Окружающий свет сменился черно-синей бездной, утягивающей куда-то на дно… Сменился бездной, утаскивающей, развоплощающей, перемалывающей, ваяющей как скульптор Галатею, нечто новое из его изменяющейся или уже изменившейся окончательно и бесповоротно, искореженной злобой, души… И, в этой синей, кромешно черной бездне, так схожей с безликим ничто изначального, до древнего океана, внезапно отразилась Луна… Луна, что, сначала, была золотой, как Солнце, но затем… Затем, на нее набежало алое марево, буквально преображая ее, и она стала алой… Стала кровавой, как и кровь, что сейчас фонтаном била из его ран, смешиваясь с уличной грязью и смогом человеческих нечистых душ… В этот миг, он буквально почувствовал это… Почувствовал, что этот – кроваво-багровый свет, вырывает его из бездны, что буквально пожрала и поглотила всего его без остатка… Что он вырывает его из нее… Вырывает вновь… Вырывает к Жизни, к Солнцу, к Луне, вверх! Вырывается к Свету! Что, свет, вытаскивает его из ставшей тягуче-черной и отливающей фиолетовым оттенком смерти жижи… Вытаскивая его на свет, как нечто новое и всеобъемлюще ужасное… Он, возрадовался и завыл… Завыл, уже, как зверь, а не как человек… Сила… Его, буквально переполняла, стремясь вырваться из своего нежданно-негаданно обретенного вместилища в мир внешний, сила… Темная… Древняя… Злая сила… Сила, такая же, как и мир, каким он был в самом начале своего зарождения… Со стороны, это выглядело, как фиолетово-черный смерч… Смерч, внезапно сгустившийся на месте «суда Линча», над телом незадачливого киллера из гильдии наемных убийц… Смерч пропал также внезапно, как и появился, а человек… О, его уже нельзя было назвать человеком, в полной мере… В полной мере этого слова… Его образ переменился… Переменился и его лик… Его волосы приобрели сходство с роскошным лисьим хвостом… Уши заострились, приобретя элегантные, меховые кисточки на кончиках, словно у рыси… Глаза сузились, а рот растянулся в хищной улыбке-оскале… При этом его губы и глаза были словно обведены алой краской, что напоминала, а возможно и была, запекшейся кровью убиенных им… Его рот, казалось, был разрезан до ушей, ножом Джека Потрошителя… Ногти на руках, удлинились, превратившись в острые когти, ни в чем не уступающим по остроте лезвиям его же клинков… Он безумно рассмеялся и вновь завыл… Зверь, в нем бесновался… В глазах, переполненных кровавой Луной, читалось чистейшее безумие… Люди, наблюдавшие эту метаморфозу, в ужасе бросились наутек… Они, бросились наутек, вот только… Только, удрать, от новорожденного хеллиона, а из-за того, что они присутствовали при его рождении, они смогли узреть его, было не так уж и легко… А, удрать от переродившегося в лиса-оборотня киллера и подавно, было невозможной и пустой задачей, не требующей ни денег, ни времени, ни сил… Он, уже не резал их клинками… Он, рвал их голыми руками… Рвал, вгрызаясь в горло, как настоящий вампир, или как охочий до человечьей крови волколак, пусть он и был теперь лисом… Лисом, пришедшим из бездны кровавой Луны… Луны, что злобным зверем поселилась в его имени, в его душе и в его сердце… Поселившись в нем, сделав его совершенной машиной для убийства, и он, оправдал ее надежды… Надежды Луны безумия… Он – убивал… Он… Он, убил их… Он, убил их быстро… Он убил их, а затем съел! Есть людей, оказалось весело! Весело, приятно и вкусно! Вкус, остающийся у него на языке, буквально сводил с ума… Вкус, сводил его с ума, как гурмана из «Токийского гуля», буквально поехавшего от крови Канеки Кена… Он, вновь засмеялся… Засмеялся, вспоминая, как убивал их… Вспоминая, как черно-фиолетовые, отливающие синевой ленты тьмы, разъедали, буквально сдирая с них кожу, разрывая на части их тела… Он вспоминал, как кружились в воздухе круги серафимических или вернее хеллионических искусств… Вспоминал, как кровь, алыми росинками разлеталась по округе… Вспоминал, как она, переплетаясь с туманной изморосью дождя, словно в замедленной съемке опадала на стены домов… Вспоминал, как она оседала и на него, теперь буквально залитого ею с ног до головы… Он вновь рассмеялся… Рассмеялся, внезапно осознав, что стал силен… Стал просто невероятно силен, и что вероятней всего, он - убьет ее… Убьет Розу Спарроуз - главу своей гильдии и станет новым ее вожаком - Лунарром Кровавым, а, может быть и кем-то большим, он, пока не решил, а пока… Пока, он смоет кровь… Смоет ее с себя и отчитается… Отчитается перед «милашкой» Розой о проделанной работе, благополучно умолчав, о своей внезапно ставшей демонической природе, а если… Если вдруг – «Что» и правда раскроется, то он… Он, убьет ее! Убьет их всех! Убьет. Убьет, и начнет… И начнет, пожалуй, с Эгиля… С ее правой руки и доверенного лица, но это, если его, все же раскроют… « - Но, это ведь может и не произойти?.. Он, ведь теперь - лис!?. Лис Лунарр… О, да! Да, ему это подходит! Еще, как подходит!» - упиваясь безумием, думал он, стоя по колено в крови своих врагов… Ведь лисы, как известно: « - Отличаются умом и сообразительностью!», как любил говорить Говорун из Алисы, а, еще… Еще, они отличаются невероятной хитростью! Ведь недаром же лису называли «Патрикеевной» или «Кумой», сравнивали с ней Одиссея, что двадцать долгих лет не мог вернуться на родную Итаку, но все же добрался и победил всех женихов хитростью и коварством… Победил, сначала в схватке с циклопом назвавшись «Никем», а затем уже и честной сталью в своем собственном доме… Лунарр улыбался… Улыбался и Дракон… Дракон, глядящий на него из кровавой тьмы отражённой от бездны Луной довременья, а дождь все шел… Он шел… Шел и смывал всю грязь… Смывал весь налет и скверну, что пронизывали город… Дождь шел, чтобы умыть мир, искупав его в своих священно-прозрачных струях Правды… Правда теперь, уже полностью и бесповоротно, испачканных злобностью и низменностью, полностью лишенных, этой самой Правды струях… Дождь шел, пронизанный скверной, словно густым, склизким и едким дымом. Нечистота, лилась вместе с ним с небес… Она лилась кислотой и скверной, разъедая фундамент человеческих душ и обращая их в хеллионов… Обратила она и Лунарра… Обратила, сделав его одной из своих бесчисленных жертв и марионеток… Сделала его своей Марионеткой, которой он – Лунарр и стал, по ее безумному повелению… Стал, по доброй воле, прияв в себя тьму и безумие кровавой Луны тысячелетия, явившейся ему в образе лунной бабочки… Он, стал, хеллионом, сцепившись в поединке со змеем, что теперь жил в его сердце… Жил, убив охотников, идущих по следу и стал тигром-людоедом, который уже не остановится, раз отведав человеческой крови… Ведь именно в этом, теперь и заключалась его сущность… Сущность кицунэ, питающегося кровью и жизнями людей и серафимов… Сущность того, кто был очарован Луной… Сущность того, кто был очарован… Очарован и безумно счастлив… Счастлив тем, что стал хеллионом и вновь, безумно рассмеявшись, он шагнул в ночь… Шагнул, в струи проклятого дождя, смывающего с него и вымывающие из него весь оставшийся налет человечности и человеческого… Так, начиналась его новая жизнь… Жизнь хеллиона Лунарра… Лунарра Кровавого, очарованного Луной… *** Алая кровь - пьянит как вино! По улице иду - забирая своё! Разбегаются люди - тень мою увидав! Растворяются тени - поступь вдруг услыхав! Я иду, ухмыляясь и смеюсь без конца! А в чашу желаний течет все река! Я пламенем пьяный и пьяный Луной! Я рыцарем черным отправлюсь в дозор! Одену доспехи, кольчугу одену! Звоном стальным, я скажу пред обедом: « Бегите! Спасайтесь! Покуда я щедрый!» « - Иначе умрете - моим став десертом!» Я демон – кицунэ, незримый вампир! Я джунглей стеклянных – ночной ассасин, Луне изначальной родной побратим! Ни богом, ни чертом – Судьбою храним! Пел Лунарр идя по городу