Аэтернус сомниорум: "Радужная" Мечта или "Светлое" Будущее

***Мечта 44*** * девять дней после фестиваля* *** Больно… Это, было поистине больно… Сорей, прекрасно знал, что не все люди - добрые, что они могут быть злыми и по-настоящему жестокими, а иногда они могли стать настоящими чудовищами, что превращались во Владык Бедствия... Это был как раз такой случай… По крайней мере так он думал… « - Больно! Больно!.. Как же больно!..» - настойчиво стучала в его голове мысль, прикинувшись назойливым дятлом… Он кричал… Кричал, пока мог… Умолял перестать и плакал… Плакал… Боль, казалось, срослась с ним, въелась под кожу, разъедая тело, как серная кислота… « - Пожалуйста, хватит! Я больше не выдержу! Прошу, перестаньте!» - еле слышно шептал Сорей, беспомощно откидывая голову на спинку кресла… Он не мог шевелить руками и ногами… Они были крепко привязаны металлическими скобами к поручням и ножкам кресла... Шипы уже давно вонзились в обнаженные ноги и спину, а идущий из под кресла жар, заставлял кровь пузыриться и запекаться багровой коркой… Она так же, каплями стекала по его уже лишенным ногтей пальцам… Он вновь закричал, или вернее издал слабый сип, когда молоток вновь прошелся по его раздробленным в крошиво конечностям… Сознание мутилось... Он слабо попросил палача дать ему воды… Он умолял того дать ему хотя бы глоточек этой живительной субстанции, но палач просто проигнорировал эту его мольбу или сделал вид, что игнорирует… Сорей шептал, что: « - Да! Он понимает все, но он не может! Ему нельзя! Если, он сделает, как они хотят, он предаст мир и все человечество, а так поступить он не мог! Алиша… Ему искренне было жаль ее, но… Но, мир был все, же превыше! Он был превыше всего лишь одной маленькой принцессы, одного маленького государства…» Это, сводило с ума… Мысли путались… Сорея накрыло новой волной боли… Он пытался вырваться, когда ему в зубы вставили трубку и стали вливать в горло кипяток, причем, отнюдь не воду, а солярку… Чудовищный кашель и сильнейшие болевые спазмы сотрясли тело… Сорея вывернуло наизнанку… Он смутно обеспокоился тем, что с таким успехом мог и вытолкнуть из своего тела и органы, правда, как он думал, после общения с соляркой, от его внутренностей уже мало, что осталось… Удар… Еще один и еще… Он давился собственной кровью и слезами… Затем, его все-таки отвязали и полумертвого вздернули над ямой, с тлеющими углями, за вывернутые в предплечьях руки… Спустя минуту, палач вернулся с плетью… Полностью металлической, шипованной и к тому же, раскаленной до красна, плетью… « - Тебе лучше подумать еще раз, Пастырь! Ведь после тебя, малыш, я займусь ими…» - произнеся с плохо скрываемой злобой в голосе, палач мотнул головой, в сторону сидящих в клетке серафимов... « - Ублюдок! Не смей! Слышишь?!» Не смей! Ты не можешь пытать Миклео и Лейлу! Они серафимы! Боги! Они здесь ни при чем! Это - я! Я – Пастырь! Если, хочешь пытать - пытай меня, но не трожь их! Прошу!.. Нетрожь!» - слабо шептал Сорей, умываясь слезами и до сих пор не понимая, как такой чудовищно жестокий человек, как этот, вообще способен видеть серафимов… « - О! Вот, как? Так ты все же заботишься о других куда больше чем о себе? Но, не беспокойся! Я все же постараюсь вправить тебе мозги и наставить на путь истинный, малыш!» - безумно смеясь, ответил палач, размахиваясь и нанося удар по окровавленной спине Сорея… Сорей истошно заорал, так ему показалось, но в реальности, с его окровавленных уст слетело только слабое сипенье… Боль, была ужасной… Он не знал, сколько еще ударов сможет перенести… Его тело было в очень плохом состоянии... Он, верно и неумолимо истекал кровью… Сорей считал удары мысленно… После пятидесятого, сознание все таки покинуло его… Где-то на фоне, он слышал надрывный плач серафимов и проклятья в адрес палача… Все-таки, это было странно… Он так и не понял, как люди смогли добиться, того, что даже в наполненном скверной мире, можно было видеть серафимов… Он просто не понимал этого… Ибо, это было невозможно… Но, как говорится в присказке: не возможное - возможно! Нужно только пожелать… По всей видимости в его мире это действительно оказалось возможным… *** Он очнулся внезапно… Очнулся, от очередной порции боли, все еще вися на цепях… Ужасно болел живот… Как он заметил, на его теле теперь красовалось еще одно клеймо - герб Хайленда и множество ожогов от плетей… Он поднял мутные газа и увидел Миклео, привязанного к столу… Палач, склонившись над юношей, вливал ему в рот какую-то серебристо-стальную жидкость, отливающую маслянистым блеском, а затем, достав стальную грушу, поднес ее к ногам пленника… Пушистый хвост Миклео с этим был категорически не согласен… И, по этому, он всячески пытался выбить предмет из рук палача, но тот просто поймал его рукой и зафиксировал скобой, имевшейся на столе… Чем вызвал вопль недовольства из уст Миклео… « - Нет! Стой! Прошу тебя! Остановись! Не надо больше!» - тихо прохрипел Сорей, отчаянно пытаясь остановить палача… « - Прошу! Достаточно! Я, сделаю все, что ты хочешь! Только, пожалуйста, не делай этого!» - умолял он… Палач усмехнулся… Миклео смотрел на него с ужасом и крупно дрожал… Мало того, что он по неизвестной ему причине, не мог использовать свои серафимические силы, так еще и этот человек был намного сильнее его… Миклео частично разделял чувства Сорея, а тому было плохо… Оч-чень плохо… К тому же выпитая ртуть, тоже давала о себе знать, словно кислота, отравляя его тело и разум, лишая воли и здравомыслия… К счастью и невероятной удаче Сорея, палач все же решил сжалиться над ним и прекратить мучения, внезапно остановившись над распростертым на столе Миклео, что все еще с истинной ненавистью и плохо скрываемым гневом и яростью смотрел на него… Отвязав пленников, палач кинул им вещи и грубо сказал, совершенно не задумываясь о том, в каком состоянии сейчас находился Пастырь и его спутники: « - Одевайтесь! Ты скажешь о своем решение совету… И, если выкинешь какой-нибудь финт, то можешь пенять на себя!» *** Сорей дрожал... Он с ужасом осознал, что не может не то, что самостоятельно одеться, он не мог даже самостоятельно стоять на ногах, а не то, чтобы идти куда-то и что-то, кому-то говорить… « - Я… Я, не могу… Н-Нет!.. Не сказать… Мое тело, оно меня не слушается!» - паникуя, с ужасом прошептал Сорей, в отчаянии глядя в пол, сильно слезящимися глазами и пытаясь приподняться с помощью окровавленных рук... Он не мог больше поднять глаз на палача, а палач безумно расхохотался, откровенно глумясь над несчастьем юноши… Лейла пошатываясь, подошла к Сорею, и, опустившись на колени перед ним, аккуратно помогла ему с ранами и одеждой, при этом ее тоже неслабо трясло… Миклео трясло не меньше… Его тоже вывернуло после выпитого, и у него жутко болели ребра, куда его достаточно долго били… Благо его честь и достоинство остались при нем благодаря воле провидения и счастливому случаю в образе Сорея… « - Мерзавец! Если Сорей умрет, это будет твоя и только твоя вина!» - зло процедил сквозь зубы Миклео, с ненавистью посмотрев на палача… Палач же лишь продолжил смеяться… Серафимы исчезли, превратившись в сферы и оказавшись в пространстве души Сорея, где они и пытались хоть немного облегчить его страдания… После этого, палач просто выволок Пастыря за шиворот, за пределы камеры и оставил одного в холодном и мрачном каменном коридоре замка, но, как выяснилось лишь на миг… Сорей тихо всхлипывал… Он почти, что не мог идти… Каждое движение доставляло боль... Он помнил только то, как его швырнули на каменный пол дворца и ухмыляющиеся лица советников… « - Если, я соглашусь, выступить на стороне Хайленда, принцесса Алиша не умрет? Пообещайте мне, что она не пострадает!» - собрав всю силу и волю в кулак произнес Сорей, сжимая изувеченные и кровоточащие пальцы, сидя на полу и вглядываясь в холодные лица политиков воспаленными глазами… « - Если, ты сделаешь, как надо нам, то она не пострадает!» - тщеславно произнес Бартлоу, пренебрежительно смотря на стоящего, перед ним на коленях Пастыря… « - Тогда, я попрошу вас об одном одолжении.» - хрипло произнес Сорей, сглатывая кровь… « - Да, как ты вообще осмелился просить о чем-то, мальчишка?» - взвился один из советников, но Бартлоу остановил его жестом и кивнул – мол - продолжай… И Сорей продолжил, воспользовавшись минутной заминкой, чтобы собраться с мыслями и все таки решиться… « - Прошу, позвольте двум девушкам: принцессе Алише и главе гильдии торговцев «Воробьинное перос» - Розе, стать моими оруженосцами.» - вымолвил он, дрожа… « - Хм… На счет главы гильдии торговцев, как-то не волнует! Пусть делает, что хочет, а вот принцесса… Хм… Хочешь сказать, что таким образом, ты хочешь выразить свою лояльность по отношению к Хайленду, а Пастырь?» - задумчиво поинтересовался Бвартлоу у всхлипывающего от боли Сорея, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику… Сорей внутренне сжался, он, хотел защитить девушку любой ценой и защитить еще и Розу, так, как понял, что из-за их Печатей – им всем будет угрожать реальная опасность… « - Да, я хочу выразить свою преданность королевству Хайленд!» - уверенно произнес Сорей, скрыв свои истинные чувства от совета… В его сознании, серафимы утешали и всячески успокаивали его, пока он это говорил… Они говорили, что это ложь во спасенье, а значит – она разрешена… Сорей особо не верил в это, но все же предпочел воспользоваться представленной возможностью спастись… « - Вот и чудненько! В таком случае, я не имею ничего против! Ты и принцесса, для начала должны будете урегулировать то, что происходит в Марлинде! Город, охватила чума, и мы хотим выяснить причину, почему это произошло, прежде чем зараза начнет распространяться за его пределы! Предыдущий город, охваченный подобной чумой оказался в итоге стерт с лица земли! Вам, придется заняться этим! Ведь это, как ни как, входит в перечень твоих обязанностей, как Пастыря, не так ли!?» - иронично-насмешливо произнес советник, глядя на Сорея и мерзко улыбаясь… Сорея передернуло от омерзения… « - А, раз Алиша - станет твоим оруженосцем, ей придется вникать в дела государства чуть более глубже!» - самоуверенно-насмешливо продолжил Бартлоу, сцепив руки в замок и с превосходством, посмотрев на Сорея, представляющего сейчас жалкое зрелище в своей окровавленной мантии… « - Хорошо… Когда, я должен отправиться в Марлинд?» - тихо спросил Сорей, начиная сильнее дрожать от большой кровопотери и не перестающей терзать его боли… « - Я даю тебе сутки, что бы прийти в себя! Не думаю, что люди будут в восторге, если увидят своего «Пастыря» в столь жалком виде… Я все-таки чересчур добр! Даже, если ты так не считаешь! Алиша, уже получила распоряжение! Можешь идти!» - властно и с презрением глядя на Сорея, закончил Бартлоу, пренебрежительно махнув кистью, тем самым говоря, что аудиенция закончена… *** Стоявшую все это время в тени колон девушку из сна, ни Сорей, ни его серафимы, попросту не заметили… Сказалась усталость и недоброжелательность, растекающиеся по воздуху невидимыми черными щупальцами, как раковая опухоль… Сорей встал, причем не без помощи серафимом, которых на этот раз никто не видел… Его шатало… Идти толком он не мог и являл собой довольно таки жалкое и жуткое зрелище, в своем окровавленном одеянии… Прохожие шарахались и о чем-то шептались, посмеивались и шушукались между собой, насмешливо смотря на него и бросая явно не дружелюбные, холодные и очень злые взгляды. *** Кровь проклятием кипит, тьма с собой идти велит… Птица бездны не живет, все стервятником орет… А по речке отражений, лодка времени идет… Все летит, расправив крылья, альбатрос ушедших дней, Только роза кровью плачет, в вазе королевы дней, Дама черв всегда прекрасна и валету подает, руку, Что бы без забот, жить на свете круглый год, Пока в ее саду цветет, любовь похожая на мед, Что, как поэзия течет, с ума сводя ее народ… Та поэзия опасна, алой жидкостью прекрасна, Кто испил ее творенья, будет вечно в опьяненье, По дорогам снов блуждать, и ее во мраке звать… Называя вдохновеньем, птицей счастья – провиденьем… И не сможет отличить, где морок, а где есть жизнь И блуждая так во тьме, потеряется во сне… Будет вечно счастья жаждать звать по имени ее, Но в итоге не получит, ровным счетом ничего, По тому, что эта песня воплощает колдовство