My youth is yours

Забавно. Как травинка к травинке, как звезда к звезде - всё притягивается.   Ричи лежит на влажной после недавнего дождя траве и пересчитывает звёзды. Яркий тёмно-синий свет луны нежно ласкает скулы мальчика, обнимая чёрными руками. Как строчка к строчке, как лист к листу - всё притягивается. Тозиера тоже притянуло.  Мальчик лежит и не может понять, что делать со своими чувствами. Быть может, он вовсе не влюблён в лучшего друга, нет. Ричи пока сам не знает, что это. Ведь если его до безумия, до дрожи в руках, до постукивания сердца через рёбра притягивает к другому мальчишке - это же ничего не значит, верно? Дружеская симпатия, возможно.  Словно борясь с собственной ничтожностью, Ричи вырывает травинки. Звёзды такие яркие сейчас, как маленькие светлячки, рассеянные по синему покрывалу. Кудри Тозиера тормошит лёгкий ветерок, едва ли пряди попадают ему на лицо. Ни убирать их, ни уходить - ничего не хочется. Достав сигарету, и, зажав ее меж тонких ребристых пальцев, Ричи вдыхает, как ему хочется думать, спасительный дым. Он, в свою очередь, настойчиво вырывается наружу и через секунду рассеивается ночным ветерком. Ричи слышит приближающиеся шаги и шуршание ткани. Не поворачивая головы, он выдыхает дым сквозь приоткрытые пунцовые губы и тушит сигарету в острой траве.  — Привет. Я заметил, что тебя нету дома и вышел тебя искать. Ты так далеко ушёл, я уж было отчаялся, пока не заметил дым от твоей сигареты, — Эдди лёг рядом, рассматривая медовые звёзды. От присутствия друга не становится теплее или холоднее. Скорее как табун мурашек затрагивает все внутренности, останавливаясь в сердце и погибая там.   — Звёзды сегодня красивые, — хриплым голосом процедил Ричи, так и не повернув голову на друга. — Да, сегодня красивые, — на выдохе произносит Эдди.  Ричи пытается найти свои мысли, но всё, что у него выходит, - запутаться еще больше.  — Ричи... — Да? — мальчик поворачивает голову, загнанным взглядом рассматривая веснушки на лице друга. Они едва заметны при свете луны, но их все же видно. Ресницы Эдди подрагивают, оставляя маленькие царапины на сердце Ричи. — Я не понимаю, что с тобой происходит. Ты вечно в своих мыслях, ты словно болен. Что случилось? — Эдди поворачивает на него голову. Ричи смотрит в эти тёмные глаза и сам не понимает, что происходит, не имеет представления. — Я... я не знаю, — ком предательски застрял в горле, глаза мигом повлажнели. Хотел бы Ричи этого не чувствовать, больше всего на свете хотел бы.  Эдди, заметив, что друг плачет, вздохнул и, опираясь на дерево, положил Ричи себе на колени, запутывая пальцы в его черных, как ночь, кудрях. Каспбрак смотрит куда-то в даль, а Ричи тихо плачет, лёжа на коленях у лучшего друга. Слёзы медленно скатываются по щекам, слепая ресницы, падая на влажную траву. Каспбрак качает мальчишку на руках, смотря на яркие, как фонарики, звёзды.  — Иди сюда, — говорит Эдди, не отрывая взгляда от звёзд. Ричи приподнимается на дрожащих руках и заплаканными глазами смотрит на Каспбрака. Тот, опустив голову, кладёт руку на подбородок друга, смотря на звёзды позади него. Ричи смотрит Эдди в глаза - тёмные, как кора старого дуба; Тозиер не понимает, что он хочет. Каспбрак медленно приближается и, вздыхая в нескольких несчастных сантиметрах от лица друга, нежно целует, всё ещё немного покачивая из стороны в сторону. Мягко двигая губы, вытирает еще не застывшие слёзы с чужих щек. Ричи замирает у друга в руках не в силах пошевелить ни губами, ни телом.  Губы Эдди не были вкусом словно сладкий персик или топлёное молоко, как в слащавых романах, нет. Они были как что-то тёплое и окутывающее, словно одеяло холодной зимой или просто объятья.  Спустя несчитанное количество времени Эдди отстранился, разрывая поцелуй. Ричи снова лёг на острую траву, по которой покатилась новая слезинка и замерла там, словно утренняя роса. Сквозь пелену слёз Ричи смотрел на яркие ночные звёзды, настойчиво предлагающие свои мучительные объятья. Он прекрасно понимал, что это был последний поцелуй, прощальный. Каспбрак не чувствовал того же, смотря на те же звёзды, подминая под себя ту же траву. Эдди не разделял чужого притяжения, но был его частью.  — Пошли, Ричи, нам пора домой, уже поздно. Эдди резко встал, последний раз окинув яркие звёзды, старое дерево и заплаканного друга. Он ушёл, заменяя холодные объятья на холодное одиночество. Ричи так и остался лежать той ночью на холодной, мокрой траве с застывшими на глазах слезами. Он навсегда остался запутанным мальчиком, угодившим в холодные объятья неразделённой любви и оцепеняющего шепота яркой ночной луны.