И кто бы что не говорил

Игорь не понимал, что происходит. Мир шел кругом, голова болела, и такой привычный гул стал будто пыткой. Но одну вещь он знал точно. Они проиграли. Из-за него - из-за глупой ошибки. Он не мог и не хотел вставать, идти и видеть лица ребят, которые так на него надеялись. Что-то внутри клокотало, сжирая. Злость? Грусть? Ненависть? Стыд? Акинфееву было плевать. Он просто сидел рядом со своими воротами, пустым взглядом оглядывая то и дело расплывавшиеся трибуны и поле. Мысли сразу били в виски, - твоя обязанность только не пустить мяч в ворота, а ты даже этого не смог - заставляя поджать к себе колени и зажмуриться. — Игорь! Знакомый голос заставил встрепенуться. Открыв глаза, вратарь увидел, как в паре шагов от него бежит Артем. Дзюба, как и команда, выглядел подавленным, но держался стойко. — Давай вставай, — футболист протянул ладонь товарищу, опираясь другой рукой о выпрямленные ноги, изрядно уставшие. — Нечего поле протирать. — Не, я пока здесь отдышусь, — коротко произнес Акинфеев, отводя взгляд в сторону. При появлении Артема стыд еще больше захватил голову - Игорь прекрасно знал, как нападающий остро реагирует на их провалы, но здесь масштаб был просто нереальный. — Пошли, говорю, — не успокоился мужчина. — Все нормально. — Да в смысле нормально? Ты видел, какой, блять, глупый гол? — Игорь не выдержал и дернул головой. — Из-за меня просрали матч в четвертьфинале, все так надеялись, а я... — нужно было набрать воздуха, и Акинфеев понял, что его руки крупно дрожат, как и плечи. Артем нахмурился - так знакомо и серьезно. — Ты же понимаешь, что мы вышли в четвертьфинал только из-за тебя? Впервые за тридцать лет Россия выходит в одну четвертую чемпионата мира! Это же просто фантастика, — отрывисто проговаривая последнее слово по слогам, будто пытаясь достучаться до друга, Дзюба невольно улыбнулся. — Но ведь все равно проиграли. — До тебя, кажись, не доходит, — усмехнулся Артем и кое-как опустился на корточки рядом с голкипером, сдержав вздох. — То, что мы дошли до четвертьфинала, уже охереть как круто. Я уверен, что все болельщики все равно будут рады, — он внимательно смотрел на Акинфеева, что все еще глядел куда-то на ворота хорватов. — Но знаешь, что самое главное? Игорь медленно повернул голову и сразу же встретился с голубыми глазами Артема. И он удивился, когда увидел в них вновь разгорающийся огонь, тепло которого проникло и куда-то внутрь голкипера. — Самое главное, что мы играли до последнего. Вкладывая душу и изо всех сил. Мы заставили всех поверить в то, что российский футбол еще жив. И он действительно жив благодаря нам. Акинфеев глупо моргнул, будто сдерживая слезы, и может, они действительно были. Теплое чувство растекалось от сердца по всем кругам кровообращения, по венам и артериям. Гул болельщиков сбавил громкость в его голове. — И кто бы что не говорил... — на этих словах Дзюба встал на ноги, отирая пот со лба, и подал ладонь другу второй раз. Игорь, даже не думая, принял ее и разогнулся, поднявшись рядом с Артемом и не в силах оторваться от его глаз. — И кто бы что не говорил, для меня ты все равно будешь чемпионом. Всегда. Последние слова были произнесены чуть ли не шепотом, но Акинфеев смог их уловить, несмотря на шум толпы, на крики, разговоры. Ему было все равно на все, что окружало его. Губы расплылись в детской улыбке. Тут же Игорь оказался в объятиях Дзюбы. Почему-то чемпионат перестал быть важным и чем-то, из-за чего можно унывать. Тепло как будто выместило все это вместе с воздухом и способностью говорить. — Ты тоже всегда будешь моим чемпионом, — лишь смог произнести Акинфеев, уткнувшись Артему в плечо.