***
Торин, сын Траина, Король Под Горой! Так странно писать тебе, вместо того, чтобы высказать все в лицо. Еще интереснее писать чернилами и пером. Прости за кривые строчки и эту кляксу в начале. Ты должен прочесть это письмо утром, едва проснешься. Я знаю, что поступаю как последняя дрянь (ты ведь не будешь отрицать?), но не могу по-другому. Не потому, что боюсь, а потому, что не умею иначе. Я нашла дверь, через которую могу вернуться. Да, она оказалась здесь, и мне не пришлось возвращаться в Шир. Я бы не выдержала второго такого путешествия, даже если бы в конце меня осыпали всем золотом твоей сокровищницы, а вместо бантика прицепили бы Аркенстон. Да, я его видела. Нет, я не попыталась его утащить. Я видела кое-что еще. Недавно мы были на руинах Эсгарота, и я нырнула. Там довольно глубоко, но вода стала такой чистой, что лучи солнца могут Его осветить. Я умоляю тебя, не езди туда сам, не отправляй никого доставать драгоценности, не давай никому другому это делать! Теперь о том моменте, почему письмо лежит на подушке вместо меня. Прости, оно не залезет тебе под одеяло и не повторит то, что делала я. Я писала его два дня назад, так что не могла знать, что может произойти. Уверена только в том, что теперь ты будешь меня ненавидеть. Я себя ненавижу. Пожалуйста, будь осторожнее! Я не должна была тебя так сильно напрягать, но мой эгоизм пересилил, и я наслаждалась этими моментами, раз уж это было в последний раз. Твоя рана слишком серьезна, чтобы оправиться от нее до конца. И я говорю не только про булаву Больга. Мне страшно подумать, что повлечет за собой мой уход. Не хочу, чтобы он стал последним ударом для Эребора. Одинокой Горе нужен король, а ты заслуживаешь это место не только по праву крови или завоевания. Ты положил жизнь за это дело, так что не смей закончить как барышня, зачахшая от тоски! Все будет хорошо, слышишь? Ты найдешь себе жену-гномку, восхитишь ее своими умениями, у вас родится куча гномиков (Господи, что я несу? Прости!), лет через сто Подгорный трон займет твой сын, а ты, убеленный сединами, гордо будешь щупать драгоценности. Не смей что-то менять в моем плане! Ты будешь жить, Торин! Не смей что-то сделать! Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Ты единственный, кто знает обо мне так много. Я рада, что ты был в моей жизни. В моей такой глупой жизни. Твоя Милана
***
- Да, все как я и подозревал! - Надеюсь, Вы поделитесь со мной своей радостью? - Вы беременны, Милана. Срок – девять недель, не больше. И, похоже, у Вас близнецы. - Что? Постойте, доктор! Беременна? Близнецы? - Близнецы гетерозиготные, так что похожи друг на друга не будут. Отклонений не видно. А что Вас так удивляет? - Но я не могла! У меня стоит внутриматочная спираль, она на кучу процентов исключает возможность забеременеть! - Да? Никакой спирали у Вас нет, не говорите ерунды! Сдадите анализы, и уточним все детали. Но уже сейчас могу сказать, что аборт лучше не делать. Сами понимаете. - Никто даже в мыслях себе такого не позволил! Просто… Я не собиралась заводить детей, мне не позволяет ни материальное положение, ни собственная безответственность. А вот их отец был бы очень рад. Двойняшки, говорите?***
- Ты с ума сошла? Он никогда этого не выговорит! Ты жизнь ему хочешь испортить?! И брату его заодно! – звонкий шёпот Майи разносился по кухне, даже голуби на подоконнике испуганно шарахнулись в сторону и, оступившись, ухнули вниз. - Мои дети! Как хочу - так и называю! – шипела в ответ Милана, помешивая молочную смесь в небольшой кастрюльке. - Кирилл Тимурович Дарин?! Находка для логопеда! - Я же не виновата, что у их дяди… тьфу ты! Отца! Чёрт знает что с именем! Им будет куда хуже, если я запишу их Ториновичи Дубощиты! - Это вообще ни в какие ворота! Их отец работал в цирке? - Ага, драконов укрощал! – хмыкнула Лана, перелила теплое молоко в бутылочки, подержала пару минут под краном, капнула на запястье из каждой. То, что надо! - Но ты уверена, что Филипп и Кирилл? - Только так! И уменьшительные уже есть. - Ты пересмотрела Ворониных. Дай им более приличные имена! И не такие сложные! - А ты не можешь мыслить философски! Если у них уже есть имя, зачем давать другое? - Ты спятила! Как назовешь, так они и будут зваться! – неожиданно громко вырвалось у Майки, и из комнаты тут же послышалась возня, а затем и тихое хныканье. - Ну вот, разбудила! – уже не заботясь о тишине, сообщила молодая мать и прыснула смесью из бутылки прямо в нос подруге. Через секунду Лана уже была в большой комнате и склонилась над широкой кроваткой с убранной сейчас перегородкой. - Тише, солнышко! Фили, ну чего ты не следишь за братом? И не смотри на меня своим хитрым взглядом. Мне вас двоих не поднять, так что Кили первый в очереди. А ты лежи и завидуй! Ух, наглые глазюки! Малыш на руках Миланы радостно завозился, уцепился пальчиками за каштановый локон и потянул. Его старший брат, оставшись в одиночестве, резво перевернулся на живот и пустил слюни на свежую простыню. - Майя, знаешь что? Жду не дождусь, когда они повзрослеют. Будут ли их точной копией, или будут отличаться? Будут ли такими хорошими, что я буду жалеть отдать их чужим девушкам? - Они твои дети, Лан. И обязательно будут самыми лучшими. Несмотря на свою ненормальную мамашу и безответственного папашу. - У нашего папаши ответственности больше, чем у всех мужиков вместе взятых, - проворковала Ланка, ласково ероша темные волосики. Кирилл доел и сразу же перешел на руки к Майке. Филипп не взял бутылочку сразу, вместо этого малыш уцепился за палец матери, сунул в рот и ощутимо прикусил новенькими зубками. - Ах ты, маленький засранец! – вскрикнула Милана и вывернула палец из цепких ручонок. Кирилл удивленно взирал с рук Майки, а его братец хитро улыбался и тянул ручки к бутылочке. – Если и дальше будешь себя так вести, то ремнем буду пороть, понял? - Ты не будешь их так воспитывать! – твердо произнесла Майя. - Отдам на кучу секций! Чтобы и фехтовали, и драться умели! Нечего расслабляться! – пообещала Лана и зловеще приподняла брови. - Милана, но ты когда-нибудь расскажешь мне об их отце? – неожиданно шепотом спросила Майя, воркуя над темноволосым малышом. - О том, почему ты вернулась такая счастливая и такая печальная? Откуда все эти сны, после которых ты сама не своя? Про огромное дерево на твоей спине? Про эту сумку полную драгоценностей? Про рисунки, которые могут стать основой для любого фантастического романа? Но на них есть и ты, рядом с одним очень странным человеком. Ты должна будешь рассказать мне всё! - Когда-нибудь расскажу, - глубоко вздохнула девушка и поцеловала сына в лоб. – Но вот поверишь ли ты мне?***
Торин! Странно писать тебе, зная, что через пять минут письмо разлетится пеплом и ты так и не сможешь его прочесть. Но мне нужна эта мелочь. Не могу надеяться, что у тебя все в порядке, так что без всяких банальных вопросов перехожу сразу к делу. Откуда в моей сумке эта куча драгоценностей? Ты догадался? Почему ничего не сказал? В любом случае, огромное спасибо, я с радостью еле подняла ее утром. У мальчиков все в порядке, я забочусь о них, как тебе и обещала. Не представляю, как расскажу им об отце. Я сама до сих пор не верю в случившееся. Может, мне все это приснилось? Прости, что так ничего и не ответила тебе. Ты много раз говорил мне это, а я молчала, либо отзывалась глупым поцелуем. Но теперь я могу. Может, это легче сделать, зная, что никто не слышит? Или потому, что уже ничего не важно? Я…
Щелчок зажигалки, и лист бумаги вспыхивает в пламени.