Наш сезон

Знаешь, Джул, я тут на днях осознала, что между нами ничего не осталось. Совсем. Я задумалась лишь на секунду и поняла, что время — песок, ускользающий сквозь пальцы. Ещё недавно я изо всех сил старалась не оплакивать наш конец и ненавидела тебя, что ты такая равнодушная, а уже закончился восемнадцатый сезон. Вчера звонили редакторы, звали на финал — поддержать тройку сильнейших. Ну, я и согласилась. А что мне ещё надо было делать? Это хотя бы один анестетик на моё исполосованное сердце — воспоминания. Воспоминания о бесконечных проходах туда-сюда под прицелом камер, которые даже в темноте отлавливают мой пристальный взгляд в твою спину. Воспоминания о тупых шуточках Башарова, прилетающих в адрес каждого экстрасенса, и о командах «мотор», выключающих его "чувство юмора". Воспоминания об испытаниях в любую погоду и твоих чувственных губах, потягивающих в перерывах чёрный кофе. Я иногда думаю, что помню всё до деталей. И твою наигранную стервозность, и свои дикие боли в ноге, и крики «Ланг» людей на улицах любого города. Мне кажется, что этот поход на финал нынешнего сезона перевернёт моё сознание. Снова окунёт в привычную обстановку, брошенную в прошлом. Мне просто так хочется ощутить дрожь, пробегающую по спине от мысли, что я — дома. Что здесь я была и всегда буду самой счастливой. И я безумно мечтаю встретить там тебя. Но ты не придёшь. Всё в твоей жизни изменилось в одночасье. Ты стала совершенно другой. Поверь, я знаю, о чём говорю. Весь наш сезон я изучала тебя настолько подробно, насколько именно мне позволяла ты сама. И я до сих пор верю, что там, рядом со мной, ты была настоящей. Я видела все твои искренние улыбки, когда уголки губ не подрагивают от напряжения. Я видела грусть и страсть, плескавшиеся в твоих невероятно красивых зелёных глазах. Я чувствовала твои касания на своей коже, в которые ты вкладывала всю возможную нежность и смежную ей властность. А теперь — ты не ты. Ты — не та Джулия, обещавшая мне гулять, держась за руки, по Питеру. Смотреть на разводные мосты и считать мерцающие в ночи фонари. Ты стала холодной, бездушной. Ты отталкиваешь от себя людей своим чувством собственного превосходства, заносчивостью, грубостью. Все твои поклонники, боготворившие тебя и готовые молиться на каждый твой шаг, попрятались по углам. Ты не стесняешься посылать их далеко и надолго даже за добрые слова в твой адрес. Ты поливаешь грязью «Битву», магию, всех причастных и к первому, и ко второму. Когда что-то в тебе перемкнуло? Когда начался этот период огромной ненависти ко всему живому? Ванг, я ведь знаю, что это не ты! Зачем ты пытаешься казаться не собой? Зачем наружу из тебя лезут совершенно другие личности? Тебе даже на Ланг плевать стало. Ты раньше очень бесилась, а что поменялось сейчас? Ты забыла обо мне? А меня вот вечно спрашивают про тебя, про нас. И у меня сердце от боли сжимается, когда мне приходится шутить про наши отношения. Я знаю, что все эти люди ещё пытаются поймать меня хоть на чём-то. Что ждут, когда я уже проколюсь, сорвусь при упоминании о невероятном Духе Хаоса. Но я держусь. Вот только они не унимаются — пишут и пишут. Даже не зная, КАК может быть невыносимо плохо говорить о тебе и не иметь абсолютно никакой возможности обнять. Я ещё не забыла. Представляешь, я помню твои ладони на моей спине. Я помню твоё дыхание рядом с моим ухом. И очень-очень скучаю по тому времени. Иногда мне очень хочется закрыть глаза и оказаться в том самом /нашем/ пятнадцатом сезоне. Когда ты, Джул, «не занимаюсь обслуживанием населения». Когда я — «Татьяна Ванг». Когда упоительные звуки джаза, красное вино и твои холодные пальцы, увешанные кольцами и перстнями. Но я понимаю, что ничего не будет. Прежние мы, выбежавшие на пару минут из душного готического зала, остались всё в том же холодном декабре. Мы остались там, в промозглой тишине ненавистного города, смотреть на звёзды, которыми усыпано небо. А сейчас — ты в Латвии. Я потерялась где-то между Москвой и Питером. И, кажется, всех всё устраивает. За это мы боролись в конце нашего сезона? Ответь мне.