Сынхун знал

Сынхун всегда знал, что этот день настанет. Знал, но не понимал и клал на это всё. "Не сейчас и это главное", думал он, отдаваясь властным рукам младшего. Возможно, если бы он уделил хотя бы один вечер для раздумий с заголовком " А что будет дальше?", было бы легче. А может, и нет. Сынхун с кровати встать не может, потому что тело ослабло, не слушается его, потому что глаза больно открывать. Открывать и не видеть рядом Мино. Странно готовить только для себя, да и не доедать, потому что не лезет. Потому что аппетита совсем нет. Странно идти домой и покупать только одну пачку сигарет, иногда он забывает и покупает две - отправляя любимые ментоловые Мино в дальний ящик на кухне. Сколько их там уже? Половина забито? Сынхуну странно не слышать храпа по ночам, не чувствовать горячее тело рядом. Сынхуну настолько странно, что теперь рядом никого нет, и ничего не хочется. У него дыра в груди, что болит почему-то так ярко и сильно, и сил совсем нет. Сон никогда и не любил его, Сынхун знал. Младшему просто нравилось, когда его так возносят, когда заботятся, кормят, целуют и любят. Ли знал и признавал, что это неправильно, но все внутри него просто требовало младшего рядом, а Мино улыбался ему и басил " хён, я же с тобой". И это грело. Грело фальшью. И правда, Мино просто был с Сынхуном, спал, жил и позволял любить. Сынхун ничего не просил взамен, не требовал и не устраивал истерик, мол, где ты был, с кем и почему так поздно (рано) вернулся. Мино просто был рядом, как этого хотел Ли, и от этого было так хорошо, что ни о чем другом и подумать нельзя было. Действительно это было хорошо, а не мучительно? Ли знал, что когда-нибудь Мино полюбит кого-то настолько сильно, что уйдет. Он терпел, когда младший напивался, падал на пороге квартиры и полз в комнату, чтобы сказать " хён, я ж так люблю его". У Сынхуна сердце сжималось и дышать тяжело становилось. Он укладывал Сона спать и ложился рядом, долго рассматривая родное лицо в темноте. Вскоре, любовь и вовсе оказывалась не любовью, потому что "хён, я ошибся, он же такой мудак", а потом заставлял Сынхуна пить с ним хэннэсси потому что " ну хён, ты ж у меня лучший". Ли тогда только выдыхал спокойно, мол, не сейчас. Уже сейчас. ‌И он совсем забыл, что является для младшего только хёном, только его хёном. Забыл, потому что совместная двухлетняя жизнь казалось ему прекрасной вечностью, он слишком наслаждался этим временем, не ожидая такого поворота так скоро. Вечность оказалась адом в настоящем. ‌Однажды возвращаясь домой с работы, он застал Сона с вещами на пороге. Конечно, он понял всё сразу. Только сказать ничего не мог. Ни " будь счастлив", ни " звони, если что". А что собственно стоило? ‌ Мино смотрел на него своими кофейными глазами, виновато упустив голову, и прикусывал губу от волнения. Потому что этот хён для него и правда лучший, но не в том плане, в котором нужно. И так уж нужно ли? ‌ И Мино тоже было обидно и больно, но ничего он поделать не мог. Обнять только крепко и прошептать " спасибо тебе, хён, за всё. И прости меня". Не мог? ‌ У Мино другой, и сценарий был написан ещё с самого начала. Сынхнул знал. Потому что автор этого сценария - он сам. И продолжения там нет. ‌Теперь заголовок " а что дальше?" мигает красным цветом, потому что Ли не знает. Глупо говорить, что без младшего квартира пуста, глупо говорить, что одиноко. Потому что так было даже когда Мино был здесь. Сынхун чувствовал. Чувствовал, что Сон никогда не был настолько близок с ним, как он. И Мино никогда не чувствовал, что чувствовал Сынхун. ‌ У Ли какое-то волнение внутри, странное и гнетущее. Непривычно просто, обидно, хотя не должно быть, и грустно. Странно это всё, дыра внутри ноет и чего-то требует. Сынхун собаку заводит, чтобы себя хоть как-то спасти. Чтобы во что-то слепо верить. ‌ Сынхун заебанный и с кровати не встаёт, но это ничего, это пройдет. Он же знал. Да и с Отто гулять надо. ‌