В Палермо лето.

В Палермо лето. В этом году жара на полную силу давала о себе знать, и город пропах духами, выпечкой и потом. Туристов в этом году, казалось, было больше, чем во все вместе взятые их нашествия. Отовсюду – гул и брызги из фонтанов, вода в которых слишком тёплая. В этом году в Варии новый хранитель Тумана. В особняке Варии нараспашку открыты окна, что совсем не спасало каменное здание от стоящей вокруг духоты. Прислуге разрешено не одеваться в обычную форму, и те, счастливо улыбаясь, облачились в одинаковые легкие платья и костюмы. Сами же члены Варии разбрелись по всему особняку, не желая делить воздух ни с кем другим. Фран здесь совсем недавно и плохо знаком со своими сослуживцами. Но знакомиться ближе не торопится. Сначала посмотрит со стороны. Выученный за короткое время вдоль и поперёк особняк давит со всех сторон тишиной. И это только усиливает ненавистную жару. Фран от нечего делать бродит по замку, пытаясь найти себе занятие. А на голове – шапка неудобная, обшитая кожей. Кажется, голова под головным убором накалена до предела. Снимать её иллюзионист не будет. Новый семпай ещё не успел проникнуться к нему сочувствием. Стоило только вспомнить. Войдя в общую комнату, Фран видит уже упомянутого принца и капитана Скуало. Последний даже не обратил на него внимания, разбирая какие-то бумаги и шёпотом посылая проклятья, хранитель Урагана же удостоил Франа ненавистным взлгядом и затем обратно перевёл его в книгу. В Палермо лето. И поэтому Бельфегор заколол чёлку. Таким его Фран видит в первый раз. Впрочем, как и его глаза. Самые обыкновенные, серые. Чистые и светлые-светлые. Завораживает. Теперь открытое полностью лицо даёт понять, что принц не врёт и действительно голубых кровей. В заострённых чертах так и скользит аристократия. И всё-таки Фран разглядывает его так старательно скрываемую обычность. Понимая, что слишком долго рассматривает семпая, Фран переводит взгляд на капитана. Тот свои волосы завязал в высокий хвост, чтобы не мешались, и передние пряди, что не попали в общую кучу, заправлены за уши. Меч с левой руки отстёгнут и лежит рядом на столе. Видно, как тайчо не очень удобно с искусственной рукой. Но тот старается не подавать виду. Тем более – перед своим воспитаником. Именно Скуало стал кем-то вроде отца принцу. Подробностей Фран не знает, но рассказывали, что капитан подобрал семпая ещё ребёнком на одной из зачисток. И воспитал. Фран знает, что у Суперби Скуало очень доброе сердце. Теперь, разглядывая их обоих, иллюзионист видит огромную схожесть. И дело совсем не в одинаковом цвете глаз. В поведении. Повадках. В манере жить. И Фран практически на сто процентов уверен, что чёлку принц позволяет себе закалывать только наедине со Скуало. А Фран просто стал случайным сведетелем. Ловя на себе ещё один полный ненависти взгляд, он выходит из комнаты. Причина такого поведения семпая ему теперь известна. Эхом отдаются его шаги от бесконечных стен особняка. И Фран морщится от слишком громкого для него звука. Всё-таки, тишина неприятна. Рукой вытирая капельку пота, скатывающуюся по виску, иллюзионист выходит из-за угла. Первое, что он видит, это широкая спина мужчины, и только через секунду он догадывается, что это Леви. Тот сидит на корточках и что-то собирает в одну кучу. Кажется, разбитую вазу. Фран понимает. У хранителя Грозы довольно широкие плечи, сильные руки и высокий рост. Неуклюжесть ему простительна. Сейчас, одетый в обычную одежду, без своих зонтов, но всё так же — с непослушными и торчащими в разные стороны волосами, он похож на самого себя. Будто шёл и заблудился. Собрав все осколоки, мужчина встал и только сейчас заметил присутствие Франа. Где-то мгновение всматриваясь в его зелёные глаза, он что-то быстро обдумывает. Наверное, выбирает между "проигнорировать" и "нахамить". Фран в любом случае не обидется. За столь короткое время проживания здесь он успел понять, как тяжело ему, А Тану, среди всех этих взрослых детей. Он пытается подражать, но бесполезно. И Франу его, наверное, жалко. Выбрав первый вариант, Леви А Тан разворачивается и, громко топая, уходит. Фран на это только снова поморщился. Шапка на голове горит. Ярким, оранжевым огнём. Скоро загорятся волосы, а там и до мозга недалеко. Так кажется Франу. Какая нелепая смерть. Бесполезная и мучительная. Спустившись по лестнице, иллюзионист заходит в столовую в надежде выпить холодной воды. Здесь он встречает Луссурию. Тот без своего яркого боа, в обычных чёрных джинсах и синей майке-безрукавке, только причёска без изменений, выглядит как мужчина. И чёрные очки в гардеробе наконец-то уместны. Открытые руки оказались куда мощней, чем думал Фран. И теперь иллюзионист позволяет себе восхититься этим человеком. Хранитель Солнца что-то усердно режет, и когда он поварачивается, услышав вошедшего, Фран разглядывает яблоки. Лето совсем не изменило манеру речи Луссурии. И каким-то отдалённым чувством Фран предпологает, что тот притворяется. Безумно хочется пить. И от нехватки влаги в горле тут же запершило. Хранитель Солнца, кажется, ещё до того, как Фран попытался откашляться, потянулся к холодильнику и извлёк из него бутылку воды без газов. Фран без лишних слов принимает её. Леденая жидкость, как вторая жизнь, быстрым потоком разливается по всему телу. Фран еле удержался, чтобы не зажмуриться от удовольствия. На секунду даже шапка перестала быть заметной. Но всего лишь на секунду. Сделав ещё несколько глотков, Фран поставил бутылку на стол и поблагодарил мужчину. А тот в ответ лишь тепло улыбнулся. И от этого жеста у Франа, кажется, замерло сердце. Такая искренность ему непривычна. А доброжелательная — тем более ... Иллюзионист быстро выходит из помещения. И где-то на обратной стороне рёбер остался отпечаток улыбки. Теперь Фран понимает, что Луссурия значит для этой организации. Кто-то же должен всех воспитывать. Любить всех. Оберегать. Понимать. И он именно такой. Настоящий, любящий. И плевать всем на его орентацию. Обращают внимание только на его улыбку. Странно всё это для Франа. День близится к двум часам. Как кажется Франу, это самый пик жары. В аду и то прохладней. Уж он-то знает. Ещё чуть-чуть — и солнце взорвётся от перегрева. Осколки этой огромной лампочки обязательно будут красоваться у Франа в затылке. Он уже ощущает на себе их прицелы. На балконе больше свежего воздуха, но жарко точно так же. Это разочаровывает и не оправдывает надежды. Такая мелочь ... Вид отсюда выходит на огромный сад. Цветы, пруд и огромные деревья, рядом с которыми раскинулась притягательная тень. У Франа отменное зрение, и даже отсюда он видит босса Варии. Тот сидит в своём неизменом кресле под одним из деревьев, прикрыв глаза. Наслаждается. Так спокоен. И Франа тоже клонит в сон. Вот оно, спокойствие Варии. Сидит в саду и тихо дремлет, пока есть возможность. Все знают — не предаст. Он в ответе за своих подчинённых. Даже не подчинённых ... Все они куда ближе. И Франу сейчас как никогда захотелось быть среди них. Быть по-настоящему. Просто подождать ещё чуть-чуть. Фран знает. В глазах заплясали чёрные точки. Головокружение. Франу плохо. Всё, ему надоело сдерживаться. Бельфегор первый подбежал к окну. Затем Скуало. Оба, поражённые, смотрели на скатывающиеся по стеклу капли. Леви даже споткнулся на ровном месте, когда услышал раскат грома. За окном стояла стена дождя. По спине мужчины пробежался неожиданный холодок от сверкнувшей за спиной молнии. И шум тысячи капель. И Луссурия не расстроился из-за пореза на пальце. Он того стоил. Занзас проснулся так же быстро как и намок. И спрятав шок за злостью, он направился в особняк. Фран запрокинул голову назад, наслаждаясь спасительной пресной влагой. Сегодня он простит себе эту небольшую шалось, но шапку не снимет. Уж очень ему хочется быть частью это коллектива. Этой ... семьи. И начать надо хотя бы с одного.