Точка невозврата

Сегодня был обычный день. Как всегда светило Солнце, пели птички. Всё было как обычно. Всё также тускло, серо и больно. Больно до жути. Сайори уже устала испытывать эти эмоции, эти чувства. " Я просто хочу исчезнуть... " Да, не раз такая мысль мелькала у неё в голове, но она должна была хотя бы радовать других тем, чтобы они не обращали на неё внимания. Чтобы веселились и не заботились о такой эгоистке, как она. Сидя на кровати, Сайори невольно усмехнулась, обняв свои колени руками. Кому она нужна? Кому нужна такая эгоистка? Теперь она расплачивается за своей эгоизм. Ведь она заставила вступить Атико в Литературный Клуб, подружиться с Юри, Нацуки и Моникой, по сути, она заставила его писать поэмы, чего он раньше никогда не делал. " Я эгоистка. Теперь я просто должна принять это как карму. Вечную карму. " Но Сайори была не слепой. Она видела, что что-то происходит с её другом. У него и Нацуки начали налаживаться отношения, что удивительно. Они ладили так, будто хорошо знали друг друга. Они вместе читали мангу. Рядом сидели. Сайори даже начала подумывать, что скоро они, её друг детства и Нацуки, начнут встречаться. Эта мысль не давала ей покоя. Внезапно её состояние ухудшилось, на глаза чуть ли не наворачивались слёзы, а имитировать радость стало ещё труднее, особенно в присутствии Атико. Чтобы развеять свои сомнения, во время очередной прогулки до дома со школы она спросила его, не против ли он также как-нибудь прогуливаться с Нацуки, а не с ней? Ответ Атико дал ясно ей понять, что у них что-то назревает. Сайори должна бы была радоваться, но... Нет. Нет! Что-то явно пошло не так. Ей было в сто раз больнее и обиднее. Но почему? Почему это происходит? Когда она ушла пораньше из клубной комнаты, то Моника сообщила ей, с кем же проведёт выходные Атико. С Нацуки. На глаза снова начали наворачиваться слёзы, когда Сайори вспомнила это. " Не убрать эту боль... Это страдание... Почему, Атико? Почему всё не может быть так как раньше? " Всё было просто. Он просто не мог обращать внимание на такую эгоистичную девушку, как она. Хотя, Нацуки тоже была своеобразной эгоисткой, но она, по крайней мере, не мешала другим веселиться. Она хоть что-то умела, в отличие от Сайори. На глаза снова наступили слёзы. Сайори поднесла руку к лицу и вытерла маленькие солёные капельки, которые вот-вот хотели создать солёную влажную дорожку. - Я-я... Наверное, я это заслужила, - прошептала девушка в пустоту. Никто не был у неё в гостях. И правильно. Кому нужна такая, как она? Такая эгоистка... Хотя... Недавно к ней приходил Атико. Он беспокоился за неё. А вот это уже было странно. Как говорил парень, то он хорошо знал её. В тот момент девушка с ним поспорила, но по сути... Это была правда. Они знали друг друга давно, дружили тоже много лет да и жили рядышком. Так почему же он не знал о её депрессии?... Это было очень странно. Сайори внезапно нахмурилась. Атико очень наблюдателен, раз заметил печаль в её поведении в Литературном Клубе. Он мог бы давно уже догадаться о её депрессии. Так почему же...? - Это очень странно, - задумчиво пробубнила вице-президент Литературного Клуба. - Неужели я...?! У неё перехватило дыхание от таких мыслей. Неужели это возможно? " Неужели я... когда-то была весёлой, как и говорил Атико? Неужели я раньше всегда улыбалась и веселилась, потому что этого хотела?... " Такой ход мыслей просто не укладывался в её голове. Как? Разве это возможно? Девушка помотала головой. Нет. Это сущий бред. Она всегда страдала депрессией и всегда была замкнута в себе. Она всегда мешалась, и поэтому делала счастливыми других. Это было всегда. Или нет? Сайори повертела головой, а затем встала на ноги. Она все ещё чувствовала себя тяжело из-за постоянной, или недавней, депрессии, но также девушка чувствовала, что она уловила какую-то нить. Нить, за которую было очень тяжело ухватиться, но она, Сайори, смогла. - Выходит.. Я не всегда была... такой?... - спросила девушка саму себя, ведь никого в комнате кроме неё не было. - Раз так, то... Кто-то помог этому свершиться, верно? Но кто? Кому это нужно? После этого раздался всхлип. Сайори считала, что она никому не нужна, но если отбросить всё это, хотя бы на секунду, то... " Это точно не Атико. Он приходил ко мне и заботился. И не Юри. " - Нацуки... Моника? - задумчиво сдвинула брови обладательница бантика. - Нацуки и без этого довольно резка со всеми. Ну, тогда... Конечно! Это же... Неожиданно горло пересохло, дышать стало труднее. Ученица поднесла ко рту ладонь и шумно задышала, будто кислорода в комнате было совсем мало. Неожиданная и такая очевидная догадка поразила её, как молния. - ...Моника... Воздух со свистом вышел вместе с выдохом, который сделала Сайори. Неужели её подруга могла сделать настолько подлую вещь? Но почему...? И самое главное, зачем? - Для чего ей мои страдания?... - девушка сжалась в комочек и села на колени прямо на полу. Слёзы застилали взор. Рыдания вновь пришли, но уже по другой причине. Неужели её страдания произошли из-за чьего-то желания? А если так поразмыслить... Когда Сайори грустила в клубной комнате, то единственная, кто спокойно к этому относился, так это Моника. И с первого взгляда могло показаться, что она делает всё правильно, не даёт стрессу взять вверх, но... Если понаблюдать за ней, то можно выяснить, что стресса и не было. Будто она хочет, чтобы Сайори была всё время в этом состоянии. Но зачем? Зачем ей это всё? Девушка обняла себя и прикрыла глаза. - Наверное, я ей мешаю... Но в чём я ей могу...? - размеренно произнесла она и вдруг затормозила. " Ну, конечно! Все в клубе борются за его внимание... За Атико! Она же знает его давно, а я - ещё больше. И, наверное, она считает, что я... " Новая порция душевной боли нахлынула на ученицу. Атико ни за что её не полюбит! Ни полюбит такую эгоистку, как она. Он любит Нацуки. И всем, наверняка, это в клубе ясно и понятно. Неужели Нацуки следующая?... - Как Моника могла так поступить со мной?... - маленькие ручки сжались в кулачки, а грусть и боль начали перерастать в маленький гнев. - Как она... могла...? Мне... Мне нужно её остановить! Так... так я хоть как-то принесу пользу! Сайори снова встала на ноги и затем начала поиски своего телефона. Он лежал на столе, и девушка быстро нашла его. После этого она без капли сомнений набрала номер Моники. Как только пошли гудки, ученица занервничала. Что она скажет Монике? А что если её утверждения не верны? - Алло. Сайори, это ты? - прозвучал голос президента Литературного Клуба. Но только заслышав её голос, Сайори снова решила действовать так, как она запланировала. - Да, Моника, это я... Эм-м-м... Прости, хе-хе, не мешаю? Голос девушки как всегда немного дрожал и был неуверенным. Утверждения утверждениями, а вот сильную депрессию никуда не деть. - Ой, да что ты, - Моника говорила весёлым голосом, как будто с нотками ехидства. - Всё в порядке, Сайори. Ты что-то хотела? Обладательница коралловых волос начала быстро-быстро соображать, что же ответить собеседнице. К счастью, нужные слова нашлись очень быстро. - Да, Моника, - произнесла та немного тусклым голосом. - Эт-то на счёт фестиваля. Тут есть такая задачка, которую я не могу сама одолеть. Ты можешь помочь? На пару секунд возникла тишина, и девушка уж испугалась, что пропал сигнал или президент Литературного Клуба повесила трубку, как снова послышался её голос: - Да, разумеется. А в чём дело? Сайори начинала себя по-тихоньку накручивать. А, может быть, Моника уже что-то заподозрила? Вдруг всё сорвётся? - Давай ты придёшь ко мне, и я расскажу тебе, идёт? Это не то, что можно решить одним простым телефонным разговором. Голос у ученицы едва не сорвался, но она успешно сдержала себя. Впрочем, её собеседница ответила тут же весёленьким тоном: - О, ты уверена, что это касается только фестиваля, Сайори? Этот вопрос застал девушку врасплох. Действительно, на пару минут, если она придёт, то удаться занять обладательницу ярко-зелёных глаз вопросами о фестивале. Так-то Сайори всё знает о фестивале. Но что будет потом? - Хе-хе, не знаю, не знаю, Моника, - произнесла со смешком девушка с коралловыми волосами. - В любом случае, ты придёшь? Завтра всё-таки уже фестиваль. Не хочется, чтобы мы выступили не очень. Всё-таки все в нашем клубе стараются изо всех сил. - Да, - последовал ответ президента. - Конечно, я приду. Как не прийти на помощь своей верной помощнице? Я вскоре приду, не скучай, о'кей? - Ага, - кивнула та, будто её собеседница стояла прямо перед ней. На лице девушки даже образовалась улыбка. Странная улыбка. Впрочем, у Сайори была депрессия. Какая у неё может быть ещё улыбка? После этого Моника бросила трубку. " Получилось... Неужели получилось? " Выяснять отношения с Моникой ей не очень-то хотелось, ведь та была ей очень хорошей подругой и, в каком-то смысле, наставницей. Но такие странные убеждения почему-то не хотели покидать голову вице-президента. Было такое чувство, что это была точно правда. По-другому никак. - Ну, раз так... - пробубнила себе под нос Сайори и положила телефон на стол. Нужно ли ей как-то готовиться к этой встрече? Разумеется, девушка начнёт не с самого начала с предъявлений. Но сама мысль, что она будет наезжать на Монику, вызывала туман в голове. Разве она, Сайори, на такое способна? Но тут же напрашивался вопрос. А разве Моника способна навредить подруге? Если это было и вправду так, то, пожалуй, и Сайори может себе позволить нечто большее, чем положено. Обладательница голубых глаз сама не заметила как углубилась в свои мысли, а время пролетело очень быстро. По крайней мере, минут десять-пятнадцать для девушки были как минута-две. От столь глубоких мыслей её отвлёк стук в её собственную дверь. И, нет, не в дверь дома. А в дверь её комнаты. - Сайори? Ты здесь? Это был голос Моники. Точно. Но почему она уже зашла? Неужели Сайори настолько сильно была погружена в себя, что не услышала как пришла президент Литературного Клуба? - Да-да, входи, - произнесла хозяйка дома, невольно снова и снова броня себя за то, какая она бесполезная. Раздался скрип и в комнату зашла сама Моника. Её одежда была слегка необычной. Необычность её одежды была в том, что это была не школьная форма. Скорее, повседневная. Оно и неудивительно, так как президент пришла в гости к Сайори, а не в школу в клубную комнату. На Монике была белая футболка и прекрасная красная юбка чуть выше колена. - Снова привет, Сайори, - улыбнулась она. - Ты, что, не слышала, как я стучала? Ну, это уже не важно. Наверное, ты думала о решении той проблемы, ради которой ты и позвала меня к себе, верно? - Хе-хе, что-то вроде того. Сайори не соврала. Она действительно думала над тем, как рассказать Монике о своих думах. Но к нормальному решению она так и не пришла. Тем не менее, она как-то должна это сделать. " Она ведёт себя вежливо, как и всегда, но... Мне кажется, или она как будто насмехается надо мной? Всё это очень странно... " - Так, в чём проблема, Сайори? - задала вопрос президент, приставляя палец к подбородку. Она не выглядела взволнованной или что-то в этом роде. Она была весёлой, как и всегда. И почему это напрягало вице-президента? - Эм-м-м... Хе-хе, - неловко рассмеялась в ответ та. - Прости, я... Неловко получилось, верно? Извини. После этого девушка опустила голову и отвела взгляд. Ситуация получилась немножечко неловкой. Для Сайори. - За что ты извиняешься, Сайори? Всё в порядке, - Моника снова улыбнулась и села на кровать собеседницы. - Я так и знала, что ты хотела поговорить не совсем о фестивале. Твой взволнованный тон и твоя просьба выдали тебя, Сайори, а-ха-ха~ Обладательница кораллово-розовых волос удивлённо подняла голову и опустила взгляд на русоволосую. Неужели Моника догадалась даже о том, о чём хотела поговорить её подруга?... - А-а... Да? Тогда извини, - пробормотала девушка. - Не хотела... тебя обманывать... Моника отвела взгляд и усмехнулась. - Со всеми бывает, Сайори. Для достижения целей что только мы не делаем. Я даже слышала, что ради желаемого люди идут на такие крайние меры, как убийство. Страшно, правда? Вице-президенту не очень понравились эти слова. Определённо, глава Литературного Клуба говорила это не просто так, верно? - Да-а... Жуть, - только и протянула та, по-прежнему оставаясь стоять. - М? Сайори, а ты чего стоишь? - Моника взглянула на подругу и улыбнулась. - Присаживайся ко мне. Ты будто в гостях, а-ха-ха~ Я не кусаюсь, ты же знаешь! Чего ты боишься? Голубоглазая помотала головой и подошла к столу, изредка постукивая по его поверхности пальцами. - Нету настроения, Моника. Извини. Президент усмехнулась, подбирая подбородок рукой. - Да, верно, - она прищурилась, сверля взглядом собеседницу. - Ты сегодня гораздо более молчаливее, чем обычно. Что случилось? Ведь ты не просто так меня позвала. Неужели Атико тебе что-то сказал? Или ты ему что-то сказала? При упоминании о друге детства девушка чуть не упала на пол. Ноги её немного подкосились. Она рассказывала Монике, что любит Атико. И, естественно, что Сайори очень больно, когда парень хорошо проводит время с Нацуки, похоже влюбляясь в неё. И Моника наверняка это знала тоже. Вице-президент подумала, что было очень опрометчиво тогда говорить это Монике. Ну, что ж. Было слишком поздно. - Всё в порядке, Моника. Ни я, ни он ничего друг другу не говорили, - Сайори вздохнула, а потом повернулась к собеседнице. - Правда... Он навестил меня сегодня. Тут уж у президента Литературного Клуба загорелись глаза. Она склонила голову на бок и улыбнулась. Или усмехнулась? - Он... Беспокоиться за меня. Говорит, что раньше я такой не была, - девушка снова вздохнула. - Вот о чём я хотела поговорить с тобой, Моника. Зелёноголазая удивлённо посмотрела на подругу. - О чём же? О твоей депрессии? Тут не о чём говорить. - Нет, есть, - твёрдо произнесла Сайори, смотря прямо в глаза президенту. - Есть! Я не всегда была такой. Может, я изначально и страдала депрессией, но не настолько сильно, что это заметил Атико. Раньше я не грустила, не сидела одна. Я веселилась со всеми, верно? Моника шокировано смотрела на собеседницу, а затем хмыкнула. - Ты заболела, Сайори? О чём это ты говоришь? Ты всегда была такой, - девушка пожала плечами. - Разве ты не помнишь? Да, ты действительно время от времени веселишься, чтобы сделать остальных счастливыми, разве не так? Сайори отшатнулась. И это ей сейчас сказала Моника? Неужели она не понимает, что всё не совсем так? - Как ты не понимаешь... - девушка замотала головой, по её щекам потекли слёзы. - Как ты не понимаешь, Моника... Атико, конечно, иногда и наплевательски ко мне относится, но он очень заботливый! И, разумеется, ты это знаешь. Как только он пришёл в клуб всё поменялось, верно? Изменилась я. Только вот почему?... Почему, Моника? - П-послушай, Сайори, тебе надо успокоиться.... - Моника напряжённо наблюдала за своей подругой. - Тебе... - Мне надо знать ответы! - выкрикнула Сайори и внезапно выбежала из комнаты. Она направилась на кухню. Там девушка плюхнулась на стул и зарыдала. " Почему... Почему Моника так себя ведёт? Будто она не при чём! Почему.... Моника?... " Слёзы скатывались по щекам к подбородку, а затем падали на поверхность стола. Ведь стул на котором сидела девушка стоял около обеденного стола. Глаза у Сайори немного покраснели. - Я... Я сорвалась... - она всхлипнула и оглядела кухню. " Нужно срочно что-нибудь придумать, пока это не вышло мне боком... " Слёзы не переставали течь, но это не мешало обладательнице кораллово-розовых волос думать что же делать дальше. Предметы на кухне были самыми обыденными. Сайори просматривала их, пока не заметила... Нож, торчащий в буханке хлеба. Недавно утром девушка пыталась нарезать себе хлеб. Но только воткнув нож, она поняла, что дальше дело не пойдёт. Мало того, что руки кривые и косые, так и желание резко пропало. Так нож и остался там торчать. Почему-то именно сейчас нож приковал к себе взгляд Сайори. Он будто магнитом к себе притягивал. Зачем-то девушка захотела его взять. Зачем? После небольшого срыва вице-президент так и не отошла. Хорошо это? Плохо? Она не знает. Все мысли вылетели из головы, когда она заметила это холодное оружие. Возникло непреодолимое желание взять в руки этот острый предмет. Зачем? Чтобы нарезать хлеб? Наверняка не для этого. Тем не менее, отметая любые отголоски разума, девушка поднялась с места и подошла к еде. Затем быстрым движением руки чуть ли не отправила в полёт целую буханку хлеба. Но благо лишь полетели крошки, и нож оказался в руках. Не колеблясь больше ни секунды, Сайори направилась обратно в свою комнату. Острый предмет она держала за спиной, чтобы её подруга не задавала раньше времени лишние вопросы. - О, Сайори, ты вернулась, - как только девушка зашла, то президент улыбнулась, повернув к ней голову. Она по-прежнему сидела на кровати. - Всё в порядке? Ты... странно себя повела. Я беспокоюсь за тебя, ты же знаешь. Ответ же хозяйки этого дома немного шокировал говорившую. - Чушь, Моника. Ты беспокоишься только за двух людей. За себя и за Атико. Тебе я зачем? Я давно отошла на второй план, верно? Иначе бы я себя так не вела. Чересчур депрессивно. Не так ли? Моника удивлённо похлопала глазами. - О чём ты, Сайо...? Но договорить ей не дали. - Когда ты мне сказала, что выходные Атико проведёт с Нацуки, то твой голос был немного печален. Ты хотела, чтобы он провёл их с тобой, верно? Только помощь тебе не нужна. Тебе помогаю я. Ты эгоистка, Моника. За что ты так со мной? Что я сделала тебе? Президент Литературного Клуба явно пребывала в состоянии шока. Сайори была сама на себя непохожа. - Сайори, - Моника хмыкнула. - Глупышка, я никак не врежу тебе. Я даже пришла сюда, чтобы поддержать тебя. - Ничего подобного, - вице-президент мотнула головой. - Если бы ты хотела меня поддержать, то когда я убежала, ты бы последовала за мной незамедлительно. Но ты осталась сидеть здесь, даже не пошевелив пальцем. А я думала, что мы подруги, Моника... В глазах Сайори начали снова копиться слёзы. И вот тут уже пришла пора удивляться ей, потому что президент неожиданно улыбнулась, а затем засмеялась. Засмеялась так, что застыла кровь в жилах. - Это так необычно для тебя сваливать свою вину на меня. Я не виновата, что у тебя депрессия. В чём здесь моя вина? - Моника приложила руку к сердцу, до сих пор улыбаясь. - А-ха-ха, Сайори! Ты действительно смешная. Напридумывала себе чёрт пойми что. Ты ревнуешь его, ну и что с того? Думаешь, он на тебя обратит внимание, когда он будет печь кексы вместе с Нацуки? Да в этот момент он... Дальше Сайори не слышала. Да и слушать не хотела. Её будто накрыло. Перед собой она не видела ничего. Голова неожиданно заболела сильнее, чем прежде. А слёзы стали скатываться по лицу с новой силой. - Замолчи, замолчи, замолчи!! - неожиданно выкрикнула девушка, резко выдвигая руку с ножом и наваливаясь на подругу. Остриё тут же прошло через плоть, а точнее через плечо. Раздался душераздирающий крик. Моника явно не ожидала, что у Сайори с собой нож. И это сильно напугало её, вдобавок это было очень резко и больно. - А-а-а!! Какого... чёрта, Сайори? Прекрати! Зрачки Моники сузились в страхе. Сайори бы в жизни ни на кого не напала, верно? Тогда какого чёрта сейчас с ней происходит? - Просто замолчи уже! Ты довела меня до этого... Это я уже поняла. Я теперь всё поняла... Как я могла быть такой слепой?! - чуть ли не закричала Сайори, ухватываясь за ручку ножа, дабы вытащить его из собеседницы. Русоволосая запаниковала. Она понимала, что добром это не кончится. По крайней мере для неё. Наконец, нож был с противным звуком вытащен из плеча. Моника тут же отпихнула свою подругу от себя. Сайори невольно отшатнулась от неё, но тут же повалила её на пол. Девушка со вскриком мигом оказалась внизу. А вот обладательница кораллово-розовых волос нависла над ней вместе с окровавленным ножом. Она явно не контролировала себя и свои действия. Зрачки были сужены сильнее чем обычно. Глаза блестели как-то странно. На этот раз голубоватый цвет будто светился каким-то безумием, которое взяло вверх над разумом Сайори. - Пусти меня! - Моника попыталась вскочить, но ничего хорошего из этого не вышло. Нож вонзился ей в колено, когда президент попыталась опрокинуть Сайори, чуть привстав. С хрипом девушка упала обратно на пол, тут же ухватываясь за рукоятку ножа. Из раны хлестала кровь, окрашивая алым цветом кожу и пол. Тем самым жертва была обездвижена. По крайней мере, если она бы и захотела убежать, то у неё бы это не очень получилось. - Чёрт... - с протяжным стоном через сжатые зубы Моника достала нож из раны и тут же вскрикнула. - Гх-х...! Да, что с тобой, Сайори?! Очнись наконец! Но, разумеется, вице-президент делать этого не собиралась. Она собиралась довести дело до конца. - Я уже очнулась, Моника, - проговорила та притихшим голосом. - И мне кажется, что ты зря стараешься. Атико никогда не полюбит такую эгоистку, как ты... На это президент неожиданно рассмеялась. - А-ха-ха~ Ты действительно такая глупенькая, Сайори! Неужели ты думаешь, что он полюбит тебя? Да ни в жизнь! Ты же сама говорила, что ты такая эгоистка. И кому ты вообще нужна такая, м?~ Ничего не подумай, это всё твои слова. Просто... Эти слова явно разозлили другую девушку ещё сильнее. Она с ещё большей силой неожиданно выхватила нож и со всего маху вонзила его в живот Моники. - Замолчи, замолчи, ЗАМОЛЧИ УЖЕ!! Русоволосая выгнулась дугой. Она попыталась отпихнуть Сайори, перехватить нож... Всё без толку. Единственное, что у неё хорошо получалось, так это блевать кровью, а ещё кричать. Алая жидкость с противным бульканием выходила изо рта девушка, словно рвота. Белая футболка окрасилась в цвет крови. А голубоглазая и не думала останавливаться. Она наносила удары снова и снова, окрашивая в цвет крови не только нож, но и саму себя. Маленькие капельки попадали на её лицо, руки, одежду... Как вдруг... Неожиданно девушка остановилась, занося нож для очередного удара. Холодное оружие застыло в воздухе в её руках. Взгляд Сайори стал привычно-тёплым и расслабляющим. Она вернулась в реальность. Стала собой, да только вот... немного поздновато. - Что... я...? Слова застряли в горле, как только она увидела в руках окровавленное оружие. Хватка ослабла, и с лязгом нож упал на пол. Вице-президент вскочила в ужасе и застыла. Прямо перед ней лежала Моника. Вся в крови. Одежда была полностью пропитана тошнотворным запахом и алым цветом. Вокруг рта Моники была кровь. Много крови. Вокруг девушки была огромная кровавая лужа. - Я... - прошептала девушка, смотря на окровавленное тело девушки и на собственные руки. - Я... убила Монику?... Ответ был очевиден. Факты налицо. Президент Литературного Клуба не дышала. Она была мертва. - Нет... - Сайори отшатнулась от трупа. - Нет... Я же не могла... Я не могла такого... сделать... Правда ведь? М-Моника? Ответом последовала тишина. - Моника! И снова тишина. Тысяча и одна мысль вертелись в голове у Сайори. И все они были только об одном. " Как я могла обвинить свою подругу в чём-то, в чём сама не уверена?... И, тем более, если я... я.. " - Я же не убила тебя, Моника? Правда ведь? - слёзы вновь начали течь по лицу. - М-Моника... ответь мне! Моника, прошу! Но та не могла это сделать. Сайори села на колени и, сжав голову руками, пронзительно закричала. Убийца. Теперь это клеймо будет с ней на всю жизнь. А что она скажет остальным? Что с ней сделают, когда правда всплывёт? Её будет ждать тюрьма? А Атико?... Если он узнает об этом, то... " Моника была права... Я не достойна Атико... Такая эгоистка не достойна его... " Часть разговора всплыла в памяти, когда Сайори не совсем была в себе. Боль снова нахлынула на неё с новой силой. - Мони-и-и-ика-а-а-а-а!! - опять закричала вице-президент. - Прости... Прости меня, Моника!! Я... Я... Девушка не могла себя оправдать. Такому оправдания нет и никогда не будет. А завтра к ней придёт Атико и... Что он скажет? - Лучше уж умереть, - прошептала Сайори через всхлипы. Затем она неожиданно замерла. Стоп. Умереть?... Да, пожалуй это был выход из ситуации. Сайори готова была сделать с собой то же, что и она сделала с Моникой. Это справедливо, не так ли? Если уж и быть до конца честными, то обладательница кораллово-розовых волос подумывала над самоубийством и раньше. Если до этого момента у неё была мотивация жить, то сейчас... Нет. Её уже не было. Она должна попрощаться с жизнью, хотя бы за то, что отняла её у другого человека на основе каких-то дурацких убеждений. А ещё Моника была права. И эта правда больно била по сердцу Сайори, которому и до того было плохо. - Я такая эгоистка... - прошептала девушка, медленно поднимаясь с пола и идя к своему столу. На нём лежала верёвка, которая должна была бы быть использована на фестивале. Видимо, не судьба. Горько усмехнувшись, Сайори сделала петлю. Убить себя с помощью удушья было в сто раз проще, нежели зарезать себя ножом. Если бы девушка выбрала нож, то она бы весь день провела около трупа, прежде чем начать. А тут петля. Прыгнул в неё - уже не жилец. Это было проще и практичнее, по мнению голубоглазой. Вскоре петля была успешно зафиксирована под потолком. Так же быстро нашёлся стул, на который вице-президент встала. Перед тем как повиснуть под потолком она глянула на свою подругу. Зрелище было и вправду ужасающим. Везде кровь. Везде следы насилия. И пустые зелёные безжизненные глаза Моники как будто смотрели на Сайори в эту секунду. Больше не в силах терпеть этого давления, девушка сделала решительный шаг. Тут же с грохотом упал стул. А обладательница кораллово-розовых волос тут же начала скрести верёвку пальцами. Кто бы знал, что умирать от удушения так тяжело и болезненно! Ну, ничего, она это заслужила... Заслужила... Из горла Сайори раздавались ужасающие всхрипы и крики, а ноги болтались в порыве найти что-нибудь твёрдое. Буквально через пару минут любой шум прекратился. Девушка безвольно висела в петле, свесив руки, с которых капала кровь из разодранных пальцев и от Моники. Ноги также были неподвижны. А глаза, прекрасные голубые и всегда живые, были пусты и безжизненны, прямо как у Моники. Теперь они были равны. Они были обе мертвы. Сайори не узнает, да и Моника тоже, что на следующее утро Атико придёт в дом Сайори и обнаружит два трупа. Труп вице-президента и президента Литературного Клуба. Они не увидят его реакцию. Они теперь уже больше ничего не увидят и не почувствуют. Сайори будет висеть в петле, размеренно покачиваясь; а Моника будет лежать в луже собственной крови.