Красные губы и анархист

Ядовито прикусив ярко-красную нижнюю губу, Цой с превеликим недовольством хмыкнула себе под нос. Не привыкшая к поражениям, она молча встала со стола и напоследок бросила злорадствующему рокеру фразу. — Поговорим в более подходящем месте, а не в вонючем баре. Может, на ясную голову ты передумаешь. Пока, мальчики! — просияла девушка, в такт стукающим каблукам хлопая дверью прокуренного заведения. — И не мечтай, Ким! — выкрикнул ей вслед злобный Ёнджун. Долго прокручивая весь её въевшийся образ в голове, гитарист никак не мог выкинуть девушку из мыслей. Слишком вычурной была, от волос до пяток. Нарощенные ногти и ресницы, полтонны макияжа с алой, такой бесящей, помадой. Голубые линзы, которые она каждый раз надевала, то ли от того, что зрение подводило молодую девчонку, то ли из-за стремления вечно косить на американцев и западную культуру. Даже одежда соответствовала статусу богатой доченьки — кашемировая кофта, джинсы скинни, такие же красные каблучки, аксессуары в виде длинных серёжек, колец и сумочки из последней коллекции от «Gucci». Ким умело могла подать себя, её идеал был подобран со вкусом, ведь она относилась к этому очень внимательно, будучи представительницей состоятельного общества. Досадно осознавая, но юноша всегда проводил параллели, вечно сравнивал такую ослепительную диву с собой, простым парнем, озлобленным на весь мир. Вся его жизнь — это музыка, посиделки в любимом баре в компании группы или банде отца и, в принципе, всё. Не считая внешности, конечно, но она отличалась от имиджа юной леди тем, что Чхве презирал все эти дорогие вещи, предпочитая комфорт, а не пафос. Свой вид он перекрывал татуировками и пирсингом, сделанным по пьяни, оставляя ненавистное лицо без изменений. Такое отвратительное, полудетское лицо, не подходящее ни к его мужскому образу рокера, ни к худому телосложению. И он агрессивно завидовал этой богачке-дурочке. Она, наверное, весь мир объездила. У Цой было всё, о чём могла только мечтать. А Ёнджун спускал деньги, заработанные от продажи наркотиков, на очередное пойло и музыкальную аппаратуру. Спрашивается, откуда такая, как она, вообще ошивалась рядом с группой Чхве? Должное нужно отдать коллеге панка, Кан Тэхёну, с которым девица училась в старшей школе. Вынюхав своим чересчур любопытным носиком, что одноклассник, вместо спортивных секций после школы, посещает какой-то рок-клуб-бар на отшибе города, тут же вышла на горячие следы. Откровенно говоря, Кан её сторонился, она была чуть ли не главной звездой учебного заведения. Девчонка обладала влиянием, по щелчку пальцев могла очернить не понравившихся ей личностей, подпортить репутацию, а Тэ этого не хотел, но также сильно желал стать рок-музыкантом. И каково же было удивление парня, когда Ким, появившаяся в дверях пропитого байкерами кабака самый первый раз, увидев знакомого, покрытого татуировками, причем настоящими, которые она никогда не видела, в широкой чёрной майке-алкоголичке, восторженно раскрыла рот. Опешил Тэхён и во второй раз, потому что Цой никому не разболтала его маленький секрет, а наоборот напросилась пойти с ним. Девушку можно было назвать постоянным клиентом заведения с того самого дня, когда богачка вошла в бар Ёнджуна. А для юной Кимберли Цой это было самое невероятное, незабываемое ощущение. Что-то новое, после посещения надоевших и заезженных ресторанов высокой кухни с родителями в будние вечера. От того, как выглядели люди — захватывало дух. Одноклассник, анархист Чхве и последний участник банды, Чхве Субин, бас-гитарист, присоединившийся к мальчикам недавно из-за ухода из университета, буквально цепляли своим враждебным видом. Для них не было правил в собственном маленьком мире под названием бар, и больше всего они ценили свободу. Вот истинная душа настоящего панка-рокера. Казалось, парни будто рождены для этого, а их судьбы сплетены мечтой о музыке, написании песен и игре на инструментах. Тэхён и Субин всегда равнялись на вольного Ёнджуна, не пытающегося кем-то притворяться — ни крутым школьником, посещающего все спортивные кружки, ни сыном интеллигенции, сулящие тому светлое будущее где-нибудь в офисе. Хотя, что тут говорить, Ён ещё подростком бросил школу, или его сами отчислили, он уже и не помнил. Именно поэтому Ким часто приходила в панковскую обитель, кишащую мужиками в косухах и мотоциклетной очередью на стоянке, которые смотрели на девушку настороженно, но благодаря отцу Ёнджуна пока её не трогали. Цой этот дерзкий паренёк приглянулся сразу, как только она увидела его недовольное выражение лица на новоприбывшую. Ей нравился его наплевательский характер. Такая же язвенная натура парня на попытки девицы флиртовать, отвечала ядом и желчью — и это было прекрасно! Вот только очарования их взаимоотношений Чхве не разделял. По крайней мере, единственное чувство, которое Ён испытывал к Цой — ненависть, обыкновенную и беспричинную. Одного только взгляда хватало, чтобы выбить рокера из колеи. Ехидная и ушлая, как лиса, она клеилась пластом, и Ёнджун не понимал, что вообще ей нужно от него. В роковой момент осознавая, чего именно Ким хотела добиться, гитарист поражённо выдохнул. Индивидуальный концерт у неё дома. Расставив руки по бокам, парень злобно усмехнулся. Не иначе как эгоистичной стервой-манипуляторшей её назвать нельзя. — Мы ей, что, какой-то сопливый корейский бой-бэнд? — рассердился панк, обращаясь к молчавшим всё это время ребятам. — Да не, просто у неё, вроде как, намечается вечеринка. Она говорила мне, что хочет нормальную музыку, — пробормотал суетившийся Тэ, что-то подкручивая у микрофона и поглядывая на любимые барабаны, стоящие в углу сцены. — Хорошую музыку можно включить на магнитофоне, — внезапно поддразнил рокер знакомого, скривившись от дурного представления мальчиков в «особняке» этой бестии и выступающими на тусовке. — Думает сделать из нас айдолов, чтобы мы пели и пританцовывали? — Ты слишком много думаешь, братан. Может, ей действительно нравятся наши песни, и реально собирается как-то взбодрить толпу? — поинтересовался бас-гитарист, — тем более, мы отхватим за это бабло, вдвойне больше, как она говорит. Поразмысли об этом, возможно, всё не так плохо.

***

Ёнджун долго взвешивал «за» и «против» этой затеи. С одной стороны, кто она такая, эта богатенькая школьница, чтобы слушать её? Бегать за ней на поводке? Смешно. А с другой — ключевое слово играло «богатая» — это был отличный повод заработать. Просто прийти, побренчать на гитаре, спихнув весь вокал Тэхёну, ведь у него недурно получается и деньги в кармане. Тяжело выругавшись, Чхве послал свою гордость куда подальше, набирая номер Ким. Услышав в трубке звонкий жизнерадостный голос, Ёнджун резко свёл челюсть, представляя, как девица улыбается, свесив ножки с какого-нибудь пуфика или своей королевской кровати. — Чхве Ёнджун, рада тебя слышать, я думала, ты не… — перебил девушку парень, не давая возможности договорить. — Не думай, что я буду помогать и дальше с твоими сраными вечеринками. Один раз, но только из-за денег! — Конечно-конечно! Итак, раз мы решили, осталось обсудить это. Мне подъехать к бару? — просияла Цой. — Нет, не хватало ещё раз видеть тебя в клубе! — возмутился рокер, — встретимся после школы, я приеду. К Тэхёну. — Выкрутился панк, поёжившись от вида школьной формы на Ким. — Идёт. Я буду ждать! До завтра, Чхве… — повторно проигнорировал её юноша, и сбросил звонок. От дерзости Ёнджуна школьница лишь усмехнулась, находя в этом что-то завораживающее, присущее только ему одному. Его персональный шарм — рокерская наглость. Наверное, дураку было понятно, как сильно она хотела заполучить парня. И, наконец, проговорив тихое «Да!» стенам её огромной комнаты, Ким блаженно плюхнулась на кровать, мечтательно ликуя маленькой победе.