***
Я никогда не задумывалась о том, чтобы серьёзно заняться поисками отца. Он бросил маму, когда мне было восемь лет. Помню, как сидела на кровати в своей комнате и слушала, как они ссорятся. Мама не хотела отпускать отца. Она то истерически смеялась, то ревела навзрыд. Просила его не уходить. А когда поняла, что это бесполезно, стала кричать на него. Видимо отцу это надоело потому, что вскоре я услышала его короткое «Заткнись!», как гром среди ясного неба, а затем звук бьющегося стекла и грохот входной двери. С тех пор я старалась не думать о нём. Я не была дурой, чего нельзя было сказать о маме. Шли годы, а она продолжала любить его. Однажды случилось то, чего я уж точно никак не желала. Мама пришла ко мне и завела речь об отце. Ей просто хотелось выговориться и мне бы вести себя иначе, но… Мне следовало понять её. Однако, вместо того, чтобы поддержать, я разозлилась. До этого я никогда не повышала на неё голос. Но терпеть всё это я больше не могла. За всё то время она претерпела метаморфозы. Вроде того как гусеница превращается в бабочку, моя мать из весёлой и жизнерадостной женщины превратилась в энергетического вампира и по каплям высасывала из меня жизнь, которой я толком и не видела. Она не хотела мириться с моими чувствами к отцу. А я смотрела на неё и наблюдала лишь иссохшую оболочку, пустой сосуд. Находиться с ней под одной крышей было невыносимо. Мы стали чужими, псевдоблизкими людьми. После занятий я шла куда угодно, только не домой. Шаталась по улицам города как ёжик в тумане. Даже местечко в парке себе облюбовала. Мне нравилось наблюдать за людьми. За этой серой массой тупоголовых индивидуумов. Для них уже всё предопределено. «Неужели для меня тоже? Нет. Быть не может. Я не такая. Я не одна из них. Единственное, что мне суждено, так это сдохнуть еретиком». Вся эта разношёрстная публика вызывала во мне весьма противоречивые чувства. Одни заставляли меня улыбаться, а других хотелось убить здесь и сейчас. И мне не сразу удалось понять, что же служило катализатором таких эмоций. Странные ощущения, но чертовски приятные. Мне казалось, что это пройдёт. Должно пройти. Как бы то ни было факт остаётся фактом. Со временем всё лишь усугубилось. Это послужило поводом для критического анализа моей сущности. Рано или поздно наступает момент истины, своего рода экзамен. Чтобы его сдать, нужно ответить на один вопрос — «Кто Я?». Здесь нет ни счастливого билета, ни оценок. Единственные критерии — это осознанность и искренность ответа. Самокопание принесло свои плоды. Я не спасовала. Не отступила перед трудностями. Теперь я точно знала. Моё будущее утонет в крови. В крови моих жертв. Я сдала экзамен. Я — убийца. Что чувствует художник, когда берёт в руки кисть? Он чувствует потребность творить. То же самое испытываю я, когда беру в руки нож. Жестокость вызывает во мне чувство настоящего удовольствия. Неистовая жажда крови вдохновляет. Желание убить ради самого убийства — это нечто совсем иное. Это бесценно. По крайней мере, для меня. Человеческое тело хрупко и беззащитно, как падающий бокал со стола. Грех не воспользоваться этим. Неограниченный контроль, господство, власть над жертвами и причинение им мучительной боли. Райское наслаждение. И никаких болезненных чувств, укоров совести и ночных кошмаров. Никакой жалости и соплей. Вообще ничего подобного. Лишь моральное удовлетворение. И каждый раз мысль о том, что в этом прогнившем мире снова на одного ублюдка меньше, грела душу. Но не долго. Ведь свято место пусто не бывает и там, где был один теперь уже десять, а значит у меня всё ещё много работы. Чёрт, мне даже тетрадь пришлось завести, чтобы записывать туда всех потенциальных жертв и никого не упустить. Ха… Грёбаная тетрадь смерти, блин. Ну и пусть, главное так безопаснее, чем хранить все имена в электронном виде. Разумеется, я позаботилась о своей безопасности. И всё же однажды я совершила ошибку, которая могла стоить мне свободы или даже жизни.***
А прошлое умеет ждать. Оно постучалось в дверь, когда я меньше всего этого ожидала. Оно бесцеремонно и агрессивно вторглось в мою жизнь. События того дня отпечатались в памяти настолько сильно, что до сих пор ненавижу дождь. В то утро меня разбудил именно он. За окном уже двое суток лило как из ведра, громыхало и сверкало. Выйти на улицу было невозможно. Да и не особо хотелось. Апатия буквально прибила меня к кровати. Ещё этот сон… Мне снились ангелы. Они плакали и, встав на колени, умоляли меня о чём-то. Я конечно не суеверна, но это отнюдь не добавляло энтузиазма. Кое-как поднявшись и приготовив крепкий кофе, я уселась за ноутбук. Первым делом проверила почту. Куча писем с просьбами о переводе, но желания работать не было. Вместо этого включила новости и стала внимательно смотреть репортаж, неспешно попивая кофе. — …В ходе проведения служебного расследования было установлено, что поджог имел умышленный характер. Напомню, ранее было совершено аналогичное преступление. Одно обнаруженное тело было очень сильно обуглено, но установить личность погибшей всё же удалось. Ею оказалась 32-летняя Карла Йегер… Рука дрогнула, пальцы инстинктивно разжались, и кружка упала на стол. Коричневая жидкость пролилась, ручьём стекая на пол. Я забыла, как дышать. «Что? Йегер? Это же фамилия отца, разве нет? Я ведь не сошла с ума?» — с содроганием спрашивала саму себя. Я лихорадочно соображала, как мне поступить. Не думать об этом будет довольно сложно, хотя… Кого я обманываю. Я десять лет игнорировала мысль о том, чтобы хоть что-то узнать об отце. А теперь что? Что изменилось? Да просто я поняла то, чего не понимала раньше. Вся эта ненависть и отчуждение были лишь детской обидой. Я бежала от прошлого. Бежала по замкнутому кругу. Ведь знала, что подобное рано или поздно произойдёт. И продолжала бездействовать. А если бы узнала всё раньше, то не ломала сейчас голову над тем, кто эта женщина и как она связана с отцом. Возможно, что никак, но… Вы верите в такие совпадения? Я нет. Случайности не случайны. И засунув свою гордость куда подальше, я стала искать ответы на многочисленные вопросы, которые с таким усердием терзали меня. Я была очень зла. В первую очередь на себя потому, что сама себе заблокировала доступ к истине. И в тот момент я готова была принять любую правду. Уже через час я стояла у стола, опершись об него сжатыми в кулаки руками, чувствуя, как внутри закипает гнев. Мозг не успевал обрабатывать информацию. Меня трясло. Я больно прикусила губу. «Неужели, правда? Неужели всё, что я узнала, правда? Но как?! Почему?!». Мысли не укладывались в моей голове, в моём сердце, в моём желудке. Правда стала мне поперёк горла. Я выяснила, что у отца была другая семья. Его жена, Карла, погибла при пожаре, а девятилетний сын, Эрен, чудом остался жив. Мальчика определили в детский дом так, как отец пропал без вести, а иных родственников не нашлось. Буквально неделю назад его усыновила семейная пара. Интуиция вопила об опасности. Здесь что-то не так. Всё это плохо пахнет. Почему они не забрали ребёнка помладше? Почему именно Эрен? Да потому, что он идеален. И по возрасту, и по внешности. И глаза у него печальные, грустные, что-то очень трагическое, драматическое в этих глазах. Они таких любят. Им это нравится. У них сразу стоит. Прежде я убила одного педофила. Кромсала уродца, чуть ли не до потери пульса. Но здесь всё иначе. Во-первых, их двое. Не знала, что они кучкуются. Интересно, как они познакомились. В клубе по интересам? Во-вторых, всех своих жертв я отвозила в специально подготовленное место. Здесь же я буду на чужой территории. И мне придётся убить их на глазах у Эрена. Это в лучшем случае. А в худшем, они могут угрожать ему, взять его в заложники. Тогда мне нечем будет крыть. И в третьих, я ничего не соображаю. У меня нет ни чётко продуманного плана, ни хрена. Что, если они уже сделали с ним что-нибудь? Нет… нет, нет, нет. Я даже думать об этом не хочу. Эрен мой брат и он нуждается во мне. Хватит сомневаться! Я взяла всё необходимое. Одежда, деньги, документы. Оружие. Эрен в другом городе. До него четыре часа езды. Дождь хлестал и бил по ветровому стеклу и дворники не справлялись с потоками воды. Видимость была нулевой. Но я с завидным упорством самоубийцы мчалась по скользкой трассе, утопив педаль газа. Я вообще ни о чём не думала, хотя мысли бились в голове, как рой диких пчёл, они жужжали, сталкиваясь и перекрывая друг друга хаотичным гулом, причиняя жуткую головную боль. Пальцы вцепились в руль до белизны костяшек. Только бы успеть. Как же мне хотелось убить этих скотов. Искупаться в их крови. Заставить их сожрать собственные сердца. Сжечь и развеять прах по ветру, чтобы от них не осталось ничего. На горизонте неясно обозначается большой город. Он в два раза больше моего. В нём в два раза больше грязи. Я почти приехала. Восточная окраина. Гетто. Почувствуй романтику пустых улиц и заблёванных стен. Вот этот дом. Во двор лучше не заезжать. Я тут чужая и на каждом углу меня могут поджидать неприятности. Безопаснее будет подъехать с другой стороны. Итак, мне нужен четвёртый этаж, угловая квартира, как раз рядом с пожарной лестницей. А поможет ли эта пожарная лестница? Может быть. Кто знает, что сможет мне помешать добраться до входной двери, чтобы благополучно эвакуироваться из квартиры. Дождь так и не прекратился, поэтому я промокла до нитки, пока шла к подъезду. До чего же противно. Достаю пистолет. Обычно я использую нож, но сегодня форс-мажорная ситуация. Придётся изменить своим предпочтениям. Я уверенно поднимаюсь наверх и останавливаюсь у нужной двери. Та была закрыта изнутри, но оказалась весьма хлипенькая. Пару ударов ногой со всей силы и вот я внутри. Эрен лежал на полу у дивана со связанными руками и ногами. Конец верёвки был обмотан вокруг диванной ножки. Рот был заклеен скотчем. Эти сукины дети стояли неподалёку с вытаращенными глазами и отвисшими челюстями. Видеть их живыми слишком много чести. Ни секунды не раздумывая, целюсь и нажимаю курок. В комнате, отдаваясь эхом, прозвучало два громких выстрела. Два тела разом свалились. Я кинулась к Эрену и аккуратно отклеила скотч. — Эрен, что они успели сделать с тобой? — Пыталась, как можно спокойнее, спросить я, но мой голос предательски дрожал. Боже, как он ужасно выглядел! Верёвки натёрли запястья и лодыжки до крови. Он дрожал, как будто его тело пронизывали разряды электрического тока, который резкими рывками сотрясал его хрупкое тельце. Бледное, измождённое лицо. Глубоко запавшие глаза, словно два рентгеновских аппарата. В его взгляде читалось смятение, непонимание. Он не рассчитывал на спасение. — Н-нет, н-ничего… — начал он и тут же закашлялся, — они только готовились, хотели сделать всё идеально. У меня сразу отлегло от сердца. Теперь главное освободить Эрена и убраться отсюда подальше. Я перерезала верёвки и помогла ему подняться. Убедившись, что он в состоянии передвигаться самостоятельно, ринулась к окну. — Эрен, слушай меня внимательно, — я нащупала ручку и подняла раму. — Внизу стоит моя машина. Спускайся и садись в неё. Мне казалось, сейчас последуют вопросы типа «Кто ты такая?» и «Почему ты мне помогаешь?», но к моему удивлению он несколько секунд сверлил меня взглядом и было непонятно, что за мысли бродят в его голове, а затем быстрым шагом пошёл к открытому окну и сделал то, что я от него требовала. У меня не было плана. Я действовала чисто рефлекторно. Забаррикадировала входную дверь мебелью. Затем включила газ и подожгла занавески. Необходимо избавиться от этого места. Выбралась на лестницу, осторожно закрыла окно и быстро спустилась вниз. Эрен ждал меня в машине. Я села за руль, завела мотор и резко дала по газам. Затуманенный рассудок медленно осознавал себя и окружающую действительность. «Да, брата я спасла, но что делать дальше?». Эрен всю дорогу смотрел на меня, пристально следил за каждым моим движением. Его, конечно, распирало от любопытства, однако он всё также молчал. Надеялся, что я первой начну разговор. А я не могла. Хотелось досчитать до ста и безмолвно умереть. Я устала. Мне нужен пит-стоп. Нужно остановиться и подумать. Хорошенько всё обмозговать. Ливень перешел в мелкую морось, небо затянулось сплошной серой мглой. Неоновая вывеска мотеля с надписью «Добро пожаловать» постоянно мигала. В номере было довольно уютно и тепло. Эрен сидел напротив меня на односпальной кровати в позе лотоса и уплетал за обе щеки пиццу с сыром и овощами, которую я заранее заказала перед тем, как осмотрела и обработала его раны от верёвки. Он казался довольным и умиротворённым. А я мучилась, не знала с чего начать разговор. Зато знал Эрен. — Как тебя зовут? — спросил он и откусил очередной кусок пиццы. «Вот, идиотка, — подумала я, когда до меня дошла суть вопроса, — как я могла забыть сказать ему своё имя». — Прости, мне следовало представиться раньше. Я — Летиция. — Красивое имя. Что оно означает? Моё, например, означает «святой». «Тебе подходит» — невольно вздрогнула, вспомнив свой сон. Я отрицательно покачала головой и с виноватой улыбкой ответила: — Я … я не знаю. — Ты ведь специально меня спасла. — Почему ты так решил? — Ничего не делается просто так. Я не верю в случайные совпадения. — Может ты и в Санта-Клауса не веришь? — ухмыльнулась я. — Не верю. — Серьёзно ответил он. — Ты прав. Эрен, так уж вышло, что твой отец, он и мой отец тоже. Я понимаю, что всё это звучит, мягко говоря, безумно. — Это точно. Значит, ты моя сестра. — На его лице играла задумчивая улыбка. — Что ж, тогда мне повезло. — Не спеши с выводами. Ты должен кое-что узнать обо мне. Говорить о себе — тонкое искусство, я не обладаю им. Слова давались с трудом, но я рассказала всё, в том числе о своём увлечении — кромсать людей. Эрен слушал собранно и внимательно, как будто слова, исходившие из моих уст, были знакомыми и близкими. Изредка задавал вопросы, что-то уточнял. А когда я замолчала, говорить начал он. Обо всём, что с ним происходило. Но даже на самых тяжёлых моментах своего рассказа он оставался невозмутимым. И только когда в комнате повисла тишина, гнетущая и тяжёлая, Эрен резко изменился в лице. — Ты… не отвезёшь меня обратно… в детдом? — Конечно, нет, что за глупости, Эрен. — Я почувствовала, как моё сердце сжалось в тугой комок, но отступать было некуда. Я села рядом и приобняла брата за плечи, — Мы не чужие друг другу. Если бы не моя глупость, мы бы встретились раньше. И тут же его руки сомкнулись на моей шее. Он обнял меня так крепко, как только мог. У меня всё оборвалось внутри. Мы похожи, мы оба боялись остаться непонятыми. Между нами не существует недосказанностей. Мы видим друг друга насквозь. Мы нужны друг другу. Он нуждается в моей защите и заботе. Я не подведу тебя, Эрен. Всё будет хорошо. Обещаю. Я не заметила, как он уснул у меня на руках. Осторожно, чтобы не разбудить, уложила его на кровать и укрыла одеялом. Он устал. Я тоже. Но в отличие от него, для меня отдых сейчас непозволительная роскошь. На негнущихся ногах я вышла из номера и направилась к машине. Дождь прекратился, небо прояснилось, ветер утих, появилась луна. Тусклые фонари бледным неясным светом освещают автомобильную стоянку. Я рухнула на сиденье и уткнулась лбом в руль. Впервые в жизни слёзы душили меня. Мне казалось, я плыву в открытом море на крошечном судне в шторм. И было так страшно, но не за себя. Впереди ждала неизвестность, а на мои плечи легла ответственность за Эрена. Я не могла позволить себе облажаться. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, изучающе, внимательно посмотрела на себя. У тебя нет права на слабость, и ты это знаешь. Ты должна заставить страх отступить. Нужно всего лишь подняться. Не бойся. Ты не одна. Я прорабатывала себя самостоятельно долгие годы. Собирала, как конструктор. Так мне ли не знать, на что я способна. В конце концов, я дала обещание, и намерена его выполнить. Я вернулась в номер в хорошем расположении духа. Я улыбалась. Многое прояснилось, упростилось и меня это радовало. Теперь у меня был план. У меня был интернет и полная свобода действий. Я улыбалась, увлекаясь процессом. Я улыбалась потому, что сумела перевернуть игру не нарушая правил.***
Часы показывали пол-одиннадцатого утра. Я сидела с ноутбуком в кресле, подмяв под себя ноги. Узнала много интересных фактов о местной власти. В общих чертах, за несколько часов мне открылась вся эгоцентричная неприглядная подноготная этого города. Я поняла, что Эрен проснулся, когда услышала шорох и посмотрела в его сторону. Он стоял, разглядывая содержимое фирменного пакета. — Доброе утро. Я купила тебе новую одежду. Пойди, умойся и приведи себя в порядок. У меня грандиозные планы. Не сказав ни слова, он, всё ещё сонный, поплелся в душ, а я начала собирать вещи. Через пять минут мы дружненько топали к машине. — Так, что мы будем делать? — спросил Эрен, когда я повернула ключ зажигания. — Для начала позавтракаем, я безумно голодна. — А что потом? — А потом, Эрен, мы поедем домой. Я посмотрела ему в глаза и слова были больше не нужны. Всего за ночь я заложила основу, фундамент для нашего общего будущего.