Spider web

      — Ты знаешь, бывает такое: порой тебе кажется, что ты контролируешь ситуацию, словно паук, плетущий свою паутину. А потом оказывается, что ты лишь мушка, попавшаяся в чью-то сеть, — выпалив эту фразу на одном дыхании, Накахара Чуя залпом допивает свой остывший кофе, стараясь не смотреть на витающего в облаках собеседника.       Во время коротенького монолога Чуи Дазай Осаму упорно делает вид, что тишина, повисшая между ними сразу же, как только они добрались до кафе, беспокоит его меньше, чем машина, забирающая мусор на противоположной стороне улицы. Однако стоит Накахаре замолчать, как Дазай ловко отбивает его неуклюжую попытку начать тот самый разговор.       — Ты заговорил метафорами, Чуя. Много читаешь? — с насмешкой произносит он, почти заставив своего бывшего напарника вздрогнуть.       Накахара Чуя, имевший в прямом подчинении около ста пятидесяти человек и каждый день решавший проблемы этой кучки идио… мафиози, до вчерашнего вечера наивно верил, что он на сто процентов владеет своей жизнью. Он волен делать все, что ему вздумается. Он может в любую секунду встать и уйти… Нет. Не может. Ведь вчера эта самая жизнь показала ему, что он всего лишь крепко приклеился к паутине, которую искусно раскинул Дазай Осаму, и все его действия ведут к тому, что он все глубже вязнет в клейком веществе.       Щеки рыжеволосого мафиози алеют, ведь его метафоричная фраза приравнивается к признанию, на которое он не получает ответ. Чуя молчит, обдумывая остроумное пояснение или… Его молчание не предвещает ничего хорошего: Осаму прекрасно знает, что его напарника не так легко сбить с выбранного им пути. Пусть это даже всего лишь разговор о том, что произошло прошлой ночью.       Множество мыслей, подобно загнанным зверям, проносится в голове Чуи, не останавливаясь ни на чем конкретном. Абстрактные понятия о любви, вопросы о вчерашнем, признание, которое нужно держать внутри… Мысли водят хоровод, раз за разом напевая один и тот же мотив, а вместо нарядной елки у них стоит человек. Человек, который в реальности сидит рядом с ним в полупустой забегаловке и буравит Накахару испытующим взглядом.       Он находит решение. Пропуская вопрос брюнета мимо ушей, Чуя задает новый:       — Дазай, ты когда-нибудь был счастлив? — Накахаре это предложение кажется ловушкой, в которую он наконец-то поймает этого неуловимого детектива. Он даже поднимает взгляд, чтобы заглянуть в карие глаза и увидеть в них смятение, определенность, намек на взаимность — все то, что поможет ему понять, как жить дальше после этого вопроса.       Но Дазай ни капли не смущен, более того, его улыбка становится шире. Ответ в его голове рождается сразу. Парень не берет таймаут на обдумывание, просто сразу бьет новый удар по сердцу Чуи.       — Вчера, — отрезает он и, глядя на резкие метаморфозы, которые происходят с самоуверенным мальчишкой, затеявшим эту игру, он добавляет. — Я пил растворимую бурду и смотрел на ночной город, а рядом сопел ты. Это считается за счастье?       Лицо Накахары становится пунцовым, глаза опускаются в пол. Он неуверенно постукивает пальцами по колену, ощущая, как дверца его западни захлопывается за ним самим. Он не знает, правильным ли был этот неожиданный ответ в его тесте.       Его хитроумный план рушится по кусочкам. Улыбка Дазая всего лишь миг кажется самодовольной усмешкой. А затем чужие губы безмолвно преподносят Чуе то самое признание, которое он пытался выбить «хитростью». Детектив не изменяет свой непредсказуемости, даря ему самый нежный поцелуй.       Осаму ничего не говорит открыто. Он просто счастлив. И вчера, и сегодня.       И пусть Чуя — лишь мушка, запутавшаяся в паутине Дазая, он счастлив тоже.