Понедельник начался обыденно. Привычный звон будильника на телефоне, что был оставлен ночью на прикроватной тумбе рядом со светильником. Привычный голос Госпожи Сасаки, что оповещает о том, что ванная наконец-то набралась, дабы домочадцы могли принять ванну. Привычный завтрак, так любезно приготовленный матерью семейства Ики. Привычные, бодрые и весёлые разговоры за завтраком. Всё было обычно. Даже, казалось, природа была в бодром расположении духа.
Хиёри, переодевшись в свою обычную школьную форму, вышла из дома, не забыв попрощаться со всеми привычным поклоном. Таким днём, идти в школу, где можно отдохнуть от нытья жалкого Бога в спортивках, было только в радость.
Ики послушно ждёт зелёного света на светофоре. От скуки, девушка начала озираться по сторонам, будто бы выискивая глазами Яму или Ами. В итоге загорелся зелёный, который под слоем пыли казался на два тона темнее. Девушка вздохнула, начиная переходить дорогу. Она даже ничего не успела понять, как каждую клетку тела пронизывала боль. Невыносимая, из-за которой с уст слетел крик, а следом тело рухнуло на дорогу, залитое собственной кровью.
***
Хиёрин медленно открывает потяжелевшие в несколько раз веки. Сколько она здесь лежит? Почему ощущения, будто бы она лежит не на твёрдом асфальте, а на чём-то мягком, словно на больничной койке. В ноздри тут же ударил запах металла, а во рту стоял привкус крови. Перед глазами образуются картинки: наверняка пьяный водитель, не заметив невинную школьницу, надавил на газ, увеличивая скорость автомобиля, а затем удар. По телу будто бы прошёлся заряд тока. Ики с ужасом осознаёт ситуацию. Девушка пытается подняться — после удара всё тело болело, из-за чего лишнее движение приносило острую боль. Сердце сжимается, в голову лезут ужасные догадки. Где она? Умерла? Она в Раю? Или стала одной из аякаши? Нет, это глупо, глупо, глупо! Она же всё ещё чувствует что-то, значит, ещё жива.
Собравшись с силами, длинноволосая шатенка медленно, аккуратными движениями поднимается, опираясь на что-то мягкое и липкое. Перед глазами всё размыто, видно только багровые пятна отовсюду. Ноги ватные, стоит только потерять опору, как Ики вновь ставится на землю.
Аметистовые глаза с удивлением распахиваются, замечая среди алого цвета яркое, лиловое свечение её нити жизни. Она... Опять потеряла тело... Но почему-то тогда сейчас чувствует такую боль? Разве будучи аякаши она не должна быть менее восприимчивой к физической боли? Мысли в голове путались, одна за другой запутывались в странного, непонятного рода, клубок.
Когда зрение начало возвращаться, первое, что увидела Хиёрин это... Речку из крови, в которой тонули многочисленные раздутые трупы. Девушка с ужасом осознала — она лежала на покрывале из мёртвых тел, а их распоротые внутренности служили своего рода опорой. Страх и отвращение сковали юную особу. В голове теперь была только одна мысль — её убьют. Расчленят, а затем кинут в речку и забудут. Она больше никогда не увидит родителей, подруг, жителей Дальнего Берега. Никогда больше не увидит Кофуку, Дайкоку, Юкине... Никогда больше не увидит Ято, чей приятный запах действительно дурманил.
Ики стало дурно. Слишком много крови. Рвотный рефлекс даёт о себе знать. Сердце болезненно сжалось, превратившись в комок боли. Ято предупреждал, чтобы Хиёри была внимательна, особенно по отношению к лиловому хвостику за спиной. Но она была беспечна. Каждый раз шла на рожон. Тогда шатенка не понимала, что действительно может умереть, как только потеряет нить, связывающую её с жизнью, за спиной. И только сейчас, девушка осознала, как сильно она должна дорожить этой странной материей. Страшно, страшно, страшно... Глаза начинают обжигать слёзы. Было невыносимо. Хотелось упасть на колени и рыдать, кричать, надеясь, что странный Божок придёт, обнимет и успокоит. Хиёри еле стоит на ногах. Больно, очень больно... В груди болит... Горло сдавливают слёзы. Неожиданно Ики поднимает взгляд вперёд. Она учуяла... Столь родной запах... Ято! Он где-то здесь! Он её спасёт! Он всегда её спасал. Ято, найди, пожалуйста!
Ики теряет равновесие. Нет даже сил, вскрикнуть. Она просто падает. Падает, думая, что это конец. Среди такой горы трупов её не найдут. Не смогут. Как бы Ято или Юкине не старались, они не отыщут. Сейчас шатенка была настроена на весьма пессимистичный исход событий.
***
Сколько прошло времени? Её ещё не убили? Хиёри медленно принимает сидячее положение, пытаясь осмотреться. Руки дрожат, по коже чувствуется холод. Холод этого жестокого мира. Запах Ято стал в разы сильнее. Ики на мгновение обрадовалась! Вот он, её шанс спастись! Стоит позвать... Попросить о помощи и Ятогами, узнав её голос, он придёт.
– Ято... – Девушка попыталась крикнуть. Голос был слишком тихий. Неожиданно даже для себя, Ики обнаружила на себе старого вида кимоно и носки-таби. Былой школьной формы уже не было. Теперь была только кровавая одежда на бледных, слишком бледных для Хиёри плечах. Девушка не понимает. Голова идёт кругом. Всё же, где она? Казалось, страх отступил на задний план, но тело продолжали покрывать мурашки. Ики неожиданно, но медленно и верно поднимается, шатаясь, ступая по мягким кишкам, что неприятно хлюпают под ногами, идёт к кровавой реке. Затем падает на колени и смотрит на своё отражение. Кровь делала всё более красным, но распознать оттенок можно было.
Хиёри пошатнулась. Это не она. Как Ято спасёт её, если она на саму себя не похожа?! Нет, нет, нет! Неужели она застряла здесь... Навечно... Почему? Почему это произошло?! Слёзы наворачиваются на глаза, руки дрожат, а сердце болит. Сердце болит, боясь больше не увидеть дорогих ему людей.
Короткие, каштановые волосы еле развиваются на холодном ветру. По мёртвенно-бледной коже не переставая, бежали мурашки, зелёные, почти изумрудные глаза со страхом пытались понять свою дальнейшую судьбу. Ято... Надежда только на него. В глубине души Ики надеялась, наивно полагала, что Ято всё же узнает её, узнает и поможет... Вытащит от сюда, вернёт домой и успокоит. Как бы Хиёри хотела, чтобы не было этого кошмара.
Девушка дрогнула, стоило только почувствовать на себе чей-то взгляд... Ики была уверена, что на неё смотрят, как на ходившую жертву. Шатенка озиралась в страхе по сторонам, пытаясь отыскать обладателя столь холодного взгляда. В горле встрял ком.
– Ято, пожалуйста, быстрее... – молилась шёпотом Хиёри, обнимая себя за плечи. Так страшно ей никогда не было. Сейчас ей действительно угрожала смерть и страх в такой ситуации — вполне нормальное явление.
Заслышав шлёпающие звуки за спиной, девушка оборачивается. Слёзы застыли на глазах. Нет, нет, нет! Не может быть! Такого... Не может быть! Сердце ушло в пятки, а Ики болезненно пыталась пятится назад. Это сон! Скажите, что это обычный сон!
Перед Хиёри стоит Ято, одетый в чёрное косодэ. И вот, девушка должна радоваться, падать в объятья
любимого Бога, благодарить судьбу, но... Его появление ухудшило ситуацию. Взгляд голубых глаз больше не был таким чистым, детским, непорочным... Теперь глаза были холодными, тёмными, закрытые красной пеленой.
Секунды тянулись медленно. Настолько, насколько это возможно. Ики дрожала всем телом, пока Ято приближался к ней, держа в руках далеко не Юкине. Запах, внешность, всё было то же... Кроме взгляда. Он пугал. Пугал до чёртиков, что Хиёри поймала себя на мысли, что никогда прежде не видела настолько безразличного взгляда Ятогами. Хочется бежать. Бежать подальше, подальше от этого взгляда, лишь бы только скрыться!
Секунды будто бы замедлились. «Я убил тебя семь минут назад», – неожиданно подал голос Ято. Этот голос был так холоден, будто бы он никогда не испытывал каких-либо эмоций. Хиёри замерла. Убил? Она... Она в теле мёртвого человека?! Страх только усилился. Это не Ято, нет, не он... Ики только недавно узнала о тёмном прошлом своего друга, но она не думала, что он был настолько холоден и жесток.
– Хииро, на этот раз ударь сильнее, – приказным тоном сказал Ято, сжав сильнее в руках, как казалось, обычного вида катану. Ики вздрогнула. Хииро... Это имя Норы?
Момент, Ятогами сорвался с места, рывком направляясь в сторону Хиёри. Та, не помня себя от страха, поднялась на ноги, а затем ринулась бежать. Ято был быстрее. Ики пыталась ускорить свой бег, но ноги слишком болели. Пробираться через гору трупов было для неё мучением. Виднелся спасительный лес.. Там она могла скрыться за обилием деревьев. Пока Ято разрубит их всех, она успеет скрыться.
Нет... Этот Бог не достоин имени Ято...
Хиёри не помнит, как скрылась среди деревьев. Не помнит, как упала на землю, закрывая рот рукой, дабы не закричать, не зарыдать. Стоит вести себя тихо. Передохнуть, а затем дальше бежать. Бежать и бежать, что есть сил. Останавливаться нельзя. Тело было ватным, подняться прямо сейчас не представлялось возможности. Сердце бешено отбивало ритм, сталкиваясь со стенками грудной клетки. Было так страшно, что казалось, что этот стук слышен отовсюду. Так её быстро найдут... Девушка вжимает голову в плечи, услышав, как трава шуршит под чьими-то ногами. Нет, это конец... Она попалась. Сейчас она умрёт. Хиёри больше не может бежать, не может даже пошевелиться. В её силах будет только молить, и кричать о пощаде.
Шаги остановились. И Хиёри показалось, что вместе с этими шагами остановилось её сердце. Страх начал медленно, но туго, связывать девушку своими цепями. Ики зажмурилась. Шагов до сих пор не было, и девушка решилась — приоткрыла один глаз и пожалела об этом. В миллиметрах от её лица была катана, а её взгляд живых изумрудных глаз встретился с взглядом мёртвых, отдающих холодными оттенками голубых глаз Ятогами.
– Последнее слово? – спросил Бог, будто бы желая насладиться страхом своей жертвы подольше. Намного дольше. Ему было приятно, что его боятся. Страх — признак власти. Власть сейчас у Ято. Его боится и ненавидит сама Богиня Бишамон.
– Ято, пожалуйста, не нужно! Это я, Хиёри! Ято, Ято... – по щекам девушки потекли слёзы. Она не могла двинуться, только шепотом умолять о пощаде, – Ято, милый, пожалуйста...
Ятогами пошатнулся. Его взгляд уже не был таким холодным. Он будто бы вспомнил что-то... Что-то, давно забытое. Ики заметила, что руки Бога начали дрожать.
– Сакура..? – неожиданно прошептал что-то Ято. Хиёри не смогла расслышать что же именно сказал Бог.
– Ято, пожалуйста, не нужно... Давай уйдём домой... К Юкине, к Кофуку, к Дайкоку... Ято, молю... – девушка продолжала повторять его имя словно мантру. Неожиданно рука сама схватилась за край чёрного косодэ, – Ято, помоги, пожалуйста... Ято, Ято, Ято...
Больше не было той смелой девочки Ики, что чуть что, могла применить по отношению к Ято приём «Дикого савата». Не было той Хиёри, что могла легко помочь в бою. Сейчас она была похожа на трусливую девочку, что пытается спасти себя от смерти, с помощью заклинания, которым сейчас служило имя Бога.
– Ябоку, ты будешь действовать? – задала своему хозяину вопрос шинки. Бог только сильнее сжал рукоять катаны.
– Моё имя Ябоку, – стараясь забыть всё, что он пережил с Сакурой, говорит Бог. В его глазах промелькнула грусть, – Тебе повезло, – вырывая своё косодэ из дрожащих ладоней девушки, добавляет Ябоку, а затем в мгновенье исчезает.
– Ято... Ято! – кричит в пустоту Хиёри, перед тем как веки стало невозможно держать открытыми, а сознание провалилось в бездну.
***
– Ко мне, Хииро, – говорит Ябоку, после чего перед ним появляется девочка довольно низкого роста, с боси* на голове, одетую в кимоно. Её темно-фиолетовые глаза, почти чёрные смотрят на хозяина с осуждением, а холодный ветер слегка касается её коротких угольных волос.
(* — Белый наголовник представляет собой небольшую полосу ткани, вырезанную или сложенную треугольником, который закрывает лоб и охватывает затылок. Он выполняет функцию ободка и японцы называют его «боси» (шляпа) или «нуно» (полотно).)
– Ябоку, почему ты не убил её? – спрашивает Хииро, привычно улыбаясь. Ябоку до сих пор не может понять, почему она, такая юная, начала красить лицо. Теперь губы, выделенные алой помадой, явно контрастировали с мёртвенно-бледным лицом, – Отец будет недоволен.
– Ты ему не скажешь, – спустя мгновенье, что казалось минутами, отвечает Бог, сжимая кулаки. Он знает, как отец ненавидит это прозвище, что дала ему Сакура. Иногда Ябоку скучает по ней.
– Ябоку, я хочу, чтобы ты был в порядке, – спокойным голосом начала Хииро, сделав один шаг навстречу своему хозяину, – А для этого я должна рассказать это Отцу. Он всё равно в итоге обо всём узнает.
Магацуками с силой сжал кулаки. Он не смеет противостоять Отцу. Именно он дал ему жизнь, научил всему, что следует знать Богам (конечно, бóльшая часть всего была у Ябоку в подсознании, но всё же, без Отца он бы не понял, что так может, что он вообще Бог). Но этот Старик иногда пугал. Пугал тем, что готов на всё, лишь бы Ябоку удержал в своих руках титул Бога Бедствий, лишь бы не стал каким-нибудь Цукиёми*, в которого его пыталась превратить былая шинки Сакура.
(* — Цукиёми — Бог Луны. Также это имя известно как очередное прозвище Ято).
– Ябоку, – голос Хииро прозвучал слишком неожиданно, из-за чего Ябоку вынырнул из поглотивших его с головой мыслей, – Ты вспомнил об этой жалкой Сакуре?
Голос брюнетки звучал мягко, хотя её тонкие брови слегка спустились к переносице. На бледном лице была улыбка, которая, как казалось, никогда не покидала лицо данного шинки. Ябоку нахмурился. Возможно, Хииро слишком догадлива и сообразительна, хоть и застряла в весьма детском возрасте. Да, Ябоку вспомнил о том, как впервые дал имя Сакуре, как она злилась, когда молодой Бог убил ей человека. А всё из-за простого, не настоящего имени, что произнесла недавно убитая Магацуками жертва. «Ято». Такое прозвище дала Сакура. Ябоку уже начал забывать о ней, об этом глупом прозвище, но вдруг ожившая девушка буквально заставила его вспомнить. Вспомнить всё в мельчайших деталях.
– Нет, – Бог Бедствий нагло врёт, усмехаясь, – Мне кажется, Отец больше разозлиться, если мы не принесём ему какой-нибудь трофей!
Хииро кивнула, а в следующий момент, по приказу хозяина, стала катаной в его руках. Ябоку до сих пор, несмотря на жестокость, оставался ребёнком, который просто хотел похвалы, небольшого внимания. И он до сих пор, беспрекословно выполнял пожелания отца. Раньше это было весело — смотреть, как люди кричат, задыхаются от собственной крови. Но затем это наскучило. Но Ябоку снова и снова убивал, лишь бы Отец был горд им. Это уже вошло в нерушимую привычку.
***
Хиёри медленно подняла мясистые веки. Первым, что она увидела это дым. Дым, исходящий явно от огня. Неожиданно всё ещё тело было сковано страхом. Её убьёт простой люд? Неужели кто-то видел, как она разговаривала с Ято, жестоким в этой реальности Ято и приняли девушку за его последовательницу, что в итоге всех предаст, сдаст всех жестокому Богу. Что ей тогда делать? Она станет за границей этого мира?! Нет, она должна вернуться! Вернуться к семье, друзьям, к Ято с Юкине! Именно к Ято, а не к жестокому Богу. Именно к Юкине, а не жаждущей крови шинки Норе.
– Аями! – неожиданно, совсем рядом прозвучал женский, полной любви и ласки женский голос, – Ты очнулась!
Хиёри почувствовала себя гадко, когда женщина, не помня себя от счастья увидеть дочь, которую считала мёртвой, живой и почти невредимой, обняла Ики что есть сил, сдерживая приступ жгущих слёз. Девушка хотела всё рассказать, что она Хиёри, не Аями, а Хиёри. Ики Хиёри. Что эта женщина не её мать, а она не её дочь.
Шатенка почувствовала себя гадкой обманщицей. Она не может так обманывать человека, что считает её своей дочерью. Нет, это неправильно... Но стоит только увидеть, как блестят глаза женщины от счастья, как Ики проглатывает язык, не имея права лишать её такой радости.
Хиёри пыталась. Пыталась сказать правду, но у неё не получалось. Пусть эта женщина хоть на момент почувствует себя радостной. Пусть у неё в жизни будет хоть какой-то лучик солнца среди густой тьмы. Мать умершей девочки начала что-то увлечённо рассказывать, то и дело спрашивая свою дочь о её самочувствии. Ики же не отвечала, с немым ужасом осознавая, что Ято, именно Ято перебил бóльшую часть населения. Нет, он не мог! Хиёри это точно знает! Он же всю жизнь мечтает о храме, но ему не позволяют. Наверняка и заставляют убивать. Должно же быть всему логическое объяснение!
– Аями..? – взволнованно проговорила женщина, сильнее сжимая ладони дочери в своих. Сейчас она молилась всем Богам, дабы Аями, милая малышка Аями не чувствовала себя скверно. Женщина не переживёт такой потери.
– Всё... В порядке, – всхлипнув, тихо отвечает Ики. Она сама не ожидала, что расплачется. Изображение перед глазами поплыто, а щёки обожгли слёзы. Горькие, горячие слёзы.
Аями Хиёри будто бы знала, какого это, думать, что дорогой твоему сердцу человек мёртв. Будто бы знала, какие муки перенесла эта женщина, потеряв семью, взглянув в устрашающие глазницы самой смерти. Будто бы знала, кого это... Смотреть, как любимых убивают, как проливается их кровь, – Всё.. В полном порядке...
Шатенка вздрагивает, стоит почувствовать, как женщина, со всей своей нежностью и лаской прижимает её к груди. Глаза начинают слезиться ещё больше. Хочется всё рассказать. Прямо сейчас. Не откладывать на потом... Сейчас, сейчас, сейчас же! Но в горле встал ком. Говорить уже не выдавалось возможным. Больно... Больно смотреть, на это счастливое измученное лицо молодой матери-вдовы.
– Касима! Бери свою дочь и уходим! Сейчас же! – скомандовал высокий мужчина, забираясь на белого, не запачканного кровью коня.
Женщина поспешила вытереть с красивого лица своей дочери горючие слёзы, что не прекращая лились по щекам. Шмыгнув носом, Касима еле выговорила: «Давай, Аями, милая, пошли... ».
Поднявшись с мокрой, из-за луж крови земли, Касима помогла подняться Аями, придерживая её за плечи и талию. Им стоит выбираться отсюда...
– Отныне эта территория Магацуками, – вновь выговорил тот мужчина.
Эти слова звоном отразились в ушах Хиёри. Её тело обмякло, а разум уже не помнил, когда её усадили на коня. Она уже не помнила дороги, которой направлялись оставшиеся выжившие. «Это не Магацуками... Это Ято... Ято... Почему он такой.... Ято...» – находясь в полу сознательном состоянии, тихо шептала Ики, еле держа веки открытыми. Ято же не может так поступить! Он... Не убивал бы людей... Нет, он...
– Как долго ты будешь себя обманывать? – прозвучало совсем рядом, будто бы в голове и Хиёри вздрогнула. Нет, нет, нет! Стоит успокоиться... Тихо... Вдох, выдох... Ещё немного и бедная Ики потеряет рассудок. Вид крови, расчленёных обычной катаной тел вызывал не только рвоту, но и странное ощущение по всей коже. Хотелось сойти с ума и забыться в собственных диалог с выдуманным персонажем. Шатенка еле мотает головой, чувствуя, как тяжелеет голова. Неприятное чувство, когда ветки царапают лицо — это всё, что позваляло Хиёри оставаться в сознании. Она уже не видела и не слышала ничего вокруг. Мысли были заняты только Ято. Точнее Магацуками. Почему здесь он такой?
– Каси-... – Хиёри осеклась. Не стоит называть женщину её именем. Иначе она рискует сойти с ума от горя, – Мам... Кто такой Магацуками? – голос Ики был слабым. Настолько, что никто даже мог не услышать, того, что она бурчала себе под нос. Шатенка должна разузнать хоть что-то, чтобы это её прибывание в сознании не было пустой тратой времени. Было ощущение, что Хиёри вот вот умрёт, стоит только задержаться здесь дольше, чем положено.
– Аями, милая... – Касима дёрнула за повод, что был прикреплён к морде коня, дабы тот слегка сбавил бег. Такая забота заставляя Хиёри чувствовать себя мерзко. Как будто бы она пользуется потерей этой женщины. Но это не так! – Это... Ужасный Бог... Тебе не стоит это знать...
– Расскажи ей! – буквально приказывает рядом скачущий на лошади старец, который, несмотря на свой возраст, умело держался верхом, – Она должна знать, с каким врагом мы имеем дело... Она должна знать его силу.
– Ято....
Касима вздохнула полной грудью, слегка вкрикнув. Прядь её тёмных волос зацепилась за ветку. Нельзя было останавливаться, поэтому клок волос остался украшать одинокую ветвь.
– Это Бог... – было видно, что женщине эти слова даются с трудом. Ей было больно оповещать об этом дочь, что а так слишком много на своём веку, – Бог... Бедствий...
– Аями-сан, даже не думаете приближаться к нему! – через мгновенье выкрикнул старец, борясь с желаниеи зарыться рукой в редкой серебряной бороде. Было ощущение, будто бы этот старик что-то знает... – Он без колебаний убьёт Вас! Касима-сама! Держите её при себе. Всегда.
– Да... – Хиёри дальше не могла раслышать слова ни старца, ни матери некой Аями. Получив ответ, девушка потеряла сознание, повиснув на спине некой матери.
***
Оставшиеся люди скрылись в лесах, подальше от всех деревень. Все боясь, но в то же время уважали Бога Магацуками. Никто не хотел оказаться убитым им.
Ступая по зелёной, не тронутой кровью земле, кони и лошади остальновились. Их вымотала слишком долгая, трудная дорога с тяжёлой ношой. Живые не жаловались и послушно слезли с животных, давая им насладиться сочной, изумрудной травой, что скоро наверняка покроется толстым слоем засохшей крови.
Хиёри, что успела вернуться в сознание до остановки на отдых, медленно и аккуратно начала слезать с коня, с помощью Касимы. Короткие волосы, что еле достигали плеч, были взлохмочены, а лицо было будто бы бледнее снега. Казалось, что Ики чем-то больна.
– Аккуратнее, милая... – слабая улыбка коснулась лица женщины. Её лицо было уставшим, глаза впалые, а кожа неестественного цвета. Но несмотря на это, Касима продолжала быть красивой, в расцвете сил женщиной, которая готова умереть, лишь бы сохранить своё дитя, которые улыбалось ярче солнца, – Милая... Улыбнись.. Молю.
Хиёри с непонимаем в
аметистовых зелёных глазах смотрела на мать-вдову, пытаясь осознать... Что от неё требуют? Ики пару раз осмотрела местность. Это была пустая, абсолютная пустая поляна. Не было даже намёка на дерево или сухой кустарник.
– Здесь мы будем лёгкой добычей, – будто бы проигнорировав просьбу Касимы, проговаривает шатенка, неожиданно чувствуя желание сбежать. Она здесь чужая. Она не должна быть здесь. Эти люди ей никто. Почему она с ними? Почему её не оставили умирать в лесу? Было бы проще. Намного проще.
– Аями... – голос женщины, которая смело называла себя матерью, дрожал, выдавая как она волнуется, – Девочка моя... Посмотри на меня... Пожалуйста...
Хиёри не смотрит. Боится. Ей тяжело это сделать. Она не Аями, она не дочь Касимы. Она чужая. Сердце женщины пропускает удар. Почему.. Почему её дочь не смотрит? Почему избегает взгляда? Неужели Касима сделала что-то не так?! Что.. Почему... Уставшие глаза женщины наполняются слезами.
– Аями.. – хриплый голос вновь зовёт дочь по имени. Та не откликается, – Я сделала что-то не так? Я исправлюсь, честно! Прости за это, Аями! – Хиёри сжимает кулаки. Так гадко она себя ещё никогда не чувствовала. Отвращение к себе нарастало с каждой секундой. Ведь именно она, Ики Хиёри, должна, именно должна, дрожащим голосом, падая на колени, просить прощения.
– Простите, Касима-сан, – девушка отводит взгляд куда-то в сторону. Ей больно говорить такое.. Больно рушить чей-то маленький мир, полный надежд.
– Аями? Милая? – Касима с удивлениеи в глазах смотрит на дочь. Почему она не называет её «Матушка», как всегда называла? Почему..? Чем Касима успела провиниться?
– Я не Аями... – Ики делает глубокий вздох, – Я Ики Хиёри, мисс.
Касима смотрит на дочь, а затем смеётся. «Ну ты Аями, умеешь расмешить!» – сквозь смех говорит женщина. Она не готова принять смерть своего ребёнка, рассуждала Ики.
– Касима-сан, послушаете, – Хиёри сдерживает рвущиеся наружу слёзы. Так больно ей никогда не было, – Я правда не Ваша дочь... Мне пора, – это последнее, что говорит Ики, перед тем как убегает, убегает в ту сторону, откуда они прискакали на конях и лошадях. Она не знает, насколько далеко это племя убежало, но Хиёри готова пробежать километры, лишь бы вразумить Ято.
– Держите её! – заметив, что девушка мчиться назад, прямо к своей смерти, кричит некий вождь оставшихся в живых людей. Несколько человек, без коней, отправились за Ики в погоню. Девушка лишь пыталась бежать, бежать что есть сил, не обращая внимания, что царапает босые ступни о разнообразные растения и корешки. Подальше отсюда, подальше от ужасных чувств внутри.
Касима еле стояла. Она не слышала и не видела ничего. Было больно... Дочь, её милая дочь Аями предала её... Убежала. Оставила одну. Мир, что женщина с таким упорством хранила в себе разрушился на мелкие куски. Их уже не собрать.. Остаётся только смириться... Но Аями ее способна на такое.. Неужели в милую девочку Аями вселились бесы? Такой страх и боль Касима не чувствовала никогда.
– Ято! – выводит женщину из раздумий крик своей дочери. Голос теперь казался другим... – Ято! Пожалуйста!
Хиёри кричала, звала своего Бога, надеясь, что он услышит и придёт. Придёт и защитит её. Она наивно полагала, что её Ято где-то здесь, что он и Юкине смогут помочь. Никто не приходил, а погоня, быcтрый бег и окровавленнын ступни сказывались на самочувствии. Вздохнув побольше воздуха, сколько это возможно при беге, Ики выкрикнула:«Магацуками!»
