***
— Пак Джинён. — Представляется стоящий за порогом парень с большой сумкой через плечо и чемоданом — небольшим, для ручной клади, вода каплями стекает по нему со сложенного мокрого зонта. Марк осматривает нового соседа с ног до головы — взлохмаченные волосы, чёрная оправа без линз, джинсовка поверх зелёной худи, вымокшие насквозь кроссовки, запачканные до колена штанины — и отвечает: — Джинён Пак. — Что? — Джинён не ожидал такого ответа и выглядит крайне растерянным — Марк его бы подразнил, находись он в лучшем расположении духа. — Джинён Пак. — Спокойно повторяет Марк. — Здесь тебе следует так представляться — сначала имя, потом фамилия. Хотя, фамилию можешь вообще не называть, это необязательно. — А, вот как. — У Джинёна от смущения краснеют уши. — Хорошо, эм… — Марк. Марк Туан. — Приятно познакомиться, Марк. — Джинён протягивает ему руку и улыбается. Глядя на его яркую улыбку, Марку почему-то самому хочется улыбаться, но он сдерживается. Пожимает протянутую удивительно тёплую руку и где-то на краю сознания понимает, что это знакомство не сулит ничего хорошего.***
Когда живёшь с кем-то в маленьком замкнутом пространстве и видишься практически 24/7, волей-неволей начинаешь узнавать о своём соседе очень многое, даже если он держится довольно отстранённо, на приличном расстоянии, и мало говорит, потому что стесняется своего акцента и не уверен в грамматике. В отличие от Марка, Джинён приехал в Лондон, чтобы действительно учиться, а не фыркать на погоду, спать на лекциях, шляться по клубам и садиться за эссе в последнюю ночь перед сдачей. Хотя, на погоду Джинён периодически тоже сетует — у него от влажности волосы смешно завиваются. Потому Марк лишний раз Джинёна не тревожит, когда тот корпит над учебниками. Спустя две недели они с Джинёном находят общий язык. Марку даже не нужно быть дружелюбным — просто рядом с Джинёном по-другому у него не получается. С ним ему поразительно легко, и это взаимно. Возможно, из-за этого Марк начинает замечать чуть больше, чем следовало бы. Джинён прикрывает рот ладонью каждый раз, когда в открытую смеётся, а в уголках его глаз собираются морщинки. Он хмурит брови и смешно дует губы, когда чем-то недоволен или что-то идёт не так, как он этого хочет. Джинён кажется собранным и организованным, но на самом деле с превеликим удовольствием раскидывает свои грязные носки по всей комнате и в итоге теряет их. Джинён не читает комиксы, в отличие от задротящего в них Марка, но обожает экранизации по Марвелу и ДиСи. Он книги читать любит и часто делает это перед сном, а потом в процессе засыпает и на следующий день начинает книгу с начала, потому что не знает, где остановился. Из-за этого читает он крайне медленно. Если у Джинёна плохое настроение, он поливает ядом сарказма всё и всех подряд. Его пассивная агрессия часто пробуждает желание одновременно расшибить ему башку о стену и самим выброситься из окна. Он невыносим, когда обижается, а обиду в себе он вынашивает очень долго. Джинён злопамятен и очень любит перемывать косточки своих обидчиков. Когда ему нужно личное время и пространство, он даёт об этом знать всем своим видом, и в такие моменты его правда лучше не трогать, даже если со стороны он выглядит брошенным и одиноким. Чем больше Марк его узнаёт, тем очаровательнее он начинает казаться, тем дольше на нём задерживается взгляд, тем сильнее хочется проводить всё время вместе. И это первый красный стоп-сигнал для его сердца.***
— Мааарк, — тянет Джинён и заваливается Марку на спину, вдавливая его лицом в матрас, — пойдём завтра в кино? — Джинё… — Ему даже не дают договорить, с полным энтузиазмом перебивая. — Завтра премьера «Чёрной пантеры», я не могу её пропустить! — Джинён... — на последнем издыхании бормочет Марк, — мы пойдём, только слезь с меня… И вызывает у Джинёна заливистый смех — конечно же, слезать он не собирается. Марк обречённо вздыхает — как олдскульному ценителю комиксов, ему правда не нравятся экранизации Марвел, — но не может сдержать улыбки и дождаться завтрашнего дня. Немного времени — всё, что понадобилось, чтобы Джинён перестал сторониться, раскрылся и оказался весёлым малым со здравой долей безбашенности. Немного времени — а Марку уже сложно представить их небольшую общажную комнату без Джинёна. Немного времени — и привязанность незаметно связывает его по рукам и ногам. И это второй красный стоп-сигнал для его сердца.***
У Джинёна есть друг — лучший — там, дома, у него в Корее, с которым он каждый день созванивается по корейскому мессенджеру — кажется, он называется какао, если Марк правильно помнит. Они почти каждый день болтают по часу, иногда по два, если позволяет время и место. Марк не понимает ни слова из того, что Джинён говорит — трещит без умолку и крайне редко делает паузы хотя бы на передышку, — но Марк прекрасно слышит, как Джинён говорит, и понимает, что этот друг для него — человек очень близкий, родной, наверняка знающий о Джинёне многое, если не всё. Джинён каждый раз будто светится изнутри, когда слышит чужой голос на том конце трубки, и улыбается ярко-ярко. Марку всегда было интересно, какой он — человек, делающий его соседа таким счастливым, как его зовут — кажется, имя тоже начинается на «дж», почему они не созваниваются с видео — любопытно глянуть, как выглядит драгоценный друг Джинёна, — но спросить не решается. Марку кажется — он чувствует нутром — что это запретная территория, куда не стоит ступать. Некоторые границы и барьеры всё равно остаются поднятыми, даже несмотря на хорошую дружбу и сожительство. И всё же однажды он озвучивает вопрос о видеозвонках вслух. — Потому что я буду скучать ещё сильнее. — Отвечает ему Джинён с поразительной честностью и тоской в голосе. Глядя на вмиг впавшего в меланхолию Джинёна, словно кто-то в его голове щёлкнул переключателем настроения, к Марку приходит одновременно ошеломляющее и грустное осознание. Как он не понял этого раньше? Сдавливающий горло тяжёлый ком не исчезает, чувство сжатого в тисках сердца не покидает его даже после того, как Джинён снова улыбается и начинает живо рассказывать о своих предположениях, что будет в предстоящих «Мстителях». Смех Джинёна ещё никогда не вызывал в нём настолько сильное желание кричать от отчаяния. Марк выдавливает из себя улыбку. Свои последние стоп-сигналы для сердца он уже давно упустил.***
Последний экзамен его поток решил отметить в клубе, и Марк не нашёл ни единой убедительной причины, чтобы отказаться от празднования. Не нашлось у него и причин вовремя остановиться и перестать пить. Марк не помнит, как вернулся в общагу. Он еле держится на ногах, рискует упасть и разбить себе голову в любой момент. Алкоголь затуманивает сознание, он не разбирает цифры на дверях комнат и находит свою исключительно по памяти. Заваливается на дверь с громким стуком и в тишине пустого коридора слухом ловит раздающиеся по ту сторону приближающиеся шаги. Джинён открывает дверь слишком резко, и Марк падает прямо ему в руки. — Марк! Джинён звучит обеспокоенным. Краем глаза Марк замечает лежащий на полу телефон с текущим вызовом — на экране светится имя корейскими буквами — и горько усмехается. — Джинёёён. Марк цепляется за плечи соседа и поднимает на него свои мутные глаза. Видит во взгляде напротив искреннее волнение и заботу, а ещё каплю снисходительности — ну и чего ты напился? — и чувствует всю несправедливость этого мира. Не так он хочет, чтобы Джинён на него смотрел, совершенно не так. — Мар… Он не даёт Джинёну договорить. Он целует Джинёна. Он не отдаёт себе отчёта в том, что делает. И даже когда Джинён оставляет у него на скуле обжигающий удар, всё, о чём он может думать прежде, чем сознание окончательно падает в беспросветную бездну, это тепло его губ.***
— Джинён, я… — Не подходи ко мне, Марк. — Джинён… — Не надо, пожалуйста. Марк смотрит на сжатую фигуру Джинёна и не находит в себе силы отказать в просьбе. Последующие недели Марк живёт так, будто у него нет комнаты в общаге, — кантуется у своих многочисленных знакомых — и совершенно не знает о том, что над соседней кроватью висит календарь с обведённой красным маркером датой отъезда.***
Марк возвращается в комнату днём с расчётом на то, что Джинён на парах, но неожиданно застаёт его сидящим на кровати. С горой своих комиксов. Джинён смотрит на него так, словно его поймали с поличным. Неловкую тишину нарушают одновременно они оба. — Можешь их оставить себе. — Я собирался их сразу вернуть. Они смотрят друг на друга некоторое время прежде, чем разразиться громким смехом. Похолодевшая когда-то комната снова заполняется теплом на время забытой дружбы и молчаливых «я скучал».***
— Мааарк, — тянет Джинён и с разбегу запрыгивает Марку на спину, заставляя его покачнуться, — пойдём завтра в кино? — Джинё… — Его нагло перебивают. — Завтра премьера «Мстителей», я не могу её пропустить! — Ты тяжёлый, — тихо стонет Марк, — мы пойдём, только слезь с меня… Джинён только смеётся в ответ и крепче обхватывает его талию ногами. Марк обречённо вздыхает и улыбается — ему всё ещё не нравятся экранизации Марвел, но он с нетерпением ждёт завтрашнего дня.***
Когда слишком долго живёшь с кем-то, неосознанно начинаешь перенимать чужие привычки. Марк не замечает, в какой момент начинает читать что-то, помимо комиксов, и адекватнее учиться — не спит на лекциях, сдаёт всё до дедлайнов и почти не ходит по клубам. Он перестаёт аккуратно складывать носки в ящик, как его с детства учила мама, раскидывает их где попало и чувствует себя при этом совершенно комфортно, будто так было всю его жизнь. Однажды он находит жёлтый носок с пальмами на верхней полке рядом с книгами и сразу же понимает, что это не его. — Джинён, как твой носок… — Марк оборачивается назад и замирает. Соседняя половина комнаты абсолютно пустует. Джинён вернулся в Корею два дня назад.***
— К тебе сегодня подселят соседа, — говорит Рэнди, забирая у Марка заявку на продление проживания в общежитии на третий год, — он из Южной Кореи. — Вонг ставит в нижнем углу листа печать и возвращает его. — Так что приберись в комнате и будь дружелюбным. Марк смотрит на заявку и остро чувствует дежавю.***
— Югём Ким. — Представляется стоящий за порогом высокий парень с небольшой сумкой через плечо и чемоданом — большим, в него могут поместиться все вещи Марка, включая его коллекцию комиксов и книг; вода каплями стекает по нему со сложенного мокрого зонта. Марк осматривает нового соседа с ног до головы — ярко жёлтая бейсболка, висящие на шее наушники, чёрный свитшот с дурацкими Микки Маусами, запачканные в грязи мартинсы и штанины джинсов — и отвечает: — Марк Туан. — Приятно познакомиться, — Югём протягивает ему руку, — Марк. — И широко улыбается. Марку не хочется улыбаться в ответ. Он молча пожимает чужую ладонь. У Югёма она удивительно тёплая.