Artist and Pai boy

— Маркус, а ты уверен, что я подхожу на эту роль? — Я выбрал тебя как лучшего натурщика. Я всегда тверд в своих решениях, — произнес Маркус, доставая из баночки кисточки различных размеров. На столе появились краски и баночка с чистой водой. — Не волнуйся, всё будет хорошо. Я буду стараться. — Я признателен тебе, но разве Норт не подходит для этой работенки? — паренёк лет восемнадцати, чьи волосы напоминали пшеницу, неуверенно занял свое место на стуле художественного класса. Неподалеку маячил такого же возраста юноша, который ходил то туда, то сюда, собирая для работы необходимые вещи. Он был явно увлечен, коль на устах была улыбка, а в глазах читалась самая настоящая решимость. — Я же говорил тебе, что именно для этого проекта мне нужна особь мужского пола. Выбрал тебя, буквально таки лучшего из лучших, — произнес Маркус, становясь перед мольбертом, где уже было зафиксировано полотно. — Ох… — для Саймона этого было вполне достаточно, чтобы закрыть свой ротик и покраснеть в области щек. Дабы скрыть это, парень принялся тереть лицо. Лишь бы Маркус этого не увидел, но уже слишком поздно. Последний заметил. Чёртовы художники. Видят каждую деталь. — Что-то не так? — стоящий у мольберта подошёл поближе к натурщику. — Ты покраснел. — А? В-все нормально. Для меня это все впервые. Я не уверен, что у меня выйдет. В конце концов, я думаю, что тут больше подойдёт Коннор. У него больше харизмы и… Ему закончить не дали. Маркус приложил палец к мягким губам Саймона. От этого действия стало ещё хуже. Саймон зажмурился. — Я тебе же только что сказал. Все хорошо. Я выбрал именно тебя. Потому что я считаю тебя очень красивым. Блондин приоткрыл один глаз. Маркус так уверенно говорил. Закончив с прелюдиями, парень вернулся обратно к рабочему месту, задумавшись. На переносице так забавно собрались мелкие морщинки, отчего на устах Саймона появилась лёгкая улыбка. — Ладно, давай начнем. Саймон, не мог ли ты немного сдвинуть руку. — Так? — Немного левее. Да, вот так. Ага. Маркус перевел взгляд на полотно. Вглядываясь в него так пристально, юноша надеялся увидеть там ответы. Но бумага не отвечала. Она просто была белой, вот и всё. Глаза Маркуса закрылись. Погрузившись в лёгкую темноту, парень старался сосредоточиться. Как же сделать лучше? В голове крутились мысли, но ни одна из них не по нраву. Склонил голову в бок. Саймон все это время сидел в одной позе, не издавая ни звука. Всё внимание было приковано к художнику. К его прекрасным гетерохромным глазам, к изгибу губ, которые так хотелось изучить как можно больше и лучше. К груди, что вздымалась, то опускалась с каждым разом. Светловолосый парень от подобных мыслей буквально млел, и так хотелось, чтобы нежные чувства были взаимны, но… Маркус был гетеросексуалом, да и вроде бы с Норт у него что-то есть. Да и кому нужен такой застенчивый, тихий мамин сынок? Саймон поджал губы. Оставалось лишь молча наслаждаться минутами близости со своим другом. — Кажется, у меня есть идея, — произнес Маркус, выйдя из некого транса. Подойдя опять к своему натурщику, парень взял на себя инициативу управлять чужим телом. Впрочем, оно не было против. Саймону нравились эти прикосновения к своей коже. Каждая частичка, где касались руки художника, горела адским пламенем, от которого в животе приятно скручивалась тяжесть. — Вроде бы так, — Маркус взглянул Саймону прямо в глаза. Застенчивый юноша ответил на это взаимностью и вновь покрасневшими щеками. — Ты чего? — Всё нормально, правда. Я… я… — из головы все слова выветрились. Словно Саймон забыл язык и теперь ничего не может произнести. — Может, нам стоит отложить рисование? — Н-нет! Я просто нервничаю. Для меня это впервые. — А, да. У тебя же ещё нет опыта. Ну ничего, я помогу тебе справиться, — и протянул руку, чтобы поддержать. Саймон взял ее. Такая теплая и нежная… — Ладно. Начнем. Твоя задача не двигаться. Если начнет затекать — говори сразу. Передохнешь. Понятно? — Да. Маркус вернулся к мольберту. Теперь можно приступить к работе. И тут время словно замедлилось… Минуты шли как часы. Однако, для Саймона это не было трагедией. Когда же ещё Маркус пригласит порисовать себя? Кто знает? Художник рисовал и рисовал. Чуть ли не каждую секунду обращался взором к натуре и опять возвращался к полотну, где со временем появлялись незамысловатые мазки серого цвета. Сам класс очень светлый. Да и день сам по себе был солнечным и теплым. Как никак, но лето уже проникало во все щели, взывая к себе жару и дожди, которые не были такими уж редким явлением в Детройте, а особенно в июне. С приходом июня и приходили долгожданные экзамены, от которых хотелось убежать и забыться где-то, как это делал мистер Андерсон, учитель физкультуры, который любил пить, ворчать, как старик, но при этом быть весьма уважаемым человеком, который за здоровый образ жизни… Эм, нет. Во время сдачи экзаменов и закрытия всех долгов у всех начинается паника, кроме Коннора Андерсона, естественно. Один из лучших учеников всегда всё делал вовремя и хорошо. Ну прям пай мальчик, который всё и всегда успевает. Говоря о Конноре, можно вспомнить и об умничке Каре. Впрочем, как можно все успевать и учиться при этом на «отменно» пока природой не выяснено, но студенты честно пытаются разгадать эту загадку. В частности, это хочет выяснить и сам директор школы — Элайджа Камски. Большую часть заданий за него делает его зам. — Хлоя Грейс. Сам же Камски едва успевает закончить все в срок. Похоже, что директору явно это не нравится, а потому он частенько закрывается в своем кабинете с мисс Грейс, чтобы выяснить столь важные дела. Впрочем, это их личное дело. Нас это не должно касаться, ведь так? Маркусу было все равно. В его клубе рисования с дивным названием «Иерихон», ну или же «Джерико», кому как нравится, всегда было спокойно и хорошо, ведь это зона, где члены клуба могли проводить свое время, не боясь, что что-то плохое может случиться. А иначе включался мод «Маркус революционер», и всё вмиг становилось на круги своя. Короче говоря, будь хорошим и будет тебе свобода, а если нет, то привет революция. — Маркус… Эм… — Саймон чувствовал, как спина уже затекла от долгого сидения. Сам стул, на котором сидела натура, был без спинки. — А, да, я как раз закончил уже. Можешь отдохнуть, — Маркус протер лоб тряпочкой. Фух. А быстро управились. Всего за полтора часа вместе с покрасом. — Уже? Так быстро? — Саймон осторожно подошёл ближе. — Да. Я наловчился всё делать быстро и аккуратно. Забыл? — А, да… — он даже не заметил, как время пролетело. — Хочешь глянуть? — Маркус отошёл. Саймон подскочил к полотну, приоткрыв рот от удивления. Его копия, но на холсте, смотрела прямо на него. Так точно изображены все элементы. Прическа, лоб, глаза, нос, губы… Саймон смотрел прямо на свои губы. Такие тонкие. — Ну как тебе? — Как будто смотрю в зеркало, — произнес парень, улыбнувшись другу. — Мне ещё для зачёта надо парочку работ, — Маркус подошёл к окну, чтобы его открыть. Тяжёлый вздох. — Спасибо, что согласился мне помочь. — Д-да пожалуйста. Ты же знаешь, что я всегда готов тебе помочь, только попроси, — Маркус вернулся обратно к мольберту. Встал рядом с Саймоном, положив свою руку на плечо. Саймон же весь стушевался. Он осторожно вывернулся и уселся на парту, вздыхая. — Что-то не так? — Маркус подошёл. Саймон покачал головой. Художник взял юношу за лицо, заставив взглянуть на себя. — Что ты от меня скрываешь, Саймон Вотерсон. — Маркус Манфред, я ничего не скрываю, — улыбнулся парень, покраснев. Маркус ещё никогда так не делал. Что же сейчас будет? — Кто-то из нас не умеет врать, ведь так? Особенно друзьям, м? — Ты не поймёшь. — Мы друзья. Уверен, что пойму. Ты знаешь, что ты можешь мне рассказать. — Дело во мне. Я хочу сам во всем разобраться, — Маркус нахмурился. Саймон набрался смелости заглянуть в чужие глаза. — Я справлюсь. — И ты думаешь, что после всего я тебе поверю? Я знаю, что ты скрываешь. — Знаешь? — Саймон облизнул свои пересохшие губы, слабо дрожа. — Я вижу как ты смотришь на меня. Думал, что не замечу? — и Маркус осторожно, но нежно прикоснулся к чужим губам. Саймон ну совсем не ожидал такого. Чужие губы мягко обволакивали его собственные. Руки Манфреда оказались на парте по обе стороны от Вотерсона. Последний ответил на поцелуй. Саймон положил руки на плечи художника, но не рассчитал силы, ведь глаза закрыты, а потом повалился на парту. Маркус занял позицию сверху. Поцелуй был разорван. Саймон смущенно прикрыл рот. Стыдно, но приятно. — Кто бы мог подумать, что у моей натуры будут такие сладкие губы, — а Маркусу лишь бы насладиться секундами беспомощности смущенного друга. — З-замолчи… — а Саймон лишь закрыл второй рукой глаза и был таков. — Дурачок ты, Вотерсон. Твои чувства взаимны. — Но как же Норт? — С ней у меня ничего нет. Не думай об этом. — Но… — Маркус прикрыл ротик Саймона, утянув в новый поцелуй.