You Don't Bring Me Flour

Пак Чимин понятия не имел, что происходило каждую пятницу на паре по ОБЖ. Вы не можете его винить. Разве что тот факт, что урок ОБЖ — сущая скука, а до выходных оставалось совсем немного, и Чимину было о чём подумать. Например, о том, что дома, вероятно, почти не осталось еды, поэтому позже ему придётся сходить за продуктами, чтобы они с Тэхёном не голодали. А ещё о том, что ему нужно пройти ту видеоигру, в которую он начал играть в прошлом месяце, и позвонить маме, чтобы она не волновалась. Кроме этого, Чимин ничем не занимался на выходных. На самом деле, главная причина, по которой он завалил ОБЖ, — это то, что он не мог смотреть ни на что, кроме Мин Юнги через одно сиденье от него, глаза которого всегда были слегка прикрыты в этой сексуально-милой манере, присущей только ему, чей большой палец всегда утыкался в розовую нижнюю губу, и щека которого была подперта ладонью и О Боже О Боже О Боже Как Же Он Горяч. Прежде всего, можно с уверенностью сказать, что Чимин был Мин-Юнги-зависимым. Это был их единственный совместный класс, и если Чимин когда-либо отворачивался, он мог пропустить тот момент, когда Юнги, наконец, посмотрит на него в ответ. Затем он бы почувствовал сиюминутное мощное притяжение, и Тейлор Свифт начала бы тихо играть на заднем плане. Именно так это должно было произойти, и Чимин поклялся: единственное, что сдерживало их вечность навсегда — тот факт, что Юнги никогда, ни разу не посмотрел на него. Пока в один прекрасный день он, наконец, не сделал это. «We were both young when I first saw you»*… — Пак Чимин! — Что? — он оторвал глаза от Юнги, выражение лица которого выглядело больше раздражённым, нежели безумно влюблённым, и перевёл их на учителя, возвышавшегося над ним. Затем на парту Чимина приземлилась пачка с тяжёлым ударом, и белое облако муки затанцевало в воздухе перед его лицом. Он никогда не был так растерян, держа пачку муки на уроке, который, как он думал, был в первую очередь о человеческих гениталиях. — Поскольку вы оба, Вы и Мин Юнги, — единственные, кто не принимал активного участия в сегодняшнем приятнейшем обсуждении, я ставлю вас обоих в пару. — Прекрасно! — Чимин слышал, как ангелы пели в его голове, потому что это был его шанс! Наконец-то он будет вместе с Мин Юнги, затем они влюбятся и вместе состарятся, и всё будет просто идеально. Он остановился. — Извините, но для чего Вы нас объединяете? — Я должен всё повторять для Вас, Пак Чимин? — учитель закатил глаза, медленно возвращаясь к кафедре. — С этого момента и до последней недели перед вашим выпускным эта пачка — ваш обожаемый ребёнок, и вы вдвоём будете защищать её ценой своей жизни. В противном случае, я не подпишу ваш допуск к выпускному. Это понятно? Восторженно кивая, Чимин начал баюкать двухфунтовую пачку муки. Отныне эта пшеничная масса принадлежала ему и Юнги. Он был убеждён, что его грудь взорвётся от переполняющего его счастья. Когда класс отпустили, всё, что осталось в комнате — Пак Чимин, пачка муки, Мин Юнги, медленно шагающий к нему, и тихое звучание Тейлор Свифт. «We were both young when I first saw you»… — Ты же сам обо всём позаботишься, да? — Э? Это было вообще не то, что Чимин ожидал услышать от Юнги, но больше он был удивлён тем, что Мин Юнги не выглядел даже немного влюблённым в него. Он был уверен, что почувствовал нечто особенно сильное между ними, но тот выглядел так же, как и во время ОБЖ: красивый, но болезненно отстранённый. Парень пожал плечами, глядя в потолок. — Ну, знаешь. У меня много дел, и вообще нет времени на то, чтобы нянчиться с дурацкой пачкой перемолотой пшеницы. Чимину было немного больно. Разочарование разрослось цунами в животе, и он ужасно сильно захотел схватить Юнги и сказать ему не бросать его одного со всем этим. Однако, поскольку он был относительно нормальным человеком с достоинством и стыдом, «Это же наш ребёнок! Как ты можешь?!» превратилось в кивок головой. Поджав губы в слабую улыбку, Юнги только хлопнул Чимина по плечу, прежде чем отвернуться и официально сделать парня родителем-одиночкой. — Подожди! — крикнул ему Чимин и выбежал из комнаты в наиболее клишированной драматичной манере, которую, как он думал, он заслуживал. Юнги остановился и повернулся с лямкой рюкзака, свисающей с одного плеча, и руками, засунутыми в карманы. — Что? — Как… — внезапно Чимин осознал, что это не драма, и его щёки загорели. Он мысленно отругал себя. Это был худший момент для того, чтобы превратиться в ходячий факел. — Как ты хочешь назвать ребёнка… Пачку. Ну… да. Прохожий посмотрел на них так, будто они с другой планеты, и Юнги смущённо вздохнул: — Не знаю. Назови его… э… Сахарок или Цветочек или что-то такое. Когда он удалился так быстро, что почти оставил за собой огненный след, Чимин беспокойно посмотрел на его новый ненаглядный Сахарный Цветочек и решил довольствоваться тем, что Юнги (вроде как) дал ему имя.

***

— Ты слишком всё драматизируешь. — Тэхён, я позвонил спросить, хочешь ты попкорн с сыром или с маслом. — Пф, ага. Это было до того, как ты превратил этот предполагаемый одноминутный разговор в получасовую дискуссию о своём одиноком отцовстве мешка с грёбаной мукой. — С сыром, так с сыром. Стоя один в проходе, Чимин зажал телефон между ухом и плечом, забросив шесть упаковок попкорна в корзину. Часть его хотела придушить своего соседа по телефону, но он напомнил себе, что кроме того, что это было физически невозможно, ему также нужно было с кем-то делить арендную плату. Ещё ему нужно было купить детские вещи для проекта, о которых он совершенно ничего не знал. Он надеялся, что Тэхён знает лучше, но, как обычно, его лучший друг был царствующим королём, матерящим его без какой-либо видимой причины. — И дело не в том, что я должен самостоятельно заботиться о Сахарном Цветочке неделю… — Сахарный Цветочек? Ты дал этому имя? — …дело в том, что я ожидал, что Юнги будет делать это со мной. Чимин чувствовал себя полным идиотом, нося двухфунтовый мешок муки по городу, но он не мог оставить его, опасаясь, что тот может порваться, или случится что-то другое, и Чимин знал, что должен получить допуск по ОБЖ с Юнги или без него. — Аааа. Это тот парень, с которым ты хотел переспать, да? — О мой Бог. — Мда, не думаю, что кто-то вроде Мин Юнги возбудится от практики отцовства. — Я бросаю трубку, — Чимин закатил глаза, подходя к самой короткой очереди на кассу. — Осторожно доберись до дома, засранец. У тебя еда. — Ах, да. Что бы ты делал без меня, Ким Тэхён? — Наверное, умирал от голода. Засунув телефон в карман, Чимин положил на кассу сначала консервированные продукты, затем рамён и закуски. Зазвенел писк проходящих сканер продуктов, пока Чимин удерживал Сахарный Цветочек в руке, доставая купюры из кошелька. — Сколько с меня? — он перебирал купюры и искал мелкие. Странно, но кассир молчал. — Ээ, — произнёс знакомый голос. — Муку, пожалуйста. Чимин поднял глаза и крепче сжал пачку. У кассира были тёмные волосы, глаза, смотревшие на него, как на представителя другой расы, и руки, протянутые, чтобы схватить Сахарный Цветочек. — Эй, я тебя откуда-то знаю. Ты ходишь в мою школу, да? Ты второкурсник? — Ага, — пробормотал он. — А теперь дай мне муку. — Разве ты не живёшь в моём доме? Почему я не вижу тебя здесь, каждый раз когда хожу за продуктами? — Чимин прочитал надпись на бейджике парня. «Чон Чонгук». Посмотрев на него поближе, Чонгук начал выглядеть не так уж плохо. Не то чтобы он считал его уродом до этого, просто сейчас он казался действительно необъяснимо привлекательным, и старший не знал почему. Может, он выглядел бы ещё лучше, если бы не смотрел на Чимина, как на больного на голову? — У меня была другая смена сегодня. Дай мне муку. — Мы никогда не говорили, поэтому извини, что я не узнал… — Слушай, парень, просто отдай мне муку, — сказал Чонгук громче, останавливая Чимина на полуслове. Старший продолжил двигать пачку на дюйм дальше в защитном жесте. — Послушай, Чонгук, это не просто пачка муки, — он держит мешок прямо перед озадаченным лицом кассира. — Это Сахарный Цветочек. — …Что. Чимин моргнул: — Дело в том, что это моё. Это не из магазина. Чонгук не выглядел окончательно убеждённым: — На твоём месте, пытаясь вынести мешок обычной муки отсюда, я бы просто сдался и заплатил, а не давал ему какое-то дерьмовое имя, вроде Сахарного Цветочка, просто чтобы сказать, что он твой. — Но он мой, — начал посмеиваться Чимин, пытаясь оставаться спокойным в данной ситуации. — Я-я пришёл с ним. — Чувак, если ты не сдашься, я позову охрану. — Но он мой! — возразил Чимин, хотя выражение лица Чонгука не изменилось: смесь смятения и ужаса. — Типа, я даже не могу называть его мешком муки. — Как ты должен называть его тогда? — Своим ребёнком. — Охрана!

***

После целого часа попыток убедить полную комнату охранников и менеджера, что он не крал пачку муки и не пытался уйти с ней, они поверили ему, просмотрев запись с камер безопасности, на которой видно, как он входит с ней в правой руке. С одной стороны, его отпустили домой. Но с другой стороны, они отослали его, как сумасшедшего, в чём он их не винил. Он называл мешок своим ребёнком из-за панического отсутствия слов получше. Рассказ о том, что он учится в школе и это его проект, значительно облегчил бы всем жизнь. Спускаясь из офиса менеджера, Чимин увидел, что кто-то другой занял кассу Чона, а сам младший снял свой фартук, собрал вещи и помахал другому парню на прощание. Быстро шагая, Чимин помахал парню, и когда Чонгук это заметил, он ускорил шаг. — Эй! Чонгук! — выкрикнул он, когда оба они оказались снаружи. Кассир остановился на месте и повернулся, чтобы вернуться к Чимину. — Что ты хочешь, странный старший с мукой? — Я должен объяснить, — начинает Чимин. — Привет, я Пак Чимин. А… А ты Чон Чонгук, верно? Ты танцуешь в школе, да? Ты действительно хорош… Так вот, у нас есть проект по ОБЖ, а это — имитация ребёнка. Прости, что вёл себя странно или, ну знаешь, безумно. — Ага, — кивнул Чонгук. Чимин пялился на него и пытался контролировать свой словесный понос, проглатывая как можно больше слюны и кислорода. Тишина повисла прежде, чем Чон выдохнул, и его плечи немного расслабились, даруя Чимину облегчение больше, чем что-либо. — Спасибо за объяснение. Я думал, мне придётся жить с тем фактом, что мой ближайший сосед эмоционально привязан к мешку муки. — Ты живёшь за дверью рядом? — глаза Чимина расширились. — Я и не замечал. — Да, ты не очень-то часто выходишь наружу. Просто однажды я увидел тебя спящим в коридоре напротив твоей двери. Чимин посмотрел вниз, его лицо начало гореть от смущения: — Оу, это в тот раз, когда мой сосед закрыл меня снаружи. Ты с ним встречался? Он ужасен, но он мой лучший друг. К его удивлению, Чонгук мягко засмеялся: — Нет, не встречался. И не думаю, что планирую. — О, но тебе стоит, — Чимин не знал, что делал или почему говорил, не подумав, но его слова мешали его мыслям и те свободно лились из него. — Приходи на ужин! Ты можешь помочь мне с детскими делами. Я ничего об этом не знаю, а мой партнёр вроде как сбежал. Чимин тут же пожалел о сказанном, потому что Чонгук выглядел так, будто снова начал эмоционально отстраняться. Он уже был готов начать извиняться, но Чон вдруг расплылся в улыбке, как никогда раньше, и старший потерял дар речи. — Значит, родитель-одиночка? — пошутил Чонгук, заставив Чимина вздохнуть с облегчением и взглянуть вверх с игривой улыбкой на губах. — Наконец-то. Хоть кто-то понимает.

***

Солнце начинало садиться, а люди возвращаться домой. Встречные потоки людей направлялись к автобусной остановке, а двое парней шли к небольшому магазину рядом с квартирой, когда Чимин осознал, что забыл купить вещи, которые нужны, чтобы вырастить мешок муки. Их поприветствовала продавщица, выглядевшая полной энтузиазма до того момента, пока не увидела пачку муки, которую обнимал Чимин. — Так какие детские вещи могут понадобиться мешку муки? — спросил Чонгук, хватая корзину. — Согласно инструкции, мы должны его украсить. Кроме этого, подгузники. Мы должны надеть подгузник на Сахарный Цветочек. — Не могу дождаться реакции людей, когда они увидят, как ты сжимаешь мешок с мукой в памперсах. — Кто знает? Им это может показаться привлекательным. Поспешив в заднюю часть магазина, они стояли вместе, обсуждая и отпугивая других мамочек поблизости в течение получаса, Чимин держал пару подгузников с подсолнухом, а Чонгук указывал на обычные и дешёвые. — А я говорю, что это мило, — сжал губы Чимин, непроизвольно дуясь. — Его зовут Сахарный Цветочек. Алло? Подсолнухи? Всё логично? — Чимин, было бы более логично купить дешёвые подгузники для мешка муки. Тебя как будто заводит позориться, серьёзно. Чимин остановился, чтобы взглянуть на обе пачки, и положил ту, что с подсолнухами, на место, хватая дешёвые и поворачиваясь спиной к Чонгуку с упрямым ворчанием: — У тебя правда никакого уважения к старшим, не так ли? — Я просто помогаю тебе принимать правильные решения. Поворачиваясь к выходу из прохода, сердце Чимина остановилось от вида фигуры за полками, которую он хорошо знал, потому что проводил полтора часа каждую пятницу, пялясь на неё. Его разум перешёл в режим полёта, все чувства замерли и внезапно Пак Чимин не мог двигаться и забыл основную человеческую функцию дыхания. Как бы глупо он выглядел, если бы Мин Юнги увидел, как тот вложился в их пачку муки? Чимин не хотел это выяснять. — Эй, ты почему остановился? — спросил Чонгук, и Чимин быстро повернулся и прикрыл рот Чонгука рукой — с кожей холодной, будто он увидел призрака. — Там в другом ряду кое-кто, — прошептал он. Прижатый спиной к полке с плотно зажатым ладонью Чимина ртом, Чонгук мог лишь поднять бровь. — Это отец. — Эм, Чимин? — Юнги, — Чимин повернулся как можно менее грациозно, роняя пачку подгузников и краснея. Юнги стоял по другую сторону ряда, держа несколько пачек чипсов в руках. — Ты уронил свои… э… — Да, — Чимин нервно усмехнулся, поворачиваясь, чтобы схватить памперсы, и увидел, что Чонгук испарился. Мысленно проклиная соседского парня, Чимин никогда не хотел умереть так, как в тот момент. — Послушай, я перейду сразу к делу, Чимин, — Юнги приблизился, и Чимин открыл совершенно новый оттенок красного на своей коже. — Да? — Я знаю, что действительно нравлюсь тебе. Я не слепой. Но ничего не выйдет, потому что ты не нравишься мне в этом плане. Мы в самом деле разные, и если ты расценил всю эту ситуацию, как способ сблизить нас, то это не так. Мне жаль, если я расстроил тебя, не желая в этом участвовать, но я правда не хочу. Не с тобой. Пак Чимин отказался от попыток найти достойный ответ на такой отказ, потому что сейчас он пытался просто не расплакаться от стыда. Юнги смотрел на него с такой неловкой жалостью, и это было слишком для Чимина, он просто ничего не мог сделать. На самом деле, было так тихо, что Юнги, наверное, мог услышать, на сколько осколков разбилось сердце Чимина. — Э, детка? — неловкий голос внезапно прозвучал с другого конца прохода, и Чимин внезапно избавился от нужды расплакаться, потому что что за нахрен делал Чон Чонгук? — Я взял… э… бутылочки. Тебе нужны были бутылочки. — Нет, — Чимин оглянулся, чтобы посмотреть на Чонгука с очаровательной кривой ухмылкой. — Нет, не нужны. — Оу. Кто знал, что малыш Цветочный мешок не нуждается в бутылочках? — быстро двигаясь к другому концу ряда, Чонгук делает быстрый жест и обхватывает рукой плечо Чимина. — А ты кто? — Привет. Мин Юнги. Я как раз говорил о мешке. Мы вроде как партнёры, — медленно проговорил Юнги, пытаясь проанализировать эту странную ситуацию. — Ты Чон Чонгук, да? Танцор? — Ага, — вызывающе улыбается Чонгук. — А ещё парень Пак Чимина. И могу тебя заверить, дорогой, он не влюблён в тебя. Прошу нас извинить. Опешив, Юнги кивнул и развернулся в другую сторону, быстро уходя от ситуации. Чонгук оставил руку вокруг Чимина и, несмотря на совершенно дикий взгляд кассира, не убрал её в надежде на то, что Мин Юнги всё ещё смотрит. Чувствуя так много волн неописуемых эмоций, благодарность за существование Чонгука возрастала в Чимине, и он клянётся, что мог бы поцеловать невежливого соседского парня прямо здесь и сейчас. — О Боже, — вздохнул Чимин, улыбаясь Чонгуку, после того, как они покинули магазин. — Это было… Это было нечто. — Я знаю! Ну и придурок, — пробормотал Чонгук, закатив глаза. — Бросить тебя и заявить, что он тебе нравится? Что за человек! — Чонгук, он мне не нравится, — Чимин посмотрел на улицу, ведущую к их дому. — Тогда почему ты выглядел так, будто собирался разорваться в огненный шар изнутри? — дразнил Чонгук, заработав удар по животу. Солнце уже скрылось, и фонари освещали большую часть пейзажа. — В смысле, — Чимин посмотрел на Чонгука и обратно на улицу. — В смысле, уже нет, очевидно. — Хорошо. Так раздражает, что ты согласился делать это в одиночку. — Так раздражает, что ты выше меня. Ты второкурсник! Чонгук засмеялся: — Разве это моя вина? Прежде чем они оба ожидали этого, они уже приблизились к зданию, и, подходя к входной двери, они увидели очень замёрзшего Тэхёна, заметавшегося у лестницы при виде их. — Пак Чимин, маленький засранец! Ты не отвечал на звонки! Двадцать пропущенных звонков, Пак Чимин, двадцать! — Извини, Тэтэ, это длинная история, — Чимин засмеялся и остановился с Чонгуком напротив взволнованного парня, чьё хмурое лицо превратилось в самодовольную ухмылку. Затем Чимин осознал, что увидел Тэхён: Чонгук — высокий, красивый Чонгук, держащий половину продуктов Чимина и сумку из магазина. Также следует отметить, что рука всё ещё была на плечах Чимина. — Эм, ты всё ещё… эм, — Чимин помог Чонгуку заметить, подталкивая его в талию локтем. Чонгук кивнул, как собачка с качающейся головой на приборной панели, наконец заметив, на что пялился Тэхён, и тут же прекратив весь телесный контакт с Чимином, быстро закусывая нижнюю губу и отступая на дюйм. — Не хочешь рассказать мне эту… длинную историю? — Тэхён широко заулыбался обоим. — Что ж, во-первых, ты должен знать, что парень рядом со мной — Чон Чонгук, наш ближайший сосед, а это… — Чимин поднял мешок с мукой. — Это Сахарный Цветочек.