Старое здание, которое выглядело как давно заброшенное кем-то, затянуло в черную мглу, пожирающую все на своем пути. Каблуки на классических туфлях, оставляли за собой тихий, но звонкий стук, который разлетался птичьей стайкой в разные концы здания. Два чернильных ботинка, походили на зеркала, в которых отражался каждый уголок комнаты, показывая все, что было скрыто от глаз. Высокий, чем-то завораживающий парень азиатской внешности, направлялся куда-то все глубже и глубже. На его лице, не было сомнения, он был словно непокорённый айсберг, леденящий кровь в жилах.
Вдали послышались голоса: они были тихие, больше похожие на шуршание листвы, но приближаясь, их можно было различать. Темные глаза на миг увидели движения, и ноги без раздумья сделали шаг вправо, так, что мужчина зашел за каменную стену, спрятавшись от врага. Ему хотелось сделать все тихо и без драк, что, скорее всего, было невозможно.
Шаги вперемешку с голосами, становились с каждой секундой ближе, Чхве Донг Хва не стал суетиться, он лишь кинул взгляд на свои лакированные часы с красными стрелками, отодвинув край пиджака. Он произносил что-то про себя, будто отсчитывая время до появления врага.
— Я знаю, что ты тут, Шпион! — грубый и сиплый голос произнёс это в пустоту, ожидая от тишины ответа. — Не стесняйся… — даже не видя лица, можно было понять, что тот ухмыльнулся, словно чеширский кот.
Его присутствие было настолько мерзким, что по спине пробежали мурашки, не оставляя за собой следов. В отсутствие шума, парень услышал, как была зажжена сигарета. В воздухе повис дым — терпкий запах табака озарил все помещение.
Сейчас долгие размышления не привели бы его к верному пути, поэтому пришлось послушно выполнить приказ. Забывая про опасность, Донг Хва вышел из тени, опустив руки, в карманы: в правом — пистолет, готовый к борьбе, а в левом — острый нож.
— Ох, вот ты где! — перед ним появился мужчина в лиловом костюме. Лицо его было противным, но очень запоминающимся, таким, что навсегда отпечатывается в памяти, сродни клейму на теле.
Вокруг него стояли разные люди: высокие и низкие, толстые и худые, но все как одни были с татуировками и множественными шрамами. Атмосфера была гнетущей, находясь с такими людьми в одном месте, почти каждым убийцей, даже шпиону становилось не по себе. Но все эти чувства были лишние, он так считал, делая вывод, что это правильно. Поэтому и безразличие ко всему управляло им сейчас, спасая от вездесущего страха.
— Теперь, — черноволосый привлек внимание мужчин. — Отдайте мне флешку, и я оставлю вас в живых… — речь была, как у робота, а в глазах ничего не колебалось от таких резких слов. Но ответом ему послужило, многочисленное хохотание, точно карканье сорок.
— Вот эту? — злодей достал из кармана флешку и демонстративно водил ею: то вправо, то влево, поддразнивая шпиона. — Пож-а-л-у-у-й, нет. Ты меня порядком достал. Что же, убейте его!
После команды, как стая собак: несколько убийц начали подкрадываться к шпиону, как будто специально медленно, пытаясь запугать, но все это было бессмысленно. Достав пистолет, он быстро пробежал среди них, застрелив их в движении, так, что мужчины не успели ничего понять, но впереди стояли еще, поэтому Донг Хва схватился за оружие покрепче и со всей силы ударил одного, но он не успел увернуться от того, кто сзади проткнул его живот насквозь.
Боль, как яд растекалась по телу, разжигая каждый участок кожи, но времени не было на то, чтобы заострять внимание на ране. Вытащив серебряный кинжал из живота, мужчина резко развернулся, и его руки, без капли сожаления, ударили ножом в сердце, отбрасывая шансы на выживание. Место ранения, сильно кровоточило, и от этого в глазах начали появляться черные круги. Они остались один на один, но с каждой потерянной секундой силы покидали парня, как и необходимая для существования алая жидкость. Время отсчитывало последние мгновенья.
— Ты уже слаб, но все еще думаешь, что я проиграю? — злодей начал нервничать, но пытался это неудачно скрыть за никчемной маской храбреца.
— Да, ты проиграешь! — собрав последние силы, шпион ногой ударил врага по лицу, отключив его сознание. Но этого было недостаточно, поэтому Донг Хва поднял пистолет и снял его с предохранителя, стреляя прямо в цель. В один миг живой человек отправился в загробный мир, хотя только в аду ему место.
Шпион просунул руку в карман к трупу, скользя по ткани. Только через минуту пальцы почувствовали цель, и он без особого труда достал флешку, а это означало только победу. Вместо триумфа его мысли были заняты совершенно другим, и с тяжким грузом, будто бетонные ноги, понесли его домой.
***
Уютная, светлая квартира, домашняя приятная атмосфера — что может быть лучше? Длинные стены, мягкие диваны и телевизор, а вместе с этим вкусный запах еды, исходящий из кухни. Низкий и даже хрупкий, миловидный парень что-то готовил: нарезая овощи, он присматривал за кипящий кастрюлей, ведь вода в ней могла в любой момент вырваться из маленького сосуда. Казалось, что этот человек, получает удовольствия от таких маленьких дел, и что это ему вовсе не в тягость. Закинув подготовленные овощи и убавив огонь, он решил направиться в гостиную и отдохнуть на диване, ведь его спина уже устала от неудобного положения, но звонок в дверь обескуражил его.
— Может это он? — он долго ждал своего возлюбленного и вот, возможно, что именно он сейчас стоял за дверью. Словно ребенок, Ли Хе Мин, вприпрыжку добрался до деревянной двери, улыбаясь невинной улыбкой.
— Ты вернулся, я так жда… — руки невольно начали содрогаться, а губы только и могли, что двигаться, не издавая звука. — Что же это с тобой?!
Его любимый человек, стоял облокотившись об косяк двери: мускулистая рука пыталась сдерживать кровь, он был крепким парнем, любой бы уже упал за мертво, но и Донг Хва стал белым, как мрамор и только губы приобрели фиолетово-синий оттенок. Хе Мин, подбежал к нему, пытаясь облокотить его тело на себя, чтобы донести до дивана, но упрямый мужчина оттолкнул его.
— Прекрати, я сам дойду, — но сделав шаг, тело пошатнулось, а глаза, казалось бы, закрылись, но обеспокоенный парень успел поймать его в свои руки.
— Да я вижу! — громко произнес тот, глаза начали становиться мокрыми, а слезы заслоняли обзор. Было чувство, что рана не у этого упрямого осла, а у Хе Мина — только сердце было пробито насквозь, рассыпаясь на мелкие кусочки.
Дальше он не мог осуждать его, ведь они оба знали, что с его работой раны будут постоянным атрибутом. Не владея собой, такие мысли подвергали его о безысходности, ведь он ничего не может сделать, пока его любимого избивают до полусмерти. Он начал без остановки плакать, ведь страх за него становился все больше и больше, разрывая внутренности Хе Мина. Было ощущения что с каждой секундой его тело умирает, но боль распространяется по телу — пулей в венах, отрицая дальнейшие его существование.
От этого черные глаза мужчины распахнулись, а его хладнокровие сейчас улетело куда-то дальше или осталось в том ужасном здании — его взгляд стал наполняться нежностью и заботой, шпион был готов пустить прозрачную жидкость из глаз. Донг Хва, понимал, что слезинки текущие по лицу единственного родного человека, это из-за него, ведь те слова были хуже его кровоточащего увечья и хуже тысячи пуль в живот.
Его руки стали нежными, проводя по щекам фалангами пальцев — убирая грусть, которая совершенно не шла к его лицу. Мужчина протянул его к себе, и нежно, словно последний раз, целуя в губы, он оставлял память о себе на его маленьких губах. Оба сердца, стучали в унисон, создавая мелодию. Поцелуй быстро закончился, и глаза раненого потухли — он заснул, оставляя любимого в одиночестве.
***
Донг Хва открыл свои глаза, веки были ужасно тяжелыми. Наступил вечер: за окном уже стемнело, а люди, уставшие за целый день, направлялись в любимый дом, где их ждут и любят родные. В комнате горела одна настольная лампа — свет был тусклым и очень мягким, не заставляя мужчину морщиться и прятать глаза.
Не сразу он понял, что находится в объятиях Хе Мина. Он вжался в него, как малыш, милый и наивный. Он был тем, кто всегда будет любить его, не смотря на его характер, поэтому Донг Хва ближе придвинулся к нему, позволяя обнимать себя. Казалось, что только с ним он позволял себе роскошь в виде улыбки, и только с ним, он мог быть тем, кем по-настоящему является.
