Мы умрем с тобой живыми

      Огонь горел. Огонь жадно поглощал все вокруг, впитывая в себя то, что беспомощно и обреченно превращалось в угли под дыханием сильного пламени. Жестокое, оно врывалось в душу, высасывая все, высасывая все без остатка. Страшная и зловещая тишина отдавалась гулом в ушах, заставляя прикрывать глаза да с жадностью ловить остывающий вокруг холод.       Лишь мурашки по коже пробегали, заставляя передернуть такими хрупкими плечами, да откинуть назад голову, чувствуя, как соленые слезы сбегают по щекам.       «Нет, нет», — ее голова металась по подушке, а губы выдыхали слабые стоны. Принцесса боролась, отчаянно боролась, теряя связь между жизнью и смертью, ведь эта грань так легко ускользала сквозь пальцы.       Темнота. Темнота, которая запрещала жить, глухим звуком отдаваясь в череде других поколений. Здесь нечем было дышать, здесь сводило горло от недостатка воздуха. И боги, как же Юни устала жить, но смерть, ни минуту в жизни не пугавшая ее, вдруг начала беспокоить, показывать свои клыки и душить спящую принцессу во сне, когда та едва могла забыться от мрачных и преследующих ее мыслей.        Жизнь! Что же такое жизнь, и чего она в итоге стоит? Где он, этот теплеющий огонек, эта яркая энергия, которая заставляет дышать, любить, верить? Мама говорила Юни, что эта энергия находится в сердце, в уголках души каждого человека.       — Устала, — одно слово, которое могла бы произнести принцесса. Но оно тяжело лишь бьется в висках, и снова хрупкие запястья пережимает невидимой нитью. Глаза потускнели, не выражая больше того блеска. Девушка замкнулась в себе, не в силах сказать никому. Ей казалось это таким постыдным, то, что все остальные люди назвали бы нормальным — боязнь смерти: ведь она не должна жить…       — Принцесса?       Юни вздрогнула, дернувшись вперед, как испуганная лань. Она обернулась, ища глазами того, чей знакомый до боли голос не могла не узнать. Слезы брызнули из глаз, когда на пороге, среди темноты показалась фигура Гаммы: ласковая улыбка на губах, нежность в глазах и желание помочь своей принцессе, что спрятала лицо, стараясь скрыть не прошеные слезы.       — Гамма…       — Принцесса… — он опустился рядом, взял ее ладони в свои руки. Девушка молчала, смущенно глядя на него, и слезы еще дрожали на ресницах. — Простите меня, принцесса.       Юни удивленно посмотрела на Гамму, словно беззвучно спрашивая его за что, но лишь сжала пальцами сильную ладонь Хранителя Грозы.       — Я не должен был оставлять вас одну.       Девушка вспыхнула, опуская глаза. Как и всегда, Гамма увидел то, что волнует ее, то, что отчаянно пыталась скрыть. Вокруг было тихо. Лишь Юни смотрела преданные глаза того, кто делил с ней участь, кто хотел нести с ней этот крест. Взяв за руку принцессу, Гамма коснулся ее пальцами своей груди и произнес:       — Я с вами, принцесса.       В глазах зажегся блеск. Девушка, не отрывая взгляда от Гаммы, улыбнулась. Ее лучезарная улыбка словно лучи солнца рассеяла страх. Она сжала сильнее руку Гаммы.       — Мы умрем с тобой живыми, — произнесла она, коснувшись легко пальцами щеки Хранителя.        Ведь жизнь горит неугасаемым пламенем там, где есть преданность, где есть та самая вечная искра, которую здесь называют любовью.