***
После не особо длительных, но вполне себе изматывающих объяснений, двое собратьев по несчастью отправляются на второй этаж. Нужно же найти третьего собрата. По пути они хранят молчание, шествуя в полной тишине. Ну правильно, обычно бесшумный Шото не станет вопить или реветь на весь этаж, а то и здание. Быть может, он вообще ещё спит. Для разнорожего же лучше, думает Кацуки, вторая половина его пустой тыквы хотя бы не поседеет. А, стойте... Это же теперь его двухцветная тыква, она точно не пустая! Тодороки тем временем стоит перед зеркалом, оттягивает в разные стороны непослушные зелёные пряди волос, тычет пальцем в веснушки на щеках и вглядывается своими (вернее, чужими) огромными глазами в странное отражение. Крутится, осматривает себя со всех сторон, то хмурится, то вздыхает, то непонимающе хлопает ресницами. Самое забавное, что стоит он на небольшой табуретке, чтобы внушительных размеров зеркало отражало его чуть ли не до колена. Сам он низковат для такого стал. Довольно долгое время он продолжает стоять в непонимании, рассматривает полуобнажённое тело Мидории. Шрамы, шрамы и ещё раз шрамы. Шото на мгновение ловит себя на мысли, что в этом есть что-то красивое, но так же быстро гонит ее прочь. Он внимательно разглядывает со всех сторон торс парня, каждый сантиметр его бледной кожи. Юноша пребывает в шоковом состоянии, но наводить панику и бежать рассказывать об этом всей школе не спешит. Тут его внимание привлекает жжение в области лопатки. Именно на этом участке тела и задерживает свой взгляд Тодороки, кое-как развернувшись спиной к зеркалу. То, что он сейчас видит, удивляет его больше, чем то, что он, чёрт возьми, не в своём теле. Шото с детства знает, что у каждого человека в любом возрасте должна появится метка… Метка, сообщающая своему носителю имя его родственной души. И у Изуку под лопаткой красуется словно недавно появившаяся надпись «Кацуки», что окончательно вводит юного героя в полнейший ступор. Как было уже всем известно, в день появления имени, на месте свежей метки образуется красное пятно. Остаётся неизвестно лишь одно: успел ли Изуку увидеть эту надпись или же нет? Из всяческих раздумий юношу тут же выводят громкий беспрестанный стук в дверь и вопли собственным же голосом за ней. О боже, кто бы там ни был, а по поведению,можно сказать, подходит лишь один человек в академии. Пожалуйста, заткнись… Бакуго только заносит ногу, чтобы открыть дверь в комнату Мидории, как тот подходит и аккуратно открывает ее сам. Они так и замирают: Кацуки с поднятой и готовой к пинку ногой, а Изуку с бережно зажатой в ладони ручкой от двери. Картина, надо сказать, занятная. Теперь на пороге комнаты стоят вполне себе знакомые лица. Один - его неадекватный и взрывоопасный одноклассник, смущённо стоящий, опираясь на дверь. А другой - он сам, готовый эту самую дверь вынести. Один из широко раскрытых глаз Тодороки нервно задёргался. - Слушай, мудак разноцветн... Погоди, не так. Зелёный мудак! – Шото слушает ругательства, произнесенные его голосом, и морщится. - Эй! - ДА ЗАКРОЙСЯ, Я НЕ ТЕБЕ. ХОТЯ И ТЫ ТОЖЕ МУДАК, ПРОСТО ВЫГЛЯДИШЬ СЕЙЧАС НОРМАЛЬНО! Блять, теперь вдвойне бесить будете, как же вы меня раздражаете. Так вот, тут дело такое... Рассказ затягивается. Сперва говорит Бакуго, не скупясь на нецензурщину и пугающие подробности о своих прежних намерениях. Там что-то про Тодороки и что-то про расправу. И это не то что бы страшно, просто довольно жутко смотреть, как собственное лицо надменно ухмыляется мыслям о кровавой мести. Затем слово переходит к Мидории. Но и тот не ограничивается рассказом лишь о сложившейся ситуации. Когда он доходит до момента с "пропавшими" фигурками, плакатами и еще чёрт знает какой атрибутикой со Всемогущим, то пускает скупую слезу, вспоминая весь пережитый в тот момент ужас. А потом еще одну. И еще. Итог - плачущее лицо Кацуки. Шото не дурак, конечно, он же прекрасно понимает, что невежливо фотографировать человека в таком состоянии. Но ведь такое событие в жизни нельзя пропустить. И на фото будет не Мидория, так что сам плачущий не расстроится. Нажатие на кнопку. Звук сработавшей камеры на телефоне. Конкретно Мидория бы, наверное, и не расстроился. Осознание. - Ой... Взрыва не происходит. Всё обходится обычным пожаром. Пожаром в общежитии, в комнате бедного Изуку.***
Спустя неопределённое количество времени пожар удаётся потушить все тем же Бакуго. Пришлось очень сильно постараться, чтобы наставить его на путь истинный и заставить использовать ледяную причуду в благородных целях. К счастью, пострадать успело не так уж много вещей. Всего лишь половина ковра, кроссовок, плед, часть стены и плакат со Всемогущим. Хорошо, что он не был коллекционным. Только вот лёд таял довольно быстро, и на предотвращение потопа потребовалось использовать массу подручных средств. Пытаться испарить воду с помощью огненной причуды побоялись все. Наконец, комната приведена в относительно нормальное состояние: ничего не горит, ничего не тонет. Герои молча сидят на кровати, на которой теперь будет не хватать пледа, не находя нужных слов. Шото первый разрушает давящую тишину: - Надо разобраться с этим, - произносит он уверенно. - Спасибо, мистер очевидность, - сказал в своём обычном тоне Кацуки. - Я думаю, не мешай! - Может, просто посмотреть в интернете, почему это вообще произошло? – выдаёт дельную мысль Мидория. – Мы наверняка найдем хоть что-то. Вдруг кто-то уже сталкивался с таким? Хотя я даже понятия не имею, с "таким" - это с каким? С чем это может быть связано?***
После часа усердных поисков и перекапывания половины интернета, отчаявшаяся троица так ничего и не находит. - Ну и кто же это у нас как обычно умничает, но в итоге пользы не приносит? - Каччан, я хотя бы пытаюсь! - Знаете, - перебивает Шото, - нам так или иначе нужно что-то придумать с этим, потому что жить я так не собираюсь, и вы, думаю, тоже не горите желанием, - делает паузу, обдумывает что-то и хмурится. – Нам нужна помощь, но бежать к первому встречному не вариант, это довольно... личное. Мидория и Кацуки одобрительно кивают. - Если в интернете не указано ни про один хотя бы отдалённо похожий случай, то нас, вероятно, либо сдадут в больницу на обследования, либо просто отправят в психушку,- добавляет в момент побледневший Изуку,- был бы у нас хоть один надёжный человек, которому можно было бы доверить нашу тай… - Он есть, - резко перебивает его Бакуго. - В UA есть человек, который может знать, что с нами случилось, - парень шумно выдыхает. - Кто это? – синхронно спрашивают Мидория и Тодороки. - Исцеляющая девочка.***
- Да тише вы, тише! Я вас прекрасно поняла, не нужно вести себя словно дикари, - покачав головой, строго произносит Исцеляющая девочка. - Довелось мне как-то раз лицезреть нечто подобное, но так это было давно... И огласке случай не подвергся: сами бедолаги никому рассказывать не пожелали, это уж я случайно посвящённой в тайну оказалась. И вот уж совпадение! Хорошо, что вы именно ко мне обратились. Слушайте внимательно, так уж и быть, раз дело так обернулось, все вам расскажу. Эти двое всегда друг друга ненавидели. Не поладили с самой первой встречи, постоянно ругались и препирались из-за любых незначительных мелочей, издевались и вставляли палки в колеса один другому, иногда доходило даже до рукоприкладства. Причины такой ненависти никто не знал. Однажды одному из них досталось сильнее обычного - его и отправили в медпункт. Сидел весь убитый, голову опустил, глаза пустые-пустые. Не могла я его просто так оставить, вот и спросила, чего он такой потерянный. Ну, подумаешь, побили тебя, вы же все равно всегда строго по очереди победителями из своих поединков выходите. А он только глядит грустно на руку свою, и ладонь в кулак то сжимает, то разжимает. Не сразу заметила, что палец безымянный у него покрасневший. Да и не безымянный уже вовсе. Появилось на нём имя. И метка свежая совсем, с внутренней стороны пальца. Только потом узнала, что она даже "взаимная" была, у второго еще в детстве имя появилось, а он все принять своего соулмейта не мог, потому и начал весь этот балаган. Бывает же, что природа так людей сталкивает. На следующее утро явился ко мне тот несчастный, да вот только в теле не своём. Весь растерянный, паникующий. Можно понять, столько потрясений за сутки! Решили попытаться выяснить, в чём же дело, да сперва второго привести нужно было, не испарился же он. Я и отправила бедолагу на поиски, и, уж не знаю как, но притащить он его смог. Обсуждение наше тогда в тупик зашло, рассорились снова два дурака, зато узнали, что от ссор становится только хуже: метки у обоих зажгло. Ума от этого не прибавилось, помню, что по разные стороны баррикад сидели всю ту неделю, что я им от занятий освободила. В конечном итоге решили никому не рассказывать и виду не подавать, и, удивительно, справлялись они неплохо. Без недоразумений не обошлось, конечно, но в целом всё у них получалось. Свою войнушку всё продолжали. Ближе к выпуску в их классе стало тише, чем обычно. Оба устали от своего противостояния, усердно пытались зарыть топор войны. Понаблюдав со стороны, я пришла к выводу, что у них всё действительно наладилось, пускай и находились ребята в разных телах. К сожалению, после выпуска их никто больше не встречал. Последний раз я видела их в день выпуска, радостные такие были... Уж не знаю, вернулись ли потеряшки на свои места, но точно уверена, что счастье они свое нашли. Вся троица сидела неподвижно и слушала с замиранием сердца до самого окончания рассказа. - И в каком возрасте были те ребята, когда это случилось? – дрожащим голосом, принадлежавшим Кацуки, задает вопрос Мидория. - Они были уже на 3 курсе, совсем недолго до выпуска оставалось. Пара месяцев или около того. Жаль, что мне так и не довелось узнать об их дальнейшей судьбе... - Если остаётся загадкой, что с ними стало потом, то как быть нам? Как выбраться из этого всего? Мы не знаем, сможет ли нам хоть кто-то помочь, – Тодороки как всегда спокоен и рассудителен. - Хм. Предлагаю для начала выяснить все про ваши метки. Они ведь у вас уже есть? А после подумаем, что же могло послужить причиной вашего переселения. И тут все как-то резко стушевались. Первым отвисает Шото. Он выжидающе и вопросительно смотрит в глаза Изуку, словно спрашивая разрешения и одновременно давая понять, что сам он знает о метке парня. Мидория сглатывает, шумно выдыхает и обреченно кивает. Тодороки резким движением снимает футболку с надписью "Банный халат". Он разворачивается к собеседникам спиной, демонстрируя имя Кацуки под лопаткой. - Серьёзно что ли?! Я у Деку? – громко завопил Бакуго. Мидория огорчённо упирается взглядом в пол, не желая слышать, что же сейчас скажет Бакуго... Но через пару мгновений он всё же собирается с мыслями, и, гордо подняв голову, произносит: - А у самого-то кто?! - Изуку ловит на себе насмешливый взгляд. - То есть у Шото…! Чёрт, просто покажите уже свои имена! - требует он тоном, не терпящим возражений. Юноша всё ещё чувствует себя неловко. - Тут такое дело, - встревает в разговор Тодороки. – Моя метка появилась в возрасте приблизительно пяти лет. На левом веке. Я тогда не смог сам разобрать имя, поэтому пошёл просить маму о помощи. И тогда произошло это, - Шото указывает в сторону своего лица. - Ожог кипятком сделал надпись нечитаемой. - Идиот, это самое нелепое, что я слышал в своей жизни, клянусь, - резко добавляет Кацуки, приправляя свое высказывание издевательским смешком. – Слышал, дерьма кусок? Не будет тебе надписей! - обращается парень к Деку. - Хэй! Но остался только ты! Говори давай, где у тебя метка? А, впрочем, молчи, я сам найду! Изуку стремительно подходит к зеркалу, висящему на стене в медпункте, и начинает свой осмотр. И штаны закатывает, и футболку задирает, но все безрезультатно. А Бакуго злится, потому что тело все-таки его. А вот осмотр рук принёс хоть какой-то результат. На правой ладони у Кацуки шрам, еле заметный, но все же. А рядом с ним маленький кусочек иероглифа. Имени. Вот только прочитать его не удастся уж точно. - Каччан, я нашел у тебя на ладони обрывок имени, перечеркнутого шрамом. Ты же успел его прочитать, верно? Шрам похож на последствие использования твоей причуды... - А еще мне что-то о нелепости предъявлял, позёр... - в голосе Шото явно сквозит негодование и злорадство. - ЗАТКНИСЬ, ДОЛБОЯЩЕР! Я ХОТЯ БЫ ПРОЧИТАТЬ СМО... - Значит, ты знаешь имя! Давай, Каччан, чьё оно? - ДА ПОШЛИ ВЫ НА ХУЙ, ЭТО ТОЛЬКО МОЕ ДЕЛО! - Что ж, ребята, тише-тише, - перебивает их Исцеляющая девочка. - С этим всё ясно. Теперь к более важному. Будьте предельно честны и ответьте на вопрос: Как вы, юноши, относитесь друг к другу, и были ли последнее время какие-то ссоры между вами? Парни медлят, как будто не решаясь начать говорить. - Естественно, были, - снова первым нарушает молчание Шото. – Только вчера этот неугомонный (Шото косится взглядом на самого себя) опять напал на Мидорию. Я пытался разнять их, в итоге сам ввязался в драку. - Тодороки-кун, извини ещё раз, что из-за меня попал в эту передрягу! - Он сам виноват, что полез, это было только наше с тобой дело, - огрызается Кацуки. - Так, хватит. С этим мы тоже разобрались. Вот молодёжь… Ещё и здесь драку устроить можете, - медсестра печально вздыхает. – Ладно, перейдём к другому вопросу. Наверняка, ваши метки - или то, что от них осталось - сейчас неприятно жжёт, не так ли? Студенты переглядываются и одобрительно соглашаются. - Хоть одна хорошая новость. Это нормальная реакция на такое, так что не беспокойтесь. - По-моему, жжение на месте имени это последнее, о чём мы можем сейчас беспокоится, - отвечает Бакуго. - Да, у нас есть проблемы посерьёзней. Например, мои фигурки Всемогущего! –заявляет Деку. - Идиот, они в твоей комнате. Фанатик помешанный. - Это я что ли? У самого в комнате спрятана в коробке редкая коллекционная фигурка! Радует только то, что Кацуки уже приблизительно понял, как устроена ледяная причуда, так что пожар в этот раз тушится довольно быстро. Без драк, похоже, сегодня не обойдётся. И завтра. И так далее. Все трое чувствуют, что их жизнь с сегодняшнего дня кардинально изменится. Начинаются их весёлые будни в UA. А может прав был Бакуго, и весело никому теперь не будет?