уверен-неуверен

Он спросил «хочешь римминг?», а Тэхен такой «хочу!». Ну знаете, он так сказал, потому что «Ну это же Чон Чонгук!» «Чон Чонгук» для Тэхена имя нарицательное. Если ты знаешь все, умеешь все, делаешь все, то ты Чон Чонгук. А Тэхен, он… Ну знаете, такое себе начало. Вроде умный, а вроде и нет. Вроде красивый, а вроде и нет. Вроде… Ну да неважно. Тэхен влюблен в Чонгука с первого курса — вот что действительно важно. И когда Чонгук, весь потный и запыхавшийся после баскетбольной тренировки перед финальным матчем за честь колледжа, подходит к зашуганному резкими перелетами тяжелого оранжевого мяча Тэхену, что весь истрепанный сидит со своим чахлым ноутбуком на коленках, печатая дрожащими пальцами статью для университетской газеты, мир останавливается. Чонгук предлагает какой-то неизвестный Тэхену римминг, и улыбается так гаденько… Извините, но Тэхен слишком слаб, что бы противостоять ходячему тестостерону, и вообще-то Тэхен прекрасно знаком с этой идиотской ухмылкой. Она появляется всякий раз, когда Чонгук уверен, что умственные способности собеседника недостаточно развиты для поддержания темы поднятого им разговора. Опозориться перед безупречным, лучшим парнем во всем колледже, и спросить, что такое римминг? Сорре нот сорре: Ким Тэхен прямо сейчас включает всю свою уверенность, взмахивает слегка отросшими, спадающими на глаза локонами и из-под ресниц смотрит куда-то в потолок, главное, что мимо лица Чона, на котором все еще светит эта самодовольная лыба. — Хочу! — не раздумывая отвечает Ким — все, чтобы смахнуть эту кривую ухмылку с его наглой рожи, а в голове оставляет пометки прогуглить, что за римминг это такой. Тэхен идиот, и понимает он это по первым выпавшим вариантам в поисковике. Он вспоминает, как тогда помрачнел Чонгук, как грузно свелись его брови и как потяжелел взгляд. И вот только сейчас он понимает, почему после всего этого Чонгук очень сильно засмеялся. Но не об этом сейчас. Сейчас о том, что Тэхен нагишом валяется на кровати прижатый, будь он проклят, Чон Чонгуком и понятия не имеет, что делать. «Как такое произошло?» — спросите вы. Ну просто… «Это же Чон Чонгук!». Ну, а если серьезно, то Тэхен весь следующий день избегал Чона и был так рад, не встретив его ни разу. Он шел домой счастливый, что отстрочил дату принятия своего позора, но потом поднялся на свой этаж и напротив двери в собственную квартиру обнаружил облокотившегося о подъездную стенку Чон Чонгука. — Что ты здесь делаешь? — Как что? А как же римминг? — Забудь. — Но… Чонгук хочет что-то сказать, но Тэхен останавливает его, приложив свой изящный пальчик к его губам. За ту ничтожную секунду тепло от розовых губ по пальцу на все тело распространилось. Поплыли картинки забурлившего воображения, Тэхен вспыхнул. «Этими невинными губами он хотел целовать мой анус?» Звучит грязно и мерзко, но так возбуждающе… Тэхен не успевает опомнится, как его палец нагло хватают в плен горячего влажного рта и слабо всасывают. — Ох!.. — не сдерживает он стона. Чонгук как бы не впервые слышит мужской стон, но тэхенов, такой, знаете, в нем слышится явная истерика. Тэхен пальца не отрывает, руки не убирает, он судорожно глазами по чонгуковым губам бегает. Они собрались в округлую трубочку вокруг его фаланги и Тэхен уверен, он идиот, раз собирается сделать следующее. Глаза Чонгука пучатся в удивление, когда идиот давит пальцем внутрь, продвигая его в глубину рта. Он чувствует подушечкой мягкий, слюнявый язык и, черт его знает зачем, давит на него. Чонгук сглатывает, его язык рефлекторно дергается и Тэхен стонет вновь, корча физиономию в гримасе удовольствия. Чонгука все это дело забавляет ровно до тех пор, пока Тэхен не увлекается и не изучает беспардонно всю его ротовую полость, всунув палец на полные три фаланги. Он слегка прикусывает его, ненавязчиво намекая на то, чтобы Тэхен высунул палец, но делает ошибку, ибо Тэхен слишком бурно реагирует на простой прикус. — О черт! — говорит Чонгук, то есть думает. Конечно же! Он же не может говорить, у него же рот занят. «О черт!» — думает Чонгук и выдергивает палец Тэхена изо рта. Ким приходит в себя, и осознание реальности огромной волной цунами обрушивается на него. Тэхен хочет сказать «прости», и уже открывает рот, чтобы пролепетать извинения, как его тут же накрывают чонгуковы губы, что минутой ранее обсасывали его пальцы, а часом позже будут присасываться к его заднице. Сейчас Тэхен лежит на животе в своей родной спальне и понятия не имеет как так вышло, что горячие пальцы выжигают на его оголенной спине дорожки, а щеки пылают не от страсти, а от стыда. Чонгук там, сверху, за спиной, его лица не видно. Это как бы хорошо, потому что Тэхен не готов смущаться еще сильнее, но это и плохо, потому что через зрительный контакт он хотя бы видел его чувства. Чонгук опасный — это именно то, о чем думает Тэхен, пока рука Чонгука по позвоночнику спускается вниз к копчику и оглаживает ягодицы. Он осторожно оборачивается, боится смотреть, но ведь надо. А там Чонгук пальцами ягодицы разводит и лицом наклоняется. — Стой! — как полоумный выкрикивает Тэхен, — Подожди… — Что такое? — не понимает Чонгук. — Я тебе наврал. — Что ты несешь? — Я наврал, когда сказал, что хочу… римминг. — Так ты не хочешь? — Нет, хочу. — Ты дебил? — Ты можешь не смущать меня еще больше, чем уже есть, и просто выслушать?! Чонгук молчит. Смотрит на сжимающееся и разжимающееся колечко мышц, отпускает ягодицы и садится на кровати. — Я вообще не знал, что такое римминг, когда ты меня спросил об этом, окей?! И все что происходит сейчас — происходит по моей глупости. Ты выиграл, Чон Чонгук! — Так ты хочешь или нет? — Да!.. То есть нет! Ты вообще слушал меня?! Чонгук улыбается, а затем резко наклоняется, разводит его ягодицы и дует на анальное отверстие. Тэхен подскакивает на кровати, вытягивает вверх попу, прогибаясь в спине, и жалобно скулит. — Не хочешь, значит, — хихикает Чонгук, но мгновенно умолкает, стоит Тэхену вцепиться какими есть ногтями в бедро младшего. Зеленый свет дан — можно начинать! Чонгук обхватывает руками удобно приподнятый зад парня, опять разводит половинки и снова дует на отверстие, прежде чем мазнуть кончиком языка по самому центру. Реакция Тэхена бесценна — у Чонгука шарики в голове по углам раскатываются от до хруста гнущейся спины. Поэтому он не медлит и свободно начинает ласкать языком весь анус. Примыкает губами, пускает слюни, играет кончиком язычка и маленькие проникновения пробует. С каждым разом он погружается все глубже и глубже, и Тэхен не может сдерживать эмоции от ощущения мягкой плоти внутри себя. От легкой щекотки до глубокого удовольствия грань, на которой заканчивается здоровый рассудок человека, просыпаются звериные инстинкты и оголяются все слабости. Тэхен думает о том, что последний секс у него был с бывшим парнем в конце прошлого курса, а это уже год прошел и, блять, год скупердяйской дрочки ни в какое сравнение не ставится с волшебным риммингом от самого, мать его, Чон Чонгука. Тэхен пассив, да такой, что сам своему положению радуется. То есть, не то, что бы другие пассивы были чем-то недовольны, просто Тэхен, из всех возможных вариантов при любых возможных ситуациях все равно бы выбрал положение нижнего и радовался бы этому как великому трофею. Тэхен очень слаб. Он давно отвык от половой близости, петтингом с ним никто не занимался никогда, и наличие прямо сейчас где-то сверху над ним долбаного (читать как ахуенного) Чон Чонгука ему сносит крышу. Тэхен не контролирует свои стоны, срывающееся с уст «Чонгууук» и собственное тело тоже ушло в отрыв. Тэхен вертит попой, толкается на встречу языку и шепчет что-то совершенно развязное на подобии «О, даа!», «Боже, глубже!», Я хочу тебя в себе…» и даже «Трахни уже меня!». Чонгук давно следил за этим своеобразным парнишкой, и, конечно, представлял, что тот будет реагировать нетипично. Но такого взрыва не ожидал. Ему прельщает, когда о его работе приятно отзываются, но то, как отвечает Тэхен, задирает его ЧСВ до облаков. Ему дико нравится, когда Тэхен заводит руку назад, хватая младшего за волосы, и толкается к нему, Чонгуку нравится подставляться, нравится, что он может сделать кому-либо настолько хорошо, просто стоя на четвереньках с высунутом языком. Но больше всего ему нравится, что это зад именно Ким Тэхена — того богемного мальчишки с журфака, о котором все говорят и грезят, в том числе и Чон Чонгук. Чонгук берет в руку его член, делает пару размашистых взмахов и сильно сжимает, вызывая у Тэхена стон боли. — Что ты, черт возьми, делаешь?! — дергаясь, пищит тот. — Приношу тебе удовольствие. — Ты делаешь мне больно! — Потерпи! Чонгук чувствует, как пульсирует под рукой чужая плоть. Он заканчивает со сладкой попкой и переворачивает Тэхена на спину. Парень выглядит побитым. У него на лице написано, что ему плохо. И Чонгук этого не терпит. Он должен сделать хорошо своему мальчику. Только когда это Тэхен стал его личным? Неважно. Факт есть факт, просто Ким узнает об этом попозже. Попозже, когда Чонгук доведет его до оргазма и приласкает у себя на груди. Чон облизывает сочащуюся головку и, не медля ни секунды, берет ее в рот. Пошло причмокивая губами, он поднимает взгляд на Тэхена и успевает запечатлеть вопросительно-кайфующе-непомающее выражение лица. Тэхен физически все еще здесь, в своей чертовой квартире, но сраный Чонгук своим ртом и языком отправил его люкс-классом в мир иной, в страну Саншайн. Чонгуку требуется всего пару раз взять до основания, там, где все еще в кольце смыкаются его пальцы, подразнить языком уретру и сымитировать высасывание жидкости из трубочки, чтобы Тэхен кончил грязно, много, с криками и стонами. Чонгук доволен, собой и своим мальчиком. Отныне у него будут лучшие оргазмы, обеспеченные только Чон Чонгуком. Чонгук сильно рад. Потому что это тупое «Хочешь римминг?» было выплюнуто в полной растерянности, потому что невозможно быть уверенным в себе рядом с прекрасным Ким Тэхеном, что бы адекватно пригласить на свидание, нежели кидаться первым, что пришло в голову. И слава небесам, карты оказались на стороне Чонгука, судьба подкинула ему такого же, как он сам, идиота, который на всякие предложения вылизать зад отвечает уверенным «хочу!».