now kiss me, you fool

      У каждого из нас бывают такие дни, в которые мы не отличаемся особой продуктивностью. Мы можем заниматься тем, что доставляет нам удовольствие, только вот пользы общественности это никакой не приносит. Но это совершенно нормально, даже в какой-то степени хорошо - мозг полностью разгружается, ведь обычно наша голова забита самыми разными мыслями. Психологи наоборот утверждают, что время от времени крайне необходимо давать себе такие разгрузочные дни, особенно если вы по жизни человек довольно занятой.       Вот Намджун, например, совсем недавно ходил прогуляться вдоль реки и наткнулся на лавку с виниловыми пластинками, которую раньше и вовсе не замечал - это было своего рода маленьким, но приятным открытием. Хосок на днях уезжал к родителям и сестре, чтобы провести с ними выходные. По нему было видно, что он сильно скучает, ведь им так редко доводится повидаться со своими семьями. Тэхён с Чимином бродили по торговым центрам, Джин с друзьями вкусно покушали в небольшом и совсем непопулярном ресторанчике, где потише да людей поменьше, как они и планировали, а Юнги за последние несколько недель наконец выспался, а заодно забежал в любимую кофейню и даже купил круассанов, которые хоть и любит, но редко себе позволяет.       Чонгук, как и остальные мемберы, прекрасно понимает, что иногда им нужно отвлекаться от привычных дел на такие простые, казалось бы, совершенно незначительные мелочи.       Именно в такие дни мелкий особенно любит смотреть различные обучающие ролики по монтажу на Youtube, периодически отвлекаясь на отжимания (от долгого сидения в одном положении шея затекает довольно быстро), а если захочет, то и вовсе пойдёт в ближайший магазин техники и очень внимательно будет изучать глазами дорогое оборудование. Например, в последний раз он присмотрел неплохую камеру, на рекламу которой недавно натыкался в интернете.       Съёмкой видео и монтажом парень начал увлекаться относительно недавно, хотя хёны уже давно подметили, что ему всегда нравилось наблюдать за операторской работой. Даже тогда, когда они снимали очередной клип, парень не боялся спрашивать, если ему что-то было любопытно. "Наш Чонгук-и такой любознательный" - любил повторять Хосок. Новое хобби Гука явно пришлось по душе ему самому, ведь до этого он уже пытался пробовать себя в игре на гитаре и ударных, но успехом эти увлечения не увенчались, да и длились довольно-таки недолго. Чего не скажешь о видеосъёмке. Парень буквально не расставался с камерой и таскал её с собой повсюду и всегда.       В апреле у парней было несколько масштабных фанмитингов в Осаке. Сказать, что график на ту неделю, проведённую там, был сильно загруженным, это ничего не сказать. Но даже несмотря на это младшие мемберы нашли время, чтобы прогуляться по магазинам. Так и ходили парочками - Чимин с Тэхёном, а Чонгук с камерой. Замечательно. А, собственно, почему бы и нет? Они много смеялись и дурачились, но Чонгук старался запечатлеть каждый момент. Мемберы уже привыкли, что если им и доводится куда-то выбраться, то мелкий будет пребывать где-то в своём мире и снимать чуть ли не всё, что видит, и их в том числе. Но ведь так это обычно у него и происходит - ища вдохновение в городах, где они бывают и в дорогих ему людях, которые его окружают, ему хочется делиться этим с остальными. Возможно, именно поэтому он решил начать снимать и даже научился монтировать. Хотя "научился" - громко сказано, ведь он всё ещё учится, потому что чувствует, что хочет продолжать, и что новое хобби действительно доставляет ему большое удовольствие.       Вот и сегодня вечером, когда каждый из хёнов занимался своими делами - кто зависал в зале для практик, кто просто читал какую-то литературу - Чонгук сидел в своей студии и монтировал уже отснятый материал. Пожалуй, по началу самым утомительным было сделать красивый переход из одного кадра в другой. Сперва получалось не очень, но со временем стало выходить намного лучше, а после так и вовсе замечательно. Самой любимой частью была работа над цветокоррекцией. Менять уровни - не так уж и сложно, но в то же время довольно интересно. Но больше всего ему нравилось наблюдать за почти готовым результатом с уже наложенной поверх композицией - тогда он понимал, что всё сделано именно так, как он и хотел, и что теперь АРМИ наконец-то смогут тоже увидеть это.       Но на данный момент парень был только на полпути к завершению, как раз мучаясь над переходами кадров. Там, по ту сторону экрана - колоритные улочки Осаки, светящиеся неоновые подвески магазинов, идущие мимо прохожие, Тэхён-хён на заднем плане в своём смешном берете и странными телодвижениями и смеющийся Чимин-хён на переднем, в нелепой полосатой кофте, которая ему просто огромна, и вязаной шапке, из под которой выбивались чёрные пряди волос. Но в то же время, по эту сторону - Чонгук, сидящий в Сеуле, в четырёх стенах перед монитором и пытающийся соединить кусочки видео воедино. Хотелось бы ему заново пережить эти моменты и посмотреть на Чимина вновь, но уже своими глазами, а не через объектив камеры.       - Такой красивый - выдыхает Чонгук, взгляд которого несколько секунд был устремлён исключительно на парня в центре экрана. Тот ярко улыбается ему, и даже сквозь солнечные очки его глаза видны так отчётливо и напоминают Чонгуку полумесяцы. Парню кажется, что он может слышать заливистый смех хёна, и уголки его губ непроизвольно ползут медленно вверх. - Действительно красивый.       Гук отчего-то не смущается вот так открыто произносить это вслух, хотя его слова всё равно слышны лишь ему самому, так что... имеет ли это хоть какое-то значение? Поэтому он просто продолжает монтировать дальше, уже накладывая звук поверх видео и оценивая получившийся вариант. Чего-то не хватало. Пересмотрев ещё несколько раз, он вдруг снова нажимает на паузу на том самом моменте, где Чимин шагает прямо перед ним и... смеётся. Смеётся так звонко и естественно, что Чонгук понимает - музыка тут не нужна. "Они должны слышать это. Определённо должны услышать то, каким чудесным порой может быть его смех".       Чонгук сам не знает, когда это всё началось, но в прошлом году, там в Токио, гуляя с Чимином по Диснейлэнду, внутри него будто что-то перевернулось. Что именно? Парень не понимал. Ведь стоит ему лишь взглянуть на Чимина, как руки сами собой тянутся к камере. Ему хочется поймать каждый момент, а потом пересматривать вновь и вновь. Но всякий раз он жалеет, что смотрел тогда на своего хёна лишь через объектив, а не своими глазами. "Камера никогда не сможет передать то, насколько он чудесен".       Тогда в Токио они были только вдвоём, гуляли и кушали, смеялись и катались на аттракционах. Нет, не на огромных и страшных горках с кучей поворотов, а на обычной карусели. "Чимин всегда боялся американских горок".       Тогда в Токио Чонгук, следуя по ночным улицам, полным людей, вывесок и огней, за Чимином и снимая его на камеру, понял, что хочет догнать, взять того за руку и не отпускать. Переплести пальцы и идти нога в ногу. Видеть его улыбку. Слышать самый потрясающий и звонкий смех. "Когда Чимин-хён смеётся, я чувствую себя счастливым".       Именно тогда в Токио Чонгук впервые в жизни ощутил что-то, чего не ощущал раньше по отношению к своему хёну. Что такого было в Чимине, чего не было в других мемберах? Что чувствовал конкретно к нему, но не чувствовал к остальным? Ему не хотелось думать, что это может быть "то самое", чего он так опасается. "Чимин был и всегда будет моим лучшим другом".       Пока Чонгук завороженно продолжал пялиться в экран, практически закончив с монтажом, подобные мысли витали в голове, постепенно наполняя собой и обволакивая каждый участок его мозга, мешая сосредоточиться, но тут из них обратно в реальность его резко выдернул чей-то голос за дверью, заставив парня подскочить на месте от неожиданности.       - Чонгук-и?       Это чиминовское "чонгук-и" парень ни с чем никогда в жизни не спутает. Его ладони умудрились вспотеть настолько быстро, что он сам, кажется, не ожидал такой подставы от организма. Со скоростью света он скрывает все вкладки на компьютере за исключением той, на которой играл в Overwatch ещё днём во время обеденного перерыва.       - Открыто, - чтобы его наверняка услышали, громко говорит он каким-то не своим голосом. Чимин входит, неловко прикрывая за собой дверь. Честно признаться, Чонгук не мог понять, как так получилось, что он забыл запереть её, но ещё больше его интересовало, почему Чимин пришёл именно сюда и именно сейчас.       - Я был уверен, что найду тебя здесь, - Чимин улыбается, медленно проходя в центр маленькой комнатки. - Уже поздно, а ты в игры свои играешь, - он подходит к Чонгуку сзади и кладёт руки на его плечи, слегка массируя их, а тот лишь вздрагивает, не в силах даже повернуться и посмотреть в глаза, успевшие за пять лет стать такими родными и любимыми. - Будет лучше, если ты пойдёшь спать - все мемберы уже разошлись по своим комнатам. Я думал, что ты тоже у себя... даже зашёл проверить, но тебя не было, - он усмехнулся, продолжая "массаж" плеч Чонгука, больше похожий на поглаживания. - Поэтому и пришёл сюда, - сердцебиение парня заметно участилось, стоило Чимину наклонится ближе и обвести руками вокруг его шеи, нежно приобняв.       Чонгук боялся признаться самому себе, что последние несколько дней старался всячески избегать прямых контактов с Чимином, пока не поймёт, что сам испытывает по отношению к нему. На самом же деле он ощущал такое непосильное чувство вины за своё поведение, что хоть с моста иди прыгай, но искренне надеялся, что мысли в мозгу прояснятся, и ситуация улучшится. "Я не хочу в один момент испортить всё, что имею... что мы имеем".       - Ты на часы вообще смотрел? - с некой ноткой поддельного недовольства в голосе интересуется Гук, освободившись из объятий, встав с кресла, обойдя стоящего напротив парня и направляясь в сторону двери проверить, нет ли за ней ещё каких-нибудь нежданных гостей, стараясь всячески скрыть свою нервозность, которая так его терзает. Получается не очень. - Час ночи, а ты ходишь и меня ищешь, - с нервным смешком, непроизвольно слетевшим с губ, берёт какую-то маленькую пыльную статуэтку с полки, начиная вертеть её в руках, - сам лучше бы спать шёл... - ставит вещицу на место, но вместо неё берёт небольшую беспроводную колонку, так же начав крутить её и рассматривать со всех сторон, делая вид, что крайне заинтересован ею, - завтра такой важный день, а ты не спишь, всё ходишь-колобродишь... - кладёт колонку обратно, принявшись оглядываться и перекатываться с ноги на ногу. Наверное, только слепой не заметит такого очевидного волнения, ставшего причиной его странным похождениям из угла в угол, пауз в голосе и бездумному вращению в руках каких-то предметов, взятых с полок. За всё это время он ни разу даже не взглянул в сторону Чимина, боясь установить зрительный контакт. Чонгуку стыдно даже за то, что он делает в данный момент, будто игнорируя присутствие хёна в студии.       - "Я лишь желал стать твоим утешением и прикоснуться к твоему сердцу, хотел забрать твои грусть и боль...", - голос Пака заставил Чонгука резко повернуться. - Ты сам это написал, Чонгук-и?       Парень застаёт Чимина бережно держащим в руках блокнот и разглядывающим его исписанные страницы, и буквально подлетает к Паку, пытаясь вернуть вещь и положить обратно на место.       - Не читай... я ещё не закончил, - с толикой грусти в голосе бормочет Гук, протягивая руки к блокноту и стараясь делать вид, что вовсе не нервничает, хотя у самого сердце ещё несколько минут назад в пятки упало. - Н-не мог бы ты верну...       - "За чашкой горячего чая, наблюдая за Млечным путём, ты будешь в порядке здесь, в этой лавке чудес...", - Чимин, казалось, не слышал мелкого, продолжая медленно читать, будто бы смакуя слова и стараясь придать каждому из них особенное значение. Чонгук нервно сглотнул, глядя на то, как хён, такой миниатюрный и домашний, с превосходно лежащими и без всякой специальной укладки локонами чёрных волос, без единого слоя макияжа на лице, утопающий в огромной белой футболке, рукава которой доходили аж до предплечий, тихим голосом читает со страниц блокнота строчки ещё незаконченной песни, да ещё и так нежно и чутко, что хочется растаять в этом голосе подобном тягучему мёду. - Это... очень красиво, - выдыхает он, мягко улыбнувшись и встретившись взглядом с Чонгуком, который всё это время просто наблюдал, даже забыв, что изначально планировал забрать свой черновик, а сейчас тупо стоит как вкопанный, время от времени переставая дышать. - Мне правда очень нравится. У тебя, наверное, действительно талант ко всему, за что бы ты не взялся, - Чимин усмехается. - Ты давал почитать ещё кому-нибудь?       До выхода нового альбома, который уже находился на стадии завершения, оставалось чуть меньше месяца, и Чонгук решился таки поучаствовать в создании песни, но черновые варианты до сих пор старался держать при себе и никому не показывал, даже Намджуну-хёну. У него их было очень много, но тот факт, что те, которые больше всего были близки к идеалу (по мнению Чонгука) первым увидел именно Чимин, заставило мелкого смутиться. Смутиться настолько сильно, что он, не отдавая отчёта своим действиям и подорвавшись с места, резко выхватывает блокнот из маленьких ладошек хёна и швыряет его обратно на стол, оставив Чимина стоять в полной растерянности.       - Не давал, - отвечает Гук и пугается собственного голоса, - и не планировал, пока не был бы уверен, что меня всё устраивает, - его ответы звучали довольно резко, однако не рассержанно, а скорее больше растерянно и возможно даже расстроенно. - Я боюсь этого давления со стороны, понимаешь? Боюсь, что от меня будут ждать слишком многого...       - Гук-и, успокойся, прости, пожалуйста, я, я... я правда не хотел... - Чимин тараторит, его голос немного дрожит, а сам он, похоже, совершенно не понимает, что ему следует делать. - Я не знал, что это так важно для тебя, не должен был читать раньше времени, мне правда так жаль... - Он несмело подходит к Чонгуку и вновь обнимает со спины, прикрыв глаза и уткнувшись носом ему между лопаток, ведя руками по плечам так осторожно и трепетно, будто боясь, что его оттолкнут.       Но Чонгук неподвижен. Ему кажется, что сердце перестало биться, оборвалось и ухнуло куда-то далеко вниз; он буквально может чувствовать, как напряглась каждая мышца его тела, а ладони вспотели со страшной силой. Парень не может вымолвить ни единого слова из тех, что комом стоят в горле и мешают дышать полной грудью. Он нервно кусает губы, часто смаргивая по непонятным причинам подступающие слезинки, которые даже не в состоянии был контролировать. Он ощущает себя таким жалким и опустошённым, и в первую очередь из-за того, что заставил Чимина чувствовать вину, хотя виноват был сам Чонгук. Абсолютно во всём. Он и никто больше.       - Ты избегаешь меня, Чонгук-и?       Для мелкого это словно удар поддых. И ведь самое ужасное, что грёбаная правда. Гук, будучи как на иголках, не в состоянии был ответить ровным счётом ничего.       "Да, Чимин, я избегаю тебя, потому что ты всего лишь что-то сделал со мной и с моим сердцем. Тебе хватило одного дня, чтобы всё испортить и перевернуть вверх дном". Скажет ли Чонгук это вслух? Да ни за что.       - Что с тобой происходит? Последние четыре дня ты будто сам не свой, - Чимин говорил так тихо и робко, что парень едва ли мог его слышать. - Я что-то сделал не так?       Все опасения Чонгука осуществлялись моментально, просто одно за другим. Парень лишь сильнее стиснул зубы, не позволяя потоку всего того, что так и рвалось из него наружу, слететь с языка.       "Нет, Чимин, ты не сделал абсолютно ничего, кроме того, что заставил меня усомниться в правильности своих чувств по отношению к тебе. Когда я смотрю на то, как ты смеёшься, мне кажется, что я слышу смех ангела. Когда ты плачешь, внутри всё сжимается и становится так невыносимо больно от осознания, что я ничего не могу сделать. Ведь я такой трус, что даже боюсь подойти и обнять тебя, утешить и сказать, что всё будет хорошо". Мог ли Чонгук признаться? Определённо нет. Если он скажет хоть что-нибудь из того смерча фраз и хаоса, который творится прямо сейчас в его голове, то испортит абсолютно всё и навсегда.       - Что я могу сделать для тебя, Чонгук-и? - Слёзы постепенно начали проступать, оставляя за собой мокрые дорожки на щеках Чимина, ведь друзья стоят так уже несколько минут, а парень лишь ощущает в своих объятиях, как тело Чонгука, который до сих пор не проронил ни слова, напрягается всё сильнее и сильнее. Он вроде как осознавал, что Гук не навредит ему (не посмеет), но мысль о том, что парень хочет его ударить, не покидала его голову. Наконец Чимин поднимает глаза.       - Посмотри на меня, Чонгук-и.       Мелкий мотает головой. Он был готов сквозь землю провалиться, исчезнуть с лица земли - что угодно, лишь бы не встречаться сейчас взглядом с хёном. Как же он чертовски боялся. Боялся то ли утонуть в его глазах без возможности выплыть на поверхность, то ли увидеть в них разочарование. И ещё неизвестно, что из этого хуже. Чон понимает, что ещё немного, и он действительно не выдержит. "Хён, ты ведь понимаешь, что влюбил меня в себя?"       - Ну же, Гук-и, пожалуйста, повернись и посмотри на меня! - Голос Чимина предательски дрогнул в самый последний момент от нависшего напряжения, но парень взял себя в руки и медленно набрав в лёгкие немного воздуха продолжил уговаривать:       - Не молчи, Гуки, я прошу тебя... просто скажи, что я сделал не так. Я чувствую себя так плохо, когда даже не понимаю, в чём провинился. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Я сделаю, слышишь? Ты слышишь?!       - Поцелуй... срочно...       - Ч-что?       - Поцелуй меня!       Чонгук тяжело дышит, не успевает даже ничего толком сообразить, не верит, что это действительно та единственная фраза, которой удалось сорваться с его губ спустя долгие и мучительные минуты молчания. Одно предложение. Одно блядское сочетание слов, вернуть обратно которое уже было, к сожалению, невозможно, как бы сильно не хотелось.       Повисла неловкая пауза. Внезапно Чонгуку вспомнилось то самое анимэ про девочку, покорившую время. Хотелось бы и ему, Чонгуку, быть мальчиком, который умел бы совершать подобные прыжки во времени и поворачивать всё вспять. Ему было бы плевать на то, что он нарушает пространственно-временной континиум. Только бы вернуться на несколько часов назад, не начинать монтировать, а просто съесть пачку рамёна, почистить зубы и лечь спать, чтобы Чимин не искал его, не пришёл в студию, чтобы Чонгук не довёл их диалог до такого - чтобы ничего из этого не случалось.       Оба молчали до тех пор, пока Чимин не убрал руки с тела Чонгука, разворачивая того лицом к себе. Мелкий бы наверняка очень удивился, если бы поднял голову и увидел, что Чимин слегка ухмыляется, выглядя при этом совершенно расслабленно и спокойно.       - Не мог бы ты повторить свою просьбу? - без толики какого-то негатива или неприязни в голосе произносит Чимин, смотря на Чонгука в упор и осторожно проведя указательным пальцем по его костяшкам.       - Прошу, не издевайся надо мной, ты прекрасно всё слышал. - Младшему всё ещё не хватало смелости установить зрительный контакт. Ему не то что говорить, даже мыслить адекватно было сложно с осознанием того, что он вот вот сгорит от стыда. - Не могу я так больше, - Чонгук был буквально на грани того, чтобы захныкать, подобно маленькому ребёнку. - Ты сказал, что сделаешь то, что я хочу, - медленно выдахает, и сам не ведая, что ему не снится, и он действительно произносит это, поднимает голову. - Я хочу, чтобы ты меня поцелова...       Парень не даёт ему закончить, нежно прижимаясь пухлыми губами к его щеке. Настолько нежно, что даже просто "мимолётным чмоком" это не назовёшь. Сердце Чонгука резко начинает колотиться с такой бешеной скоростью, что кажется хочет вырваться наружу, а мелкий не верит, что всё взаправду, что он не выдумал Чимина, себя и вообще всё их существование. Неспешно отстранившись, Пак поднимает взгляд, смотрит немного взволнованно, но без капли сожаления, дышит прерывисто. Чонгук до сих пор не осознаёт, на пару секунд не видит перед собой ничего, часто моргает - ну всё, ещё совсем чуть-чуть и он проснётся. "Стоит мне прикоснуться к хёну, и он исчезнет. Он не может быть настоящим". Чонгук должен проверить. Он проводит рукой по шелковистым прядям чёрных как смоль волос, ведёт тыльной стороной ладони по гладкой коже, заставляя тем самым ресницы Чимина трепетать. Он приподнимает лицо парня за подбородок, проводя большим пальцем по распахнутым и таким манящим губам.       - Я хочу... - Чонгук как будто под гипнозом Пака, на ментальном уровне завлекающего его всё ближе к себе.       - Сделай это, раз хочешь, - едва слышно шепчет Чимин, будто бы стены могут их подслушать, и облизывает губы, увлажняя их.       Так непозволительно близко, даже для них двоих.       Не отдавая никакого отчёта тому, что вообще между ними сейчас происходит, Чонгук, зная, что они оба потом пожалеют, поддаётся искушению, прикрывает веки и невесомо целует, притягивая парня вплотную к себе. Младший ощущает, как губы Чимина неловко расплываются в лёгкой улыбке, и Чонгука накрывает. Он медленно начинает углублять поцелуй, отдаваясь новым ощущениям. Чимин зарывается в волосы парня и тут же роняет Чонгука на кресло, сам не понимая, что творит, но даже не думает разрывать поцелуй, и пристраивается на коленях донсэна, свои расположив по правую и левую сторону от его бёдер. Пак сидит прямо на Чонгуке, целует мягко и глубоко, позволяя тихим стонам срываться с их губ. Тот слегка отстраняется, рвано дышит в шею парня, заставляя его запрокинуть голову и прикусить губу от наслаждения, покрывает поцелуями родинки на ключицах, берёт чужое лицо в свои ладони, большими пальцами очерчивая скулы. Их лбы соприкасаются. Гуку этого достаточно, чтобы осознать - он вовсе не спит. Чимин действительно здесь. Рядом. Он реальный. Настоящий. Всегда такой им любимый и желанный. Парни дышат в унисон, теряются друг в друге, закрыв глаза и слыша молотом стучащие в груди у обоих сердца. "Как же сладко, но так чертовски неправильно".       - Что же мы делаем... - голос Гука стал тише шёпота. - Почему? Почему ты не отталкиваешь меня?       - А я должен?       Чонгук искренне недоумевал, почему Чимин так поступает. Он был просто уверен, что тот пошлёт его далеко и надолго и уйдёт сразу же после этой самой "просьбы" мелкого. Это всё напоминало ему какой-то розыгрыш, скрытую камеру, пранк, вышедший из под контроля, но только не то, что Чимин действительно позволил целовать себя, да ещё и так бесцеремонно, как делал это Гук, а парень только сейчас, кажется, начал понемногу приходить в себя и осознавать, что ему, видимо, совсем башню сорвало от переизбытка эмоций.       - Мы оба парни, Чимин, - на полном серьёзе напоминает ему друг.       - Я знаю вообще-то, - старший в очередной раз целует Гука в уголок губ. У мелкого от этого внутри какой-то когнитивный диссонанс, а в голове перекати-поле. Он поднимает глаза, и Чимин отчётливо может наблюдать печать вопроса в его выражении лица.       - И ты позволяешь мне целовать себя? Вот так просто? - Парень явно ждал какого-то подвоха, не может всё так идеально складываться, это слишком нереально. - Почему отдаёшься мне и целуешь в ответ?!       На этот раз не выдерживает уже старший.       - Да потому что я ждал этого момента три года, восемь месяцев и семнадцать дней, придурок! - на одном дыхании выпаливает Чимин, небольно ударяя кулаками Чонгука в грудь. - Можешь считать это чистосердечным признанием, если хочешь, - бормочет тот, пряча в ладонях стремительно раскрасневшиеся щёки.       Челюсть Чонгука чуть было не поздоровалась с полом, ибо сказать, что парня настиг культурный шок - это вообще ничего не сказать. Как он мог не замечать? Как вообще можно быть таким эгоистом? При таких обстоятельствах на его двери уже давным давно должна красоваться надпись не "Golden Closet", а "Чон Чонгук - официально признанный самый эгоистичный человек".       - А ведь я даже намекал тебе, но всё было без толку, - Чимин горько усмехается, вырисовывая пальцами какие-то узоры на груди Гука.       Поправочка: "Чон Чонгук - официально признанный самый эгоистичный человек, не понимающий намёков". Он не думал, что что-то в его жизни может настолько ввести его в ступор, как то, что он услышал из уст Чимина несколькими секундами ранее.       - Т-то есть... - язык явно Чонгука не слушался, но парень изо всех сил старался не запинаться, - ... если я пребывал в этом состоянии в-всего лишь полгода, и мне это казалось большим сроком, то ты... ты скрывал? Скрывал и мучался целых три года, восемь месяцев и... сколько там дней? Пятнадцать? Семнадцать? А может все двадцать? О боже, неужели ты действительно считал дни?! - У мелкого даже не хватает сил воздуха в лёгкие набрать - он всё ещё заикается, уставившись прямо на Чимина. Тот по-прежнему сидит на его коленях, перебирает пряди его волос и... улыбается? Чёрт, да он что серьёзно?       - Но как... почему ты молчал всё это время? Я ведь всегда думал, что ты... ох блять, боже мой... - Чонгук уже явно исчерпал запас слов на сегодняшний день. Парень зарывается носом в ложбинку на шее Чимина, шумно выдыхая и чувствуя, будто готов заплакать. - Прости меня...       - Какой же ты дурак, Чонгук-ши, - Чимин прикрывает глаза, чмокнув Гука в макушку и укачивая его в объятиях, словно то был не 20-летний парень, а маленький мальчик, жаждущий любви, заботы и внимания. - В таком случае, можешь пообещать мне кое-что?       Гук согласно кивает, так как сил на разговоры у него совсем не осталось - он до сих пор ощущал себя таким виноватым и беззащитным. "Если Чимин-хён попросит что-нибудь, мне не придётся долго думать - ответ будет слишком очевидным".       - Домонтируй видео - я же знаю, что ты не в игрушки тут играл, - лицо Чимина расплывается в улыбке. "Она такая чистая и искренняя..." Чонгуку кажется, он ещё никогда такой у него не видел, и даже не успевает ею вдоволь налюбоваться, как пухлые губы парня соприкасаются с его.       - И целуйся? - Гук усмехается в приоткрытые в улыбке уста Чимина.       - И целуйся.