звезда появлялась одна за другой

« Гилберт хочет стать врачом» « Гилберт знал свое признание с 14 лет» « Гилберт Блайт — герой»

А она была в опаске. Опаске от стремительно приближающегося будущего, страшилась что все свалится в пропасть. Столько лет в Зеленых крышах, а все еще то самое ощущение преследовало рыжеволосую, маленькую Энн, что вот вот и Мэтью бросит ее на станции, отвезет и бесследно исчезнет из её жизни. Она ужасалась лишь от одной мысли. Сковывающий страх, который заставлял девушку просыпаться по ночам и сидеть около окна, смотря далеко вдаль, за горизонт. В такие моменты её сердце ныло. Не так, как когда она хотела признаться Гилберту в чувствах, а он бесследно исчез почти на год. Не так, когда они чуть ли не столкнулись носом у рождественской елки или были в Шарлоттауне. Так, как будто сама Энн не знает, что её ждёт в будущем, ведь почти двенадцать лет она была у порога неопределенности. Лишь храбрая мисс Стейси помогла встать на ноги хрупкому утенку и пойти вперед, неуверенно, навстречу приключениям. Сама Энн, у которой такое богатое воображение, способное сотворять миры, боялась. Невообразимо. С тех самых пор прошло около двух лет. Молодая, расцветающая девчонка становилась принцессой Офелией из рассказов Шекспира. Она строила вокруг себя свою собственную галактику, но никто не знал, что ее пугает неопределенность в том, что же её ждет там, за тем самым горизонтом. Гилберт уже успел узнать некоторые уголки мира, а Энн нет. Это был волшебный осенний вечер. Ей было тяжело вспомнить, как она согласилась, ведь в тот момент она была на седьмом небе от счастья. По-моему, это была записка на ее бутылке молока. Удивительно, как Диана не заметила этого. Сам Гилберт Блайт пригласил её на прогулку. Беззаботный парень, чья натура так и трепещала молодостью. С каждым годом он светился все ещё больше, что вызывало у Руби периодические взвизги. И этот свет нравился Энн все больше и больше. Было тепло, солнце грело кожу в тот момент, когда подступало к горизонту. Вновь тоже самое окно, простирающиеся поля зелени, где Мэтью с Джерри добывали им на пропитание. Энн заплела косы. Почему-то именно сегодня ей захотелось надеть что-то свободное, поэтому она надела платье, которое сшила вместе с Мариллой. Самое лучшее и самое простое. С белыми цветами на темном фоне. У той был специфический вкус, её приёмная мама не разделяла пристрастий девочки, но не пошла на перекор. Со свечи потек воск. С ее лица потекла капля пота. В комнате становилось жарче с каждой минутой? Гилберт показался вдалеке. Шел, засунув руки в карманы. Шел и смотрел на землю, будто там было что-то интересное. Широкие штаны, белоснежная рубашка и приглаженные кучерявые волосы. Он светился, как звезда на рождественской елке. — Энн, милая, тебе пора спускаться. Крик Мариллы заставил отвлечься о размышлений маленьком кавалере. Все же ее волновал вопрос, где же его конь с темной гривой, на котором они ускакали вперед, к феям, эльфам и прочим существам из других вселенных. Гилберт подходил к дому. Отец всегда говорил ему, что не стоит бояться выражать свои чувства. Годы терпения, и вот он тут. Там, куда вела его душа. Схватившись крепко за поручень на веранде, тот стукнул раз. Два. Три. Теперь было главное не ляпнуть чего-нибудь ненужного или не упасть в обморок. Дверь открыли. Там стояла она. Она, маленькая волшебница, способная вознести его на новый уровень. Маленькая фея, чьи крылья вот вот раскроются и унесут её подальше от гнусных людей. Ее заплетенные косы падали на плечи, а подол платья слегка игрался с ветром. Обстановка заставляла содрогнуться. Энн светилась изнутри, словно звезда, которая упала на их бренную землю. он был восхищен, поражен в самое сердце. Бедный парень почему-то резко закашлялся. — Простите, Марилла. Я не хотел. Не хотел, чтобы красота этой маленькой мисс поразила меня в самое сердце. Та стояла позади рыжеволосой и мило улыбалась. Наклонившись вперед, Блайт подал девушке руку. — Обещаю оберегать ее от драконов и доставить домой в целости и сохранности. Они шли рядом. Минуты, а может часы. Внезапно Энн нашла пальцы Гилберта и притянула его к себе. У него была небольшая, теплая ладонь, на которой чувствовались мозоли от упорной работы. То, с какой крепостью и осторожностью он скрепил пальцы вокруг ее маленькой ручки и сделал это бережно. Энн оберегали, Энн пытались спасти от внешнего мира. Ведь она не знала, что Гилберт избил Билли пару раз, прежде чем тот прекратил ее дергать. Она не знала, что тот всегда стоит на крыльце школы и провожает взглядом свою маленькую морковку, вплоть до леса. Бесконечный лес сменял свои краски. От дряблых веток до рощи яблонь. От сброшенной листвы до прекрасного оперения. И внезапно они вышли на пустырь. Это был тот самый отвес скалы. Место вдохновения, где пару лет назад они с Коулом кричали, пытаясь отыскать свою мусу. Да, именно мусу. Тот любил менять слова и придавать им особый шарм. Это была часть горы, под которой был обрыв. Энн всегда казалось, что прыжок туда — и ты в другом мире. Волшебном, подводном мире, о котором пишут в книгах. Маленькая рыжеволосая русалка ищет своего принца, который подарит ей свободу. Она не была тут с того момента, как уехал Коул. Ютилась на деревьях, гуляла по полям, но не осмеливалась приходить сюда. Она скучала, сердце жалобно ныло каждый раз, когда она вспоминала творения маленького гения. Мальчика, которому требовался весь мир. Гилберт молчал, у него пересохло в горле. Они остановились посередине этого несчастного клочка земли. Трава выросла обоим по бедра, так что все выглядело так, что они пытаются найти выход из лабиринта запутанности и прийти к написанному в своей судьбе. Темнело. Звезды потихоньку проявлялись на темном полотне. Казалось, полети туда и ты не найдешь дна в этом кромешном ужасе. Но они не боялись, ведь с того самого момента, как Энн Ширли Катберт появилась в Эйвонли, они нашли свой собственный маленький рай. Блайт медленно потянул их скрепленные руки к своим губам и дотронулся ими до ладони Энн. Так просто, волшебно. — Вот мы и на краю света. Он говорил медленно, размеренно и словно опьяневши. Он был поражен этим вечером, этой девчонкой, всем тем, что он приобрел, потеряв так много. Энн не ответила. А лишь потянулась немного вперед, привстав на носки. Это было не так романтично, как писали в Джейн Эйр или в Грозовом Перевале. Губы Гилберта были со вкусом меда. Перечного меда, который поначалу жег горло, а после оставлял в груди теплое и приятное чувство разливающегося счастья. Видимо Энн его так и представляла. Это продолжалось недолго. Раскрепив свои узы, её глаза загорелись по новому. — « Черт, как мне повезло». Блайт не сказал это вслух, а лишь повторял себе тысячу раз, пока глаза не стали непроизвольно закрываться. Внезапно заиграл оркестр природы. Спросите, как это? Тысячи, сотни маленьких светлячков взлетели в небо. Видимо зря она не посещала это место. Они вертелись вокруг них, создавая воронку в другое измерение. — Разве наш мир не удивительное место? Энн произнесла это и внезапно прижалась к своему принцу. Его сердце билось так сильно, словно через секунду готово было выскочить. Оно выделывало свою музыку. — Вы не желаете отправиться в мир грез? И он опять примкнул к ней губами, заставляя румянец еще сильнее покрыть ее белоснежные щеки, сделав их пунцовыми. Позже, когда маленькая Энн уснет у него на коленях, никто об этом не узнает. Позже, когда Энн будет размеренно дышать в его руки, обвивающие ее шею, она будет думать, что нашла своего принца. Позже десятки маленьких ромашек и васильков будут вплетены в ее волосы Гилбертом Блайтом — героем её снов, мечт и порой желаний. Позже, никто не узнает, почему Энн пришла в школу с одним помятым цветком за ушами, и почему она так крепко сжимала маленький букетик на протяжении всех занятий.