- Тош...
- Все в порядке, Арс. Мне правда пора бежать, выставка сама себя не организует.
Антон неловко улыбнулся стоящему в дверном проеме мужчине и быстро, засунув ногу в кроссовок, выскользнул в подъезд. Попов, проводив взглядом Шастуна, а затем захлопнувшуюся входную дверь, так и остался стоять в коридоре, задумчиво глядя под ноги.
Странное поведение собственного парня озадачивало. Да, все знают, что творческие люди «своеобразные» и его Тоша никогда не был исключением.
Он всегда и все держит в себе; мысли, чувства, состояние и настроение. И первое время Арсению было тяжело, он не знал как подступится, не знал нравится ли он вообще парню и может ли надеятся на взаимность. Но судьба распорядилась иначе.
***
В то время Антон только закончил университет культуры и искусства, когда его преподаватель организовал выставку и позвал туда его, как талантливого и любимого студента. Арсений в тот момент, тогда ещё на порядок моложе, чем сейчас, имел уже свой бизнес, когда ему позвонил друг отца, которого он знал, наверное, всю свою жизнь, и попросил об услуге. Тот, не раздумывая, согласился. Так и получилось, что Арсений услужливо предоставил своё помещение для выставки.
Когда он впервые увидел Шастуна, то понял, что попал...
Попал, как минимум на косметический ремонт. Потому что странный, двухметровый парень, врезавшись в дверной косяк, с полными руками вещей: пакеты, где были по видимому холсты и что-то ещё (Попов мало что понимал в «художестве»), кофе в пластиковом стаканчике и ещё телефон, в котором он умудрялся копаться, до того момента, разумеется, пока не врезался и все не полетело на пол. А в пакетах, как оказалось была краска. Поэтому помимо кофе на стене (недавно покрашенной, хотелось бы заметить, стене) оказались разноцветные брызги.
- Ты! - рассвирепел, недалеко стоящий, хозяин стены,- Будешь должен ремонт мне! Как можно быть таким растяпой?!
Парень, так органично смотревшийся посреди этого хауса, с краской на лице и кофе на штанах, перевёл на него взгляд больших и зелёных
(его любимый цвет, кстати) оленьих глаз.
- Я... Я не хотел, просто дверь...
- Да, так не ловко тебе подвернулась! Надо же в помещениях есть косяки. Хотя ты сам один большой косяк. - не без доли сарказма возмутился Арсений.
- Да... да, не заметил. Так бывает. Как только у меня появятся какие-то деньги, я отдам за ремонт...
Махнув рукой в сторону парня и развернувшись на каблуках, Арсений удалился в кабинет, пока организаторы и уборщица помогали парню.
Вечером, когда Арсений уже почти заснул ему позвонил Александр Валентинович, друг отца, по совместительству ректор и преподаватель университета.
- Добрый вечер, Сеня. Надеюсь я тебя не разбудил?
- Добрый вечер, дядь Саш. Нет, нет, что вы, я ещё не ложился.
Послышалось покашливание в трубке.
- Я хотел извиниться. Ну, - он замялся, - за тот случай с Антоном.
- С каким Антоном? - Попов нахмурился.
- Антон Шастун, мой бывший студент, выпустил в этом году его курс. - он замялся, будто ещё раздумывая, говорить то, что он собирался или нет.- Он очень талантливый, понимаешь, очень. Но за любую гениальность приходится чём-то жертвовать. Антоша не совсем такой, как мы с тобой...
- Он больной. - утвердительно закончил за него Попов и устало потёр глаза, сидя на кровати. Не хватало еще, чтобы он при всех так грубо накричал на какого-нибудь отсталого паренька с большими
(и красивыми) глазами, а потом бы это просочилось в прессу и все как по накатанной: проблемы с бизнесом, облава в виде журналюг, заголовки из серии «Денежные толстосумы думают, что могут все! И Арсений Попов основатель и гендиректор «Construction Industry» не исключение, наорав на беззащитного паренька с синдромом...»
- Нет, просто... Скорее, я бы сказал социально неадаптированный. - с тёплым снисхождением объяснил ректор.
- Ааа, это хорошо. - с улыбкой и облегчением произнёс Арс, - вернее, не хорошо, конечно, хорошо, что диагноза нет,- решив, что сам загоняет себя в тупик, Попов подумал, что надо менять направление разговора,- но вам не за что извиняться, это должен делать он.
- Возможно, но ему это не просто даётся, говорить о переживаниях и том, что он чувствует...
- Да, он же боль... плох в социуме, точно. - скомкано закончил Арсений.
- И Тоша несомненно чувствует и вину, и стыд, он добрый и хороший парень, но не сможет об этом сказать.
- Хорошо, я понял и попытаюсь быть с ним, ммм, - пытаясь подобрать слово, он сделал небольшую паузу, - быть с ним обходительнее.
- Спасибо, Сеня. Я все исправлю и постараюсь следить за своими внимательнее.
- О, не волнуйтесь, я сам исправлю это недоразумение в виде стены, - «а вы, к сожалению, уже не исправите недоразумение по имени Антон»,- до свиданья, доброй ночи.
- И тебе. Отцу передавай привет, я может на днях к нему заскочу.
Когда послышались гудки, Арсений отложил телефон на тумбочку и лёг глядя в потолок.
Шастун, значит.
Все время пока выставка организовывалась и вплоть до её окончания, Антон (как выяснилось из разговора с Александром Валентиновичем) часто бросал на него взгляды. Довольно странного содержания, не понятно было, что он чувствует в тот момент и как относится к Арсению. А Попов же не сводил с него взгляда, пытаясь «прочитать» его.
«Но он же боль..., как это выразился дядя Саша, социально неадаптированный.»
Поэтому понять его не представлялось возможным.
Надо заметить Антон стал вести себя более внимательно и собранно, так что стены больше не пострадали, ну, а пол... он кафельный и вымыть его не составило проблемы. Даже несколько раз.
Кстати говоря, стену так и оставили, не стали пытать отмыть или закрашивать. Этот участок помещения был как раз подстать мероприятию современного искусства.
Признаться выставка произвела полный фурор, и даже Арс получил свои лавры, как «меценат, который дорожит современным искусством и молодыми талантами, который так любезно предоставил это помещение, не взяв ни копейки и бла-бла-бла», Александр Валентинович умел расплачиваться, не платя денег, он знал, что Попову такая репутация и упоминания в газетах для бизнеса сейчас были, как нельзя кстати. Но больше всего произвела фурор не вставка, а «подающий надежды, молодой талант, восьмое чудо света и прочая лабуда - Антон Шастун».
Да, и Попов не мог не согласиться. Где-то более традиционные работы, где-то современный стиль, но каждая его работа дышала жизнью, в них был он сам, как было бы, если бы ты мог видеть мир его зелёными оленьими глазами, только через рисунки.
Некоторые работы его разлетелись в считанные секунды и, признаться честно, ещё несколько работ выкупил сам Арсений, через поставное лицо разумеется. А на что ещё нужны друзья? Особенно такие понимающие, как Сергей Матвиенко. Его лучший друг, его опора, его... компаньон по бизнесу, иногда сожитель и, конечно, плакательная жилетка.
«здесь подробности про его недавний разрыв, когда пьяный он расплакался у Сережи на груди, можно опустить.»
Это был внезапный порыв и Попов не собирался не перед кем оправдываться, он просто спрячет эти картины и будет в тайне любоваться ими.
«каждый, знаете ли, смотрит на что хочет!»
Все стали расходится, но Антон, стоя почти у выхода, переминался с ноги на ногу и смотрел в телефон. Попов не придал этому значения, может ждёт такси или кого-то. Но когда почти через час помещение опустело, а он, как какое-то каменное изваяние, продолжал стоять там и неотрывно смотреть в телефон, Арс решил подойти и предложить помощь. Шастун резко убрал телефон и порывисто сделал шаги на встречу.
- Я подумал, что тебе нужна помощь. Ты уже час здесь стоишь. - решил начать мягко, чтобы не вспугнуть.
- Да, то есть, нет. Все нормально, я ждал вас, Арсений Сергеевич, мне сказали вас так зовут. - неуверенно начал парень и нахмурился.
- Хм, э, - он перебрал все звуки, что мог издать его рот, будто бы и не бизнесмен вовсе, который не раз вёл переговоры и годы учился этому,- да, меня так зовут, но не думаю, что стоит так официально, я немногим старше тебя, так, что просто Арсений. - неловкость повисла между ними, а Арс продолжил, - так... зачем ты ждал меня.
Антон посмотрел на него долгим и нечитаемым взглядом. А потом засунул руку в карман и протянул ему что-то. Попов, не отрываясь от лица парня, коснулся его руки и, не зная почему, проведя пальцами по его ладони, сжал какой-то свёрток в руке.
- Это все, что у меня есть, все, что я получил за картины. Если этого мало, я ещё принесу, но как продам ещё пару картин. Хорошо? - совсем уже жалобно добавил Антон.
Но мужчина уже на него не смотрел, а во все глаза уставился на комок смятых купюр.
- На, - он протянул их обратно, - забери их, стена все равно так останется. Я нашёл её... ммм... интересной, очень современной и необычной... как чёрный квадрат Малевича, - нашёлся Попов, честно говоря это единственный художник, который пришёл ему на ум,- только не квадрат и не чёрный, правда...
- И не Малевич сделал.
И, о чудо чудное, он улыбнулся, наверное впервые на памяти Попова, и эта улыбка была прекрасна, такая робкая и искренняя, как и его глаза, которые на секунду (или ему показалось) засияли. И Арсений так отчаянно захотел продлить этот момент.
- Ну, я не особо разбираюсь в живописи... - хохотнул он, пытаясь пошутить.
Но Антон попятился и замотал головой силясь что-то сказать. Арсений приблизился схватил его руку, парень вздрогнул как от тока, и вложил в его ладонь деньги. Шастун посмотрел на свою руку и попятился к выходу.
- Прости, что доставил тебе много проблем.
И нелепо вылетел за дверь, а Попов так и остался стоять, провожая его взглядом.
Антон определенно ему нравился, что-то в нем было такое (нет, не социальная неадаптированность), а что-то особенное.
Он перевёл взор на банкетку возле выхода и увидел темный рюкзак. Не зная, кто его мог забыть, он, не без волнения, подошёл и аккуратно расстегнул его. Внутри почти ничего не было, кроме рисовальных принадлежностей и скетчбука. На его страницах были какие-то зарисовки, больше похожие на комиксы, только по чьей-то жизни. На одной странице какие-то лица, на другой пейзажи, аудитория и комнаты, какие-то события, от которых чувствовалось даже отношение рисовавшего, а дальше, о диво дивное, разлитый кофе и разбросанная краска, лицо и пронзительный взгляд его самого, Арсения на Антона, который совершенно неловко сгорбившись, очаровательно краснеет под его взглядом.
« А не под ним, к сожалению, кхм.»
И как будто с этого момента, что в альбоме, что в жизни Антона началась точка невозврата.
Рисунки до этого были серыми зарисовками, совершенно бытовыми и рутинными, как и, наверное, отношения самого хозяина к жизни. Но после случая со стеной рисунки изменились, они стали состоять из линий и разводов акварели. И везде был он... Арсений резко отпрянул от рисунков, как от огня, закрыл чужой альбом, вернее это даже не просто рисунки, а личный дневник, и кинул в сумку. Вернуть её не составит труда, он давно понял кто хозяин этих вещей.
«Прости, что доставил тебе много проблем»
- Моя проблема в том, что ты – ее решение... - вдумчиво проговорил он.
Этим же вечером он позвонил Александру Валентиновичу и спросил, как можно найти Шастуна, чтобы вернуть ему вещи.
- Мы как раз договорились с ним, что он зайдёт ко мне завтра к трём. Можешь подъехать тоже, адрес сейчас скину.
- Спасибо, да, завтра у меня получается выехать в город в три. Тогда жду адрес. До свиданья.
Эту ночь он плохо спал, сначала вообще не мог заснуть, а потом ему виделся разлитый кофе, пятна акварели и красивые, зеленые глаза, смотрящие на него с тем желанием, какое он хотел бы видеть в отношении себя. И сон стал то ли спасением, то ли мукой.
Выйдя из здания своей корпорации, находившегося в центре города, и, оставив Сережу за главного, Арсений направился к такси. В деловом костюме под цвет глаз и белой рубашке, расстёгнутой на две верхние пуговки, он знал какое впечатление производит и, признаться честно, со стороны Антона на него и рассчитывал.
Доехал он быстрее, чем думал. И уже в половину третьего стоял перед университетом.
Зайдя в кабинет ректора, он столкнулся в дверях с собственно хозяином кабинета. Они пожали друг другу руки.
- О, Сеня. - он не поддельно обрадовался,- Ты раньше, поэтому располагайся и подожди меня минут десять, если можешь, конечно.
- Да, я ближайший час свободен. - с улыбкой ответил Попов.
Когда дверь закрылась, Арсений поставил пакет возле стола, а сам сел в стул-кресло для гостей и достал мобильный телефон, ведь работу никто не отменял. Из рабочей атмосферы в реальность его вывел грохот. Он резко повернул голову и сфокусировал взгляд. Перед ним был никто иной, как Антон, который видимо опять врезался в дверной косяк. И теперь шипя и потирая ушибленное плечо, он принялся собирать вещи. Арс тут же подскочил и, подняв его телефон с наушниками, протянул ему. Шастун вздрогнул, его глаза раскрылись в ужасе.
- Ты меня преследуешь?!
- Что? Нет! Я... вообще-то я знаю Александра Валентиновича дольше тебя, так что, - он развёл руками, как в подтверждение, - почему я не могу приехать к нему?
- В тоже время, что и я?
- Ну, сейчас четырнадцать сорок пять, а вы на три договаривались.
Антон скептически на него посмотрел.
- Ладно, я приехал, потому что мне нужен ты... Ну, я имею ввиду, что я искал встречи с тобой и он мне сказал... черт. Вообщем, я нашёл твой рюкзак и хотел тебе вернуть!
Глаза парня, которые расширялись с каждой неловкой фразой, казалось сейчас вылетят из орбит.
- Ты открывал рюкзак?-страшным голосом спросил Антон.
- Да, и альбом. Так, по рисункам, я и понял, чей он.
- Где..?
- Вот, держи, - Арсений протянул ему сумку.
Антон опустился на диван и прижал своё найденное имущество к груди.
- Ты видел рисунки и, наверное, хочешь меня убить. - его безжизненный голос отдавался эхом в кабинете.
- Нет, почему. Они очень красивые, и я там выгляжу даже лучше, чем в жизни,-пытаясь разрядить обстановку, он улыбнулся.
И это сработало, Антон неуверенно поднял на него глаза и улыбнулся в ответ, робко, но тепло.
- Ты мне нравишься, Антон,- заметив, как он вздрогнул, Арсений поспешно продолжил,- и я не хочу тебя напугать. Поэтому, если ты не против, конечно, мы могли общаться и ходить куда-то вместе, для начала.
***
Арсений вздрогнул и, оттолкнувшись от стены, пошёл в комнату. Сейчас в их отношениях с Антоном что-то было не так. Когда-то ещё в начале пути им было тяжело, но тогда помог дневник (вернее скетчбук), и тут его озарило. Может и сейчас есть надежда.
Попов обыскал весь рабочий угол своего парня, в ожидании хотя бы каких-то урывков, но ничего. Решив заглянуть в старые коробки, оставшиеся с переезда под столом, под горой каких-то тряпок и старых «неудавшихся картин» Антона, он обнаружил альбом.
Молясь, чтобы это оказался «тот», Арс небрежно и резко распахнул его.
Неконтролируемо его запястья ослабли, а пальцы потеряли хватку, и рисунки упали на пол.
«Это какая-то ошибка, возможно это был старый альбом. Кого он обманывает?! Но почему...»
На страницах сначала была изображены их будни, с каждым разом картинки будто угасали. Но вот появились яркие пятна, фейерверки и среди них лицо девушки. Она была везде, просто по всюду. А в довершении всего, на одной из последних страниц был рисунок: двое мужчин, стоя в обнимку, соприкасаются лицами, хоть это и были просто силуэты, но он узнал в них себя и Антона, один из них слева, который видимо и был Шастун, протягивал руку как будто бы сквозь второго (Арсения) девушке, стоявшей позади него. Это лицо! Он не знал её лично, но мог с уверенностью сказать, что не забудет её черты.
Все встало на свои места. Арсений с яростью бросил дневник обратно в коробку и, схватившись за голову, замотался по комнате тяжело дыша, как загнанный зверь.
Ближе часам к одиннадцати послышалась возня в коридоре. А через пару минут в дверях гостиной появился парень.
- О, - удивился он, увидев Попова на диване, смотревшим сквозь выключенный телевизор, - я думал, ты уже лёг.
- Нет, - не отрывая взгляда, ровно ответил Арс,- не смог уснуть, решил подождать тебя.
- Мог бы хоть телевизор включить, - немного нервно пошутил Антон, пройдя в их спальню, - Ого... а почему ты не сказал, что у нас тут прошёл тайфун или ты поэтому меня ждал, - он продолжал в той же манере. - Арс...- его голос осекся.
Шастун медленно наклонился и поднял, осматривая то, что осталось от альбома, который он так бережно прятал. Он вздрогнул, когда голос донеся совсем близко из-за его спины:
- Что?
- Как...? Зачем все это, Арс? - совсем жалко и растерянно обратился он.
- Могу задать тебе те же вопросы. Зачем все это, То... Антон? Что я сделал, и чем это заслужил? - голос срывался на истерику.
- Ничем... Ты, ты всегда был самым лучшим, Арс! - Антон подлетел к нему и хотел схватить за руки, но то отшатнулся. - Просто, я не знаю...
- Имя...
- Что?
- Скажи, как ее зовут.
Антон с неверием в глазах уставился на своего, уже наверное, бывшего.
- Ира.
Арсений молчал. А после развернулся и вышел, видимо на кухню.
Через пару часов, сложив на скорую руку все вещи, которые он успел перевести в квартиру Арса, и вызвав такси, он зашёл в кухню. Попов стоял и смотрел в окно, даже не шелохнувшись.
- Там, подъехало такси, так что... Если я что-то забыл из вещей, то напиши - заберу. Хотя, наверное, это нагло с моей стороны...
Его бессознательный поток был прерван тихой, но уверенной фразой:
- Я все ещё люблю тебя, Тош...
Антон вздрогнул. Это вводило в ступор, он ожидал чего угодно, но это... эти слова резали без ножа.
- Я тебя тоже, Арс... но я так больше не могу.
- Почему? - безжизненный голос звучал совсем тихо.
- Возможно, мы поспешили и я не был готов, не готов к тебе и нашим отношением. А тогда поддался порыву. Но с ней все по-другому. Мне кажется я готов к семье и ...
Его речь прервал звонок от водителя такси, который сообщил, что уже ожидает его.
Стоя уже в дверях, Шастун с улыбкой подошёл к мужчине и порывисто обнял его, а затем скользнул по щеке губами.
- Береги себя... и прости меня если сможешь. Я не хотел быть причиной твоих проблем.
Отстранившись, парень развернулся и уже почти вышел за порог.
- Моя проблема в том, что ты – ее решение.
Арсений видел, как плечи его, уже бывшего, парня дернулись и поникли, а затем, даже не обернувшись, он вышел и прикрыл за собой дверь. А Попов так и остался стоять там, наблюдая за тем, что не может изменить.
