Дом девятиэтажный

Хрупкие на вид полупрозрачные окна, из которых открывается вид на тёмное загадочное море, таинственно манящее к себе, на глубину: в омут покоя и вечной тишины. Треснувшая светло-розовая штукатурка, создающая атмосферу старины и домашнего уюта. Одинокая лампочка, покрытая темными пятнами блестящей копоти, которая отчаянно пытается озарить своим светом узенький коридор. Почтовые ящики, на которых расположились изящные вьюны, которые несмотря на густой слой пыли на своих пожухлых шершавых листьях умудряются сохранять свой жизнерадостный вид. Тонкие стебли растений, будто пальцы аккуратно оплетали светло-серые подоконники, загораживая вид из маленьких мутных окошек под потолком. Темные дубовые двери, ярко выделяющиеся на бледном фоне потрёпанных стен и придающие скучной картине хоть каких-то красок. Старые квартирки, полные пыли и мягкого тепла. Именно в такой дом и хотел переехать Себастьян после развода с женой. Это должно было быть безмятежное место, которое бы впитывало стресс и необъяснимый страх как губка. Кастелланос безмерно скучал по тому уютному маленькому домишке, в котором он провёл свою самую счастливую, полную теплых воспоминаний часть жизни. После развода он будто бы потерялся: исчезло всё, что он так любил. Бывший детектив отчаянно искал способ хоть как-то вернуть себе всё то счастье, которое окружало его до развода, но действительно хорошим оказался только алкоголь. Однажды Себастьян решил, что пора всё это заканчивать: нельзя вечно пить обжигающий горло виски и сидеть на одном месте. Внезапно всё это стало ему чуждо: Кастелланос хотел чего-то нового, необычного, грандиозного, и эта навязчивая идея о переезде вдохновила его. Море. Море должно было быть неотъемлемой частью его уютного гнёздышка. Теплое, тихое, ласковое. Море успокаивало и грело душу, и бывший детектив знал это. Ещё с детства он мечтал жить где-нибудь на юге: там, где бы хвойные леса, которые опоясывали величественные горы, море бы ласкало песчаный берег, а ветер лениво доносил шум разбивающихся о берег бесчисленных волн. Поднакопив немного денег, Себастьян наконец переехал в небольшой городок где-то около Черного моря. Тут было всё, о чем он так мечтал. Кроме нормальной уютной квартиры. Когда мужчина прибыл на место, всё казалось ему необычным: из-за того, что бывший детектив привык к старому жилью эта квартирка казалась ему чужой и странной. Себ осторожно переступил пыльный порог, аккуратно прошёл в светлый коридор и огляделся. И правда, дом был совсем не похож на старое место жительства, привычное и уютное. Вместо этого тут веяло какой-то непонятной опасностью, тревогой. — Вот я и дома. Квартиру, в которую он заселился поначалу вообще нельзя было назвать уютной: она была пустой и пыльной, обои в некоторых местах пожелтели и сползли со стен, паркет уныло скрипел и вообще это всё даже и не пыталось выглядеть привлекательно. Но мужчина понимал: стоит только сделать ремонт, как всё преобразится и засияет. Все знают, какое это муторное дело — ремонт. Сначала он кажется вполне себе нормальным делом: ты радуешься, наклеивая новенькие обои, меняя линолиум, крася потолок и т.д. Но потом всё это становится невыносимо: запах краски и клея, валяющиеся везде обрывки обоев, и ты просто хочешь, чтобы это закончилось. Пришлось начать с одной из самых мучительных частей ремонта: выбор цвета стен и, собственно, сама покраска. Вариант со светло-зелёной краской был вполне неплох для кого-то, но Кастелланос сразу же его отверг: такой цвет навевал тоскливые воспоминания о нелюбимой школе со скучными учителями, кучей домашнего задания и хулиганами-одноклассниками, которые были только рады над кем-нибудь да поиздеваться. Вариант с белой краской понравился темноволосому больше: белый сам по себе был красивым цветом, элегантным. Благородным. Плюс Себастьян любил светлые тона в квартире, и никогда не упускал возможность добавить в интерьер что-то посветлей. С потолком было похуже. Цвет был всё тот же, однозначно — проблемы возникли с самим процессом покраски. Густые капли постоянно падали на лицо и волосы, и приходилось постоянно бегать в хозяйственный магазин за растворителем. Так же пришлось обновлять штукатурку: старая уже вся трескалась и была ни на что не годна. Стеклопакеты тоже пришлось заменить, ибо старые, мутные, расколотые в пух и прах уже никуда не годились. С этим темноволосый управился на удивление легко и быстро. Далее шла укладка линолеума. Сначала ничего не предвещало беды: предстояло просто отковырять паркет, положить на его место линолеум, немного подкорректировать по углам и всё. До обидного легко и просто. Но на практике всё оказалось сложнее. Сперва мужчина не мог найти подходящий линолеум: везде он был какой-то странный, будто поношенный и бракованный. Потом оказалось, что под паркетом обосновалась стая огромных крыс, которых Кастелланос выгнал, приложив огромные усилия: вооружившись сковородкой и лопатой, напялив на себя старый пуховик, обувшись в неудобные резиновые осенние сапоги он героически выгнал непрошенных гостей на улицу под недоумённые взгляды прохожих. Но всё же выгнал. На всё это ушло около трёх-четырёх недель, учитывая небольшие «выходные от ремонта». За это время Кастелланос неимоверно устал. Но боже, самое главное — ремонт был окончен, и можно наконец расслабиться. Утро. Раннее, солнечное, тёплое. Себастьяна разбудило яркое южное солнце. На улице тихо щебетали различные птицы, объявляя всем, что пора просыпаться и с радостью встречать новый день. Тёплый ветер. Он бережно открыл дверцу форточки, впуская в квартиру приятный запах кипарисов и горячего асфальта. Зазвенев, дверца легонько ударилась о стену, своим лёгким дуновением смахивая пыль с подоконника. Солнечные лучи колючим пламенем осветили маленькую кухню, где Кастелланос спокойно пил кофе. За эту неделю он привык. Привык к теплу, которое встречало его каждое утро, и со временем просыпаться стало веселее. Привык к пению птиц за окном. К ветерку, к запахам, ко всему-всему. Привык, кстати, и к странным соседям и к их разного рода развлечениям в четыре, а то и в пять часов утра. Ремонт уже давно закончен: желтоватые обои заменила белоснежная краска, которая каждый день, несмотря на погоду и обстоятельства, чуть ли не блестела на солнце, паркет превратился в светло-серый линолеум, шершавый на ощупь и до сих пор пахнущий клеем, потолок, по которому раньше бежали черноватые трещинки так же преобразился и придал квартире вид царских хором. Мужчина вышел на лестничную площадку. Солнце ослепляло, бешено било о глазам, заставляя жмуриться, предвкушая неимоверную жару очередного дня. В такие моменты хотелось влезть под холодный душ, какого-нибудь сладкого коктейля в кокосовой скорлупе и мороженого. Желательно шоколадного. И чтоб с орешками. И-де-аль-но. Себастьян облокотился на ржавые перила около лестницы, достал из кармана потрепанную пачку сигарет, закурил. Запах дыма с примесями какой-то химической дряни сразу же проник в лёгкие. Постепенно горе забылось. Бывший детектив уже не был так несчастен, как прежде. Но всё же чего-то в его жизни по прежнему не хватало. Чего-то важного, безнадёжно утерянного где-то далеко в прошлом. Мужчина устало посмотрел в мутное оконце под светло-серым потолком. По лазурному небу плыли кудрявые облака, схожие с воздушными комьями сахарной ваты. На этом по-настоящему летнем фоне носились толстые чайки. Их пронзительные крики слышались даже в квартире, и Кастелланоса это вечно бесило. Как бы плотно Себ не закрывал окна и двери, как бы не закрывал уши в попытках укрыться он назойливого шума — ничего не помогало. Совсем. Но и к этому бывший детектив уже привык. Со временем это уже перестало казаться таким раздражающим, и когда Кастелланос опять слышал противное вяканье очередной пролетающей за окном птицы он просто устало прикрывал глаза и с презрением отворачивался от окна. Мысли наводнили разум Себастьяна. — Нужно найти работу. И правда. Нельзя всю жизнь жить только на накопленные средства, которые и так уже кончились. Себ не хотел оказаться на улице, тем более в незнакомом городе. Да и к тому же, он только что закончил ремонт и обустроил свою берлогу. Хотелось вернуться к любимому делу: снова стать полицейским, детективом. В этом городке скорее всего дело пойдёт в гору: тут низкий уровень преступности, и максимум, что тут может случиться — кража или мошенничество. Это немного успокоило Кастелланоса и придало ему веру в себя. Мужчина стряхнул ещё тёплый сигаретный пепел в импровизированную пепельницу из ржавой консервной банки, висевшую на перилах. Себ выдохнул едкий дым, который туманом расползся по потолку и густой массой вытек в окно. Кастелланос устало вздохнул, наблюдая за ним. — Курить вредно. За спиной раздался хриплый низкий голос, эхом отдавшийся где-то в голове бывшего детектива. Себастьян вздрогнул от неожиданности и резко развернулся. Прямо перед ним, почти вплотную стоял парень лет эдак 27-30. Его кожа была бледная, как у какого-нибудь средневекового вампира. Холодный взгляд серо-голубых глаз пронизывал Кастелланоса как колючая ржавая проволока, приводя в ужас. Светлые волосы, зачёсанные вправо падали на лицо, мягко заслоняя правый глаз. Но самое главное, что парень был на полголовы выше Себастьяна, и это напрягало больше всего. Бывший детектив вообще не очень любил противников, которые были выше него, и страх этот даже не был ничем обусловлен. Незнакомец был одет в белую рубашку, которая была аккуратно заправлена в чёрные джинсы. В руках парня была тёмно-красная чашка с кофе, который переливался в лучах утреннего солнца. Голос его совершенно не совпадал ни с возрастом, ни со смазливой внешностью. Хриплый, грозный, тихий, наводящий ужас, похожий на эхо в подвале в дешёвых ужастиках для детсадовцев. — Тебе-то какое дело? — Себастьян со всей силы вцепился в перила, чтобы часом не упасть от ужаса. — Ты кто вообще такой? Парень напротив коварно усмехнулся. — Узнаешь. Себ. — Последнюю фразу он произнёс таким тоном, что у Кастелланоса по спине пробежали мурашки. Не успел мужчина моргнуть, как парень исчез. В голове неожиданно пронеслась мысль о том, что этот голос знаком ему. Только спустя минуты две-три темноволосый наконец смог найти в себе силы отпустить перила. Затёкшие пальцы загудели, будто под давлением какой-то странной силы, и темноволосый, пытаясь избежать неприятного чувства, сжал кулаки. — Что это, чёрт побери, было… — Бывший детектив схватился за голову. Голос всё ещё звенел в ушах, заставляя голову будто раскалываться. Ощущение чужого присутствия не отпускало, мучая, медленно ломая и без того потрёпанную психику. Неожиданно всё прекратилось. Вообще всё. В глазах потемнело, голова закружилась, и обессиленный мужчина с грохотом рухнул на каменный пол. Боль. Резкая, острая, кольнула прямо в сердце, провела своими аккуратными пальчиками прямо по полупрозрачным струнам воспоминаний, заставляя их обессиленно дрожать и извиваться, пытаясь избегжать колючих прикосновений. Но эта боль была не физическая. Нет. Это была боль одиночества, странная, пугающая. Она обволакивала с головы до ног, пробуждала непонятное чувство вины, которое стаей кобальтовых бабочек разносилось по телу. Мерзко. Очень. Сердце бешено забилось от всех этих необычных эмоций, которые ярким цветочным венком переплелись в сознании. От чувства незащищенности кровь закипала будто в чайнике, неистово бурлила, немного остывала и снова нагревалась, еще сильнее, чем прежде. Крик. Жуткий, резкий, пронзающий насквозь барабанные перепонки крик, перемешивающийся с терпким привкусом крови и алкоголя во рту, обжигающим горло и заставляющим рассудок помутняется. — Я нашла другого. — В темноте прозвучал нежный женский голос. — Так будет лучше. И снова всплывают картинки воспоминаний: бар, квартира, увольнение, головная боль, похмелье, бар, аптека, бар, квартира, похмелье, переезд. Всё это маленькими обрывками вспыхивало и постепенно угасало, переливалось всеми цветами радуги и неожиданно становилось чёрно-белым. За окном весело щебетали цикады и порхали ласточки. В ушах все ещё звенело. Кастелланос поднялся со скрипящего кожаного диванчика и шатаясь, подошёл к окну. В комнате было душно и жарко. Мужчина устало распахнул форточку, впуская внутрь помещения легкий ветерок, который незаметным призраком подхватил светло-зелёные шторы и закружил их в плавном танце. Кастелланос вдохнул эту приятно пахнущую смолой и хвоей дневную свежесть. И всё же. Кто был этот таинственный незнакомец? Один странный сосед много рассказывал о нём. Большинство из этих странных рассказов были дополнены слухами и домыслами, но все приводили к тому, паренёк был учителем в мед.универе, который преподовал высшую биологию. Причем не самым общительным: никто его толком не видел и никогда с ним не сталкивался. Он даже из квартиры выходил раз в месяц: всё ставил опыты в своей таинственной тёмной квартирке. На первый взгляд он казался странным призраком, которого постоянно видит какой-то старый сумасшедший дедок-отшельник. Но если его видел и Себ, который уж точно был в своём уме (по крайней мере, в этом был уверен сам Кастелланос), то значит незнакомец реально существовал. — Умный, значит? — Бывший детектив глухо рассмеялся. — Ну, поумнее тебя, по крайней мере. Этот глухой голос уже порядком поднадоел Себастьяну. Да и привычка незнакомца неожиданно появляться за спиной тоже раздражала. Кастелланос снова обернулся, и вместо привычного вида на свою комнату увидел лицо парня. Слишком близко. И вновь любопытные серо-голубые глаза прожигали в мужчине здоровенные дыры, принуждая вновь попытаться отодвинуться от непрошенного гостя. — Ты в курсе, что твоя привычка выбешивает? — Себ агрессивно бросил взгляд на ученого. — Отодвинься, раздражаешь. Кастелланос яростно оттолкнул от себя незнакомца. Тот хитро взглянул на бывшего детектива, одновременно поднимая свои изящные руки вверх, всем своим видом показывая то, что сдается. — Мог бы быть и повежливей. Между прочим, именно я тебя сюда и принёс когда ты вырубился. — Паренёк внимательно оглядел комнату. Подоконник почти полностью был заставлен растениями всех форм и размеров. Рядом ютился старенький пыльный торшер, который слабо освещал огромный мягкий красный диван и круглый белый коврик. — Тебя никто не просил. — И что? — Тогда какого хуя ты вмешиваешься в то, что тебя ни коим образом не касается? — Потому что хочу. Незнакомец немного поднял голову и посмотрел на бывшего детектива, как говориться, свысока во всех смыслах. Смотря прямо в янтарные глаза мужчины, парень высокомерно усмехнулся. Это раздражает. — Ну же, Себ. Чай, кофе, потанцуем? — Парень медленно и лениво, прямо как большое пушистое облако, направился на кухню. Говнюк, ещё и ведёт себя как дома. Видя всю наглость этого человека, Себастьян сжал кулаки от накатившей на него волны ярости. С кухни вослышалось вялое позвякивание посуды, глухой звук закипающей воды в совсем ещё новеньком чайнике: по моему, Кастелланос ещё ни разу не успел им воспользоваться. Ароматный кофейный пар вознесся до потолка, мягко окутывая его, подобно пледу. Он неспешно сливался с другими запахами квартиры: приторный аромат сахара, подсолнечного масла, раскалённого асфальта и тому прочее. Мужчина приоткрыл дверь на кухню. Парень стоял около тёмно-коричневого столика, плавно перемешивая горячий напиток блестящей чайной ложечкой, которая едва переливалась на солнце. На фоне цветов ученый смотрелся особенно прекрасно. Светлая кожа так ярко контрастировала с бледными маленькими цветами изящных орхидей. Казалось, они оба оказались посреди волшебного сада. Это прекрасное зрелище манило и завораживало Кастелланоса. Так. Стоп. Манило? Завораживало? Почему его вообще привлекает этот придурок? — Себ. — Всё тот же хриплый призрачный голос неожиданно заставил бывшего детектива выплыть из омута своих многочисленных мыслей. — Разве я так тебе понравился? Ты так увлеченно рассматриваешь меня. Наглая усмешка. — И не надейся, паршивец. Радуйся, что я до сих пор не расквасил тебе переносицу и не выкинул из окна. — Мужчина зло посмотрел прямо в глаза незнакомца. Второй будто бы насмехался над Кастелланосом. — Я даже не знаю кто ты вообще такой и с какого хрена… — Спокойно расхаживаю в твоём доме? -Закончил учёный. — Именно. Себастьян сел за стол, даже не пытаясь остановить чужака: всё указывало на то, что это тщетно, даже если Кастелланос и вышвырнет этого мерзавца из квартиры, то парень всё равно найдёт способ попасть сюда снова. Плюс этот парень выглядел ежели не страшным и пугающим, то угрожающим так точно. И несмотря на свои эмоции, темноволосый всё же боялся воплотить свои угрозы в жизнь. Бывший детектив устало вздохнул, наблюдая за тем, как незнакомец аккуратно поставил полупрозрачную чашку на стол и медленно опустился на стул напротив мужчины. — Так как тебя там? Себaстьян Кастелланос, не так ли? — Парень устремил свой взгляд на своего собеседника.- Я буду звать тебя Себ. — Раздражаешь, засранец. — Всегда готов. — Кастелланос внезапно ощутил тёплое дыхание в области затылка. Мужчина резко вздрогнул, вскачив с места и резко отпрыгивая. С этим человеком лучше быть начеку, мало ли что взбредёт ему в голову. — А ты… можешь звать меня Рувик. — Парень был похож на опасную ядовитую змею, которая медленно, подобно гибкому вьюну, оплетала свою жертву, заключая её в смертельные объятия своих изящных колец. От этой мысли Себастьян забеспокоился ещё больше. — Ты кофе-то пить будешь? Точно. Парниша же заварил кофе. За время всей этой беготни и бывший детектив и думать забыл о нём. Кастелланос с поразительной лёгкостью подхватывает чашку, заставляя тёмный напиток переливаться на солнце. Себ отхлебнул немного, оставляя на краю кружки нежную кофейную пенку, одновременно садясь рядом с Рувиком. Немного странное имя. С улицы приятно веяло горячим от дневного солнца асфальтом. И морем. Этот солёный запах пронизывал каждую мелкую вещицу, которая когда-либо находилась тут, на побережье. Он был вездесущ. Морской запах можно было заметить везде: от тёмных холодных переулков, в которых небо заслоняла пелена из бесчисленных верёвок с яркими пятнами белья, до маленьких дымных кафешек, в которых часто любил посидеть Кастелланос. За окном тихо шелестели желтоватые листья: спустя некоторое время отсутствия дождей они преобрели охровые оттенки, скукожились, сморщились, многие из них осыпались и валялись на сухой земле. Один из листиков оторвался от ветки с незаметным хрустом, и, очертив пару кружков по воздуху резко взлетел вверх и аккуратно приземлился прямо на подоконник кухни с тихим шорохом. — Ты, говорят, учёный? — Спустя десять — пятнадцать минут мужчина уже привык к компании светловолосого и мог спокойно разговаривать с чужаком. Так вышло что у этих двоих оказалось довольно-таки много общего. — Высшую биологию в меде преподаёшь или типа того? — Преподовал. Когда-то. — Рувик устало прикрыл глаза. — Сейчас я криминалист. Детектив воодушевился. — И как там? Ну, всмысле, сложно работать-то? — Не очень. Кстати-и… — Задумчиво протянул светловолосый. — Я тут услышал ненароком, что тебе это… работа нужна. Не хочешь к нам пойти? У тебя уже был опыт, как я погляжу. — Ага. — Себастьян поставил на стол пустую кружку. Та с глухим слабеньким стуком ударилась о деревянную поверхность. — Бывший детектив. — Ну так вот. Раз опыт у тебя есть, то на работу тебя примут обязательно. — Рувик приблизился к мужчине поразительно быстро и настолько близко, что второй сразу же почувствовал обжигающее дыхание на своей шее. Тело постепенно начало слабеть, будто под действием какого-то снатворного. В глазах неожиданно потемнело, голова закружилась и больно-больно загудела, тем самым заставив Себа откинуться на спинку кресла. Заметив замешательство бывшего детектива, парень усмехнулся и приобнял темноволосого за шею. — Что ты творишь, мать твою? — Себастьян попытался оттолкнуть надоедливого собеседника. — Пусти. — Ты слишком наивен, Себ. Даже не подумал, что может случиться, впусти ты в дом чужака. А что если ты мне понравился, м? Наивнее некуда. — Тихий голос отдавался раздражающим эхом где-то на грани сознания. Бледные губы парня будто невзначай коснулись скулы, проводя дорожку из лёгких поцелуев к уху, из-за чего Кастелланос задрожал и снова попытался отстраниться. — Даже не пытайся сопротивляться. Не поможет: уже слишком поздно.Бывший детектив почувствовал, как от этой невыносимой близости кровь приливает к паху. Нет. Нет-нет, пожалуйста, только не сейчас. Быть не может, чтобы он завёлся от прикосновений этого парня. Это должно прекратиться, прямо сей… — Я смотрю, ты вовсю наслаждаешься процессом. Рувик уже вовсю прижимал Себастьяна к холодной стене. Ударившись о неё лбом, мужчина наконец смог очнуться от мыслей. На полках тихо позвякивала посуда, разбавляя своим звором глухой шорох одежды, усмешки светловолосого наглеца и тихие всхлипы Кастелланоса. Почти до конца ослабевший и лишённый сил Себ снова начал отталкивать чужака. Заметив это Рувик схватил руки темноволосого и скрутил их за спиной. И снова эта саднящая боль, которая буквально пропитала мышцы и смешалась с горячей кровью. Мужчина поморщился. — Отпусти меня блять, я сказал… — Себастьян не успел договорить. Свободная рука парня заткнула бывшему бывшему детективу рот. — Будет лучше, если ты замолчишь. — Послышался металлический лязг пряжки ремня. Руки связали ремнём, который при каждой попытке вырваться буквально до крови раздирал нежную кожу на запястьях. Теперь Кастелланос оказался напрочь беззащитен перед Рувиком. Просто великолепно. — Если не будешь сопротивляться и перебивать, я буду нежен, и, возможно, даже дам тебе кончить. Ты же хочешь кончить, да? — Светловолосый резко сжал член Себастьяна сквозь ткань джинсов, от чего бывшего детектива чуть ли не согнуло пополам. — Я вижу, тебе и вправду нравиться, что я сейчас делаю. — Темноволосый попытался хоть как-то свести ноги, но парень неожиданно вклинил свое колено между ног мужчины. Себ отчаянно попытался сдержать рвущийся наружу стон. — Не стоит сдерживаться, Себ. Я хочу слышать твой голос. — Рувик провел вверх-вниз по плоти Кастелланоса, одновременно прикусывая мочку уха. — Я тебе так понравился, хм? Спорим, пока мы сидели и мирно беседовали, в твоей фантазии я уже отодрал тебя уже раз десять. Признай, тебе нравится то, что происходит сейчас. Легче сказать правду, не так ли? Ответом послужил тихий стон, на что светловолосый хищно посмотрел на мужчину, улыбаясь. В вечернем розово-жёлтом свете наглец выглядел ещё более загадочно, необычно. Странно. Прекрасно. Почему-то, желание сопротивляться постепенно испарилось, будто его и не было. Разум заполнило возбуждение, горячее, подобно яркому пламени, которое захватило Себастьяна целиком и полностью. Сердце яростно билось в груди, будто оно перекачивало не кровь, а раскалённое железо. В комнате стало невыносимо душно и жарко. В лёгких почти не было кислорода: был лишь тяжёлый запах похоти, от которого кружилась голова. Бледные изящные руки парня бесстыдно исследовали тело тяжело дышащего Кастелланоса. Мужчина откровенно стонал и выгибался под светловолосым, теряя последние остатки стыда и благоразумия. — Если хочешь кончить, то тебе просто нужно попросить. — Рувик мучительно медленно провёл по плоти Себа. — Блять… Сейчас ж, Рубен. — Голос бывшего детектива сел от усталости и возбуждения. — Стоит быть повежливие. Попробуй ещё раз. — Парень явно наслаждался беспосощностью своей жертвы. Он ещё раз провёл по члену Себастьяна и резко сжал у основания. — Это ведь так просто. Себ беспомощно взвыл. — Сука… П-пожалуйста. — Кастелланос в очерндной раз сорвался на стон. От действий наглеца, от каждого прикосновения тело будто горело. — Пожалуйста… — Пожалуйста что? — На лице Рувика расцвела похотливая ухмылочка. Наконец-то он сломал бывшего детектива, подчинил своей воле и засталил присмыкаться. — Д-дай мне кончить… — Прохрипел мужчина. Силы терпеть почти иссякли. Ещё немного, и Кастелланос вообще отключится от усталости. Остатки самооблодания полетели к чертям. — Пожалуйста… Чужак самодовольно улыбнулся и, со всей силы вцепившись в бёдра Себа, начал резко вдалбливаться в податливое тело. Каждый раз, когда светловолосый задевал заветную точку внутри, Кастелланос давился воздухом, пропитанным острым возбуждением. Дьявольский шёпот никак не утихал, задурманивал разум тонкой пеленой и заставлял изнывать от желания и возбуждения. Все мысли укатились куда-то в никуда. Достигнув пика удовольствия, темноволосый прогнулся до хруста в спине. Пальцы будто онемели, в ушах пронзительно зазвенело, вокруг всё будто резко сделало кувырок, заставив потерять чувство равновесия и устало грохнуться на липкие от пота простыни. На момент мир раскололся на миллиарды крошечных осколков. Мужчина бешено глотал воздух, в тщетных попытках отдышаться и наконец прийти в норму. Сердце в груди грозилось вырваться наружу через глотку. Казалось, вот-вот наступит момент, когда оно остановится. Хорошо. Слишком, до потери сознания, до белых вспышек перед глазами, до боли хорошо. — В следующий раз, Себ, постарайся быть начеку. — Голос Рувика прозвучал где-то на краю измученного сознания, переливаясь глухим эхом. А потом всё померкло, будто ничего и не было. — Следи за домами. Наутро всё было на своих местах, будто ничего и не призошло. Всё обыденно: за окном всё так же щебетали птицы, листья каштанов и инжиров были всё такими же помятыми и пожелтевшими, форточка всё так же качалась под дуновением тёплого июльского ветерка. Кастелланос даже на момент подумал, что всё это всего лишь сон, мираж, созданный воображением. Но когда он увидел записку на холодильнике «Следи за домами» мужчина окончательно понял, что всё это не было сном На кухне едва-едва пахло дымом. Постепенно едкий запах туманом перетёк и в остальные части квартиры. Горький аромат почти не чувствовался, так как был заглушён нежным запахом цветов, нотками кофе, сливок и лимона. Свет утреннего солнца отражался от хрустальных ваз и бокалов, отражаясь бликами и ослепляя бывшего детектива. В углу шумел вентилятор. Надоедливый звук эхом отдавался где-то в коридоре, напрочь уничтожая тишину. На улице гудели машины, время от времени затихая. Наверху тихо раздалось угрюмое «ворчание» дрели: соседи опять решили сделать ремонт с утра пораньше. Как всегда. Из головы всё никак не выходили слова Рувика. Выражение могло значить что угодно, и Себастьян оканчательно потерялся в бесчисленных догадках. На часах было уже 8:14, пора было собираться на собеседование. Мужчина накинул свежую рубашку, завязал тёмно-красный галстук, подобрал чистые брюки, одел новый пиджак и поглядел на себя в зеркало. Надо сказать, темноволосому всегда шли подобного рода костюмы: они делали его мужественней, красивей, серьёзнее. Кастелланос медленно вышел на лестничную площадку. Квартира чужака была прямо напротив его квартиры, и выглядела она, прямо скажем, не очень. Тем более, кое-что изменилось в ней: чёрная кожаная дверь будто обгорела, стена покрылась тёмными пятнами копоти, а на полу около входа в жилище валялись маленькие угольки. Себастьян подошёл к двери и дёрнул за потемневшую ручку. Дверь не поддалась. Бывший детектив тихо постучал по холодной поверхности — никто не открыл. Он постучал снова, на этот раз сильнее — и всё равно в ответ тишина. Будто бы никто ничего и не слышал, или же делал вид, что не слышал. Себ недоумённо отошёл от двери. Видно, Рувик опять чем-то занят, или же просто не настроен говорить. — Мужчина, что вы делаете? — Раздался хриплый голос за спиной Кастелланоса. — Тут давно никто не живёт, последний жилец сгорел, когда произошёл пожар. Вы кого-то ищите? Темноволосый оглянулся. Напротив него стояла старушка: седые волосы изредка падали на её сморщенное лицо. Её дрожащие руки сжимали в руках выцвевший розовый свитер, который ярко контрастировал с тёмно-синюей юбкой, украшенной многочисленными заплатками. За её спиной болтался старенький коричневый рюкзачок с различными брелоками времён 20-го века. — Что-что вы сказали? — Удивлённо переспросил Себастьян. — Хозяин сгорел? Когда? — Да лет 50 уж как! — Старушка устало всплеснула руками. — Тут никто и не появлялся больше: говорят, проклята квартира. Призрак этого сгоревшего жильца ходит, людей пугает. Кастелланос изумлённо посмотрел на старуху. Но ведь вчера Рувик, этот самый сгоревший жилец преспокойно расхаживал по его квартире, пил с ним кофе и… нет. Это не правда. Такого просто быть не может. Себастьян никогда не верил в мистику, начиная с самого детства. Родители всё наглядно ему объяснили и показали: таким образом, виной упавшему стакану оказался очень сильный ветер, загадочный монстр, который появлялся только при выключенном свете оказался стулом с кучей вещей, ночные шорохи и странные полукрики — дикой кошкой, которая очень любила поохотиться ночью, а чудище с большими блестящими глазами являлось старым трухлявым шкафом. Но сейчас… сейчас Кастелланос планировал пересмотреть свою скептическую точку зрения. — С-спасибо. — Протянул мужчина и рванул вниз по лестнице, отчаянно перебирая у себя в голове слова бабушки. На улице было на удивление безлюдно. Тишину нарушал только гул изредка проезжающих машин, щебет птиц и шуршание листьев. Только изредка могла пройти пара-тройка человек. Где-то, около громадных торговых центров и входов в метро все ещё копошились люди, проклиная нестерпимую жару. Дул тёплый ветер, то и дело поднимая с раскалённого асфальта клубы пыли и кружасухие листья и тёмно-серые голубиные перья, заставляя жмуриться изо всех сил. Под ногами мелькал горячий растрескавшийся асфальт. Департамент находился на Уайт-стрит, а значит дорога предстояла недолгая: буквально два-три переулка от дома Кастелланоса. Несмотря на это, когдат бывший детектив пришёл к пункту назначения он смертельно устал и едва стоял на ногах. Возможно, всё это было из-за неспадающей жары, а возможно из-за того, что мужчина успел пару раз заблудиться и, очертив пару кругов по округе наконец соорентироваться и найти нужную дорогу. Ещё бы немного, и темноволосый бы даже опоздал. В любом случае, когда Себ дошёл до места, он увидел лишь заброшенный дом, который когда-то действительно напоминал департамент. Сейчас же он выглядел как обычная развалина: мутные треснувшие окна, старые заколоченные двери, прогнившие и потемневшие от влаги доски, раскалывающийся фундамент, покрытый мхом и плесенью, стены дома плотно поросли вьюном, придавая зданию вид совершенно потрёпанный. Несмотря на бурную растительность, Себастьян всё же смог различить невнятную корявую надпись на стене, написанную тёмно-красной краской. Некоторые части букв либо стёрлись, либо покрылись мхом, и из-за этого понять смысл таинственной фразы было в разы сложнее. В сознании снова всплыл обрывком воспоминания тот угрожающий шёпот, который эхом прошёлся по тихой улице: «Следи за домами». Кастелланосу показалось, что в одном из мутных окон будто бы мельнул силуэт. Незнакомец был одет в потрёпанный плащ, давно потерявший свой благородный белый цвет: изодранный и окровавленный, он теперь создавал впечатление одеяния какого-то маньяка или серийного убийцы. Лицо едва прикрывал капюшон. Знакомая осанка, черты лица, руки, холодный взгляд — во всём этом Себ узнал Рувика. По спине пробежали мурашки. Парень всё так же смотрел на шокированного мужчину: смотрел холодно, в чём-то даже высокомерно, и это неимоверно раздражало и пугало одновременно. — Давно не виделись. Себ.