Под крылом птицы обломинго. Год второй

«… Как бы ни был печален факт смерти, она дает токсикологам очень ценный исследовательский материал.»(1) — Как тебе это удалось? — спросил Фред. — Ты первая, кого Снейп выгнал с отработки, — Джордж изобразил шутовской поклон. У Фреда белый тонкий шрам на левом мизинце, у Джорджа царапина около уха после тренировки. — Мы просто обязаны знать! — Завидуйте молча, неудачники, — я демонстративно задрала нос и удалилась. Дело не в том, что я предпочитаю более интеллектуальные шутки, чем превращение чужих ушей в брюссельскую капусту. Просто уже несколько эссе подряд вернулись без единой пометки и с оценкой «Превосходно». На уроках наша парта перестала существовать для Великого и Ужасного, хоть котел взрывай. Гарри блаженствовал. Гермиона считала, что наконец я всё делаю правильно. Рон считал, что это шах и мат. Другими словами, я была в отчаянии. Причиной охлаждения стал вполне невинный эксперимент, который даже к зельеварению напрямую не относился. На очередной отработке я конспектировала книгу по защитным чарам, Эмили Бегли (Хаффлпафф, четвертый курс) оттирала парту от своего экстра-клейкого бодрящего эликсира, а первокурсник с Гриффиндора, имени которого я не запомнила, надраивал котлы. Глаза его были такими круглыми, как будто мальчик ждал, что с минуту на минуту войдет Снейп и сожрет бедолагу вместе с мантией и ботинками. Эмили в принципе не умеет долго молчать, поэтому довольно скоро мы перешли к обсуждению ее испорченного зелья. Я честно призналась, что понятия не имею, как его правильно варить, но, судя по моим наблюдениям, количество способов, которыми ученики портят зелья, не бесконечно. Согласно закону Мерфи, «не так» может пойти всё, что угодно(2), но некоторые ошибки встречаются чаще других. Если скомбинировать тип зелья, таблицы совместимости ингредиентов (в трех томах, пятый шкаф слева, стряхнуть пыль) и «Наставления о правилах зельеварения для подмастерий преусердных», а также сделать поправку на темперамент ошибающегося, можно довольно точно предсказать, как именно он или она или они могут запороть зелье. Такая вот гипотеза. У Снейпа это всё в голове, а у меня в пяти книгах и нескольких метрах таблиц. За примерно 36 недель учебы мы успеваем сварить около 18 зелий, поэтому пока в моей таблице только 36 колонок — за два года. Эмили на четвертом курсе, но ее задачу просчитать намного проще. Я была почти уверена, что знаю, в чем фокус. Я наколдовала Темпус и попросила девушку отвернуться от меня и считать до шестидесяти. Так и есть! — Ты считаешь в полтора раза быстрее, чем нужно, значит, ты слишком быстро добавляла компоненты и не дала зелью толком свариться. Тебе нужно считать не один-два-три, а один-гиппогриф, два-гиппогрифа — Один-гиппогриф, два-гиппгрфа, тригппгрфа! — Нет, даже так: один очень красивый квиддчист, два очень красивых квиддчиста… Мы обе хихикнули. Эмили была в восторге от капитана их команды Седрика. — Вы у нас теперь преподаете Зельеварение, мисс Блетчли? От дверей кабинета отделилась высокая тень, первокурсник, про которого мы обе забыли, тихо икнул. Я аккуратно сползла по столешнице, через которую почти перегнулась, чтобы лучше видеть Эмили. — Вон. Голос у Снейпа был холодным, как жидкий азот. — Все. Немедленно. Какая бы шлея не попала ему под мантию, почему-то выяснять это прямо сейчас не хотелось. Я действительно не понимаю, почему у нас нет книги по технике поновее «преусердных подмастерий» XVIII века, а уж проблема восприятия времени у Эмили видна любому внимательному человеку. Так почему всё вместе было расценено как злонамеренное покушение на авторитет профессора? Даже с учетом того, что я разлеглась на его драгоценной кафедре и хихикала. В конце концов, мы же просто девочки-подростки, а они постоянно хихикают. За десять с лишним лет можно было как-то привыкнуть. Я красиво оформила свою таблицу применения закона Мерфи к Зельеварению и с пояснениями сдала вместе с домашкой. Папка вернулась ко мне без комментариев. Я написала идеальное эссе без отступлений, написала эссе, состоящее из сплошных отступлений, обменяла эссе Рона на эссе по чарам, сдала пергамент, целиком заполненный словами «Мне очень жаль». Я приходила в класс до урока и задерживалась после, слонялась около учительской и личного кабинета. Тщетно. Снейп проплывал мимо меня, как черный айсберг — холодный и презрительный. *** Приближался Хэллоуин, замок чихал и дымил Бодроперцовым зельем, а команды по квиддичу проделывали это одновременно. Перси запретил Джинни мокнуть на холодных трибунах во время тренировок. Единственной приятной вещью в моем положении сейчас было то, что малявке гораздо удобнее болтать ногами, для этого годится, например, любой подоконник и любая парта в замке. Сейчас я как раз сидела на подоконнике, и даже превосходно описанный ужин Ричарда Львиное сердце и монаха Тука(3) не радовал. Компанию мне составлял Гойл, который почему-то стеснялся брать с собой «Век хирургов»(4) и читал его урывками в коридорах.  — На обложке написано, что издано продолжение, «Империя хирургов», у тебя есть?  — Нет, но если тебе интересно, могу попросить Лира прислать. Первую можешь взять себе, я вряд ли буду перечитывать, меня больше интересует судебная медицина.  — Большое спасибо, наверное, не стоит. Не хочу, чтобы Винс и Драко задавали лишние вопросы.  — А что такого в интересе к медицине? Колдомедик, вроде бы, почетная профессия.  — Вполне. Но не для меня. Это сложная история: магические обещания, дворянский вассалитет и все такое. Без обид, но тому, кто воспитывался среди маглов, не понять. Допустим. Зато понятно, почему Грег такой кислый и молчаливый. Когда в человеке заживо гниет талант, это отравляет. Из холла послышался звонкий возглас «Привет, Гарри» и громовое чихание. Верный Колин не упускал возможности попасться на глаза кумиру. Вместе с Джинни, которая, наоборот, теряла голос при виде Поттера, они составляли комичную парочку и давали знать о появлении героя не хуже фанфар. Я сгребла свои вещи с подоконника, настойчиво сунула «Хирургов» в большие руки Грега и отправилась на звуки, к которым уже добавились вопли Филча. — Имя… Гарри Поттер. Преступление… — Но это же всего лишь немного грязи! — сказал Гарри. — Это для тебя немного грязи, мальчишка, а для меня это лишний час уборки! — заорал Филч, на конце распухшего носа которого качалась противная капля. — Преступление… загрязнение замка… предлагаемый приговор… — Будьте здоровы, мистер Филч! Мадам Помфри видела вас утром и беспокоится о вашем состоянии, вот прислала вам Бодроперцового зелья. На самом деле, не очень-то она беспокоилась, но зелье выдала без вопросов. — Ммм… мило с её стороны, — Филч принял флакон. — Ну, чего ещё? — Поттера нужно срочно отвести в Больничное крыло. Если ему сейчас же не дать лекарство, он заболеет и прощай, матч. А значит, прощай, кубок, а значит, — я многозначительно понизила голос, —декан МакГонагалл будет очень недовольна, если узнает, кто лишил ее команду победы. Филч дрогнул, и ряды его были смяты. Тем более, что совсем рядом с кабинетом уже грохотал Пивз, что сулило быструю месть старому врагу. Для достоверности пришлось действительно отвести Гарри в больничное крыло. — Я не понимаю, Корделия. Мы друзья, да? — Я сегодня особенно рыжая или особенно лохматая? — Летом ты первая забеспокоилась, когда не получила ответа, и, кстати, спасибо, что никому не рассказала про… ну вообще. Но теперь ты ведешь себя, как будто ничего не было. Это потому, что я не предупредил никого, что меня пригласили в Нору? В июле чувство вины перевесило нежелание вмешиваться в методику выращивания героя по Дамблдору. Но я все равно не знала, что делать с Гарри, кроме домашних заданий. Лично мне книги и взрослые всегда были интереснее ровесников, сколько себя помню. Хороший ли я друг? У меня даже не было повода задавать себе такой вопрос. — Слушай, — осторожно начала я, — у большинства моих друзей страницы пронумерованы, если ты понимаешь о чем я. Так что опыт у меня не очень большой. Если, чтобы дружить, обязательно везде ходить вместе, включая запретные коридоры и квиддичные матчи, то давай я буду твоим секретным другом? *** Смертины Почти Безголового Ника были не худшим вариантом. По меньшей мере, среди гостей были и те, у кого настроение кислее, чем у меня. Даже немного развлеклась, объяснив Миртл концепцию «позитивного мышления». Когда начались танцы, у Рона появилась гениальная мысль, что еще не поздно присоединиться к десерту в Большом Зале. Мы тихонько смылись и вышли в обитаемую часть замка, направляясь в сторону пира. Внезапно Гермиона ахнула, указав на стену впереди. Полуметровыми буквами в простенке между двумя окнами были написаны слова, они мерцали при свете, отбрасываемом пылающими факелами: ТАЙНАЯ КОМНАТА ОТКРЫТА. ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БЕРЕГИТЕСЬ. — Какой кролик?(5), — переспросила меня Гермиона, не отводя глаз от миссис Норрис. — Не обращай внимания. Я запустила руку в маленький зачарованный кошелек на поясе и нащупала в нем шершавый дерматиновый переплет «Тома». И как тогда? — Может, нам помочь… — неловко начал Гарри. — Поверь мне, — сказал Рон, — лучше, чтобы нас тут не обнаружили. Но было слишком поздно.