Привычки

Казалось бы, жаркий летний день совсем не подходил для работы. На солнце размаривало, а горячий воздух не давал сосредоточиться, вызывая лишь желание откинуться на спинку кресла и расслабиться. Однако генерал Рой Мустанг не мог позволить себе подобного. Слишком уж сильно расслабившись вчера, мужчина и не заметил скопившейся документации, так что сегодня, по приходу на работу, не то что не выходил из своего кабинета, а даже не вставал из-за стола, полностью погрузившись в бумаги. Всё, что его отвлекало, так это лейтенант Хоукай, которая время от времени заглядывала, чтобы забрать проверенные документы или занести новые. Они перебрасывались парой фраз, а затем с большим трудом мужчина вновь вчитывался в чёрные строки на белой бумаге. Работать было крайне тяжело. День выдался не из лёгких. Не то чтобы подобное случалось впервые. Ситуация была столь же привычна, сколь и их перепалки со Стальным, что слышал весь штаб, казалось бы, не так давно. Но с тех пор, как последний гомункул был повержен, многое в их отношениях изменилось. Эдвард так и не научился стучать в двери кабинета Мустанга, но уже не распахивал их со всей дури. Эдвард не приносил отчёты и бумаги вовремя, но подготавливал всё качественно, так, что Рою оставалось только усмехаться и хвалить подчинённого. Эдвард до сих пор остро реагировал на все комментарии на тему своего роста, но теперь это не перерастало в нечто большее, чем словесная перепалка. Он всё ещё иногда называл бригадного генерала Мустанга Полковником, а тот с довольной ухмылкой поправлял его. Эдвард на это закатывал глаза, и они оба начинали смеяться. Рой всё так же отлынивал от работы, но больше не делал этого ради очередных свиданий. Рой всё так же отбивал девушек у Хавока, но делал это ненамеренно, порой даже не замечая. Эдвард на это лишь хмыкал, но ничего не говорил, а Рой ловил его хмурый взгляд и, лукаво улыбаясь, притягивал юношу к себе ради тёплых объятий и мягкого поцелуя. Старые привычки, может, и остались, но многие из них изменились. Ровно так же, как появились и другие. Рой даже не заметил, как, задумавшись об этом, перестал вникать в текст документа. Мужчина досадливо цыкнул и вернулся взглядом к началу страницы, однако сосредоточиться никак не получалось, а общий смысл постоянно ускользал. К тому же ближе к этому времени дня становилось просто нестерпимо жарко и, даже сними мужчина форменный китель, легче ему не станет. Тем более не по уставу. От небольшого недосыпа начинала болеть голова, поэтому Рой начал задумываться о перерыве. В дверь аккуратно постучали, и в кабинет вошла лейтенант Хоукай. — Генерал, подполковник Элрик хочет видеть вас, — отчиталась женщина, однако это всё были лишь формальности. Рой прекрасно видел, как она мягко улыбалась не только губами, но и глазами. Мужчина приподнял брови и наигранно удивлённо, выделяя каждое слово, произнёс: — Он хочет видеть меня? — Но, глянув на часы, тут же добавил: — Ах да, как я мог забыть. Но позови-ка лучше его сюда. Хоукай кивнула и вышла, но не прошло и минуты, как она вернулась, сообщая, что подполковник Элрик зайдёт через пять минут. Когда лейтенант вышла, Рой наконец-таки расслабленно откинулся на спинку стула, расстёгивая несколько верхних пуговиц кителя. Время обеда. У них с Эдвардом была привычка обедать за одним столом в столовой, причём они всегда садились рядом, на одной скамье, хотя, казалось бы, сидеть друг напротив друга намного удобнее: это позволяет видеть лицо собеседника, смотреть ему прямо в глаза. Но это никак не даёт возможности чувствовать присутствие, ощутить тепло любимого человека, сидящего рядом. Оставив часы государственного алхимика, Эдвард уехал в Ризенбург, надеясь провести остаток жизни изучая алхимию с братом. Конечно, первые несколько месяцев, пока длилось физическое восстановление тела Альфонса, братья оставались в родной деревне, помогая по хозяйству бабушке с Уинри, гуляя и просто отдыхая от всего произошедшего. Впереди их ждало более безопасное, но от этого не менее скучное путешествие длиною в жизнь. Дни шли один за другим, сменяя друг друга со скоростью света, и за это время Эдвард успел многое обдумать. Пусть он больше не может использовать алхимию, пусть даже он не может подолгу оставаться на одном месте — это всё мелочи. Мелочи по сравнению с тем, как тоскливо ему становилось от многих воспоминаний о прошлой жизни: о переругиваниях с полковником, о его самоуверенном выражении лица, о его прикосновениях и поцелуях. Эдвард правда пытался, но он не мог оставить всё как есть. Он часто витал в облаках и подолгу-подолгу смотрел вдаль, туда, где предположительно находится столица. Ему часто снились сны о минувших днях, об ужасах, которые ему довелось пережить, но кошмары всегда обрывались, когда кто-то крепко сжимал его руку и успокаивающе гладил по волосам. Так же ласково, как до этого делал всего один человек. В те моменты Эд всегда улыбался и сквозь сон бормотал: «Рой». Альфонс прекрасно знал, что снится брату и почему он иногда уходит в себя, поэтому и настоял на том, что сам со всем справится, а Уинри ему поможет. И уже через несколько дней Эдвард Элрик официально вернулся в ряды армии, но уже не как государственный алхимик, а как подполковник. Первое время Эдвард всё время пытался находиться рядом с Мустангом, при любой возможности он касался его, касался, касался, касался, он хотел ощущать шероховатость кожи, тепло его тела, чувствовать дыхание, пропускать короткие тёмные прядки через пальцы, одаривать поцелуями и получать то же самое взамен. Казалось, он просто всё ещё не верит, что всё взаправду: что они оба живы и счастливы, что они вместе. Рой тогда ещё посмеялся с желания Эдварда сидеть рядом, но в глубине души он тоже соскучился по этим прикосновениям. Теперь же это вошло в привычку, стало неизменной традицией, которую они не нарушали никогда. В дверь громко постучали, вновь отвлекая генерала от воспоминаний, и тут же в кабинет вошёл Эдвард с дымящимся стаканом и приятно пахнущей булочкой в руках. Юноша поставил это всё перед Мустангом и, улыбнувшись, объяснил: — Я подумал, ты захочешь есть. Лейтенант сказала, что ты с самого утра из кабинета не выходишь. Много работы? — Эдвард по своей бесцеремонной привычке подвинул стопку документов и сел на краешек стола, вполоборота к Рою. Никак на это не отреагировав, мужчина кивнул, беря ещё горячую булочку в руки. — Ты сам хоть поел? — спросил он, делая глоток чая, но тут же отставил его подальше: горячие напитки в такую жару не лучший вариант. А вот Эдварда это, кажется, совсем не заботило. Парень почти никогда не носил форму полностью. К примеру, в форменном кителе его практически невозможно было увидеть. — Тебя долго не было, вот я и поел один, — пожал плечами Элрик, а потом, усмехнувшись, добавил: — Кто бы мог подумать, что ты пропустишь обед из-за бумажек. Мустанг промолчал. Мягкое горячее тесто так и таяло во рту, так что отвлекаться на разговоры пока не хотелось. В столовой такие разбираются быстро, удивительно, что Эд успел отхватить одну. — Надо же, твой рост помог тебе протиснуться сквозь толпу, чтобы достать её, — усмехнулся мужчина. Элрик нахмурился, недобро глядя на Мустанга. Он потянулся к мужчине, чтобы выхватить остатки булочки, но тот ловко отдёрнул руку с ней, а потом закинул последний кусочек в рот. Выглядел он довольным, словно ребёнок, совершивший шалость, и разве что язык не показывал. — Надо было тебе сена принести, — буркнул Эдвард, полностью отворачиваясь. Рой невольно залюбовался красивой линией плеч, сведёнными лопатками и ложбинкой между ними, куда плавно опускался кончик растрёпанной косички. Мужчина снял белые перчатки и, отложив их в сторону, потянулся правой рукой к Эдварду. Сперва коснулся кончиками пальцев поясницы, у самой линии брюк, затем согнул их и съехал к центру спины. Костяшками провёл по позвоночнику вверх, огладил ладонью лопатку, и уже потом стянул резинку со светлых волос. Почувствовав прекратившуюся ласку, Эдвард замер, ожидая, что же предпримет генерал, но его следующее действие заставило юношу обернуться, удивлённо глядя в тёмные глаза. — У тебя косичка растрепалась, я переплету, — объяснил мужчина. Он встал из-за стола, параллельно доставая из одного из ящиков свой деревянный гребешок, и мягко прошёлся к дивану. Даже несмотря на армейскую выправку и походку, он прошёлся очень плавно и аккуратно, будто бы соответствуя повисшей в кабинете атмосфере. — Давай сюда, — кивнул он Эдварду. Юноша соскользнул со стола и, сделав всего пару шагов, сел рядом с Роем, поворачиваясь к нему спиной. Мужчина расплёл так и не распустившуюся косичку и принялся по очереди расчёсывать мягкие пряди, начиная с кончиков и постепенно поднимаясь к корням. Он бережно пропускал золотистые локоны сквозь пальцы, мягко проводил гребнем, так ни разу не потянув слишком сильно или больно, не задев кожу кончиками гребня. Эдвард, казалось, полностью расслабился и, прикрыв глаза, наслаждался приятными касаниями. Рой не часто предлагал помощь с волосами, но делал он это воистину мягко и аккуратно. Хотелось вечно вот так вот сидеть. Разомлев, юноша пропустил момент, когда пряди сплелись в не очень тугую косу, когда тонкая резинка стянула волосы у самых кончиков, оставляя небольшую пушистую кисточку. Очнулся, лишь почувствовав сильные руки, оплетающие талию и прижимающие спиной к широкой груди. Правой щеки коснулось слабое дыхание, когда на плечо опустился чужой подбородок. Рой вздохнул, прикрывая глаза и слегка облокачиваясь на Эдварда. — Я так устал. — Голова болит? — тихо спросил юноша, опуская ладонь на руку Роя. — Точно, — согласился тот, почти что полностью расслабляясь. Эдвард убрал руки мужчины со своей талии и заёрзал, вынуждая того отстраниться. Он улыбнулся самыми уголками губ, услышав тихое разочарованное мычание. Элрик уселся на диване поудобнее и, одной рукой слегка надавив на плечо не особо сопротивляющегося Роя, вынудил его опуститься головой на свои бёдра. — Отдохни немного, время ещё есть, — произнёс юноша, проводя живой правой рукой по чёрным волосам. А затем снова и снова. — Разбудишь, как перерыв закончится, — сонно пробормотал мужчина, полностью расслабляясь под ласковыми поглаживаниями Элрика-старшего. — Конечно. Такие минутки слабости Рой проявлял не часто. Всегда пытаясь казаться уверенным в себе, сильным и волевым, способным защитить близких людей, он всё равно оставался человеком. Человеком, которому больно и грустно от воспоминаний. Человеком, который порой чертовски устаёт. И только Эдварду Элрику, молодому, упёртому и порой вредному юноше — но с такими прекрасными золотыми глазами и добрым сердцем — позволено видеть его таким. Не генералом и Огненным Алхимиком, а просто Роем. Эдвард улыбнулся, услышав тихое размеренное дыхание мужчины, и поднял взгляд на часы. До конца обеденного перерыва оставалось всего десять минут. Лёгкий ветерок слегка шевелил не вплетённые в косу пряди, а уютная атмосфера и ровное дыхание совсем рядом убаюкивали. Юноша прикрыл глаза, медленно погружаясь в сладкую дрёму. Ничего, работа потерпит. Рою надо отдохнуть.