Одной крови

  Алкоголь ещё до конца не выветрился из головы, потому девушка поначалу решила, что это всё проделки «белочки»: не может же посреди глухой ночи ниоткуда появиться симпатичный парень, буквально упасть у её ног. На её ноги… Было довольно больно, но недостаточно, чтобы окончательно протрезветь. «Может, бревно?» Галлюцинацию объяснить было легко, а вот боль сложнее. Оставалось проверить предположение, потому девушка легонько пнула немаленькую тушу в серо-зелёной куртке с меховой опушкой. Туша ухнула и поморщилась. «Не бревно… — пришла девушка к логичному заключению. Присев на корточки, она погладила юношу по щеке, убирая прядь длинных чёрных волос. Высокий, красивый — словно подарок судьбы. — Если ещё и характером сойдёмся, то точно мужчина моей мечты», — пронеслась мысль. Искренне верилось в тот момент, что так оно и было: выпроваживал бармен её, налив бокал красного вина и сказав, что тот волшебный, желания исполняет. Но! Если в этот день девушка выпьет ещё, задуманное не сбудется. Не то чтобы звучало правдоподобно, зато красиво, чтобы поставить точку в очередной одинокой пьянке и уйти принцессой в ожидании своего принца. Ушла, правда, недалеко, зато свет из окна бара позволял рассмотреть таинственного молодого человека. Через несколько минут раздумий девушка уже убедила себя, что юноша являлся её собственностью, потому попыталась дотащить до команды в гостинице — сдалась, нарисовав двухметровую линию на земле пяткой бессознательного. Надо было будить. — Эй! — потолкала она его в бок. Естественно, бесполезно, иначе бы юноша давно проснулся, ещё когда его тянули за руку. — Как бы тебя назвать? Словно услышав вопрос, юноша что-то промямлил во сне, но так ничего внятного не произнёс. Тогда пришлось изменить тактику. Оседлав бёдра, схватив за грудки, девушка стала трясти свой «подарок» и кричать что было силы: «Проснись и по-ой!». Казалось, что подействовало, но все старания опять не принесли плодов. Внезапное озарение окрасило щёки девушки в малиновый цвет: «Он же принц из моей мечты, верно? — спросила она сама себя. — Если принцесс в сказках будят поцелуем, быть может, и на нём сработает?» Вдруг руки отнялись, а тело перестало слушаться. И вроде девочкой уже не была по глупости своей, да и женственностью никогда не отличалась, а тут от мысли о простом поцелуе голову кружило. Просто хотелось быть счастливой, не одной. «Либо алкоголь, либо влюбилась — была не была!» Закрыв глаза, девушка прильнула к губам. Поцелуй был коротким, неловким, но чувственным. Когда же открыла глаза, чуть отстраняясь, на неё уже смотрели непонимающими светлыми глазами. Вот только проснулся юноша не от «волшебного поцелуя», а от алкогольной отдушки, буквально выдохнутой ему в нос. — Ты кто? Замешательство явственно читалось на лице юноши. Смущение с непониманием заставляли сердце бешено колотиться — он даже девушку не оттолкнул, позволяя ей и дальше сидеть в довольно двусмысленной позе. — Донна, — спокойно ответила она, широко улыбаясь, но так и зависла с таким выражением, пытаясь понять, а что же делать дальше. «А я кто?» — не произнёс юноша вслух. Смущение растворилось в мгновение ока. — А ты? У тебя есть имя? «Моё имя…» — Хисуи, — язык оказался быстрее разума. — Мм, так всё-таки есть, — протянула Донна. С одной стороны, было жаль, что не дать самой, с другой — меньше мороки. Хотя пришло на ум одно, но слишком поздно. Ветер холодом прошёлся по спине и плечам, отчего девушка поёжилась. — Пойдём-ка отсюда, — встала она и подала руку очнувшейся «собственности». Хисуи спорить не стал: память его шутила дурные шутки. Не знал ни где он, ни кто. Незнакомка опасений у него не вызывала, зато была отличным шансом получить ответы хотя бы на некоторые вопросы. Да и чувствовалось отчего-то, что девушек такой комплекции стоит защищать и заботиться. Зато будь на её месте парень, без сомнений, Хисуи хорошенько приложил бы его о стену, заставив выдать всю имеющуюся информацию, нужна она для решения проблемы или нет. Пока шли к гостинице, Донна спросила как раз о том, о чём думал собеседник: — Помнишь что-нибудь? Хисуи помотал головой. — А должен? — вопросом на вопрос ответил он, вызвав у девушки смех. — В том-то и проблема! Ты появился именно тогда, когда я загадала желание, дабы мне счастье привалило. Вот ты привалил. Прямо мне на ноги, — выпалила она. — Если ты и правда мой «принц», тогда я бросаю пить, — внезапно нахмурилась. — Да ну, я бы знал! — На все сто уверен? Хисуи запнулся. Нет, он не был уверен, а стойкое желание уберечь девушку от всяческих напастей только играло на руку Донне и её теории. Ещё почему-то казалось, что в рабстве он был не впервой… — И если ты права, тогда что? — Ну… — задумчиво протянула девушка, глядя на звёзды и две луны, — я сегодня пьяненькая, весёленькая и хочу секса. Ты ведь не против? — наклонила она голову в сторону Хисуи. — Чего?! — опешил тот. — Да не дрейфь, тебе понравится! — звучно хлопнула она его по спине, расхохотавшись в голос. — Всё-таки ты парень моей мечты. И я в это верю. По правде сказать, я тебя себе таким и представляла, — засмущалась Донна: подобными откровениями она оголяла своё сердце. Хисуи некуда было деваться, некуда было идти. Сомнения, вопросы и протесты перемешивались в голове. Всё больше он склонялся к мысли, что Донна права, потому волноваться не стоит, достаточно плыть по течению и делать то, что привычно: инстинкты подскажут. Если ему привычно защищать девушку, то почему нет? Если хочется угодить, выполняя прихоти, то чего стесняться? Один вопрос остался на поверхности, впиваясь в разум ярче всех: «Если я плод её желания, я хотя бы человек? Кто я?.. Что я?»

* * *

Пробуждение было тяжёлым. До беспамятства Донна никогда не напивалась, потому смутно, но помнила всё. Впрочем, вид голого красавчика в одной постели, лишь наполовину прикрытого одеялом, всё равно бы её не смутил: не в первый раз. Последний? Пока ещё сложно было судить, но очень уж хотелось. — С добрым утром, сладкий, — улыбнулась она едва открывшему глаза юноше. — Как спалось? — Хисуи заворочал головой, осматриваясь. Место ощущалось незнакомым, неродным. — Да, ты всё ещё здесь. Чему я рада. — Да, верно, — отбросил пробелы в памяти Хисуи. — Тебе бы умыться да пожевать чего, — прямо сказал он теперь уже определённо своей девушке. — А ты дерзкий! Донна совсем не разозлилась, ей даже по нраву пришлось, что Хисуи юлить не стал. Так и надо было! А то взяли тенденцию и без того неясные намёки усложнять. День начинался прекрасно. Старый знакомый бармен уже держал наготове вазочку с миндалём, салат и хорошо прожаренный кусок мяса. Хисуи пришлось готовить отдельно, но Донна без сожалений отдала свой кусок мяса, дожидаясь другого. — Я тут домой собираюсь, — начала Донна, пропустив мимо ушей «Наконец-то» из уст бармена. — Вроде как остыла после ссоры с батей. У тебя, как понимаю, нет других планов, кроме как отправиться со мной? — пошло подмигнула она. Хисуи только ухмыльнулся её мимике. — Куда же я денусь? Я здесь ради тебя. Романтика! Внутри Донны всё пылало от радости. Вот только хорошее вечно длиться не могло: жизнь не жизнь без постоянно действующего закона подлости. Например, недавно избитая одной боевой особой банда вернулась отомстить в пополненном составе. — В этот раз тебе достанется, стерва! Однако мести не суждено было сбыться. Как и битве. Озадаченная Донна с обречённым барменом наблюдали, как к выходу улетело несколько головорезов. А ведь Донна уже была готова начистить десяток грязных рож. Обидно было. Тем более Хисуи даже не встал, вынеся внушительную часть банды одним ударом. Выстрелом особого оружия. — Сома! — признала сразу Донна. — Так у тебя тоже есть? Судьба! — А? — только послужило ответом. Хисуи действовал инстинктивно и не имел ни малейшего представления, о чём говорила его подруга. — У меня тоже есть, смотри! Сома Донны была другой. Похожа была на гимнастический жезл — весьма странное оружие, — которым управлялась она ловко и задорно, расправляясь с оставшейся толпой за раз. Она бы предпочла обычную драку, дабы продлить веселье, но нужно было продемонстрировать свою Сому. И Хисуи знал, словно на своей шкуре испытывал однажды, насколько опасным было это на первый взгляд невзрачное оружие. Нет, определённо с этим оружием он однажды сталкивался! И было оно в руках самого дорого для него человека. Кого же? Память отказывала в воспоминаниях. Но раз разум пытался что-то вспомнить, значит воспоминания уже были. Прошлого появления на свет в качестве мужчины-мечты? Или же… «Я точно создан из её желания?» — посмотрел он на девушку. Перешагнув через невылетевшего наружу стонущего мужчину, Донна села обратно за стойку и достала маленькую записную книжку. Что-то записав в неё с улыбкой, она вернулась к поеданию орешков, задумчиво перечитывая написанное. Добавив ещё пару предложений, она наконец принялась за свежеприготовленный кусок мяса с гарниром. — Дневник, — пояснила она, заметив вопрошающий взгляд Хисуи. — Буду потом сыну рассказывать о своих подвигах, — подмигнула она. — Сыну? — переспросил Хисуи. — А если дочь родится? — Ну, значит дочери. Но я уверена, что у меня будет именно сын. У нас, — добавила она. Хисуи сглотнул. Он не был готов к детям — вот ещё одно доказательство верности сомнений. Хисуи был кем угодно, но не «мужчиной её мечты». Однако появление его перед Донной оставалось загадкой. Всё, что ему оставалось, пока память шутки шутила, следовать за ней. И Сома… такая знакомая. Раз она не знала его в прошлом, быть может, он знал её в будущем, а амнезия — последствия перемещения? Даже в это было поверить проще, чем в «мужчину мечты».

* * *

Путь предстоял не самый длинный — всего несколько дней. Ноги Хисуи были готовы и не к таким походам. Опыт? И в бою Хисуи чувствовал себя более чем свободно. Что же должно было такого случиться в будущем? «И чего я к будущему прицепился? Может, она меня однажды своей Сома долбанула и забыла по пьяни!» — размышлял он на одном из привалов. До деревни Донны оставалось рукой подать, но ночь спустилась раньше. Извилистая каменистая дорога не способствовала к прохождению её вслепую. — Вот! — Донна вырвала Хисуи из мира собственных мыслей. — Что это? На кожаной верёвке висел кулон, сплетённый из тонкой цветной проволоки и полудрагоценных камней — не самое мужское украшение, хотя и женским его было не назвать, слишком грубый. — Защитный семейный амулет, — улыбнулась девушка. — Себе я сделаю такой же, — показала она на материалы, лежащие на тряпочке возле неё. — А когда родится сын — и ему тоже! Донна была полна энтузиазма, рассказывая о совместном будущем, о семье и детях. Какой бы боевой она ни была, ей не чуждо было простое женское счастье, просто долго встретить не могла того, кто смог бы составить ей компанию в этой жизни. И вот однажды ночью «счастье» само свалилось у её ног — самое дело воспрянуть духом и поверить в будущее, на которое уже махнула рукой. И этот кулон Хисуи тоже где-то видел. Словно мельком. У кого-то другого. Но чем больше Хисуи пытался вспомнить, тем сильнее болела голова. Пришлось сдаться. Не в этот день, так в другой, но он обязательно вспомнит. Хотя завтра! Но для начала стоило уснуть: Донна настояла, что первую половину ночи в дозоре останется она, потому как нужно было доделать амулеты, пока желание не пропало. Этой ночью ограничились поцелуем на ночь. Увлечённая делом Донна даже не сожалела, что в этот раз не остановились в отеле, хотя и поглядывала изредка на спящего Хисуи, покусывая губы. «Ну, будет ещё!» — улыбнулась она своим мыслям, протягивая верёвку через готовый амулет. Теперь можно было будить Хисуи: как раз половина ночи прошла. Заснула быстро, проснулась уже засветло. Оставалось всего несколько часов пути. Донна рассказывала о том, какая замечательная её деревня, не забывая регулярно жаловаться, что делать там абсолютно нечего. Но ведь всегда можно было отправиться в путешествие! Затронула тему и об отце. Зекс — болью отозвалось имя в голове. Донна, Зекс, Сома, амулет — всё это казалось частичками одного целого, пазлом из стеклянных осколков, впивающихся в мозг. И стоило попасть в деревню, стоило увидеть этого Зекса, как пазл сошёлся — и что-то сломалось внутри. Приложив указательный палец к своим губам в знаке молчания, Донна приложила руку Хисуи к своему животу, подмигивая. — Отцу я позже скажу. Пока только первые симптомы появились, потому не хочу его тревожить зазря. Дышать стало тяжело, руки онемели, едва удавалось оставаться на ногах, пропал голос, а бледность Хисуи едва не физически чувствовал. Его хватило всего на одно слово: — Шинг… — О, я тоже думала об этом имени! Мы даже в этом с тобой сошлись! Разве не судьба? Ответить Хисуи не успел, растворившись во вспышке света. Деревенский пейзаж сменился городским, звон церковных колоколов заменил крики чаек. И звук их оповещал о начале свадебной церемонии. У Хисуи ни на секунду не возникло чьей. Никогда не бегал он так быстро, никогда не был так груб, расталкивая прохожих, не тратя времени на извинения. Никогда не испытывал такого ужаса, как когда увидел свою младшую сестру в подвенечном платье. — Братик, ты успел! — светилась счастьем Кохаку. Как же больно ей будет? И как же было невыносимо Хисуи быть тем, кто разобьёт ей сердце. Не говоря ни слова, он подошёл к Шингу, буквально разрывая белую рубашку, надетую специально для свадьбы. Церемониться и выслушивать протесты не было ни времени, ни выдержки. Под рубашкой на груди висел он — амулет Донны. Его Хиуси видел лишь однажды, на горячих источниках. Глупой посчитал безделушку. Попытался коснуться его, но Шинг с силой оттолкнул будущего шурина. — Да что на тебя нашло?! — всерьёз разозлился Шинг. Не мог позволить притронуться обезумевшему к сокровенной памяти. А Хисуи лишь обессиленно упал на колени. С трудом он достал из-под рубашки такой же амулет, висящий на кожаной верёвке. Убитым голосом произнёс: — Я только что вернулся из прошлого.

* * *

Свадьба была приостановлена: Кохаку категорически была против отмены. Шинг её не поддержал. Он молчал, сжимая в руке амулет. В отдельной келье им дано было время обсудить все вопросы. — Да объясните мне, что происходит?! Хисуи сидел, обхватив голову руками. Стиснув зубы, он едва сдерживался. Чтобы не начать крушить всё вокруг. Судьба? Да за что эта судьба их так возненавидела?! — В дневнике мама писала, — начал тихо Шинг, всё ещё не понимая толком, как такое могло быть, как мог Хисуи оказаться в прошлом, как получил амулет, — что сделала всего два амулета. Один для себя. Он достался в наследство и мне. Второй подарила отцу. Дед никогда о нём не говорил, сколько бы я его не спрашивал. — Потому что он видел меня совсем недолго, — прислонив кулак к губам, заговорил Хисуи. Шинг посмотрел на него недобро, вопрошая. — Не смотри на меня, я не знаю, что случилось! Как такое могло произойти?.. Я… — Я не понимаю, — дрожащим голосом произнесла Кохаку. И хотя она правда не понимала, о чём говорили брат и жених, страх всё сильнее сжимал её сердце. — Шинг твой племянник. О свадьбе не может быть и речи: вы кровные родственники, — как приговор зачитал Хисуи. Кохаку осела. Все трое молчали долгое время. Всем было о чём подумать, осознать. Священник стуком прервал тишину, напомнив о том, что время их скоро истечёт. Кохаку не хотела сдаваться. Нет, она не могла этого сделать! — Забудь, — твёрдо сказала она. — Но, Кохаку!.. — Я сказала забудь, — слышалась в её голосе угроза. Для пущей убедительности она активировала Сому, гимнастический жезл, принадлежавший когда-то Донне. — Потому что скоро ты станешь дядей, а не дедушкой. Кохаку буквально выволокла Шинга из кельи, оставляя старшего брата одного. Шинг только с опаской смотрел на неё. Он ещё не принял решения. Он до сих пор поверить не мог. — И ты забудь, — строго приказала Кохаку. — Ты не знаешь своего отца, верно? — дождалась она кивка. — А амулет брат просто нашёл. Ничто не изменит того, что мы любим друг друга. Она умоляюще посмотрела на Шинга. О кровосмешении думать было слишком поздно: ребёнок уже был зачат, и отказываться от него Кохаку не собиралась. Хисуи не растил Шинга, даже не видел его рождения, не испытывал отцовских чувств. Всё остальное не имело значения. Свадьба состоялась. Шинг не успел забить себе голову мыслью о неожиданном отце. Хисуи же старался держаться подальше, поменьше напоминая о себе. Виделся иногда только с сестрой… и внуком. Он не забыл и забыть не мог. Но и на счастье дражайшей сестрёнки посягать больше смел: она сделала свой выбор. И она была счастлива. «Судьба? — думал в номере отеля Хисуи. — Эта стерва любит чёрный юмор. Заставила подарить своей сестре мужа, чтоб её, — проклинал он судьбу одинокими вечерами. Не мог простить её. Ненавидел за то, что вернула память и зашвырнула обратно в настоящее. Ведь Донна и ему в какой-то момент показалась женщиной его мечты. — Пойду напьюсь в бар! Авось бармен тоже мне кого в утешение волшебной кружкой пива организует».