Я, ты и депрессия.

      Каждое время года звучит по-разному. Например, осень звучит шумящим дождем, ветром перемен, началом волнующей учебы. Зимой это снежная тишина, праздничная суета вокруг, и радостные голоса людей и детей. Весной это легкий и меняющийся ветерок, шум несущихся мотоциклов. Летом звуки грома, людей, гуляющих по ночам, шумных дорог и проливных дождей. Всюду есть что-то общее, всюду могут быть одинокие люди, которые чувствуют себя не такими, как другие. Им, кажется, что они упускают что-то. Но сами не понимают и не знают, как это изменить. Возможно, потому что нельзя поменять себя полностью. Нельзя вырвать из себя заболевание и тут же найти смысл как жить дальше. И для меня каждое время года всегда напоминает о Кэти. О воспоминаниях странно рассуждать прямо сейчас в такой ситуации и наблюдать за хмурым взглядом Габриэлы. Девушка сверлила взглядом эти фотографии на столе. Её чай в чашке уже остыл, в гостиной тишина. Мне нравилось просто смотреть на неё, пускай это звучит очень странно. Габби переводит на меня взгляд и, поджав губы, улыбается мне. Я не могу не улыбнуться в ответ, потому что каждый человек имеет право на поддержку. — Ты же не думаешь, что это устроила я сама? — спросила Томас. — Я так не думаю, — отвечаю, перемещаясь на самый край дивана, — Тебе этого не нужно, Габби. — Да, но мне чертовски страшно, — сказала Габби, с ужасом в глазах. — Не знаю чего ожидать теперь ещё, — Томас взяла одну фотографию и бросила её обратно на стол. — Эй, — произнесу, и она посмотрела на меня, — Ты можешь всё сказать мне. Я помогу. — Как? — спрашивает кудрявая девушка, обхватывая пальцами чашку. — Например, я могу посмотреть все фотографии и понять, когда все это началось. Точнее в какой момент, он начал тебя фотографировать. И главное почему, — жму плечами, делая глоток из чашки, чая. — Ты хочешь лучше рассмотреть фотографии? — Габби прищурила глаза и посмотрела на меня с подозрением. — Это лучше, чем ломать голову, — я улыбаюсь, пытаясь собрать все фотографии в стопку. Габриэла опять замолкает и смотрит на стол, покручивая кольцо на пальце. А мне хочется о многом её расспросить и много сказать, но почему-то я думаю, что ещё не время. Или я и сам не готов к такому. Ведь до сих пор не сказал ей самое важное, что она точно должна знать обо мне. Думаю, прямо сейчас нам обоим хочется просто вспоминать только хорошие воспоминания о Кэти. Не только о плохих или грустных воспоминаниях, потому что это не правильно. — Думаю тебе пора. Скора приедет мама, так что, — неожиданно сказала Томас, вставая с кресла. — Ты уверенна? — не понимая этой перемены, я встаю за ней, не аккуратно собрав фотографии. — Тебе не нужно тут сидеть из-за меня, — сказала темноволосая девушка, стоя ко мне спиной. — Мне не трудно, — говорю, совершенно спокойно. — Видимо потому что тебе нравится разгадывать какие-то загадки, — тихо произнесла Габби, но я всё слышал. Она повернулась. — Я не хочу быть твоим очередной раскрытой загадкой, — говорит Томас, будто желает прямо сейчас всё испортить. Меня это даже выбешивает и злит. Но я держу себя в руках, смотрю на неё, пытаясь понять, чего она так боится. — Ты знаешь, что это не так, — спокойно говорю, и минуту стою перед ней, прежде чем развернутся и направится к входной двери. — Ты, пропал из моей жизни, Майкл. Хотя именно ты был для меня другом, — сказала Габриэла, и я смотрел на неё, понимая ситуацию. — Мне жаль, — произнесу в ответ, действительно считая так. — Мы увидимся завтра? — спрошу, надеясь, что Габби скажет «да». — Конечно, — она печально улыбается, подходя ближе. А я киваю, открывая входную дверь. Всё это наводит на воспоминания о Кэти. Но я дал себе обещание, что буду думать только о хороших моментах, ради того, чтобы жить дальше. А и теперь, чтобы помочь со случившимся Габриэле. — Увидимся, — поднимаю на неё взгляд и тут же опускаю глаза, смотря на пол. Выхожу из этого дома с мрачными мыслями из-за этих фотографий и надписи на двери. Дверь за мной закрывается, и я чувствую себя странно. Снова оказаться в этом доме, как прочувствовать дежавю. Мне становится интересно, кто за этим может стоять, и как прийти к этой разгадке. Особенно, чтобы Габби мне поверила. Спускаясь по ступенькам, я вспоминаю о том, как не побежал за Кэти, чтобы потребовать от неё объяснений. Почему-то мне показалось, что она все расскажет, и одновременно, что дело было в моей болезни. И теперь я не стремлюсь говорить об этом Габби. Спешно оборачиваюсь назад, и смотрю на дверь, которую мы вместе отмывали. Но чем ближе, я подойду к своему дому, тем лучше увижу отца, который смотрел на меня встревоженным взглядом. — Мне есть из-за чего переживать, Майкл? — спросил он, когда я остановился около ступенек. — Я просто пытаюсь помочь, — скажу, действительно желая это, — Потому что мне нужна обычная жизнь. — Майкл, она сестра девушки, которая была тебе не безразлична... Вы раньше дружили. Прошло много времени, ты не можешь знать о ней всего, — отец тревожится и ставит руки на талию, и ждет моего понимания. — Это моя жизнь, — твердо скажу, поднимаясь выше. — Я хочу сделать что-то полезное. Раз... раз не смог раньше, — бегло смотрю на ступеньки на крыльце, разрываясь от того, что сказал. А все, потому что никогда не озвучивал эти мысли. Глаза отца полны удивления и одновременно понимая, смешанными с печалью во взгляде. Думаю, он чувствует себя так, из-за меня. — Ты рассказать всё Габриэле? — задал он вопрос, который думаю, его очень волновал. Но я покачал головой, снова удивляя своего отца. Уверен, он не ожидал от меня такого. Как и я сам от себя. Но я снова почувствовал себя нормальным и обычным человеком, который может встретить нового человека. Будто у меня есть своя жизнь. Не та, которая творится вокруг меня каждый день, а нормальная жизнь. И переставая об этом мечтать, я снова спускаюсь с небес, прекрасная зная, что я многое упускаю. То самое многое, что успел уже потерять. Но чем больше, я нахожусь с Габриэлой, тем больше я снова забываюсь, но при этом остаюсь собой. С ней можно поговорить, представляя, что всё остальное было не реальным. При том, что я снова погружаюсь в атмосферу того, когда рядом была Кэти. — Я не хочу говорить, — говорю, прекрасно понимая, причину этому. — А ты не боишься, что когда она всё узнает, будет хуже? — спрашивает отец. Я же торможу на второй ступеньки и смотрю на него с хмурым видом. Хочется верить, что он понимает, как это важно для меня. Но, похоже, что нет. Смотрю в его глаза, пытаясь понять. Для меня это очень трудное решение, потому что я не знаю, как Габриэла отреагирует на это. Меня злит происходящее с моей жизнью, с тем, что моя жизнь была сконцентрирована только на этом доме. — Мне все равно, я хочу помочь ей. Разве в этом есть что-то плохое? — задаю вопрос, с хмурым видом глядя на отца. Но мысленно желаю, чтобы он понял меня. И прямо сейчас сказал, что всё будет хорошо. — Не нравится мне это, Майкл, — строго отвечает мужчина. — Но это же ты предложил мне говорить с ней, чтобы помочь, — напоминаю, на что отец ничего не отвечает. Он разворачивается, открывает дверь и заходит внутрь. Я стою все так же и поворачиваю голову, наблюдая за домом, откуда пришел. И замечаю, как Габби выходить из дома, садится на крыльцо, опускает голову и просто сидит одна. Опирается щекой на ладони и смотрит в сторону. И я вижу в ней то, что она хочет скрыть. Одиночество. Потому что трудно доверять людям, которые тебя предали. Поднимает голову и аккуратно пальцами убирает разводы от туши, заставляет себя улыбнуться. Габби достает телефон, что-то там смотрит, медленно встает, оглядывает улицу и оборачивается на дверь. Думаю, она боится увидеть на ней что-то ещё. Но всё чисто. Девушка поднимается верх по ступенькам, закрывает дверь, проверяет, есть ли у неё ключи. Быстро пробегает по ступенькам, выходя со двора и перебегая дорогу, скрывается от моего взора. Меня же поражает такое. Она соврала, сказав, что скора, приедет её мать. И прямо сейчас, просто куда-то ушла, совершенно одна. А я даже не знаю, как это понимать. Потому что не ожидал от неё такого. «Это плохая идея. Это плохая идея. Это плохая идея», повторяла я про себя, двигаясь в сторону пляжа. Мной двигало желание. То самое желания побыть совершенно одной, в месте, где никто не будет за мной наблюдать и следить. В месте, где нет людей, только я одна. Будто это мой остров, где разбилась лодка. И это такой дикий восторг. Мне и страшно, и любопытно идти одной по улице. Но я делаю это. Двигаюсь, даю себе реализовать свои мысли. Я подчиняюсь им. Пускай мне ещё неуютно из-за случившегося и того, что Майкл что-то скрывал от меня. В какой-то момент у меня было желание довериться ему, но теперь мне нужно время. Мне трудно снова впустить его в свою жизнь, особенно зная, что в его жизни была Кэти. Теперь я подхожу одна ближе к морю, чтобы забыться, ничего не чувствовать кроме дрожи от ветра и холодной воды рядом. Оглядываясь никого, не вижу и, перебегая дорогу, оказываюсь там, куда и шла. В первые, когда я пришла сюда после смерти Кэти, я просто подошла к воде и молча заходила дальше и дальше, чтобы не дать себе снова рыдать. Помню, что тогда я, дрожа, сидела на пляже и смотрела без эмоций на накрывающие друг друга волны. Мне просто было очень плохо тогда. А сейчас возвращаясь сюда, мне снова хорошо и спокойно. Быстрым шагом дохожу до берега и просто стою и смотрю. Сегодня тихая погодка, и я сажусь на песок, прижав к груди, ноги и сверлю взглядом воду и небо. Каждый раз одно и то же, снова мысли не дают побыть в тишине. Иногда у меня такое ощущение, что я вообще не прекращаю думать. Есть красота в этой природе, в том, что тут спокойно и хорошо. Тебя никто не может потревожить. Будто в этом месте природа ограждает тебя от всего внешнего мира. Мысли снова возвращают меня к Майклу, и всему, что случилось за целый день. Самое глупое в том, что я пошла на вечеринку к Ною и думала, что всё обойдется. Я заправляю, мешавшие пряди волос за ухо и достаю телефон. Смотрю на время, вытягиваю ноги, и думаю лишь о том, что отреагировала остро и зря прогнала Майкла. Отвлекаясь от этого, смотрю слева от своей руки, замечая, что на телефон пришло сообщение. Наклоняюсь, слегка улыбаясь, и даже надеясь, что это мама или Майкл. Но в сообщение оказывается что-то другое. Заставляющее сначала оцепенеть, потом начать оглядываться по сторонам, и резко встать, боясь сделать лишнее движения или того, кто прямо сейчас нападет. Мои глаза бегали по пляжу, пытаясь понять, что всё это значит или это какая-то глупая шутка. Впереди виднелись деревья, кусты, и я всё хотела узнать есть ли там кто-то. Совсем уже не желая больше этого терпеть, двигаюсь очень быстро по песку, сжимая телефон во влажной ладони. Чем ближе приближаюсь к тому месту, тем сильнее нервничаю и слышу свое же сердцебиение. И когда я замираю всего в одном шагу от этой небольшой местности, ведущей к обычному миру, меня начинает злить, что кто-то вообще знает об этом месте. — Кто здесь? — говорю громко, но всё ещё ощущая тревожность и опасение из-за происходящего сейчас в моей жизни. Но, конечно же, никакого ответа не будет. Только легкий шум с море, от машин с ближайших дорог и ничего. Приглядываясь, я проделываю последнюю пару шагов. — Это не смешно. Хватит за мной следить! — закричу, выделяя последнее слово. У меня нет сил, делать вид, что все это нормально. Потому что это не так. Жизнь не станет сразу нормальной, после смерти Кэти, после её выбора. И мы люди, которые остались тут, остаются с болью, тяжестью этого выбора. Мы разбираемся с тем, что произошло, с тем, что никогда возможно не поймем. Осматриваю местность, слыша какой-то шорох, будто кто-то побежал от пляжа подальше. Я же сразу побежала вперед, выбегая на дорожку, и не заметила никого. Будто мне реально все это показалось, но сообщение то было реальным. И фотографию не могли сделать, не находясь прямо здесь. Кружусь по сторонам, начиная уже думать, что есть, то чего я не знаю. А значит есть вероятность того, что есть и тот, кто не хочет это раскрывать, тот, кто боится об этом даже говорить и принимать. Или все может быть совершенно по-другому. Кто знает. Так, что лучше и правда попытаться не ссорится с Коллинзом. Он нужен мне. Быстрым шагом двигаюсь по улице, чтобы поскорее подойти к дому. Иногда оглядываюсь, будто действительно чувствую, что кто-то за мной наблюдал. И когда уже подхожу к нужному повороту, иду быстрее, совсем трясясь от паники из-за сообщения и ранних инцидентов. Наконец перехожу широкую дорогу, и иду по маленькой дорожке к своему дому, стараясь себя успокоить. Я не ожидала такого, того, что кто-то будет следить и наблюдать за мной. Чего ещё тогда ждать? Тем более от человека, которого, совсем не знаешь. Но когда я, оказываясь около своего дома, меня встречает встревоженный Майкл Коллинз, сидевшей на моем крыльце. — Боже, — говорю, закрывая глаза, потому что эта встреча неожиданная для меня, — Майкл. — Я увидел, что ты ушла, — проясняет Коллинз ситуацию. От этого я облегченно выдыхаю. — Прости меня, — скажу, и он реально удивится. Взгляд был открытым, и это стало для меня шагом вперед. Нужно доверять. Не все люди предают тебя. — Ты в порядке? — спрашивает Майкл, замечая моё странное поведение. Но вместо ответа, я подхожу ближе и сажусь рядом с ним, протягивая свой телефон. — Я хочу понять, что это значит. Я хочу понять это с тобой, ради Кэти и себя, — уверенным голосом произношу эти слова, наблюдая за ним. Майкл поднимает на меня глаза и смотрит с тревогой и одновременно с радостью от моих слов. Меня поражает, какой он другой. Он ничего не требует, не спрашивает, если ты не готова. А когда это необходимо, может надавить. В его глазах я вижу понимание и реальную радость от того, что я сказала. И я реально этого не понимаю. Потому что, мы друг для друга, просто тени прошлого. И не важно, что Майкл Коллинз скрывает, я не хочу лезть в чужие тайны. Они есть у всех. Парень сидел в машине, постукивая костяшками пальцев по губам. В тишине он думал, наблюдал за тем как Габриэла и Майкл, сидели на крыльце девушки и о чем-то говорили… Совсем как лучшие друзья, как люди, которые не виделись несколько лет и снова увидев друг друга, поняли, как им не хватало друг друга. И такие мысли просто накрывают волной ревностью, которая разжигала внутри огонь. Вся злость читалась в глазах. А мысли, которые он готовил, чтобы поговорить с Томас, внезапно провались осколками на сердце. И у него появилось мысль, о том, что ему хотелось, чтобы она увидела его. Чтобы посмотрела прямо на него. Парень чувствует, будто его променяли, забывая всё, через что они прошли вместе. Это разрушает веру в дружбу, а она у них была. Всё было так правильно, пока он все не испортил. А теперь она рядом с ним. Это не может не раздражать. Всё было бы куда проще, если бы некоторые вещи не были сделаны, а слова сказаны. Может быть, он сам сломал их дружбу? В конце концов, она имеет право идти дальше своей жизнью. Но он никогда не сможет забыть то, что было у них. Будто жизнь остановится, когда она снова начнет жить дальше без него. И он делает то, что хочется ему, выпуская свою обиду на волю. Парень заводит машину, и включается фары, привлекая этим внимание двоих ребят, сидевших не крыльце. Не давая им смотреть, кто сидит в машине, наслаждаясь тем, что Габби чувствует страх от неизвестности. А он принимает своё решение, которое говорит, что он просто так не сдастся. Не сейчас. ***       Открываю глаза, стараясь не засыпать на уроке, и не путаться в мыслях и происходящем. Радует, что сейчас перемена, и я могу просто посидеть в тишине до второго урока. Чуть ли не засыпаю, и во время открываю глаза, удивленно моргая. После вчерашнего вечера, не могла уснуть. Все казалось, что может что-то случится. Я напрягаюсь, когда раздаются позади меня шаги. Пальцами, я сжимала лямки рюкзака, чтобы поскорее встать и уйти, потому что это мог быть кто угодно. А я все же не совсем готова снова полностью вливаться в мир, от которого я отвыкла. Для меня странно снова тусоваться с Ноем, Кристофером, Софи и Сэм, потому что больше нет веселой, полной жизни Габриэлы. Которая только и думала, как развлечься. Пойдя по стопам Кэти, я попыталась вырваться из порочного круга, и, кажется, даже получилось. Хотя уйти полностью от прошлого трудно. Этим прошлым и был Ной Харпер. — Надо же, — громко сказал он, специально. А я даже не решилась шелохнуться. — Чего тебе? — вполне себе резко спрашиваю, надеясь хоть наедине получить честный ответ. — Хватит притворяться, Габби, — заявляет Ной, и это вынуждает меня посмотреть на него. Я поворачиваю голову вправо и сверлю его взглядом полным отвращения и злости на этого человека. — Притворятся? — со смешком спрашиваю, наигранно улыбаясь, — Я не хочу тебя видеть больше. Ни после того как ты поступил, ясно? Так, что сам прекрати доставать меня. — Ты знаешь, почему так случилось. Не делай вид, что это не так. Я... я запутался, слишком много выпил, — начал оправдываться Ной. — Она, была моей сестрой, — скажу очень яростно, и сильнее сжимая лямки рюкзака. — А ты был моим другом. Я тебе доверяла, Ной. А ты перешёл все границы дозволенного той ночью ничего не говоря мне, когда сделал это с нами, со мной. И как я должна смотреть тебе в глаза? — напоминаю ему о правде. — Не надо, — он повышает голос, указывая на меня пальцем. — Мы были больше, чем друзья. Ты не можешь делать, вид, что это не так, Габби, — он явно недоволен, что я это не хочу вспоминать. Но на все есть причина. Некоторые вещи, воспоминания, моменты, хочется оставить позади и не возвращаться к ним, никогда. — Не надо? — переспрашиваю, прыснув от злости и от нахлынувших воспоминаний, — Тебе нужна была не только я, но и Кэти. Ты просто использовал меня, а потом выбросил как мусор. Врал и делал, вид, что это не так. А я даже почти поверила тебе, — на глаза напрашиваются слезы и снова из-за него. Но я моргаю, не давая влаги скользнуть по коже вниз. — Просто уйди с моей дороги, Ной, — строго и сердито произношу, смотря в его синие глаза. Хоть мне и страшно, и неприятно смотреть на него. Я не могу избавиться в сознание от образа своего лучшего друга. Не могу понять, когда я облажалась и сделала ошибку. Наверное, когда дала чувствам вскружить голову и всё испортила. Так может быть, в этом была и моя вина? — Мне жаль, Габби, — немного для меня неожиданностью становятся эти слова из его уст. Это меня так ослабевает, но я пытаюсь не терять хватку, пускай это очень трудно. Мне больно, смотреть на него, вспоминая обо всем. Потому что воспоминания живы, как бы я не скрывалась от этого и не пыталась избегать разговоров и зрительных контактов с ним. Но прямо сейчас часть меня поверила в эти слова, в то, что в них есть немного искренности. А так же я знала, что моя жизнь изменилась. Глотаю воду во рту, моргаю, отвожу глаза и снова смотрю на Ноя. Парень не выглядел так, будто выиграл какую-то игру или спор. — Я знаю, — произношу с грустью в голосе. Когда звонит звонок, я возвращаюсь за свою парту, чувствуя легкое опустошение из-за этого разговора. У меня нет сил на улыбки, которые будут лишь фасадом на моем лице. И я, закатывая глаза, сажусь за парту, вешая на спинку стула рюкзак, наклоняюсь, доставая тетрадку с ручкой, и снова смотрю на доску и учителя. Хотя мысли мои были далеко. А все, потому что я не ожидала, что Ной заговорит со мной обо всем этом. Ведь благодаря этому во мне просыпается вина. Будто её смерть на моей совести. Майкл разложил все фотографии на кровати. Его взгляд метался с фотографии к фотографии, за ухом у парня был карандаш, рядом слева где-то лежал его блокнот, где он все записывал. Это так затягивало и захватывало брюнета, что он не мог остановиться. Может просто дело в том, что эта ситуация с фотографиями, была привлекательной в какой-то мере для Майкла. Ему хотелось раскопать всё глубже, чтобы понять, кто делал всё это. И была вероятность, что было что-то, что он не замечал. Просто какая-то маленькая улика, что была пока скрыта от его замыленных глаз. Парень встает, смотрит на время. Он старается не шуметь, но внутри бушуют эмоции. Из-за того, что подсказки пока нет. А ведь что-то должно быть. Не может быть иначе. Коллинз был в этом уверен. — Черт дери, — произносит парень, скидывая фотографии с кровати. Его злит, то, что он не может лучше помочь. И именно это дало Майклу задуматься о том, что не стоит скрывать от Габби правду о себе. Но правда в том, что ему страшно, что он затащит в свою жизнь ещё человека, которой сейчас и так нелегко. Парень садится на пол, опуская голову, и ловит взглядом одну фотографию. Коллинз берет её и внимательно смотрит на изображение Габби. Парень ловит себя на мысли, что на всех фотографиях девушка была совершенно одна. Берет ещё одно фото с такого же дня. Он думает, что всё началось в один момент. В тот, о котором говорила сама Томас. Фото начались в тот момент, когда она приехала в психологический центр помощи из-за смерти сестры. Брюнет перевернул фотографию, где было лицо девушки крупным планом, и увидел какие-то цифры. А это навело его на мысль о том, что это координаты. Майкл услышал какой-то шум и взглянул на прикрытую дверь. Парень начал быстро собирать всё, что скинул и сразу же нырнул под одеяло, тихо ожидая, когда отец поверит в то, что его сын спал. Во всем был смысл. И Коллинз был уверен, что нужен сейчас Габриэле Томас. Как никто другой. Они оба потеряли кого-то важного в своих жизнях. ***       Мне пришлось найти сил, чтобы снова начать ложится спать. По правде мне придется уехать. И я не знаю, зачем всё это записываю. Наверное, потому что хочу, чтобы люди, которые знали Кэти, помнили, какой она была. Я помню её улыбку. В ней было полно любви к жизни. Сегодня, я решила начать бегать. Было нелегко, но Кэти никогда не говорила о том, что это было легко. Думаю было то, что она решила говорить и не говорить мне. Люди говорили, что мы похожи, и они любили видеть нас вместе, потому что это редкий дар, когда твои отношения с сестрой очень хорошие... У нас были такие. Хочется думать, что Кэти поняла, почему я должна сбежать отсюда. Мне нужно дать себе толчок, идти дальше ради неё и мамы. Но уезжать оказывается трудно. Мама говорит это нормально. Я стараюсь улыбаться, стараясь показать, что всё изменится, но боюсь нужно больше времени. Страшно, что когда я вернусь, весь мир будет двигаться дальше, а я застряну где-то позади. Так же, мои друзья, кажется, не особо будут переживать обо мне. Девушка грустно улыбнулась, опуская глаза. Затем улыбка пропала. Она начала говорить с опущенным взглядом, будто жалела о чем-то. Думаю, что нужно отстраниться от них. Потому что, я не могу больше так. Не могу делать вид, что мой лучший друг не переходил границы. Что моя подруга стала много пить. Что Софи избегает меня. А Крис, пускается в отрыв. Мне страшно, что я стала причиной такого кошмара, что творится какой-то хаос. Многие не знают, что мы поругались с Кэти перед тем, как... Кудрявая девушка замолкает, поднимая глаза на камеру. Она вздыхает. Я сожалею о многом. Но не могу больше так жить. Мне нужна помощь. Поэтому я прощаюсь с вами, с тем, что остается тут. Пока не вернусь с новыми силами. Габриэла улыбается. В этой улыбке надежда на то, что дальше будет что-то хорошее в её жизни. И мне нравится в ней это. Нравится видеть, то, что она надеется на улучшения. На то, что в жизни не может быть всё черное, бывают и белые просветы, когда ты просто чувствуешь это. И это очень приятно. Это греет тебя изнутри. Как люди, которые всегда рядом с тобой. Девушка прощается и видео заканчивается словами «скора увидимся». Майкл откладывает телефон и смотрит в потолок, лежа на своей кровати. Он думал, какого вероятность того, что за Габби следил не Ной, а кто-то другой? Это загадка мучает весь день. И самое во всем этом сложное то, что он не может начать расследование прямо сейчас. Закрываю шкафчик и с хорошим настроением собираюсь на урок биологии, как на телефон приходит сообщение. Я достаю его, и понимаю, что оно от Майкла. Нервно перебираю пальцами по телефону, держа его в руках. Смотрю на имя парня, задумавшись о том, что стало причиной того, что мы больше не виделись, а он и Кэти да. Я никогда у неё спрашивала, есть ли у неё кто-то. Просто думала, что придет время, и она сама расскажет и может это будет незабываемая история. К тому же когда я познакомилась с Ноем, я познакомила их с Кэти, на свою голову. Открывая сообщения, с хорошим настроением, и вижу, то от чего появляется желание уйти из школы. «Я кое-что нашёл, если тебе интересно». Качаю головой, решаюсь написать ответ прямо сейчас. «Мне интересно, просто у меня ещё один урок. После него, я зайду». Нажимаю отправить и, поправляю учебник, который чуть не упал. На моё сообщение приходит ответ почти сразу. «Чтобы не вызывать подозрение увидимся вечером. Думаю, мой отец видел, что было с твоей дверью. Ему не нравится то, что я пытаюсь расследовать». Становится любопытно, почему отец Коллинза так себя повел или почему сам Майкл хочет всё это расследовать. Из-за любопытства? Или из-за чего-то другого? «Думаю нам обязательно надо поговорить. И Майкл, спасибо за то, что ты помогаешь. До встречи». Отправляю сообщения, убираю телефон в карман и, поднимая глаза, немного пугаюсь, потому что рядом со мной стояла Софи.  — Ты меня напугала, — говорю, нервно улыбаясь и снова подойдя к девушке. Робертс улыбнулась мне. — Не хотела тебе мешать, — сказала София, и подошла к своему шкафчику. Я не уверенно пошла за ней, думая, что девушка хочет поговорить или что-то сказать. — А где Сэм? — спрошу, пока Софи смотрела на себя в зеркало на внутренней части шкафчика. — Сэм занимается балом в честь выпуска из школы, — отвечает Робертс, находя учебник по биологии. — Я и забыла, что она взялась за это, — касаюсь своей руки, посмотрев влево, где замечаю Ноя. Софи замечает это, закрывая шкафчик, и я стараюсь улыбнуться по настоящему, легко и непринужденно. — Вы не стали снова общаться с ним? — задает девушка вопрос, и я останавливаюсь. Смотрю на неё с любопытством, потому что понимаю, что Софи что-то знает. Мне становится очень интересно, что она знает и почему не говорит мне об этом. — Нет, с чего ты это взяла? — прыскаю от недоумения, — Я думала, что раз между нами что-то было, то это особенные чувства. Но он начал приставать к Кэти. А ведь мы были друзьями. Лучшими друзьями, Софи. — Но сейчас он только о тебе и говорит, — сказала Робертс, немного удивляя меня этим. — П-пра-правда? — не уверенно, смотрю на девушку перед собой. Софи кивает. — Если ты хочешь, можешь поговорить с ним. Но все-таки будь осторожна, — говорит София, — Ой, давай поспешим на урок. Пойдем. Софи берет меня за руку и ведет за собой в сторону класса, а я полностью погружаюсь в свои мысли о том, что имела виду моя подруга. Как много есть вещей, которые я не знаю или просто не замечала? И вот зайдя в класс, снова натыкаюсь на Ноя. Харпер врезается своим взглядом в меня и улыбается. Как раньше, как совсем тогда, когда мы встречали друг друга и ехали вместе на велосипедах в школу. Мы разговаривали, разговаривали и разговаривали не останавливаясь. В это время было очень хорошо, когда рядом есть такой человек. — Привет, — говорит Ноя, убирая с соседний парты, рюкзак, — Занял тебе место, Габс. Я молча сажусь, кладу себе на колени рюкзак, пытаясь найти ручку. Доставая её с тетрадкой кладу все на парту рядом с учебником, и смотрю на Харпера. — Спасибо, — произношу губами, и он все понимает. И это снова отбрасывает меня назад. Будто мы не ссорились, и ничего не случилось. Но это не так. Хотя мне приятно, что Ной сделал это для меня, не смотря на наш разговор ранее днем. Мы были хорошими друзьями, и я никогда не думала, что наша дружба может стать чем-то большим. Я поворачиваю голову и смотрю на него, будто только увидела его с новой стороны. Калеб внимательно смотрит на Габби, сидя от неё слева около окна. Он не понимал того, что происходит. Но было вполне понятно, что у Харпера есть история с Габриэлой. Может она маленькая и большая, люди всегда могут поразить в хорошем и в плохом смысле слова. А Калеб видел во всем этом, что человек может легко ошибиться в ком-то. ***       — Что это такое, Майкл? — спросил отец, когда я оказался на пороге своей комнаты. — Я уже говорил, — отвечаю, не желая снова спорить и ссорится, — Папа, я хочу быть полезным. Понимаешь? Захожу в комнату, собирая фотографии с пола, где их разложил в порядке, как мне казалось. После того как я и Габби нашли фотографии, мы все осмотрели. Девушка помогла с тем, откуда эти фотографии и уже сегодня, я раздумывал о координатах на одной из фотографий. — По-моему это сделает только хуже, сын, — строго ответил Коллинз старший. — Нет, потому что Габби не должна проходить с этим, — я потряс фотографиями, — Одна, как проходила через смерть сестры. Она даже не знала, что мы общались… Я не понимаю, почему Кэти не хотела, чтобы она знала. Почему не хотела, чтобы я сам поговорил с ней. — Майкл, — начал отец, а вздохнув, он коснулся лба и помассировал его. — Ты не можешь узнать все чужие тайны. И даже мысли. Близкие люди не всегда делятся всем, что происходит в их жизнях. Ты же знаешь, я не хочу, чтобы ты сделал хуже своему здоровью, — сказал мужчина, понимающе похлопав меня по плечу. — Тебе не нужно переживать, па, — я кивну, посмотрев в его глаза, такого цвета как мои, — Я думаю все рассказать ей. Думаю, ты прав так будет лучше. — Если ты так хочешь этого, ладно. Я буду держать дистанцию, но если ты не скажешь, придется мне, — серьезно сказал он, вызывая у меня улыбку. Наши отношения всегда были хорошие и странные, одновременно. Когда оказалось, что я болен ксеродермой пигментной, мы стали с отцом хорошей командой. Иногда бывали трудности, куда же без них, но мне нравилась наша маленькая команда, наша так сказать маленькая семья. — Майкл, я рад, что ты снова общаешься с Габби, — неожиданно произнес отец, останавливаясь в проеме, открытой двери, — И мне жаль, что такое случилось с Кэти. Но у тебя вся жизнь впереди, и ты не должен забывать об этом. В этот момент, мне хотелось, спросил «Какая жизнь меня ждет впереди?». Такая, что я буду сидеть постоянно дома. Но я ничего не ответил, не желая снова ссорится. Отец выходит из комнаты, я жду, пока не услышу, что он спускается по ступенькам вниз. Сажусь на край кровати, снова чувствуя это ощущение. То ощущение, когда понимаешь, что хочешь быть как все. Я остаюсь сидеть за партой, когда уже звенит звонок с урока. Учительница мисс Тринити Лори, начала что-то всем говорить по поводу приближающей контрольной, которая очень важна под конец года. Кто-то её слушал, кто-то нет. Ной медленно поднимается, улыбаясь мне и от этой улыбки лучше мне не станет. Потому что я всегда думала, что мы честны друг с другом, раз мы друзья. Он должен был сказать мне о том, что между ним и Кэти была близость. — Пока, — говорю не принужденно, крутя ручку в руке. Ной оглядывает меня довольным взглядом, и когда он идет к выходу из класса, я поднимаю глаза, сверля его затылок. Если он думает, что мы так легко помиримся это не так. Это легкое общение между нами после беседы перед вторым уроком, меня напрягало. Правда была в том, что я действительно смотрела на Ноя, как на другого человека. А не на моего лучшего друга. Я уже не знала кто он. — Как ты и просила, Габриэла, — доносится до меня голос мисс Тринити, которая поставила передо мной коробку. Я отвожу взгляд от двери, где мелькают другие проходящие ученики, и смотрю на светлую коробку, как на опасную вещь. Потому что в основном я не заглядывала в неё ни разу. О её существование, никто не знает. — Я удивлена, что ты решила её забрать сейчас, — выговорила женщина то, что думала. У неё были рыжие волосы и глаза как у оленя. Мне нравилось, что она не спрашивала у меня одно и то же после случившегося. Это как знаете, надоедает очень. — Я удивлена так же как вы, но мне нужна эта коробка, сейчас, — говорю, нежно опуская на крышку коробки свою ладонь. — Это вещи твоей сестры, Габби, никто не может удерживать это у себя. Просто такое было пожелание, Кэти, — в очередной раз напомнила мисс Тринити. — До конца учебы остается всего ничего, мисс Тринити, и я хочу лучше понять её, — поднимаю глаза с тенью печали. Упоминания о сестре все ещё давались для меня с трудностью. — Ничего. Я всё понимаю, Габби, — говорит женщина, улыбнувшись мне тепло, — Ты ещё не передумала о том, чтобы бегать? Напоминание о беге, как напоминание о том, что никогда не сбудется. О тех пустых обещаниях, которые она дала мне с улыбкой на губах. Я смотрела на неё и восхищалась, каждый мгновением. Думала, что моя сестра это вдохновитель. Смотрела на Кэти и поражалась, как она изменилась. Вечеринки, алкоголь, пьяные поцелуи остались где-то далеко позади. — Нет, не передумала, мисс Тринити, — я встаю, одевая на одно плечо лямку рюкзака. Это радует её, она улыбается, подходя к столу и внимательно на что-то смотрела. — Тогда, можешь завтра прийти на пробежку с девочками. Я скажу о твоем решении Софии, а то она все спрашивала и спрашивала об этом, — произнесла учительница, надевая очки. Я взяла коробку, отошла от парты, мельком оглядывая учительский стол. И молча подошла к двери. — До свидания, — произнесу, давая понять ей, что я ухожу. И мисс Тринити снова одаряет мне теплой приятной улыбкой, и я с головой полной сомнений и бурлящих мыслей, вышла из класса. У меня появилось ощущение, что я слишком много узнавала за это время. Не то, что за время пока меня тут не было. И может быть это к лучшему? Тогда я быстрее пойму кто за мной следит. Ведь это так можно назвать? Это вызывает у меня смешок. Я крепче держу коробку, и выхожу из школы, зная, что меня ожидает что-то у Майкла. А это означает мы на шаг вперед, даже если пока не знаем, куда это приведет. Сэм молча наблюдала на общих уроках за Ноем, игнорируя Криса с его словами «Он хороший парень». Блондинка насквозь видела, какой он «хороший парень», который напевается на вечеринках и лезет к другим девушка. Ной Харпер был слишком настойчивым парнем. Да, чего тут скрывать он и Кристофер Браун были два сапога пара. Но Саманта Купер полностью влюбилась в красавчика Брауна. Самым забавным было, что Ной часто вспоминал о Габриэле, пока её не было. Что девушка уже была готова поклясться, что бывший лучший друг не ровно дышал к кудрявой брюнетке. И честно говоря, она не знала, как к этому относится. Светловолосая девушка ждала Габби на улице, потому что узнала от Майкла о случившемся вчера. Из-за этого Саманта нервничала и старалась за всеми наблюдать. Купер начала обдумывать, что она скажет и так же как отреагирует Габриэла. Томас вышла из школы неожиданно с какой-то коробкой и чуть ли не врезалась в свою подругу. — Сэм, а я думала, ты ещё занимаешься подготовкой, — девушка улыбнулась, блондинке. — Майкл сказал, что случилось вчера, — сразу всё сказала Саманта, не желая этого скрывать. Лицо кудрявой собеседницы, говорило за себя. Ей не хотелось, чтобы из-за неё переживали люди. Особенно мама и друзья. — Тебе не нужно переживать, — убедительно произнесла Томас, ожидающей ответ Сэм. — Я считаю, стоит. Это уже очень серьезно, — напористо сказала Купер, прекрасно зная, что Габби будет упрямиться. — Господи, возможно, это просто Ной, — высказала свои мысли вслух Габриэла, и Сэм улыбнулась. — Да, но ты не знаешь чего можно от него ожидать, — продолжала светловолосая, надеясь переубедить подругу. — Сэм, я осторожна. Не нужно следить за мной, я не хрупкая вещь. И мы с Майклом пытаемся понять, что происходит, — рассказала Габби, все Купер. Саманта закатила глаза на слова «Мы с Майклом», и на это даже улыбнулась Габби, на минуту забывая о вчерашнем странном вечере. Но видимо этому не случится сегодня. — Знаю, извини, — тихо ответила Купер на слова девушки. Габби посмотрела на свою подругу иначе. Ей стало интересно, когда Кэти ей сказала про Майкла? Как они общались? Знает ли девушка о нем что-то? — Кстати, на счет Майкла, — начало было Томас, как позади них загремел гром приближающего дождика. — Я могу рассказать что-нибудь, если ты хочешь, — сказала Сэм, понимая, к чему клонила Габби. — Ты же помнишь, что мы не хотели идти на танцы по окончанию начальной школы? — спросила Габби, когда девушки отошли от школы и пошли мимо забора. — Помню, конечно. Это была не плохая школьная тусовка. Так же я помню, что ты хотела прийти вместе с Майклом, позже, — Купер наклонилась к брюнетке, касаясь своим плечом, её плеча. — Не знаю, почему я передумала, — со смешком ответила Томас, вполне возможно, скрывая правду от подруги. — Тебе было обидно, что Майкл пришел с Кэти, туда? — задала интересный вопрос Купер, на что Габби пожала плечами. — Наверное, не много. Мы же были лучшими друзьями, а Кэти моя сестра, — ответила она, вспоминая то время. — Я видела их тогда, они вместе танцевали. Думаю, уже тогда была очевидна симпатия, — убедительно произнесла Сэм, улыбаясь от воспоминаний. Девушки перешли дорогу, и пошли вперед, оказываясь рядом с кофейней. — Наверное, мне больше было обидно, что я не была в курсе всего. И что я потеряла связь с Майклом. Будто он просто исчез из моей жизни, понимаешь? — Габби и Сэм, остановились и посмотрели друг на друга. — Вы ещё поговорите обо всем, — сказала Купер, снова обращая внимание на коробку, — Знаешь, мне нужно идти. Увидимся, позже, да? Томас кивнула, улыбаясь радостной улыбкой. Когда все было так. Просто, ясно и обычно, ничего супер необычного и каких-то драм. Ничего этого не было. Мелкие проблемы, ссоры, недопонимание, секреты, ревность и прочее, да, но так чтобы творилось что-то необычное, нет. И сейчас Габби снова чувствовала это. Между ней и Купер, не было какой-то тяжести и неловкости, даже спустя время. Даже, сейчас Габби хотела верить, что может быть их дружба стала сильнее. ***

Это начинается наша ночь. Наша, наша, наша ночь.

      Легко говорить о чем-то, когда готов к этому. Но в моей ситуации наоборот. Я нервничаю из-за того, что собираюсь сказать. По большой части это пугает меня, а мысли о воспоминаниях заставляют нервничать. Но мне кажется, будет правильно, если я что-то расскажу Габриэле. И поэтому не могу найти себе место. То смотрю фотографии, то занимаюсь своими, кормлю Джесси, пытаюсь рисовать, и даже поспать, как обещал отцу. И когда нужно время приходит, я взволновано спускаюсь вниз со второго этажа. Это ассоциируется у меня с нашими танцами, куда я пошел вместе с Кэти. И вот подойдя к двери, смотрю на свое отражения, не веря, что я справлюсь. Не так легко сказать человеку, то, что самому было трудно осознать и привыкнуть к этому. Это ощущение нормальности нравится мне очень сильно, будто я реально принимаю это. И как раз слышу стук в дверь, переставая смотреть на себя. Ощущения перед встречей, прямо как в первый раз. Выйдя из дома, чувствую волнение и смотрю на дом, куда иду. Я столько раз видела его, столько раз ломала голову из-за того, что Майкл просто перестал со мной общаться после тех танцев. Это всё ещё мучало меня, хотя я старалась не показывать этого. И вот перейдя дорогу, и подойдя к дому Коллинзов, в назначенное время, я начала очень волноваться. Даже не могла подняться и постучать, потому что не представляла, что Майкл нашел, что он скажет. Да и что меня ждет ещё? Так много всего произошло за это короткое время, после моего возвращения. Хочется уйти обратно, но я заставляю себя подняться по лестнице и постучать в дверь. Когда дверь открывается, я встречаюсь с таким же взволнованным лицом Майкла, как думаю и у меня. — Привет, — здороваюсь, держа в руках коробку, которая боюсь даже одна открывать. Вот же забавно. Сестра по какой-то нелепой случайности оставила её мне после своей же смерти, а я даже не знала, что когда-то мой давнейший друг и она начали встречаться. И до сих пор общались за моей спиной. И эти мысли пробуждают внутри меня неприятные клокочущие чувства. — Привет, — так же поздоровался Коллинз, поправляя свои кудрявые темные волосы назад. А я уже открываю рот, чтобы что-то сказать, опускаю глаза, чтобы не смотреть на него как-то странно. Но подмечаю, что мне нравится смотреть на него, нравится слышать голос, и что он красив. — Что это? — спрашивает Майкл, а я даже забываю о коробке у себя в руках. — Ах, это, — произнесу, удивляясь самой же себе, — Это мне оставила, Кэти. Встречаюсь с голубыми глазами и, с легкой улыбкой опускаю глаза на коробку. Я не знаю, что сказать. Это тоже не привычно. — Я подумала, что ты тоже хотел бы посмотреть, что в ней, — скажу, тихо, зная, что Майкл всё услышит. Потому что он слушает. Даже тогда раньше, он слушал меня, когда мне хотелось в очередной раз извлечь душу. Майкл Коллинз такой. И в нем есть доброта, делающая его замечательным человеком для всех. Габби смотрела на меня большими глазами, будто видела впервые. И я сам почувствовал какой-то укол радости, когда увидел именно её за дверью. Почему именно сегодня мы лучше посмотрели друг на друга, и будто до этого момент, абсолютно не замечали изменений. Мы больше не те маленькие дети, которые поначалу терпеть друг друга не могли. А потом вместе гуляли, бегали за моей собакой. И когда Габриэла улыбается легкой улыбкой, внутренняя тревога уходит. Мне нравится видеть её улыбающейся, потому что она становится другим человеком. Такой открытой, радостной для этого мира девушкой. Один её колючий взгляд может все разрушить, и я понимаю, что мы оба такие. — Спасибо, — говорю на её слова, наконец, переставая быть истуканом, — Проходи, давай. Отхожу, придерживая дверь, как с дивана в гостиной выбегает Джесси, прибегая к Габби. Девушка садится на корточки, поглаживая макушку, собаки. — Боже, Джесси, — сказала она, радуясь животному, так же, как и он ей. Джесси дает лапу, пытается её полизать, вызывая задорный и веселый смех. А у меня приятные ощущения, напоминающие о прошлом. О том, что с болью всплывает в подсознание. — Он так вырос, — Томас поднимает взгляд, встречаясь со мной глазами. И все понимает сразу, медленно вставая. — Извини, — бормочет девушка, подхватывая коробку, — Ты писал, что что-то нашел. Покажешь? И я молча киваю, предлагая пройти вперед. Габби проходит вперед, Джесси идет за ней, поворачивая в мою сторону голову. Я закатываю глаза и иду самым последним. Зайдя в не большую комнату, Томас замечает фотографии, которые лежали на столе. Она садится, поставив коробку рядом с собой. А я остаюсь стоять около стола, почти напротив неё. — На этой фотографии были координаты, — говорю, выбирая один снимок, и протягивает девушки. Когда она принимает его, смотрит от силы минуты три-четыре, поднимая на меня немного растерянный взгляд. — Но это с того дня, когда я приехала в то место, в клинику. Там я восстанавливала силы, после... Габби не договаривала и снова посмотрела на фотографию. — Я знаю, — говорю ей, и она посмотрела на меня, взволнованная таким открытие. — Потому что координаты это как раз этого места, — договариваю. Томас выдыхает, будто все это время пока я говорил, она не дышала. Девушка наклоняется спиной к дивану, поднимая руки к голове, хватается за неё. — Я ничего не понимаю, — произнесла она, и я даже подумал, что увидел слезы в глазах. — Габби, все образуется, — скажу, присев рядом с ней. — Нет. Ты не понимаешь, что раз кто-то фотографировал меня там, тот знал, что я там. А Ной этого не знал, Майкл. Никто не знал, куда я именно уехала, кроме мамы, — вполне серьезно сказала Томас, присев ко мне ближе. — Ты не думаешь, что это Ной, — произнесу, то, что вижу по её глазам. С расстроенным видом, Габби покачала головой в знак согласия. Но так же это говорило о том, что мы снова были в тупике. Пускай одновременно с этим было что-то, показывающее, что мы шли в правильную сторону. И та клиника центр первая отправная точка, связывающая нас с тем, кто следит за Томас. — Я знал, что Ной сделал что-то не правильное, — говорю, и Габби замерла взглядом на мне, — Мы встретились прямо тут. Джесси как всегда обрадовался твоей сестре. Но у неё было плохое настроение. Она будто ушла в себя и не слышала, что я говорил. Тогда я понял, что её что-то тревожит. А Кэти не хотела об этом говорить. Не хотела поговорить даже с тобой, хотя я предлагал. Помню, она сказала, что ты гуляешь с Ноем, и выглядишь счастливой. — Ной и я поцеловались прямо перед праздниками. Я как наивная дурочка боялась потерять лучшего друга, — Габриэла мельком посмотрела на меня, и опустила глаза, смотря куда-то вперед с улыбкой. — Но так же я поняла, что он мне нравится. Думала это что-то да значит, понимаешь. Я... я не знаю, что случилось. Между ним и моей сестрой, словно все изменилось. Кэти начала ворчать, когда слышала имя Харпера, старалась избегать встречи с ним. Ну, пока я не увидела их в коридоре спорящих о чем-то перед каникулами. Возможно, в тот момент я все поняла. Я не знаю этого точно, но мне кажется это не все, — Габби улыбаясь, посмотрела на меня. Вдоль носа медленно стекала слезинка. — Ты узнала не сразу? — спрашиваю, чтобы она, не молчала и говорила, чтобы она не закрылась сейчас в себе. — Нет не сразу, — Томас покачала головой из стороны в сторону, давая тихим слезам скатываясь по коже лица. — Кэти сама всё рассказала, когда уже все знали, что у Ноя кто-то есть помимо меня, которая ничего не знала об этом, — Габби засмеялась, убирая подушечкой пальца слезу со щеки. — Габби тебя можно понять, — скажу громко, накрывая её руку своей ладонью, — Он был твоим близким другом, к которому у тебя появились чувства. — Да, но это не оправдывает его, раз он предал меня, таким образом, с моей сестрой. Потому что он был моим лучшим другом, а не просто парнем, — высказалась Габби, с грустным взглядом. — Всё будет хорошо, — убедительно скажу Томас, вызывая хоть и грустную улыбку. — Можешь считать это возвращением нашего тандема, — продолжаю говорить, сам улыбаясь, и всё ещё держа свою руку на руке девушки. — Спасибо, — кратко сказала Томас, — Просто спасибо, что поделился чем-то о ней. И я молча кивнул, прекрасно понимая, что ей это нужно. Нам всем нужно делиться новыми историями о Кэти, чтобы представлять её рядом, чтобы чувствовать с ней связь. Она остается живой в наших историях, и это вызывает во мне теплое чувство внутри, в сердце. И я благодаря этому не чувствую себя одиноким. Возможно, людям и правда, нужны люди. Да. Людям нужны люди.