Солнце нагревало и поливало кончики золотой ржи ещё большим светом, что делало их невероятно яркими и красивыми. В этот день не было ни жарко, ни холодно, только лишь легкий ветерок дул с севера и приятно щекотал кожу. Бэкхён не понимал как он умудрился потеряться в таком поле, но пробираться было довольно-таки тяжело. Густая рожь не давала проходу. Он прищурился. Что-то явно виднелось вдали. Старое здание портило прекрасный пейзаж. Подойдя ближе, парень увидел, что оно было заброшено. Мох и плесень уже густо основались здесь, а половины стен попросту не было.
«И как эта пятиэтажка еще не рухнула вниз?» — приметил Бэкхён.
Он зашел внутрь. Лестница, ведущая на крышу, к большому удивлению, была цела. Наверху было холоднее, так что тёплый бомбер Бэкхёна уже не спасал. Бён раскинул руки, набрал в грудь побольше воздуха и закричал. Закричал о помощи. Но его крики прервал низкий голос сзади. Молодой человек обернулся и увидел сидящего незнакомца, курящего и смотрящего куда-то вдаль. Он был очень красивый: красно-каштановые волосы падали на глаза, а тёмные очки опустились на кончик носа. Близился закат. Помявшись на месте, Бэкхён заговорил:
— Ты тоже потерялся? — Он не смог найти лучшей темы для разговора. Но не прошло и секунды, как ему стало стыдно за сказанную глупость.
Но парень не обратил на него никакого внимания и продолжил наслаждаться никотином. Грудь поднималась и опускалась от отчаянных вздохов. Некоторое время спустя, он спешно потушил сигарету. Бэкхёну казалось, что парень забыл о нем или просто не замечал. Но нет, всё наоборот. Тот искоса смотрел на него всё время и видел всю ту робость и ту нервозность, что пронзили Бэкхёна. Он подошел поближе и протянул руку.
— Пак Чанёль. — Парень был выше Бёна и смотрел на него сверху вниз, — Можно просто Чанёль.
Бэкхён сглотнул. Поднимаясь на носки и опускаясь на пятки, он смотрел по сторонам. Красиво: рожь уже не казалась такой золотой, она окрасилась в персиковый цвет заката.
— Стой, ты вздумал меня игнорировать? — Чанёль нахмурился и снял очки. Его карие глаза пожирали парня изнутри.
На самом деле Бэкхён не хотел игнорировать Чана, просто он не мог выдавить из себя каких-либо слов. Рядом с ним стоит такой красавчик, а он, серая мышка, мешает ему. Голова была опущена вниз, а взгляд направлен на грязные кеды. Вдруг подул сильный ветер, и Бэкхён задрожал от такого сильного порыва. Он обхватил себя руками и чихнул. Чихнул, как котенок, тихо и мило. Неловкое «прости» и Чанёль бегом снимает свою куртку и накидывает на Бэка. Ему даже не нужно слов благодарности, глаза этого маленького мальчишки говорили сами за себя.
Чан нежно улыбнулся парню и осторожно отвел его к краю крыши — присесть. Бэкхён радостно болтал ногами и смотрел на красно-золотое поле ржи.
— Так ты потерялся? — Пак пытался начать разговор.
Бэкхён кивнул и достал телефон. На крыше связь ловила отлично. Поскорее набрав номер полиции, он уселся поудобнее и уткнулся носом в коленки. Холодный ветер щекотал кожу и одновременно пробирал до самых костей.
— Тебе не холодно? — Бён посмотрел на Чанёля, который спокойно сидел и разглядывал что-то вдали. Создавалось такое чувство, что ему вообще не холодно. Но сердце его трепетало и нагревалось каким-то теплом.
— Да нет, ты что! — Рыжий лучезарно улыбнулся и похлопал Бэкхёна по плечу, — Не бери в голову.
Было понятно — какие-либо слова будут лишними.
Милый блондин положил голову на плечо высокого Чанёля и закрыл глаза. Удобное плечо парня, словно самая мягкая подушка. Чан одной рукой приобнял Бэкхёна за плечи. Юноша обратил внимание на сильные и красивые кисти Пака. Несомненно, его рука была больше руки Бёна в несколько раз, так что обхватывала и согревала парнишку. Солнце уже почти село за горизонт, а сумерки начали сгущаться. Вдали виднелся мигающий свет — знак того, что уже пора прощаться. Чанёль ещё раз глянул на парня и невесомо коснулся его. Пальцы почти коснулись щеки, но не до такой степени, чтобы ощутить жар юных ланит. Бэкхён немножко улыбнулся и открыл глаза. Он посмотрел на Чанёля, который улыбнулся ему в ответ:
— Увидимся завтра ещё раз? — спросил Пак и только начал подниматься с места, как вдруг их прервали голоса внизу.
Бэкхён не успел произнести ни одного слова, как их уже разняли и повели к машинам, чтобы развести по домам. Бэкхён не ответил, но уже знал ответ на этот вопрос.
***
— Чёрт, — Чанёль откидывает почти испепелившуюся сигарету и поворачивается свою голову так, что перед его взором открылся вид на ночной Сеул. Пак сидел на подоконнике и курил сигареты, стараясь выкурить целую пачку. Он знаком с Бэкхёном не так давно, но этот человек заставляет его страдать ещё больше, чем до этого. Почему Чан начал курить? Ответ довольно-таки прост — из-за стресса, как бывает это всегда. Но, нет, это не потому, что он познакомился с Бэкхёном. Наоборот, Бён спасал парня своим присутствием в его жизни. Но, скорее всего, этот статус их взаимоотношений останется лишь на отметке «друг» и ничего более — вот что огорчало Чанёля. Он много раз задумывался: «А любить мужчину — это нормально?», и эта мысль не давала ему покоя, так что он за раз мог выкурить всю пачку и даже не задуматься над этим. На протяжении всего этого времени, мысль так и не покидала Чанёля, но Пак предпринимал попытки принять себя таким, какой он есть — любящим Бэкхёна. Вновь приходя на заброшку и видя его ослепительную улыбку, Чанёль не мог держать себя. Хотелось жадно прикоснуться к рукам парня и водить потом по всему телу, дотронуться губами до его уст и, наконец, узнать, какие же они на вкус, но нет! Он не может этого сделать, друзья ведь так не поступают.
На самом деле Чанёль уже не помнил, когда у него началась депрессия. Может, три года тому назад, а может и четыре. У него было несколько неудачных попыток самоубийства, но после встречи с Бэкхёном, он даже перестал баловаться лезвием, проводя им по сильному запястью. Вместо этого он напивался и рыдал, лежа у подножья кровати и думая о том, что его жизнь — сплошной кусок неудач, которые ему никогда не решить. Рыдал от собственной беспомощности, но забывал обо всём на свете, когда видел Бэкхёна — такого беззаботного и радостного.
Бэкхёну Чанёль показался в начале грубоватым и колким, но со временем парень увидел улыбчивого и смешного человека, такого, какого он хотел увидеть. Но он не знал, что таким парень становится только при виде Бёна, который просто наполняет его этой энергии. Кто знает, может Пак был таким когда-то: веселым, смешным и таким же беззаботным….
То заброшенное здание было чем-то вроде храма, где и Пак, и Бён забывали обо всём: о времени, о потребностях, о других, но только не друг о друге. Несколько часов подряд легкой болтовни и простого смеха — что может быть лучше? А когда было совсем холодно, то Пак, как настоящий джентльмен, снимал свою толстовку, оставаясь лишь в одной футболке, и отдавал ее замёрзшему Бэкхёну, беря того за руки, тем самым согревая парня. Бён лишь улыбался ему в ответ и благодарил. От мягкой улыбки и тонких пальцев у Чанёля сжималось сердце и снова начинало биться с бешеной скоростью, когда Бэкхён тихо и нежно называл его «Ёлли». Откуда тот взял это прозвище он не знал, но ему оно нравилось. Если бы это сказал другой человек, то, скорее всего, Чанёль бы нахмурился и попросил бы его больше так не называть, но Бэкхён был для него особенным. Его Бэкхёном…
***
Утро предвещало быть очень веселым и вдохновляющим: солнце лениво будило людей, птицы сладко щебетали, отстраняя от столичной суеты. Бэкхён проснулся чуть раньше и сразу подметил, что на улице стало свежее, а зелень приятно успокаивала глаза. Первым делом он решил поставить ещё сырые кексы в духовку. Бэкхён любил готовить ровно столько же, сколько и петь. После знакомства с Чанёлем, он часто приносил свою выпечку. Ему нравилось видеть детскую радость в глазах этого гиганта. А после съеденных сладостей, они сидели и провожали солнце за горизонт; Бэкхён в это время обычно пел что-то успокаивающее и очень красивое. Если бы Чанёль был ниже Бэка, то обязательно положил бы свою голову на его плечо, но, видно, судьба распорядилась иначе.
Покончив с выпечкой, Бэкхён направился к ставшему таким любимым месту, по дороге вспоминая о пережитых моментах. Посмотрев на вывеску магазина, Бэкхён сразу вспомнил, как Чанёль живо рассказывал ему о какой-то прочитанной книге и предлагал прочесть её, поделившись потом с ним впечатлениями; обратив свой взор на одуванчик, вспомнил о том, что Пак ради него однажды надел желтую толстовку, хоть и не любил желтый цвет.
Дорога не заняла много времени, ноги сами вели Бэкхёна к долгожданному месту. Колосья ржи приятно щекотали кожу, а солнце согревало светлую макушку.
— Интересно, согласился ли он на мое приглашение посетить кафе? — Бэкхён задумался на минуту. Недавно он предложил Чанёлю сходить в любимое кафе и провести время там, но не услышал ответа, поэтому решил просто дать Паку время.
Бэкхён поднялся на крышу и заметил, что Чана нет. Обычно он приходил очень рано — сидел и курил, как и при первой встрече, смотря куда-то вдаль, думая о своём. Но вместо него на месте лежал какой-то конверт с небрежно написанным «Для Бэкки». Бён даже ухмыльнулся такому повороту событий, неспешно открывая конверт, предвкушал, что это какой-то сюрприз и скоро явится Чанёль с каким-нибудь подарком или что-то вроде того. Вообще, парень был настроен достаточно оптимистично, и плохие мысли даже не приходили в его голову.
В конверте лежало письмо, явно предназначенное для Бэкхёна:
«Дорогой Бэкки,
Привет, Бэкки, я же могу тебя так называть, да? Знаешь, я неспроста написал это письмо, ведь после этого я сделаю очень большую ошибку в своей жизни, к которой так упорно шёл, если бы не ты. Я практически не говорил тебе о своём прошлом, либо придумывал, либо переводил тему, но сейчас самое время, чтобы рассказать тебе.
Бэкхён, ты преобразил мою жизнь, я так благодарен тебе! Я снова познал, что такое улыбаться и смеяться от души — то, что чуждо было мне на протяжении трёх лет. Когда моя жизнь начала идти под откос, ты пришел ко мне, протянул руки и вдохнул жизнь. Я не знаю как, наверное, ты просто маг, пришедший спасти этот мир, но почему-то начал с меня. Я благодарен судьбе, что она сблизила нас вместе, но…
В последнее время меня начали терзать мысли. Ты знаешь, что мы хорошие друзья хорошо ладим, общаемся, но мне кажется, что это неправильно. Неправильно вот так вот сидеть в обнимку и шептать самые нелепые речи, а потом вспоминать это и заглатывать слезы. Неправильно представлять тебя днем, ночью, во время завтрака, обеда и ужина — всегда! Это же неправильно, да? Я очень боюсь навредить тебе, дорогой. Да, именно дорогой. Ты, наверное, не знаешь, но каждый раз приходя домой, я открываю виски и напиваюсь до чёртиков — да, я быстро пьянею. Говорят: «Пью, чтобы забыть», но в мом случае это звучит по-другому: «Пью, чтобы вспомнить». Вспомнить тебя, все те улыбки, которые ты мне подарил, твои прекрасные глаза, руки, твой запах. Я засыпаю и просыпаюсь только с мыслью о тебе — и это меня терзает уже на протяжении всего того времени, как мы познакомились. Пожалуйста, не вини себя в моем выборе. Это правда мой выбор, я давно собирался это сделать, но либо не мог, либо не получалось. Я просто уже не могу это терпеть, прости меня. Надеюсь, что там я смогу когда-нибудь встретить тебя.
Прости.
Я люблю тебя, Бэкки.
Твой Ёлли»
На этом письмо кончилось, и Бэкхён опустился на колени. Он не понимал, что происходит, слёзы сами подступали к его очам. Пытаясь стереть нелепые большие горькие капли, перечитал письмо еще раз. Уже в сотый раз перечитав послание, Бён обнял свои колени и ждал. Ждал любимого… Чанёля.
— Дурак, я же тоже тебя люблю… — Пробубнил Бэкхён и прикрыл глаза.
Много времени прошло, но Чанёль не возвращался. Когда уже совсем стемнело, Бэкхён, впервые за это время, пошёл домой один. Внутри стало так пусто, как будто он потерял что-то очень родное.
«Но это не значит, что…» — Бэк отмахнулся от мрачной мысли и с пустыми глазами пошёл домой, пиная маленький камушек по дороге.
На следующее утро, по новостям сообщили о том, что парень высокого роста по имени Пак Чанёль сбросился с многоэтажного здания рядом с кафе. Это было то любимое кафе Бэкхёна, куда он хотел пригласить Чанёля и признаться в своих чувствах.
