Танцы на могиле

      Сам ли додумался до этой безумной идеи немолодой пьяница или её предложил один из его пьяных собутыльников — неизвестно, но теперь он, слегка пошатываясь, выходил с территории деревни и, взяв бутылку водки, направлялся в сторону небольшого деревенского кладбища, дабы исполнить замысел.       Бледная, убывающая луна уже давно скрылась за небольшими тучками, поэтому путь Никиты Александровича освещали лишь редкие фонари, по краям дороги. Сам он тут проживал большую часть своей жизни и уже успел заслужить «звание» алкоголика и дебошира с золотыми руками. Он мог взяться за самую разную работу и исполнить очень хорошо, награду обычно забирая водкой.       Вскоре, последние дома уже исчезли из виду и теперь его сопровождали лишь безмолвные деревья и, позже присоединившиеся старые, деревянные кресты. Кладбище это находилось совсем рядом с деревней и было единственным на всю округу, собственно, как и само селение. Наконец, мужик дошёл до главного ориентира, оставалось продираться сквозь густые заросли и добраться до могилы его давнего друга.       В нетрезвом мозгу замелькали картинки того, как они, ещё молодые и горячие, радовались жизни и ни об чём не тужили, потом начали вспоминаться и более поздние истории. Его друг, в итоге, уехал жить и работать в город, потому их встречи стали реже. Вспомнилось, как 17 лет назад товарищ приехал в деревню уже не один, а с прекрасной девушкой, как Никита влюбился в Ирину и завидовал приятелю и та роковая ночь…       За своими воспоминаниями он и не заметил, как оказался перед старым крестом с неразборчивыми надписями, рухнул перед ним на колени:  — Здравствуй, Вася, совсем давно я тебя не посещал… Много лет уже пролетело, — откупорив свою бутылку, он глотнул прямо из горла, — я бы мог о многом тебе рассказать, но за эти годы со мной ничего не произошло… Но и пришёл я не просто так. — вновь выпил он водки, — потанцуем — пробормотал он, выпивая ещё некоторую часть и выливая остатки на могилу.       Вставал он долго, неуверенно, сильно покачиваясь, но, в итоге, осилил это испытание. Слегка отступив назад, чтобы получить некоторую свободу действий, он начал исполнение своего плана на могиле. Хотя, на танец это было похоже лишь слегка и выглядело, словно, нелепая походка и подергивание всеми конечностями. Плясал он несколько минут и всё никак не мог остановиться, хоть и хотел. Но вот, наконец, он завершил его. Начинался небольшой дождик, потихоньку перерастающий в ливень. Перед тем, как отправиться домой, он, из-за нагрянувших воспоминаний, решил снести ненужный крест, что стало его роковой ошибкой. Ему не составило никакого труда сломать на несколько частей деревянную конструкцию. Уже уходя, он вполоборота взглянул на осквернённую могилу и прошептал:  — А ведь в этом виноват ты. — и тишина повисла в воздухе.       Никита уже не запомнил, как он добрался до своего дома. Лишь отрывочные воспоминания того, как он продирался сквозь чащу леса, сбивал, по пути, и другие кресты, выискивая выход на просёлочную дорогу, как он насквозь промокал под проливным дождём, замерзая от прохладной воды, и… боялся. Ему всюду мерещился некий странный, кривой силуэт, который преследовал его, но делал это совершенно бесшумно. Поэтому, мужчина решил, что всё это ему померещилось из-за некачественного алкоголя.       Дома, он очень быстро, для своего состояния, смог стянуть с себя всю мокрую одежду и переодеться в чистое, сухое бельё, и затопить печь сухими дровами, сложенными, предварительно, в его прихожей. Мужчине было крайне приятно, после престранного вечера, оказаться дома, в тепле. Смущало лишь наличие какого-то странного, гнилостного аромата, но он почти не обращал на него внимания. Оставалось лишь разогреть пищу, поужинать, да лечь спать.       Уже заходя на кухню, он стал понимать, что источник вони находится именно там. С неприятными мыслями, он подошёл к плите, на которой стояла кастрюля; снял крышку и увидел, что весь его ужин и, возможный завтрак, превратился в зловонное, гнилое месиво. Никита отпрянул от неё. После нескольких секунд ожидания, он пересилил себя и, дрожащими руками подняв кастрюлю, осторожно отнёс её на подоконник, открыл окно и вылил это на улицу, после чего замочил посуду в раковине и понял, что ему придётся отправиться спать голодным. До утра оставалось не более трёх часов.       Выключив свет во всём доме, мужик, даже не раздеваясь, буквально свалился на свою постель, ибо сил уже совсем не оставалось. Он предполагал, что уже совсем скоро, он заснёт и проснётся только ближе к вечеру, однако в голову начали лезть неприятные ужасные воспоминания. Он, словно сейчас, видел свои самые ужасные поступки, те самые, произошедшие 17 лет назад.       Никита, в порыве слепой ярости из-за отказа девушки, беспощадно убил своего лучшего друга, перерезав ему горло острым лезвием. После чего, изнасиловал его подругу и ещё более жестоко убил её. Спрятал их тела он в разных местах — Ирину вскоре вынесло на берег реки и её похоронили, а вот парня он спрятал хорошо — сбросил в топи. В будущем, он очень сожалел о своём поступке, но так и не смог, в конце-концов, признаться правоохранительным органам, что это совершил он.       Но вот, наконец, свершилось. Мужчина провалился в сон… Но воспоминания не оставили его в покое, даже там. В сновидениях, он находился, всё там же, в своей комнате, лежал в кровати, но не мог пошевелиться. А в это время, дверь в комнату медленно начала открываться, оттуда повеяло затхлым, трупным смрадом, словно там несколько дней пролежал гниющий труп.       В комнату скользнула небольшая, еле заметная тень, а за ней появился её обладатель. Кривой, словно переломанный в нескольких местах, тёмный силуэт в изорванной одежде, без обуви, медленным, прихрамывающим шагом, направлялся к Никите. Если присмотреться, то в его тупой морде, можно было заметить некоторые проблески разума, но убийце явно было не до этого. Мужик не двигался и не кричал, он был буквально парализован от страха и поэтому ему оставалось, лишь лежать и ожидать неизвестного. А нечто всё продолжало и продолжало приближаться, будто наслаждаясь беспомощностью своей жертвы…       И вот, он почувствовал лёгкое прикосновение к своей ноге, но не мог пошевелиться. А последовавшие за прикосновением укусы и удары уже были реальностью…  — Никита Александрович! Никита Александрович! — кричала некая бабушка, стоя рядом с входной дверью его дома. Обождав ещё некоторое время, женщина решила толкнуть входную дверь и она оказалась, на удивление, не заперта. Оттуда сразу повеяло трупным смрадом и женщине пришлось заткнуть нос, чтобы войти внутрь. Даже лёгкий взгляд по прихожей давал понять, что там произошёл нечто ужасное. Пол и стены были запачканы уже засохшей грязью с неким красным оттенком. Бабуля медленным шагом, стараясь не задеть ничего и не испачкаться, прошла в спальную комнату мужчины и, увидев состояние алкоголика, завизжала от омерзения и ужаса.       Никита Александрович лежал на своей кровати весь изуродованный. Лицо алкоголика выглядело так, будто его обглодали голодные собаки — большая часть кожи и глаза отсутствовали, нижняя челюсть была оторвана и лежала на его исцарапанной груди, слегка сокрытой под серой футболкой. Язык свисал вниз и напоминал «колумбийский галстук». Брюшную полость вскрыли руками и долго игрались с его внутренностями. Огромная часть внутренних органов исчезла, некоторые, надкусанные, лежали на полу, а кишки развешены, словно гирлянды по комнате. Тело ниже пупка, буквально, исчезло.       Помимо этого, сильно поражало само состояние мертвеца. Он выглядел так, будто бы несколько дней или недель пролежал в земле. Труп был сильно изъеден червями; во всех полостях тела, в том или ином количестве, присутствовала земля.       А где-то далеко от деревни в грязную, болотную воду уходил оживший мертвец, набивший себе желудок свежим мясом, утаскивая за собой исчезнувшую часть тела. И вот, последние движения воды исчезли и больше ничего, кроме ужасающего места убийства, не напоминало о произошедшем.