sleep in car

Глубокая ночь накрыла побережье своими темными когтистыми лапами, погружая все в спокойствие и умиротворение, укрывая все живое прохладным одеялом сумрака. Стояла приятная тишина, разбавляемая лишь стрекотом сверчков и шумом изредка проносящихся рядом машин. Летний жаркий день подошел к концу обдувая прохладным южным ветерком кожу, оставляя на ней легкий отпечаток в виде появляющихся мурашек. Кирилл зябко поежился, и кутаясь в толстовку Борисова, не мог понять каким образом они тут оказались. Время давно перевалило за полночь, а они сидят посреди пляжа и прижимаются друг другу, словно суслики, в попытках согреться. Кирилл чувствует как подрагивает рядом прижимающиеся тело, а собственные костяшки ноют от боли, и он все еще не понимает что происходит. Он поворачивает голову и всматривается в аккуратные черты лица сидящего рядом, наблюдает за подрагивающими ресницами за линзами очков, он хочет запомнить каждый чертов миг что они проводят тут. — Тебе холодно, пошли в машину? — Кирилл слегка потормошил пригревшегося к его боку вокалиста. — не сидеть же нам тут всю ночь? Борисов сонно посмотрел на драммера и кивнул. Для них это больше походило на какую-то романтическую дешевую комедию. Застряли на пляже посреди Аризоны, и вот ирония, только вдвоём. Они плетутся в машину попутно загребая кроссовками песок, но почему — то сейчас это не имеет абсолютно никакого значения. Кирилл не обращает на это совершенно никакого внимания, для него сейчас важен лишь сам по себе этот момент. Он смотрит на спину впереди идущего, и где-то на периферии его сознания вертится навязчивая мысль, что Аюев не прочь был бы снять эту чертову футболку, руками изучить буквально заново это худощавое тело, ощутить каждую клеточку его кожи, вздохнуть его запах снова. Драммер нервно трясет головой и запускает руку в волосы отчаянно сжимая их, отгоняя эти мысли и пытается успокоить себя. Он не хочет больше наступать на эти грабли, и падать в омут под названием Анатолий Борисов. Ему и одного раза хватило, чтобы понять что целым ему оттуда не выбраться. Однако в такие моменты его мозг отключался, а тело всегда действовало на поводу у желаний. Трезвомыслящей частью своего мозга, он понимает что это совершенно неправильно прижимать сопротивляющееся тело вокалиста к двери автомобиля, абсолютно неправильно отчаянно прижиматься носом к плоти и вдыхать чертов дурманящий запах, который потом приятно оседает в легких и дает тебе наконец почувствовать себя живым, неправильно оставлять алеющие метки на шее, это все так чертовски неправильно. Но кого это сейчас вообще волнует. Мозг совсем отключается, когда Борисов перестает сопротивляться и начинает отвечать, когда забирается руками под одежду и оглаживает ледяными пальцами участки кожи что попадаются на пути. Он не может остановить себя, его ведет от присутствия этого человека рядом, он отчаянно цепляется за него словно за кислород. В голове взрывается пара сверхновых оставляя после себя лишь приятную пустоту, ни единой мысли. В машине становится невыносимо жарко, на коже появляется испарина и множество отметок, сделанных руками, или лучше сказать губами, другого. Одежда слишком мешает им в данную секунду, поэтому решение избавиться было практически синхронным и единогласным. Избавляя вокалиста от футболки, Кирилл видит ошалевшие, блестящие глаза, не до конца осознающий происходящее взгляд, Аюев невольно сравнивает его с щеночком и накрывает его губы в требовательном поцелуе. Кожа почти пылает в местах соприкосновения, дышать становится тяжелее с каждой секундой. Аюеву до одури хочется прижаться к Толе еще теснее, впитать его в собственный организм, он хочет чтобы Борисов принадлежал только ему. Он блокирует двери чтобы не было соблазняющего желания все закончить и вылететь из машины, оставляя обоих неудовлетворенными и разочарованными. Драммер зарывается в короткие волосы на затылке кареглазого, мягко оттягивая их, проводит языком по кадыку и срывается с катушек. Он целует и кусает все, до чего может дотянуться, вжимает темноволосого в сидения и крепко сжимает его руки в своих, как доказательство, что это не чертова галлюцинация или его очередной бредовый алкогольный сон. Борисов резко тянет его на себя и впивается в губы, ожесточенно и как-то по — собственнически, оттягивает нижнюю губу и обвивается вокруг тела драммера ногами. Внутри все подобно вулкану, а мозг полностью отключен сосредоточившись на происходящем, и не смел помешать своим хозяевам, чему те были не сказано рады. По крыше автомобиля начал тарабанить дождь, заглушая другие звуки извне. Возможно завтра они будут жалеть об этом, но какая разница если в данный момент им хорошо? Утро подбирается совсем незаметно, Аюев так и не смог сомкнуть глаз, наблюдая за прижавшемся к нему и мирно посапывающим Борисовым. Он гладит свободной рукой его волосы и мечтает остаться здесь, в этом моменте навсегда. Он наконец смог трезво оценить что случилось, и прекрасно понимает, что скоро это закончится, и они вернутся к своим ролям, и что лишь здесь, где-то на пустынном пляже в Аризоне они могут быть теми кто они есть, делать то чего они хотят не думая о последствиях или людском мнении.