long forgotten

Лёгкий летний ветерок, что сквозь небольшую форточку светлого окна, проникал в комнату, наполняя ее свежестью. Здесь не было ничего, кроме односпальной кровати, маленькой тумбочки белого цвета и стула, стоявшего у изголовья кровати. Черная дверь палаты медленно, издавая едва слышимый скрип, открылась, впуская в помещение женщину: невысокого роста, с длинными, мягкими волосами алого цвета, а в фиалковых глазах можно рассмотреть, если приглядываться, огромную печаль. Она, тихо прикрыв за собой дверь, вздохнула, не решаясь повернуться. - Здравствуй, Риэль.. Кушина Узумаки, а это была именно она, медленно подошла к дочери, что последние два месяца спала непробудным сном, а всё из-за чего? В тот день, когда все произошло, Мари отправилась на очередную тренировку с близнецами. И все было отлично, но только до тех пор пока она не оступилась. Ладно бы она просто упала, в этом не было ничего страшного. Девушка, когда уже падение было не избежать, сгруппировалась и не заметила небольшой камень, который был покрыт зелёным мхом и сделал его невидимым на фоне травы. От удара головой об камень она мгновенно потеряла сознание и, за прошедшие месяцы, так не пришла в сознание. Близнецы до сих пор винили себя в этом. Глава клана Узумаки медленно подошла к кровати, на которой и лежала дочь. Волосы, что до несчастного случая были длинными, доходя ей почти до сгиба колен, теперь были чуть ниже плеч. Кушина погладила девушку по голове, убирая несколько алых прядок с бледного лица. Немного приподняв ее голову, женщина слегка поправила подушку, после она стянула одеяло для того, чтобы встряхнуть его и укрыть ее снова. Риэль с каждым днём становится все худее и худее, что не нравится ни ей, ни лекарю, что почти не выходит из палаты. Если не проснется в ближайшее время, то... Кушина боялась даже думать, что будет, если она не сможет проснуться. Женщина до сих пор не могла привыкнуть к холодным рукам, к которым притрагивалась для того, чтобы приподнять, а затем снова опустить, поправляя тонкое одеяло. Вот и теперь, когда все было сделано, женщина устало присела на стул, при этом не выпуская из рук ладонь дочери. Едва ощутимая дрожь, прошедшая по пальцам Риэль, заставила ее вздрогнуть и тут же обратить внимание на лицо. Веки дрожали, а губы шептали тихое: - Черт. Женщина вскочила, осознание происходящего накрыло с головой, и подбежав к двери, прокричала: - Она просыпается!

* * *

- Она просыпается! Просыпаться было мучительно больно. Каждая клеточка тела ныла, кричала от боли, кроме того места, где должна была находиться смертельная рана. Да ещё и этот громкий голос. Попытка открыть глаза привела к тому, чтобы тут же их закрыть от слишком яркого света. - Не нужно, доченька. - нежная, мягкая ладонь обладательницы голоса легла поверх закрытых глаз, не позволяя ей больше сделать ни единого движения. От этого Мариэль вздрогнула. Она же, вроде, должна была умереть. Или всё-таки нет? Что происходит? - Что.. Мама? - девушка, несмотря на боль во всем теле и в глазах, привстала, открывая один глаз, чтобы убедиться, проверить не мираж ли это. Вновь ощутив ее руки на своих плечах, что аккуратно подталкивали обратно лечь в постель, убедили ее в реальности происходящего. - Я, что, спала? - она не узнавала свой голос, хриплый от долгого молчания. - Да, мы обязательно тебе все расскажем, - мать нежно улыбнулась дочери, поглаживая по коротким алым волосам. - но сейчас тебе нужен отдых. Все будет хорошо, родная. Сознание начало медленно покидать ее, но перед тем как уснуть, она успела прошептать: - Только не уходи, Мама. Девушка уже не увидела, как слезы капали из глаз счастливой женщины. Теперь все будет хорошо.