Цена победы

      Виктор вышел из лабиринта и увидел оживленную толпу. Люди в панике сновали туда-сюда — не так он представлял себе победу в Турнире Трех Волшебников. Пусть он проиграл, чуть не потеряв себя в последнем испытании, но все же выдержал. Возможно, стоило поблагодарить Поттера, сумевшего вовремя остановить его от необдуманного поступка.              Стараясь прийти в себя, Виктор встряхнул головой. Происходящее вокруг безумие совсем не походило на празднование победы. Он готов был поклясться, что слышал даже чей-то плач.              Бесцеремонно растолкав студентов и преподавателей, Виктор все же пробился к тому месту, где собралось больше всего народу. И замер, не в силах пошевелиться.              На земле без движения лежал Седрик. Его зеленые глаза безучастно смотрели куда-то в сторону, а маги вокруг явно не могли решить, что делать с ним дальше. Виктор же продолжал рассматривать его бледное лицо в ожидании хоть чего-нибудь: вздоха, движения глаз или хотя бы пальцев... Но ничего не происходило. Виктор никак не мог поверить, что Седрика... больше нет, ведь всего лишь пару часов назад они подначивали друг друга по поводу последнего испытания.              Воспоминания вихрем закружились в голове, буквально вышибая почву из-под ног. На секунду привычная непроницаемая маска слетела с лица, обнажая эмоции, бушевавшие внутри. Боль, разочарование и... надежда, что все это нереально. И кошмар прекратится, стоит только открыть глаза.              Но он не прекращался.              Виктор посмотрел на Поттера и сжал кулаки — наверняка, это он виноват! И должен понести заслуженное наказание, но, скорее всего, «мальчик, который выжил» снова станет героем. Виктор злился на Поттера, на преподавателей, на Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть, на весь несправедливый мир. Ему хотелось выместить свой гнев на ком-нибудь, но в то же время плакать вместе со всеми. С Поттером, которого Грюм вскоре увел куда-то.              — Уже разгадал загадку? — спросил Седрик и уселся на скамью. Он постоянно садился слишком близко, отчего Виктор всегда смущался и надеялся, что не краснеет в тон своему костюму.              Виктор недоверчиво сощурился, как обычно играя роль безразличного ко всему спортсмена, и кивнул друзьям, чтобы они ушли. Не хватало еще им видеть, как он, чемпион Дурмстранга, не может связать двух слов при противнике.              — А сам? — немного расслабившись, когда они остались наедине, поинтересовался Виктор.              — Взял с собой яйцо искупаться, — усмехнулся Седрик. — Могу показать, как пользоваться.              — Ты серьезно?              — Вполне. — От лукавой ухмылки Седрика Виктору захотелось куда-нибудь спрятаться. Как это обычно и бывало.              И ведь действительно показал, как открыть яйцо, добытое на первом испытании Турнира.              Глубоко вдохнув, Виктор все же нашел в себе силы отвернуться. Он так хотел броситься к телу Седрика, но не мог позволить себе запятнать безупречную репутацию Дурмстранга спонтанными эмоциями. Ему хотелось плакать и кричать, но он из последних сил поддерживал иллюзию спокойствия, как того требовал устав школы. Как того требовал Каркаров, чертов пожиратель смерти. Именно благодаря таким, как он, вернулся Тот-Кого-Нельзя-Называть.              И забрал жизнь Седрика.       — Даже не надейся меня победить, ловец, — хохотнул Седрик и пихнул его плечом.              — Малыш, ты замахнулся выше себя, — усмехнулся Виктор и обнял его. Он чувствовал к этому глупому парнишке больше, чем был готов признаться даже себе.              — Я найду кубок раньше, вот увидишь, — весело отозвался тот.              — Посмотрим, — сдержанно подмигнул ему Виктор.              Хотел бы он сейчас напоследок сказать что-нибудь особенное, но слова комом застряли в горле. Он жаждал, но не мог изменить происходящего. Он должен был сделать больше и не позволить Седрику пройти это испытание до конца. Единственное, о чем Виктор сейчас мечтал, чтобы они вышли из лабиринта вдвоем. Пусть проигравшими Турнир, зато получившими куда больше.              Больше не в силах сдерживаться, Виктор наплевал на все и подошел к телу. Стараясь не обращать внимания на обращенные к нему удивленные взгляды, он опустился на колени. Сейчас «репутация Дурмстранга» уже не казалась чем-то значимым. Осознание потери полностью поглотило Виктора.              — Седрик, — прошептал он и провел рукой по его уже холодной щеке.              Такой нежной кожи Виктор никогда не чувствовал — когда Седрик передавал книгу, его ладонь случайно скользнула по руке Виктора. Кровь ощутимо прилила к щекам и, буквально выхватив книгу, он поспешил удалиться. Он боялся собственных ощущений, к тому же — по отношению к противнику.              Он старался смотреть на симпатичных девчонок Хогвартса, даже нашел тихоню-Гермиону, но все равно каждый раз напрашивался на уроки Хафллпаффа под разными предлогами. Сами занятия ему были неинтересны, зато он мог без лишних подозрений видеться с Седриком.              Однако на публике ему приходилось играть роль сурового студента Дурмстранга. Его побаивались, некоторые восхищались. Именно такое впечатление должен производить Виктор Крам.              И только с Седриком он мог бы вести себя по-другому. Он хотел показать ему, какой он — настоящий Виктор Крам.              — Что читаешь? — найдя Седрика в библиотеке, спросил Виктор, чтобы хоть как-то начать разговор.              — «Современная магия и ее практическое применение», — не поднимая головы, ответил тот.              — Думаешь, тебе это поможет? — усмехнулся Виктор и, пододвинув тяжелый стул, уселся рядом. Он бы и ноги на стол закинул, да не позволяло воспитание Дурмстранга.              — С тобой справлюсь, — сверкнул озорным взглядом Седрик и с опаской огляделся по сторонам — он явно тоже волновался о реакции окружающих. Однако никому до них не было дела.              — Сомневаюсь в этом, — усмехнулся Виктор и наклонился поближе к нему. — Нам нужно поговорить.              — Хорошо, — неуверенно согласился тот, но в его взгляде мелькнуло что-то необычное...              Виктор не помнил, что говорил Седрику в последний раз, но жалел, что не успел сказать так много, как хотел...