А все остальное гораздо сложнее

      Невысокий бледный мужчина шёл по оживлённым вечерним улицам по направлению к ночному клубу, в котором частенько давала выступления знакомая с постеров, расклеенных в данном районе, группа. Лицо мужчины было встревоженным, а походка почти нервной.       Зайдя в шумное заведение и натянув капюшон, он пробрался глубь и, минув заполненный не танцующими людьми танцпол и бар, облокотился о стену рядом со служебным помещением. Мужчина осматривался и время от времени бросал взгляд на хорошо видную отсюда, но ещё пустую сцену.       Через пару минут зажглись прожекторы и послышались негромкие, но дружные аплодисменты и свист.       Мужчина исподлобья оглядел вышедших музыкантов, и в какой-то момент лицо его смягчилось.       На сцене было три человека. Парень с электрогитарой впереди что-то оживлённо сказал худощавому бас-гитаристу, помахал публике и перекинулся парой фраз со знакомыми, а затем пустил первые аккорды песни. Через круг добавились барабаны и бас-гитара, и музыка, казалось, взлетела, едва успевая утягивать за собой музыкантов и слушателей.       Мужчина у стены неотрывно следил за движениями электрогитариста и, когда тот начал петь в микрофон на стойке перед ним, едва заметно улыбнулся.       В помещении находилось чуть более полсотни человек, и было видно, что многие слушали с восхищением. Мужчина взял в баре первый предложенный коктейль и сел на высокий стул, снова повернувшись к сцене. Он думал, что ему делать теперь. Подхрипываюший иногда голос на этот раз доказывал что-то, что уже не так важно.       Мужчина, имя которого Леви Аккерман, прибыл в этот город совсем недавно. Увидев листовки со знакомым именем, он пришёл сюда, чтобы увидеть одного человека. Убедиться в том, что он здоров и успешен. Хоть с последней не очень-то приятной встречи прошло больше трёх лет, картинки прошлого мгновенно всплыли в сознании. А встретив парня так близко, Леви хотел поговорить с ним, показать, как он успел измениться, но не находил повода начинать общение.       Когда очередная песня закончилась, парень с электрогитарой улыбнулся толпе. Невнимательный, счастливый взгляд задел фигуру в капюшоне, и он посмотрел прямо в лицо мужчины, однако не вспомнил его. Леви продолжал наблюдать за ловкими движениями рук с медиатором у струн, однако после этого взгляда чувствовал, что совершенно чужой здесь.       Названа последняя песня. Медленный нежный мотив и слова о любви и правде.       Леви прислушался к себе, и тотчас что-то родное и почти забытое заволновалось в нем, заставляя искать на лице поющего то же чувство. И мужчине показалось, будто парень с прикрытыми глазами улыбается известным им обоим воспоминаниям.       Песня закончилась незаметно, и выпутавшийся из раздумий Аккерман вздрогнул, осознав, что на сцене уже никого нет. Но тут же он услышал звонкую фразу, и мимо прошла вся группа, сопровождаемая новыми людьми. Леви вздохнул и, повинуясь противоречивому чувству, прошёл за ними на определённом расстоянии.       Пока мужчина пробовал лёгкими безумный ночной воздух, смотрел на весело болтающую кучку людей и вылавливал отчетливый знакомый голос, внутри вертелись грустные мысли об ушедшем когда-то и уходящим сейчас времени. Они сменялись время от времени воодушевленными и полными надежды движениями души. Народ начал отделяться от общей группы и, чтобы остаться незамеченным, Леви пришлось увеличить расстояние. Вскоре осталось лишь двое.       — Что, Эрен, опять будешь один ночь коротать, м? — с улыбкой сказал невысокий белобрысый парень, приблизившись к объекту наблюдения.       Леви едва слышал, о чем они говорили, и узнал в говорившем басиста.       — Арм, мне нужно это уединение иногда, — Эрен взял в руки небольшое лицо и мимолетно поцеловал парня.       Далее Эрен пошёл один. Походка его стала заметно свободней и неровней. Чехол за спиной едва подскакивал от каждого шага.       Аккерман любовался тем, как парень оглядывался на вывески и горящие окна домов, вдыхал с закрытыми глазами свежий воздух. А потом мужчина удивлённо заметил, что Эрен заходит в парк. Леви прятался за деревьями, окружавшими дорожку, и грустные мысли плавно сменились интересом.       Эрен, одетый поверх футболки лишь в тонкую кофту, сел на скамейку и поежился. Мужчина и сам ощутил холод летней ночи.       Пальцы забегали по ладам, рука отчеканила пару кругов аккордов. Без комбика слабый среди бренчания струн звук был слышен лишь на достаточно близком расстоянии, и Леви не мог разобрать, что это была за песня. Затем парень цокнул, улыбнулся, будто бы насмехаясь над собой, и заметно посерьёзнел. Он аккуратно и даже дрожащими от алкоголя или волнения руками начал играть какую-то медленную и, очевидно, классическую мелодию.       Мужчина вглядывался в рисунок музыки на грифе и, как бывает, когда встретил когда-то важного человека, попытался приложить к его образу знакомые черты. И замер, осознав, что понимает этот ритм и, кажется, даже угадывает ноты.       Ранее колеблющийся в своих действиях, решающий, стоит ли ему вмешиваться в уже, казалось бы, чужую жизнь и занимать чужие места в ней, теперь Леви был уверен. Не в силах больше бездействовать, Аккерман медленно, чтобы не нарушить темпа музыки, подошёл к склонившемуся над тоненькой гитарой парню и сказал, от долгого молчания удивившись своему же голосу:       — Вечная, значит, любовь?       Эрен замер на секунду и быстро поднял голову. Леви поспешно снял капюшон и в нерешительности посмотрел на парня. А тот ошарашено вскочил, оставил гитару, даже не сморщившись от звука нечаянного удара, и вновь повернулся к собеседнику.       Часто дыша, Йегер протянул руки, чтобы обнять мужчину, но вовремя остановился, на лице его появилось страдальческое выражение, и парень с промедлением провёл по бледному лицу кончиками пальцев.       — Прости, Леви, прости меня!       Аккерман крепко обнял дрожащего парня и, тихо улыбаясь, бормотал:       — Нет, не нужно… Это дело прошедшего. Ты виноват не более моего.       Они простояли так минуту.       — Я так часто думал обо всем, что было… — начал мужчина, но его перебили.       — Постой, постой, ты просто обязан… Мы должны поговорить. Столько всего накопилось! Пойдём, я заварю тебе чай, посидим, расскажем все!       Парень быстро и скорее нервно посмеялся и схватил было Аккермана за руку, но вспомнил о гитаре. Леви неподвижно стоял, взволновано, но с теплом наблюдая за Йегером. Через минуту музыкальный инструмент был уже за плечами Эрена, вновь держащего мужчину за руку и весело рассказывающего:       — Я на втором курсе прикладной физики. Пока основы высшего образования постигаю. Живу недалеко отсюда в съемной. Таких, как ты ещё не встречал. Вот… Сам-то как? Где был? Что видел?       Леви чуть смутился от любопытного взгляда, но почти сразу оправился и ответил:       — Я лучше себя ощущаю. Взбодрён путешествием. Бывал на подработках в разных странах, где французский в ходе. Репетиторством в основном занимался. Подучился английскому хорошо. А тот парень, как ты его назвал, Арм? Вы встречаетесь?       — Да, Армин. У нас… свободные отношения.       Леви удивился.       — Потом объясню. Постой, то есть ты за мной следил? — Эрен комично прищурился и улыбнулся.       — Только от клуба. Не хотел вмешиваться в вашу дружную компанию.       Они болтали о жизни, о прошлых знакомых и их судьбе, и с каждым словом все больше считали эту ночь сном и боялись отпускать руки друг друга.       Когда они на удивление незаметно для них оказались в уютной кухне, Эрен поставил чайник и сказал, что ему нужно перекурить. Леви вышел вместе с ним на общий балкон.       Эрен затягивался и думал, как же Леви сейчас близко. Необычный и новый под светом знакомого балконного фонаря. Такой родной. Казалось, они могут говорить теперь о чем угодно. Ничто не изменит их душевного родства. Эрен часто думал о случившемся тогда недоразумении. Пытался меняться в лучшую сторону, развивался, преодолев самокопание и полюбив себя. Видеть Леви, вспоминать дни, проведённые вместе и музыку, исполненную ими, доставляло парню удовольствие, приносило прежнее спокойствие, которое до этой встречи присутствовало в душе Эрена, но, оказывается, было не таким настоящим.       Леви оценил городской вид с четвёртого этажа, прослушал едва уловимый шум нескольких машин на близком шоссе и вдохнул пару раз запах сигарет. А потом поймал взбудораженный и при этом задумчивый взгляд Эрена и приблизился к нему так, что их ноги, едва касаясь, переплелись на одной линии. Сразу стало заметно, что за эти три года парень чуть подрос. Эрен замер и смотрел из-под прикрытых век, ожидая, что же будет делать мужчина. В глазах читался ленивый вызов.       Леви аккуратно взял сигарету из губ парня и затянулся, а затем не торопясь поцеловал его, теряя никотиновый дым в атмосфере.       Вернув сигарету приоткрытым губам Эрена, мужчина отстранился от довольного парня и улыбнулся:       — Пойду чайник сниму с плиты, физик.       Когда сигарета истлела, Эрен не спеша прошаркал тапками домой, улыбаясь своему счастью.       Леви сидел на диване в единственной комнате квартиры и держал на руках Царру, котёнка, выросшего в красивую гибкую кошку. Леви робко посмотрел на пришедшего и опершегося на косяк парня. На носу Аккермана была средней глубины царапина, из которой, несмотря на недавний розовый след от вытирания, снова выступила кровь.       Кошка смотрела на мужчину ясными глазами и недоверчиво, но с большим интересом обнюхивала его.       — Он… тоже здесь… — Леви нашёл отклик своих же мыслей во взгляде Эрена и удивлённо и смущённо улыбался.       — Это самка, — усмехнулся Йегер. — А вы уж поцапались. Я её Царру назвал. Рандомное имя.       — Прикольное имя.       И кошка, закончив сбор данных, принимающие потерлась головой о неподвижную руку мужчины и элегантно провела по его лицу не особо пушистым хвостом.       Эрен сел рядом с Леви и стёр пальцем каплю крови на его носу.       — Обработать тебе боевые раны? — тише сказал Эрен и приблизился.       — Не потерплю зеленку на лице, — тоже понизив голос, в шутку нахмурился Леви, но когда парень загнул ему за ухо выбившуюся прядь волос, мужчина заметил знакомую зеленую нить на запястье и замер.       Выцветшая и потрёпанная, она была вся в катышках, а некоторые места прохудились и были готовы порваться от небольшого усилия. Эрен, проследив взгляд Аккермана, также уставился на своё запястье.       А потом их взгляды встретились. И вмиг все остальное стало таким неважным. Только это спрашивающее выражение лица, как и тогда розоватые пересохшие губы и неровное дыхание волновали сейчас. К чему преграды? Разве они оба не понимают, что творится между ними? Разве не видят в глазах друг друга непреодолимое желание?       Эрен сорвался и впился в губы Леви. Тот едва успевал отвечать, но вдруг остановился и попытался отстраниться.       — Эрен, - торопливо и терпко, - что ты подразумевал под теми вашими «свободными отношениями»?       — Р-разве это важно сейчас?       Аккерман едва сдерживался, чтобы не накинуться на парня, а потому больше обычного был скован. Эрен, поняв, что от него всё-таки ждут ответа, протараторил:       — Я трахаю его, он знает, что между нами несерьёзно и что когда-то это закончится. Мы встречаемся только для…       Леви прервал его поцелуем. Для него достаточно. Они целовались и прижимались друг к другу, медленно раздевались и быстро переговаривались о всякой ерунде. Оба понимали, что находятся под властью чего-то, что выше их. Оно опьяняет, вселяет вместе с счастьем это подозрительное слишком хорошее чувство, порождающее мысли о том, что все, что происходит, иллюзия, обман, и что с восходом солнца все исчезнет, словно и не было.       Они не могли насытиться этой ночью, совсем не хотели спать и все изучали друг друга. Леви с любопытством проводил пальцами по двухдневной щетине парня, осматривал редкие созвездия появившихся родинок и вдыхал запах его волос.       Эрен же прижимался к его шее и груди, пытаясь услышать биение сердца. Иногда это выходило, и парень смотрел на обновлённо и счастливо блестящие серые глаза, наполненные теплотой и спокойствием.       Может, это и есть любовь? Осознание того, что ты не одинок, что несмотря на это противное ощущение нереальности, утром все останется тем же. Тот же Леви перевернётся на другой бок и вяло поцелует в щёку, а потом пойдёт готовить завтрак и ставить на плиту чайник. Тот же Эрен будет смотреть на него восхищённо и молчаливо приставать на кухне, вызывая безуспешный гнев и борьбу вилками. Та же Царру попросит свой завтрак и будет поймана и обглажена двумя неугомонными людьми.       Любовниками? Друзьями ли? Семьёй?       Да, иначе быть не может. Это любовь. Ведь она гораздо проще всех привязанностей и условностей. Любовь не вызывает вопросов. Зачем знать причину, зачем думать о последствиях, если можно просто… любить?       И они поняли теперь, что любят друг друга. А все остальное гораздо сложнее…