initiation

«Третий Сфинкс». В самом деле, Девятому стоило предполагать, что когда-нибудь Двенадцатый скажет и такое. Хоть у него и была причина проигнорировать эти слова (сердце из раза в раз начинало биться чаще от одних только воспоминаний о том, что случилось в аэропорте), ему всё же следовало догадаться, что впредь Двенадцатый ещё не раз коснётся этой темы. Таким образом, Девятый, у которого сна не намечалось ни в одном глазу, сейчас лежал на втором этаже двухъярусной кровати и подслушивал разговор тех двоих. — Какого бы цвета тебе маску сделать? — Двенадцатый откинулся на спинку кресла. — Каждому Сфинксу необходимо сохранять тайну своей личности, и ты — не исключение, — после этих слов он гордо распрямил плечи, весь напыщенный. — Э-эм… я не… Лиза затихла. Она всё ещё пребывала под впечатлением от недавних событий, потому нервничала даже больше обычного. Девятый вздохнул про себя, задаваясь вопросом касательно того, как же этой девушке удалось сблизиться с ними двумя настолько, что та стала буквально их слабостью. Двенадцатый спрыгнул с кресла и плюхнулся прямо на диван. Девятый услышал, как девушка тихо пискнула — явно не ожидала, что парень столь внезапно решит подсесть к ней. — Жёлтый подошёл бы идеально, но это мой, и к нему я уже успел неплохо так привыкнуть. Синий — у Девятого, так что тоже не вариант… Если так подумать… довольно забавно, что идея скрыть свои лица вот таким образом пришла в голову именно к Девятому. Тогда же Двенадцатый внёс в это свою лепту, купив заранее все необходимые материалы для нынешних масок. — Их явно собьёт с толку, если мы наденем именно эти, понимаешь? Именно. И внезапно проснувшийся в Двенадцатом интерес к какому-то детскому сериалу, который он недавно начал смотреть, здесь был совершенно ни при чём. Интерес к сериалу, полному нелепых диалогов и бессмысленных взрывов. Ладно… быть может, именно это его и вдохновило. Некий чёрный юмор, насмешка над их методами и планами. — Что думаешь, Девятый? Было б неплохо, если бы Первый Сфинкс вставил словечко, знаешь ли, — произнёс Двенадцатый, задрав голову. Беспечность его заставила Девятого закатить глаза. — Весьма важное решение же. Может, благодаря тому, что оба довольно долгое время жили бок о бок друг с другом, Девятый мог различить, что на самом деле крылось за словами Двенадцатого. Пусть она почувствует себя одной из нас. Совсем не удивлённый неожиданному зову Двенадцатого, Девятый сел в кровати и посмотрел вниз на них. Веселье на лице Двенадцатого не было чем-то отличным от нормы, однако его золотисто-карие глаза на сей раз блестели как-то необычно. Нечто гораздо более яркое, нежели обыкновенная вынужденная радость. У девушки, стоявшей рядом с ним и смотревшей в ответ на Девятого, страх был прямо-таки написан на лице. Впалые глаза и бледная кожа лишь подчёркивали отражавшийся на нём ужас. В итоге для неё, и без того нервированной всей эксцентричностью Двенадцатого, холодного равнодушия во взгляде Девятого оказалось более чем достаточно, чтобы почувствовать себя вконец неуютно. Девятый постарался не концентрироваться на этой мысли и медленно, но уверенно спустился к ним вниз. Не успел он сесть, как Двенадцатый вновь заговорил: — Ну, что предложишь? — парень разлёгся поуютнее и обратил свой взор в потолок. — На данном этапе выслушаем всё что угодно. Девятый перевёл взгляд с одного, которого происходящее веселило больше, чем стоило бы, на другую, желавшую оставить этот разговор как можно быстрее. Он ничего не мог поделать с мыслью о том, что они были просто тремя подростками, что пытались поладить друг с другом. Не было тут «террористов и гражданского», не было Пятой и Организации. Девятый едва удержался от насмешки над этим… домашним уютом, начавшим витать в воздухе. Его никак не могло покинуть это впечатление общей незаурядности… …и Наставник кричит в отчаянии и тревоге. — Ловите их! Позовите кто-нибудь охранников! Четверо пытаются убежать! Звенит, звенит сирена… Девятый ссутулился, ухватившись за голову в безуспешной попытке утихомирить боль. Он зажмурился — чёрные, белые, серые картинки, все вспыхивают одна за другой перед его мысленным взором, — и постарался успокоиться. Двенадцатый знал, знал настолько же твёрдо, насколько сильно ему хотелось помочь, что с этим Девятому нужно справиться одному. Лизу о таком не осведомляли. Она встала с дивана, чтобы пройти и остановиться прямо перед ним (что уже было достижением, учитывая её обыкновенно кроткое поведение). — Коко… — Лиза осеклась, и он услышал, как та что-то тихо пробормотала про себя. — То есть, Девятый, ты в порядке? Она погладила его по спине мягким, но уверенным круговым движением. Со своего места наблюдал Двенадцатый, неотрывно глядя на трясущегося Девятого. Звон становился всё громче, поглощая всё остальное, и чёрт побери, как же больно… Он карабкается и карабкается, сдерживая крик, что грозит свести его с ума. Двенадцатый тянется к нему, выпаливает хриплое: «Бежим, пока не позвали охрану!» Маленькие ручонки наконец достигают вершины. Девятый перелезает через забор, и на секунду наступает тишина, и его обуревает чувство удовлетворения, бьёт ключом откуда-то изнутри. Отсюда он может видеть пышущий зелёным горизонт, уже чувствуя опьяняющий вкус свободы. Взрыв заставляет его чертыхнуться. Красивая иллюзия рассыпается, складываясь обратно в реальность, в которой Наставники уже начинают спешно организовывать поимку сбежавших. — Девятый! Голос девичий, а не Двенадцатого. Почти плачущий и вместе с тем обеспокоенный. — Скажи что-нибудь, пожалуйста! Оттенки сепии, окрашивающие прошлое, обращаются кричащим красным настоящего, в цвете которого различим взгляд тёмно-карих глаз, отчаянно умоляющий, преисполненный чувств, обращённых лишь к нему… Тут же Девятый резко вдохнул — жадный глоток воздуха, что смог пробиться сквозь путаницу воспоминаний. Наконец он понял, где находится. Вся гостиная была залита лучами багряного заката. Выглядело красиво. Вдруг Девятый сообразил: ранее он сцепил мёртвой хваткой Лизино запястье — тонкое, костлявое, мягкое, тёплое — и та теперь тихо скулила от боли. Даже Двенадцатый, что обычно ждал, не вмешиваясь, сейчас стоял около неё, и лицо его украшало выражение глубокой сосредоточенности — результат попытки успокоить сразу обоих. — Д… Девятый, — прохныкала Лиза, — можешь, пожалуйста… отпустить? Ошеломлённый происходящим, Девятый просто позволил себе опустить взгляд на их руки. Пальцы её покраснели, как, разумеется, и вся ладонь. К нему пришло запоздалое осознание: его больше не гладят по спине. Похоже, он перехватил её кисть… — Красный. — Э-э? Лиза бросила на него странный взгляд, озадаченная внезапным ответом. Двенадцатый же мгновенно оживился, и рот его расплылся в улыбке, когда он заговорил: — Красный? Отлично впишется в общую картину. Медленно и спокойно Девятый ослабил хватку, отпуская чужую руку. Мышцы всё ещё пребывали в напряжении, болели. Начало охватывать изнеможение. Взобраться на верхний ярус внезапно показалось непосильной задачей. …Да и диван теперь прямо-таки притягивал к себе. — Е… если красный можно, то я с-согласна. Лиза робко баюкала собственную руку, сглаживая красные отметины. Девятый прикрыл глаза, игнорируя всю неловкость их положения. И без того плохо, что ей довелось стать свидетелем одного из приступов. Теперь же он ослабил защиту, приоткрывшись девушке, которая и так столь неожиданно вмешалась в их жизни. Исход, которого не ожидал ни один из парней. — Отлично! Тогда подготовлю всё! Двенадцатый принялся за переодевание, готовый выдвинуться за покупкой необходимых материалов. Прежде чем Лиза успела возразить, Двенадцатый уже помахал им ручкой, а заодно пообещал вернуться с ужином. Но, хотя урчащий живот Девятого запротестовал, тот должен был признать, что сейчас желание спать всё же перевешивало. — Эм-м… Девятый? — тот перевёл взгляд на неё, слишком уставший, чтобы раскрывать рот. — Т… ты в порядке? Вместо ответа он упал на диван, чувствуя всем своим уставшим телом его жёсткость. Было бы неплохо вздремнуть. Сейчас его организм действительно нуждался в этом. Сознание ускользнуло от него прежде, чем он смог понять, что она всё ещё сидела там, в ожидании ответа.

~~~~~

Двенадцатый знал, что с ними наедине ничего не случится. Он положил пакеты с продуктами на кухонную столешницу, обдумывая, как будет работать ночью. Но в поле его зрения попали Лиза и Девятый, посапывавшие рядом друг с другом. Девятый опустил свою голову на плечо Лизы, и картина эта показалась Двенадцатому чрезвычайно мирной. Он снял одеяло с верхнего яруса и, стараясь действовать аккуратно, опустился рядом с Лизой, оказавшейся таким образом между двумя парнями. Осторожно перебросив одеяло, он укрыл им всех троих, после чего тихонько прильнул к девушке. Пожалуй, он даже не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким удовлетворённым и спокойным, но в конце концов Двенадцатый постарался оставить любые мысли. Пусть это будет момент, которым они насладятся все вместе. По крайней мере, пока кто-нибудь не проснётся.