Любовь в наследство

Три дня назад. Размеренный светский раут. Благотворительный вечер, посвящённый аукциону Элеоноры Андреевны Галановой. В одной из художественных галерей состоялась выставка молодых художников-авангардистов — новое увлечение Элеоноры. Женщина усердно искала их по всей стране, чтобы теперь устроить благотворительный аукцион, средства от которого пойдут на спасение морских котиков. Миру уже давно известно, как она сердобольна в отношении животных. Ещё недавно Элеонора с жаром спасала китов, ранее питала симпатию к пумам или выступала против истребления снежного барса. Чуткое сердце Элеоноры разрывалось на куски, стоило ей только увидеть очередную новость о гибели ни в чем не повинных зверей. Однажды ее успокаивал весь отель, когда она узнала, что у белых львов врождённое генетическое заболевание — лейкизм, которое и приводит к более светлой окраске их шерсти. И вот сегодня Галанова собрала весь бомонд, чтобы привлечь как можно больше людей к проблемам и страданиям животных. И у неё прекрасно получалось задеть людские сердца. Элеонора была на высоте. Собравшаяся на вечере элита возносила ее до небес, отмечая доброе сердце и внимание к окружающей природной среде. А Галанова безукоризненно пользовалась этим, купаясь в громких и неприкрытых похвалах. — Элечка, кто, если не ты, — вздыхала какая-то светская львица. — Смотрю на тебя и восхищаюсь. Ты такая одна! — Да, я согласна, Эля! Ты — Святая! — подключалась другая. — Предлагаю, выпить за Элеонору, — кричал какой-то высокопоставленный чиновник, поднимая бокал. — Ну, что вы, — вздыхала Элеонора, — друзья, нужно сеять добро. Разразившиеся после этой фразы аплодисменты заглушили появление ещё одного гостя. Венчурный инвестор Петр Алексеевич Романов незаметно приземлился на кресло в углу и сдержанно, с безразличием, наблюдал за всеобщим ликованием вокруг Галановой. Самой Элеоноре о прибытии мужчины сообщили спустя полчаса, и она сразу же поспешила поскорее поприветствовать гостя. — Петр Алексеевич! Как я рада. Я уже думала, что вы не придёте, — обнимая Романова, молвила дама. — Ну, что вы, как я мог. Я искренне переживаю за морских котиков, — широко улыбнулся он. — Правда? — весьма кротко молвила Галанова. — Вы все-таки редкий человек. Знаю вас всего ничего, а вот чувствую, что у вас большое сердце. — Вы меня смущаете, Элеонора Андреевна, — сквозь улыбку вторил Романов. — Да что вы, называйте меня просто Эля. От вас мне будет приятно такое обращение. — Ну, тогда для вас я просто Петр. Выпьем? — Романов взял со столика два бокала шампанского и предложил один из них Галановой. Та поспешила принять напиток. — Элеонора Андреевна, а точнее просто Эля, — исправился Романов, видя возмущённый взгляд Галановой, — мои люди передали мне, что вы хотели со мной обсудить какие-то вопросы. Так почему бы это не начать прямо сейчас. — А, да, — согласилась Галанова, — я бы хотела поделиться с вами своими переживаниями. Мой родной дом, моя душа, сердце и просто мое дитя — мой отель вот-вот падет. У меня, видите ли, большие проблемы с инвестициями. — Мне так жаль, — сочувствовал Романов, — но ведь не только вы владеете отелем. Ваш племянник, как там его, — Петр делал вид, что не знаком с ним. — Ведь, кажется, он владеет Элеоном? — Да, вы правы. Павлуша, к сожалению, владеет им лишь на бумаге. Мой подарок не сделал его серьезнее, и я сама тащу эту ношу. В одиночестве. — И что вы хотели предложить мне? — томился в ожидании Петр. — Я бы хотела предложить вам купить долю в Отеле. — Вы думаете, это мое? — удивился Романов. — Да, я думаю вы справитесь, — уверенно произнесла женщина. — Сейчас меня не интересует отельный бизнес, — вздохнул Петр. — Как жаль, — вздохнула Элеонора, — вы были моей последней надеждой. — Но я могу вам помочь. Меня интересует кое-что другое, что относительно принадлежит Вам. — О чем вы? — не понимала Элеонора. — Я бы согласился вложить деньги в ваш отель, даже больше, чем нужно, если бы вы продали мне ваш особняк в Подмосковье. — Особняк? — Элеонора была поражена. — Вы шутите? — Отчего же? Я наслышан об этом поместье. Это завидное место для жизни. — Да, я понимаю, — оправдывалась Галанова. — Но этот дом не принадлежит мне. Им владеет свекр моей покойной сестры и я… — Элеонора Андреевна, это же детали. Прошу, не посвящайте меня в ваши семейные узы, — поморщился Романов. — Я сказал Вам, как я могу вам помочь. Что вы хотите ещё? — развёл он руками. — Мне не выгодно владеть отелем на грани банкротства. А дом, это уже более выгодная инвестиция, — задумчиво рассуждал Петр. Галанова смотрела на него совершенно пустыми глазами, не зная, что делать дальше. Она отвела свой взгляд в сторону, а потом снова обратила взор на собеседника. — Я постараюсь что-нибудь придумать и сообщу Вам, как только смогу, — без эмоций заключила Элеонора. Наши дни. Павел постучал в дверь спальни своей тети. Ответа не последовало. Тогда, он попробовал открыть дверь, что получилось у него с легкостью. — Тётя, ты здесь? — позвал ее серб. Вдруг он увидел ее, стоящую у окна. Она смотрела вдаль о чем-то задумавшись. — Тётя, ты звала меня? — ещё раз обратился к ней Паша. — Ой, Паша, — чуть вздрогнула Эля. — Прости, я не слышала, как ты меня зовёшь, — смеясь ответила женщина. — Проходи, я ждала тебя. — Хорошо, — Павел зашёл в комнату, присев на стул рядом с туалетным столиком. — Честно говоря, я сам хотел с тобой поговорить, — чуть смущенно признался Павлик. — Да? И о чем же? — вскинула бровь Галанова. — Я хотел тебя попросить, — Павел явно подбирал слова и нервничал, что не могло скрыться от глаз Элеоноры. — Тётя Эля, могла бы ты вернуться в свою московскую квартиру, просто я и Даша. Мы… — Я понимаю, к чему ты клонишь, Павлуша, — прервала его тетушка. — А ты весьма тактичен, — она гордо прошлась по комнате перед ним и резко обернулась. — Я мешаю твоей Даше. Это она просила тебя выставить меня? — Да, нет же, — подскочил Паша. — Даша тут совсем ни причём. Это я, я прошу тебя, — взмолился Паша. — Я вижу, как ты несправедлива к ней и прошу тебя не смущать ее. Я люблю ее и хочу чтобы вы нашли общий язык. А пока просто поживи у себя. — Это ещё я ее смущаю, — возмутилась женщина. — Я ее. Ты? — остановилась она. — Что ты сказал? — изумилась Галанова. — Ты любишь ее? И давно? — Да, я люблю ее, — смущенно произнес Паша. — Ох, какой же это цирк! — вскинула руки Галанова. — Он ее любит, — она схватилась за голову. — Паша, а ты знаешь, что такое любовь в принципе? — Тётя, что на тебя нашло? — не понимал Павел. — Я всё-таки тебя обидел. Я прошу, прости меня, возможно, я был резок. — Да прекрати ты свои детские извинения. Мне, честно, все равно. Ты хотя бы знаешь, что у меня большие проблемы, что отель на грани банкротства? Павел, ты знаешь это? — Что? София мне не говорила об этом, — Павел ничего не понимал, — ведь я был в отеле, и она мне сама сказала, что дела идут хорошо, и весь персонал готовился к крупному мероприятию, которое ведет Нагиев. — Это было почти месяц назад, — вздохнула Элеонора. — Теперь все плохо. — Но я не понимаю как? — взмолился серб. — Это не удивительно, — закатила глаза Галанова. — И, кстати, по поводу твоей любви. Ты серьезно? — А что такое? — Павел насторожился. Даша тем временем спустилась с чердака и шла по коридору, услышав крики из комнаты Галановой. Она осторожно подошла к спальне Элеоноры и то, что услышала повергло ее в ужас. — Это ты мне говорил, что она ничего из себя не представляет. Разве ты не помнишь наш разговор с тобой в этой комнате? Ты здесь вот, на этом месте говорил, что влюбить ее в себя для тебя сущие пустяки. Говорил, что дом будет твоим. Что молчишь Паша? Так это ты сделал специально. Даша уже не смогла слушать продолжение этой тирады. Девушка мгновенно оказалась в прихожей, наспех схватив пальто с вешалки и покинув дом. Девушка бежала подальше от этого места, не оглядываясь. Снова ее сердце растоптали, но в этот раз не оставили ни одного шанса на спасение. Даша выбежала за ворота особняка и, найдя одинокую скамейку поблизости, просто рухнула, дав волю эмоциям. Кажется, это конец. Даша сидела и рыдала как никогда. Слезы лились ручьями, скатываясь по щекам и опускаясь на пальто. Ей хотелось исчезнуть, навсегда раствориться в этом пространстве. Душа ныла, вырываясь наружу. Даша с горечью осознавала, что ее вновь предали и на этот раз ей было невыносимо тяжело принять это. Брюнетка понимала, что по-настоящему влюбилась в Павла, а тот, оказывается, воспользовался ее доверчивостью. Как Майкл. Но предательство Павла каратистка восприняла гораздо больнее, понимая, что полюбила Галанича так, как не любила никогда. А он быстро и просто влюбил ее в себя. Это оказалось несложно. Даша с самого начала знала, что нельзя ему верить, но его обаяние, красивые слова и обещания оказались сильнее. Неужели все это ради того, чтобы получить этот дом? Снова этот дом. За что же ей это многомиллионное наказание? «Я не хочу сражаться за этот особняк. Даже если это папин подарок. Если люди готовы лгать и идти на все ради него — я не хочу иметь что-то общее с ними. Не хочу снова видеть Павла. Он мне противен». Мысли Даши заставляли ее снова и снова рыдать. Даша опустила голову, закрыв лицо ладонями. Что ей теперь делать? И как дальше жить? В это время мимо Даши проходила какая-то женщина. Девушка не заметила ее присутствия и просто продолжала рыдать во весь голос. Увидев состояние Канаевой, она не могла пройти мимо. — Девушка, что у вас случилось? — она склонилась перед ней, слегка приобнимая. — Вам плохо? Даша не сразу обратила внимание на заданный кем-то вопрос. Она подняла голову и, увидев перед собой незнакомое лицо, сначала растерялась. — Не пугайтесь. Меня зовут Галина. Я живу здесь недалёко, — улыбнулась она. — Что с вами? Вам плохо? — повторила она свой вопрос. — Мне плохо. Мне очень плохо, — вторила Даша. — Мне нужно уехать отсюда. Как я могу это сделать? Мне нужно в Москву. Я ничего не понимаю, — Даша схватилась за голову. — Так, идём со мной. Я напою тебя чаем, ты успокоишься. — Нет, нет, — Даша стала отказываться,  — мне нужно в Москву. — Не переживай. Мой муж сегодня собирается ехать в Москву. И он возьмёт тебя с собой. — Правда? — Даша смутилась. — Да, правда. Идём, — Даша встала со скамейки. — Как тебя зовут? — Даша, — шепча произнесла она. — Идём, Даша. Знай, все будет хорошо. Павел понятия не имел, что в данную минуту происходит с брюнеткой и продолжал выяснять отношения со своей тетей. Он спокойно выслушал ее тираду. — Тётя, но это было тогда, когда я даже не знал ее. И не надо придумывать. Я ни слова не говорил тогда, что хочу ее в себя влюбить. Это было в тот день, когда ты сказала мне о планах деды. Я впервые услышал имя Даши, даже не зная о ней, — Паша улыбнулся. — Тётя, поверь мне, Даша удивительная. И я хочу быть с ней. Жить в этом доме, завещанном нам. На этих словах женщина побледнела и присела на свою кровать. — Тётя, что с тобой? — Паша подбежал к ней. — Тебе нехорошо? — Паша, оставь меня, — прошептала Галанова. — Я устала. — Как я могу оставить тебя в таком состоянии? — не понимал серб. — Мне лучше побыть одной, — ответила Галанова. — Только если это действительно лучше для тебя, — вздохнул Паша. Павел вышел из комнаты Галановой в подавленном состоянии. И что ему сказать Даше? Как объяснить все это? Что происходит с тетей? Оказывается, ещё и отель на грани банкротства. Завтра он поедет туда и узнает все наверняка. Пора браться за ум и начинать жить для других, а не только для себя. Павел поднялся на чердак, но Даши там не оказалось. Он не придал этому значения и спокойно отправился в ее спальню. Но и там брюнетки не оказалось. Он искал ее в столовой, в гостиной, даже зашёл в библиотеку, но никаких следов пребывания Канаевой не обнаружил. Только когда он догадался посмотреть в прихожей и не нашёл там Дашино пальто, серб выбежал в сад. Он надеялся, что Даша будет в беседке. Той самой, что так нравилась ему. Но Даши не было и в ней. Павел осторожно сел на скамейку и попытался дозвониться брюнетке. Слушая одинокие гудки в трубке, мужчина чувствовал — что-то случилось. Его сердце бешено билось. И вдруг он услышал такое чужое и равнодушное «Алё». Даша ответила. — Даша, — крикнул он, подскочив. — Даша, где ты? Куда ты пропала? Я искал тебя по всему дому. Это что, игра? Даша в это время сидела на заднем сидении авто и ехала в Москву. Услышав голос Паши, она снова начала плакать, но, собрав волю в кулак, решила больше не поддаваться на его уловки. — Это для тебя жизнь — игра, а я — игрушка. Так вот, послушай. Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Я отказываюсь от дома. Ты делал все ради него. Твоя любовь ко мне — обман. Я слышала ваш разговор. — Даша стой. Ты не так все поняла, — отчаянно пытался объяснить Павел. — Я… — Я не хочу ничего слушать. Я верила тебе, а ты… Не звони мне больше. Я даже не возьму трубку. Прощай. Даша нажала на отбой, отбросила мобильник в сторону, и, уставившись в окно, почувствовала, как скупая слеза скатывается по ее щеке. Паша в это время пытался понять, что сейчас произошло. Он снова сел на скамейку и схватился за голову. Ещё несколько часов назад Павел был самым счастливым человеком на свете, а теперь его мир рухнул. Даша даже не хочет его слушать. Мужчина вскочил и пробежал в комнату Элеоноры. Он бесцеремонно открыл дверь спальни, чем напугал женщину. — Паша, что с тобой? — не понимала дама, видя его безумный взгляд. — Даша, Даша, — вторил он. — Что Даша? — не понимала Элеонора. — Она ушла от меня. Она все не так поняла. Она услышала наш разговор и ушла. — И что? — продолжала в том же духе дама. — Как что? — сходил с ума Павел. — Она думает, что я обманываю ее. Делаю все ради дома, а не потому, что она мне нужна, — Павел закрыл лицо руками. — Я не понимаю, почему она поверила в этот бред? — он вздохнул и посмотрел на Элеонору, которая была спокойна, как никогда. — Ты должна ей все объяснить, ты должна мне помочь. Она ушла, она сказала, что отказывается от дома и это конец, тётя. — Отказывается от дома? — вскинула бровь Эля, слыша только свое. — Павлик, я расскажу все твоей Даше, но у меня условие… У меня есть условие.