Странные аллегории

Хорошие люди, как свечи. Они сжигают себя, чтобы дать свет другим. — Мидория, мальчик мой, иди уже домой. Или тебе мало того, что от твоего бега весь берег пляжа не песчаный теперь, а состоит из слоя мелких ракушек? Изуку резко остановился и обернулся на слабый, немного хриплый из-за кашля голос. На ступеньках к пляжу стояла его наставница. Костлявая женщина, с пшеничными непослушными волосами, доброй улыбкой и в мешковатой, уличной одежде. Тошинори прикрыла голубые глаза, и в который раз протянула руку и дала ученику легкий щелбан. — Мидория, мальчик мой, госпожа Инко меня никогда не простит, если ты снова утром встать не сможешь. — Простите! Я… я просто увлекся! — Изуку схватился руками за лоб и начал кланяться Всемогущей. Сейчас в этой женщине ничто не выдавало ее статуса в мире героев. Нет ни мускулов, ни той выдающейся груди, ни буквально золотых волос. Не многие знают эту страшную тайну. Только избранным дано нести это бремя. Тошинори снова закашлялась, как и всегда, и утерла с лица кровь. Она не любила, когда ее считают слабой в этом положении. И поэтому запретила парню себе помогать. Мидория опустил голову и печально уставился на маленькие обломки ракушек. Тихий прибой разгонял это молчание. Яги так и стояла на последней ступеньке, выжидающе смотря на ученика. На ее все еще красивом лице было только легкое волнение. Даже не смотря на боль и нежеланную худобу, Символ Мира следила за собой. — Всесильная я… Я думал и… Думал и понял, что запутался, — Изуку поднял взгляд на Яги и сжал руки в кулаки. — Будто эти слова что-то мне прояснят, мальчик мой, — женщина покачала головой и села на ступеньку. — Садись и выкладывай, что там у тебя. Проблемы с юным Бакуго? Или юная Урарака слишком высоко тебя может поднять? — с губ сорвался тихий смех, который заразил собой и Мидорию. Если бы все было настолько просто… И это слово «просто» уже часто становится камнем преткновения юного героя. Ведь все абсолютно наоборот. Ему нелегко видеть день за днем, как гаснет жизнь в голубых глазах. Совсем понемногу, но страшное понимание того, что Яги он может потерять в любой момент — пугает. Мидория не познал всей мудрости этой женщины. Не наслушался ее «мальчик мой». Не насмотрелся на хрупкий и слабый силуэт. — Или же Старатель снова тебя донимает? — Тошинори перебила поток мыслей парня и порывалась встать, чтобы показать все свое возмущение. — Всемогущая, нет! — запаниковал парень, хватая своего кумира за локоть. — Старателем тут и не пахнет. — Ну да, не пахнет. У него странный одеколон, который мне еще в академии нос раздражал, — придалась ностальгии наставница. — Ты слишком долго молчишь. Меня это беспокоит, мальчик мой. — Простите… Я очень волнуюсь из-за участившихся нападений злодеев и за вас. Изуку отпустил локоть женщины и смущенно опустил голову. Ее право сейчас взять и высмеять глупого ученика за его страхи. — А я чем тебя волную, юный Мидория? — в ее хриплом голосе проскользнули нотки непонятной вины. И от этого Изуку стало только хуже. Так и хотелось крикнуть ей сейчас в лицо, что в нем нет уверенности правильности всего. Что изнутри уже который день разъедает чувство, что Яги совершила ошибку, дав шанс ему. Ведь уже столько времени прошло, а обуздать причуду не получается. Ведь Всемогущей все еще приходится его защищать и вредить своему, и не без того слабому, здоровью. Солнце давно село за водную гладь, оставив за собой лишь ночное небо, шум прибоя и крики чаек. Над их головами зажегся фонарь, а потом и все остальные по цепочке начали освещать тихие улицы. Тошинори понимала переживания ученика и, в какой-то мере, даже разделяла их. Пока Изуку собирался с мыслями, она протянула руку к песку и зарылась в него пальцами. Где-то Яги читала, что есть провести параллели, то можно яснее донести свою мысль. И иногда таким методом пользовался Айзава, когда был молод, чтобы заставить Символ Мира понять очевидное. — Мидория, мальчик мой, скажи, что я сейчас достала? — она вытащила руку, а вместе с этим и обломок ракушки. Большой и красивой. — Это кусок раковины. И это мусор… так ведь? — Нет, ты не прав. Это ровно половина красивой раковины, а не просто мусор, — Тошинори наклонилась вперед и достала такую же половинку обломка, соединяя их. — Видишь? Теперь это же смотрится иначе, правда? — Всемогущая, я вас не понимаю, — Изуку начинал паниковать. — Забудь, я сама неправильно выразилась. Я вот к чему виду, — женщина откинула назад непослушные волосы и выбросила ракушку. Не ее это — пользоваться аллегориями. Она и тогда мало что понимала. Проще уже высказать в лоб, если собеседник именно Мидория. — Нужно искать то, что сделает тебя целым и уникальным. — Тогда это вы, Всемогущая, — улыбнулся Мидория. Теперь до него дошло, к чему клонила наставница. — Все не совсем так… — теперь женщина запуталась. Мидория взял холодную и легкую ладонь Яги в свои и улыбнулся еще шире. Теперь он понимает, что Тошинори всегда была такой. Именно Тошинори, а не Всемогущая. Обычная женщина, которая думает, как все остальные люди. Слабая, но такая добрая и отважная. Ей никогда ничего не жалко отдавать, ничего не нужно взамен, кроме мира. Такая она — наставница и Символ Мира. «Сломанная ракушка — это вы и я, Тошинори-сан» — печально подумал парень, сильнее стискивая ладонь женщины. Наверное, этим доставляя ей обычную боль. — Именно так, Тошинори, — Яги аж замерла от этого. Изуку назвал ее не псевдонимом? — Вы отдали всю себя этому миру, как и должны делать герои. И кто теперь отдаст все ради вас одной? Добрым людям всегда тяжело. Их видят, только пока они несут свет остальным. Хотя так же быстро забывают о них, когда свет иссякает. Хорошие люди убивают себя, сами того не видя. И Яги — тоже. Но она ощущает свои поступки телом и видит результат на Изуку. Отличный результат, ради которого не страшно и умереть. Вот оно! — Юный Мидория, этого не нужно же, — вздохнула женщина. — И не сжимай так руку, пожалуйста. — Моим идеалом героя всегда были и будете вы, Всемогущая, — ну это знали все. — Я ощущаю, что буду целым зная, что моя… Да! — он просиял. — Моя сила сможет уберечь вас, Тошинори-сан! — Какой же ты глупый, Изуку, — наставница покачала головой и улыбнулась. — Тогда обуздай ее, чтобы осуществить свои слова. И иди домой, а то Инко-сан меня убьет! Мидория будто опомнился и покраснел, отскакивая от Всемогущей на метр, если не больше. Он начал кланяться и извиняться за столь смелые и эгоистичные слова. Но Яги даже и не думала злиться. Что-то в его словах задело ее, в хорошем плане. И над этим «чем-то» стоит задуматься конструктивно и надолго. «Даже не думайте умирать за меня, Всемогущая! Нет, Тошинори Яги!» — мысленно кричал сам себе парень, ускоряя бег домой. — «Пожалуйста… Горите светом для меня!» И Тошинори будто это слышала, садясь в такси. «Теперь ты загнал меня в рамки, Изуку Мидория», — женщина посмотрела в окно. — «Но я не даю обещаний, которые не смогу точно сдержать».