Жизнь после смерти.

      Странно, но сегодня, в свой восемнадцатый день рождения Савада младший проснулся рано утром и не потому, что его разбудил репетитор, одним из своих садистских методов, а сам. Он выспался, несмотря на то, что вчера тренировался до поздней ночи. Но вставать не хотелось, именно поэтому, пользуясь моментом затишья, парень нежился в кровати пребывая в своих мыслях. Но продолжалось это недолго. В виду того, что сегодня у него торжественный день, намечался большой и шумный праздник. Кто его организовывал, Тсунаеши не говорили, хотели сделать сюрприз. Все что он знал по этому поводу, что гуляние будет проходить за городом, чтобы соседи не пожаловались на них в полицию. Опять. Только Тсуна собирался пойти в душ, чтобы освежиться перед завтраком, как в его комнату влетел Ламбо, разбрасывая вокруг себя конфеты и крича поздравления. Следом за ним бежала И-Пин, разбрасывая конфетти. За ними вошла маман, широко улыбаясь и неся большую коробку с подарком. Внутри оказалась новая толстовка, оранжевая, взамен его любимой из которой он уже давно вырос. Казалось бы, мелочь, а так приятно. После шумного завтрака, Ямамото и Гокудера забрали именинника и завязав глаза повезли на место гуляния. Нана с детьми остались дома, давая ребятам спокойно погулять и отметить такое событие. К тому же, зная Мукуро, вполне вероятно, что на этом гулянии будут присутствовать стриптизерши или кто-то в этом роде. Детям совершенно ни к чему участвовать в таком безобразии. Помня о том, как они отметили день рождения хранителя урагана, тоже на природе, будущий десятый босс Вонголы одел простые джинсы и новую толстовку, прихватив с собой, на всякий случай, сменную одежду. Восемнадцатый день рождения был идеальным. Киоко и Хару украсили поляну бумажными цветами, Такеши с отцом наготовили кучу вкуснейшей еды, Рокудо сделал так, что никто не смог бы на них случайно наткнуться, даже если будет в паре шагов от гулянки. Веселясь от души они и не заметили, как пролетел день. Несмотря на середину осени, на улице было достаточно тепло и совершенно не хотелось никуда уходить. Сидя вокруг костра, большая компания, состоящая из именинника, его персонального мучителя Реборна, хранителей Савады и девочек, рассказывали друг другу смешные истории из жизни. Чуть позже к ним присоединилась Курокава Ханна, на правах девушки Рехея. Так же здесь были Лар Милч, Колонелло и Фонг, которых Тсунаеши не мог не пригласить, учитывая, сколько они для него сделали. Неожиданно, интуиция Тсуны забила тревогу. Встрепенувшись он осмотрелся, вглядываясь в темноту между деревьев, но там никого не было. Опасность оказалась куда ближе, чем он мог себе представить. Одновременно с ним, все присутствующие ощутили странный, холодный ветер пробежавший по телу, а вместе с ним волну ненависти к виновнику торжества. -Реборн, тебе не кажется, что что-то происходит? – обратился к репетитору паренек. - Моя интуиция… -Какая еще интуиция, никчемный ученик. Ты не способен разглядеть врага, даже если он приставит пистолет к твоему лбу, - как бы демонстрируя это, аркобалено направил свой пистолет-Леон на подопечного. -Сейчас не время для тренировки, - с нетерпением возразил наследник Вонголы. Внутренний голос все настойчивее говорил ему, что надо бежать, но почему? И он не может оставить здесь своих друзей! -Травоядное, неужели ты настолько тупой? – еще более холодно чем обычно, с гримасой отвращения на лице спросил Хибари. Чтобы не объяснять ничего, он решил наглядно продемонстрировать, что он подразумевал, под сказанными им словами. В мгновение ока парень схватился за свои тонфа и уже начал атаку, когда сознание Савады младшего сложило два и два и получило ответ. Опасность исходила от его друзей, от все, кто собрался на этой злополучной поляне. Лишним подтверждением тому стало то, что Кея не собирался драться с Еши в пол силы, как это бывало на тренировках, он был серьезен и жаждал крови. В последний момент успев зажечь пламя, шатен поставил блок, но даже при этом, отлетел на пару метров в сторону, отметив, что пламя облака хранителя еле заметно изменилось, а сила атак увеличилась по меньшей мере в двое. -Какого черта ты творишь?! – воскликнул Тсунаеши, поднимаясь на ноги. Он тоже почувствовал холодный ветерок, но на него он не подействовал или подействовал, но не так, как на остальных. В голове роились мысли. Во-первых, ему было банально страшно. Страшно за себя, за хранителей и за девочек, от которых так же исходила ненависть. Во-вторых, как остановить главу ГДК, который не намеревался просто так сдаваться, наращивая темп и силу своих ударов. И это при том, что он еще не зажег пламя, что же будет дальше? -Ты жалок, - бросил Ямамото и замахнулся мечом. Уходя от атаки облака, десятый чисто физически не смог бы увернуться и от хранителя дождя. Парень, конечно сделал все, что только мог, чтобы не погибнуть вот так просто, но даже при этом, он получил серьезную рану. Острая, как бритва, катана полоснула его по ноге, оставляя глубокий порез вдоль всего бедра. -Прошу вас, остановитесь! – просил Тсуна друзей, упав на сырую землю, словно мешок с песком. Боль от полученной раны была сильна, но хуже этого была боль душевная. Как не старался Савада, но так и не смог убедить себя в том, что все это реальность. Что его друзья, с которыми буквально несколько минут назад он разговаривал, шутил и выпивал, вот так резко возненавидели его. А может… Нет, нет, нет! А что, если они не резко его возненавидели? Если взглянуть на это с другой стороны… Реборна приставили к хилому мальчишке, в надежде, что он вырастет, окрепнет и станет продолжателем семьи, но не смотря на все попытки аркоболено, парень все еще с трудом зажигал пламя и едва мог его контролировать. А хранители? Гокудера был наследником семьи, занимавшей далеко не последнее место в мире мафии и уже давно состоялся, как киллер. Ямамото, превосходный мечник, которого уже неоднократно пытались переманить к себе другие семьи. О Хибари вообще можно ничего не говорить. Этого человека боится весь город! Рокудо Мукуро, также не нуждается в представлении. Его имя широко известно в кругах мафии и, если бы он не был связан клятвой с Никчемным Тсуной, уже давно нашел бы достойное применение своим талантам. Рехей запросто мог бы стать профессиональным боксером и выступать на соревнованиях, представляя свою страну. Или же он, как и другие мог бы стать первоклассным киллером, сам выбирать свои цели и делая себе имя. Все они сильные бойцы, вынужденные подчиняться боссу недоучке, которого постоянно надо вытаскивать из передряг. Снедаемый этими мыслями, Еши отрешился от мира и не обратил внимания на то, что к его избиению присоединились и оставшиеся гости. В голове промелькнула мысль, что возможно, стоило дать им отпор и попытаться выяснить, что стало причиной такого поведения, но тут, очень кстати, в его разум проник кто-то. Разумеется, без иллюзиониста тут не обошлось, но это был не Мукуро, его иллюзии Савада умел отличать. Чувствуя слабость атакуемой цели, неизвестный при помощи иллюзии вложил в голову именинника мысли о том, что он полное разочарование семьи, что подкрепляли сыпящиеся на него со всех сторон удары. Также появился весьма похожий на реальность образ его матери, которая также отказалась от него и участвует в массовом избиении. Пожалуй, именно это и стало последней каплей. Тсунаеши просто перестал сопротивляться и бороться. Погасив свое пламя, он просто ждал, когда же наступит конец и он умрет. Но умерла только его душа. Завершив свое грязное дело, все разошлись по домам оставив избитого до полусмерти Еши лежать на траве. Последним уходил аркобалено солнца. Он наклонился и снял с пальца паренька кольцо Вонголы. Где-то в глубине сознания он понимал, что не должен этого делать. Что все, происходящее здесь в последние десять минут, это неправильно и не должно было вообще никогда произойти, но не мог сопротивляться желаниям. Тело не слушалось, осознание того, что он делает приходило намного позже, но ничего уже нельзя было исправить. Сколько времени наследник Вонголы пролежал в таком виде, неизвестно. Последнее, что он запомнил, было то, как все покинули поляну и настала тишина, а за ней пришла и темнота. В следующий раз он очнулся от того, что было холодно и мокро. Дул холодный, пронизывающий ветер и шел дождь. Настойчивые капли немного освежили его, привели в чувства, но легче от этого не стало. Каждая клеточка его тела отзывалась острой болью, напоминая о предательстве друзей. Снова и снова всплывали их искаженные ненавистью лица. Стараясь избавиться от этих картинок, Еши прислушался к своей интуиции, которая снова вопила об опасности. А может она еще не перестала вопить о предательстве. Голова была тяжелая, а разум мутный, трудно было различить, о чем его старались предупредить. И снова, резко наступила тьма. В третий раз парень очнулся в более приятном месте. Но так он думал только до тех пор, пока не открыл глаза. Поморщившись и застонав от резкого белого света, который будто ножом резанул по глазам, он подождал, пока привыкнет и осмотрелся, насколько это было возможно. Во-первых, при малейшем движении, вроде поворота головы, тело пронизывала боль, отдаваясь одновременно везде. Во-вторых, осмотреться ему мешало то, что он был прикован к железному столу и единственное чем он мог пошевелить, это была голова. Осмотревшись, насколько это было возможно, он понял, что крупно влип. Все вокруг было в белом кафеле. В стеклянных шкафах, стоявших вдоль стен, лежали бинты, шприцы, скальпели, иглы, пробирки и прочие атрибуты медиков. Врачей он боялся всю свою жизнь. Страх, поразивший его в данный момент, выбил его из колеи не давая мыслить здраво. В приступе паники, узник снова попытался высвободиться и закричал от боли, не сумев сдержаться. На этот звук тут же примчался человек в белом халате и невзирая на все протесты, сделал укол, от которого Тсуна тут же отключился.       Лишь тогда, когда ему все же удастся выбраться из лаборатории, куда его забрал прохожий, нашедший его на той самой поляне, где его оставили бывшие друзья, Савада узнает, что провел там почти год. За это время с ним много чего делали. Его кололи, резали, ломали – в прямом смысле этого слова, оправдываясь тем, что проведенные на нем и других детях опыты, в будущем, могут спасти мир от вымирания. Но в один прекрасный день, что-то пошло не так. Снова прикованный к столу, для очередной процедуры, Тсунаеши, почувствовал, что наручники не защелкнулись на его руке. Подгадав момент, он смог снять с пояса одного из врачей связку ключей. Сделав своей жертве укол, от которого он должен был отключиться, люди в халатах вышли. Это было самой главной их ошибкой. У Еши уже давно выработался иммунитет на ту дрянь, которой всех накачивали, и он слышал, а иногда и видел, что с ним делают. Это стало возможно после одного из многочисленных опытов, по итогу которого он практически перестал чувствовать боль. В тот момент, когда его резали скальпелем, парень ощущал лишь легкий дискомфорт, будто его поцарапал котенок. Так же, он научился призывать свое пламя, когда ему заблагорассудиться и ему больше не требовались пули или пилюли для этого. Еще бывший наследник Вонголы мог ускорять процесс роста клеток организма, что позволяло ранам, полученным во время опытов, заживать намного быстрее. Но в этом были и свои минусы. Обратив на это внимание, врачи удвоили количество экспериментов, проводимых на нем.       Высвободив руки, а затем и ноги, Тсуна вышел в коридор. Он не собирался прятаться по углам, это все равно бесполезно. Лаборатория, все ее помещения и камеры, где держали подопытных, были напичканы камерами видеонаблюдения. Сжигая все на своем пути, парень выбрался на улицу и замер, будто статуя. Холодные капли осеннего дождя, одна за другой падали на него с хмурого, затянутого тучами неба. Ветер приятно холодил кожу и трепал, некогда белую робу, которую выдавали всем заключенным здесь людям. А в голове был лишь один вопрос, та ли это осень, когда его предали, или уже год прошел? А может больше?