Победил

Это случилось из-за чего-то настолько глупого и бессмысленного, что Игорь уже не помнил, из-за чего именно. Одну минуту они разговаривали как нормальные цивилизованные люди, а потом он вдруг очень разозлился и вылил на белую рубашку Артёма кружку с остывшим кофе. Стоит ли говорить, что это привело к ребяческой перепалке с целью обозвать друг друга как можно обиднее. Сожалел ли он об этом? Ну, возможно… Игорь скрежещет зубами, наблюдая за тем, как Артём обнимается с Миранчуком. С каким-то гребаным Антоном. Вот же шлюха. — Кто? — материализуется за его спиной Денис. — Эй! — вскрикивает вратарь, оборачиваясь и глядя на младшего товарища. — Не подслушивай чужие мысли! — Но ты бормотал себе под нос довольно громко, а я не умею контролировать звук… — Этот мерзавец! — рычит Игорь, игнорируя пронзительный взгляд не по годам смышлёного мальчишки. — Чтоб я ещё раз что-нибудь для него сделал… не дождётся! — Для кого? Для Дзюбы? — … — Ах, — вздыхает Черышев, черты его обычно серьёзного лица смягчаются, а на губах появляется мечтательная улыбка, — влюбляться — это так прекрасно! И только потому, что Акинфеев очень привязан к мальчишке, он лишь свирепо смотрит, глотая все колкие замечания в его сторону. *** — Шлюха, — Дзюба опасно сужает глаза, и сразу становится похож не на умильного щеночка, а на опасную пиранью, готовую сожрать любого, кто покусится на его собственность. — Просто извинись, — лениво бормочет Антон, играясь с телефоном. Ему действительно пофиг на разыгравшуюся мелодраму. — Ну ты только посмотри на него! — бурчит Тёма, кладя подбородок на плечо Миранчука. — Позволяет Черышеву крутиться возле него, трогать… это отвратительно. Антон с сарказмом во взоре смотрит на друга и вздыхает, осознав, что Артём не замечает лицемерия в собственных словах. — Почему бы вам двоим просто не поцеловаться и не помириться, а? — Это не так-то просто, — ноет старший. — Нет, ещё как просто. Извинись. Поцелуй его. Затем займитесь жарким сексом. — … — Я знал, что тебе понравится моя идея. — Знаешь, мне кажется, у тебя какая-то сексомания, тебе постоянно кажется, что всё можно решить с помощью секса. — Но ведь это правда! Моя теория всегда работает! — О, великий мудрец, — Дзюба надувает щёки. — Что бы мы без тебя делали? Антон снова вздыхает, борясь с тем, чтобы не побиться головой о столешницу. Эта парочка мелких придурков уже порядком задолбала всех своей глупой необоснованной ревностью. — Ден! Ден! — восклицает Артём. Миранчук изгибает бровь. — Ну что опять…? — Он на меня смотрит! — Отлично. Хочешь, чтобы я сходил и побил его за это? — Хм, нет, — говорит Дзюба после некоторого размышления. — Мне кажется… наверное, я должен пойти и поговорить с ним. — Ты ещё несноснее четырнадцатилетней девчонки. — Что? — Ничего. — Ненавижу тебя, — Артём хмурится и улыбается одновременно, ударяя друга по руке. — Пожелай мне удачи, ладно? Денис наблюдает за тем, как его друг идёт в сторону очень сердитого Игоря, и вздыхает. Ах, любовь-любовь. *** Акинфеев не может скрыть удивления, когда к нему вдруг подлетает Тёма, вцепляется в его руку мертвой хваткой и уволакивает за собой в ближайшую раздевалку, которая подозрительно пуста, после чего крепко захлопывает дверь. — Так, — говорит странно решительный Артём. — Нам нужно поговорить. — Стиснув зубы, он разворачивается к Игорю. — Я хочу извиниться. — Ну и хре… Чего? — недоверчиво переспрашивает капитан. — Прости. За то, что рассердил тебя тогда. Игорь пристально смотрит на него, пытаясь уловить в его словах хоть малейший намёк на подъёб, но безрезультатно. — О. — … — … — … — Эм… — немного помявшись (для приличия), Акинфеев сдвигает брови к переносице и нехотя бубнит, словно обиженный, но гордый хомячок, который наконец понял, что был не прав: — Знаешь, я тоже должен извиниться… — Почему мы вообще поссорились? — вздыхает Дзюба, запрокидывая назад голову. Затем склоняет голову набок и морщится, когда что-то хрустит. Старший инстинктивно бросается к нему и обхватывает ладонями его лицо, возвращая голову Артёма в нормальное положение. — Потому что вот такая вот я сволочь. — Ага, — соглашается нападающий, и Игорь свирепо на него смотрит. — Не начинай, а? — вздыхает Игорь. — Я просто слишком вспыльчивый, а ты порой меня бесишь, вот и срываюсь. Прости. — Да ладно, проехали, всё в порядке, — Артём добродушно пожимает плечами, одаривая его своей фирменной сногсшибательной улыбкой. Хм, кажется из-за неё у старшего действительно начинают подкашиваться ноги… — М, — Игорь чуть краснеет, внимательно разглядывая ключицы Артём, которые так соблазнительно виднеются из-под хлипких лямок майки, и осмеливается посмотреть ему в глаза. — Ты ведь знаешь, что ты… эм… мой… самый любимый?.. — Теперь он уже так краснеет, что становится почти одного цвета со стоящим рядом диваном. А тот очень-очень красный. Ошалев от такой картины, Дзюба лениво моргает, а затем его губы растягиваются в широченную улыбку. Это та самая улыбка, которую Акинфеев видит по воскресным утрам, когда их не ждут три триллиона различных дел; или в душе, когда он нежно моет шампунем волосы младшего; или во время перерывов на кофе, на который у них вообще-то нет времени, но на который они его всё равно находят. Эту улыбку Артём дарит только ему, потому что только Игорь один имеет на неё неизменные авторские права. — Ты сейчас такой милый, — продолжает улыбаться Артём. — Эй, я бы попросил… — опасно блеснув глазами, начинает вратарь — то ли возмущенно, то ли чуть смущенно, но Дзюба достаточно эффективно затыкает его поцелуем в губы. Старший приоткрывает рот, чтобы удивленно выдохнуть, и стонет, когда язык нападающего проникает внутрь. — Ты любишь меня? — Артём немного отстраняется, чтобы хитро ухмыльнуться, а затем, не дав Игорю ответить, снова целует его. Он скользит языком по языку Акинфеева, наслаждаясь тихими, но отчётливыми стонами и обнимая его за талию. — Сука, — рычит Игорь, уже возбужденный; он толкает Дзюбу назад до тех пор, пока они не спотыкаются, падая на диван. — Думаешь, что победил, да? — Нет, — улыбается Тёма, резко вывернувшись и подмяв старшего под себя. — Я знаю, что победил. Он хватает край рубашки Игоря и сдергивает её раньше, чем тот успевает засопротивляться, а затем падает на колени и атакует шею губами, удовлетворённо промычав, когда страстный стон достигает его ушей. — Чёрт, — ругается капитан; ему ничего не остаётся, как признать своё поражение. — Чёрт, Тём, что ты делаешь? — Собираюсь тебя трахнуть? — младший отстраняется, чтобы одарить лежащего перед ним парня раздражающе невинным взглядом, на который Игорь лишь изумленно открывает рот. — Отлично, молчание — знак согласия, — пропевает Дзюба, наклоняясь, чтобы поцеловать парня в губы. Игорь, не удержавшись, издаёт громкий стон удовольствия, когда Артём начинает тереться бёдрами о его член, скрытый за грубой тканью джинсов, и тянет руки, чтобы стащить с него майку. — Ого, какие мы нетерпеливые, — озорно усмехается Дзюба, в его глазах пляшет лезгинку толпа развратных чертят. Он отстраняется, чтобы расстегнуть пуговицу на джинсах старшего. Три долгих минуты уходят у них на то, чтобы стянуть с Игоря джинсы, их движения торопливы, но неловки от нахлынувшего возбуждения. — Штаны долой! — с серьёзной миной требует Игорь. Дзюба, едва сдержав смешок, пожимает плечами и избавляется от них за секунду. Их горящие взгляды встречаются, и некоторое время они просто смотрят друг другу в глаза. — Ты ведь знаешь, что это не просто секс, — шепчет Тёма, в приступе какой-то непонятной даже ему самому нежности невесомо пробежавшись подушечками пальцев по чужой розовеющей щеке. — Знаю, — так же шёпотом отвечает старший. Его рука на секунду в нерешительности застывает в воздухе, но затем опускается Артему на бедро. — Я… ммм… — начинает он, судорожно сглатывая, -…это знаю… — Ты мог этого и не говорить, — улыбается Артём. Он толкает любимого обратно на диван, а сам нависает сверху. — Действия говорят лучше любых слов. — В качестве доказательства он процеловывает дорожку вниз от обнажённой груди блондина, ненадолго останавливаясь, чтобы нырнуть языком в пупок. Игорь выгибает спину навстречу ласкам и хватается за диванные подушки. — Тёмааа… — Ш-ш-ш… — выдыхает брюнет в районе чужого живота, затем хватает его боксёры и быстро стягивает это ненужное сейчас бельё. — Вот только не надо туда пялиться! — в голосе Игоря проскальзывают истерические нотки, когда он ощущает на себе чужой прожигающий взгляд. Он напрягается всем телом от желания или смущения — неважно, и прикусывает внутреннюю сторону щеки, когда Артём в предвкушении облизывает губы. Дзюба одаривает его обворожительной улыбкой, а потом склоняется и обхватывает губами пульсирующую плоть, дразняще скользя языком по всей длине, срывая с губ старшего дюжину ругательств вперемешку с приглушенными стонами. Он улыбается, не выпуская члена изо рта, и вбирает его как можно глубже, рукой обхватывая за основание. — Чёрт, чёёёёрт, — на выдохе скулит Акинфеев, выгибая спину и пытаясь не двигаться навстречу таким горячим губам. — Тёмааа, пожалуйста… Артём освобождает одну руку, чтобы схватить Игоря за бедро, и громко мурлычет. Парень под ним практически теряет над собой контроль, уже не стесняясь своих стонов и начиная неистово двигаться навстречу, прося, нет — требуя большего. Артём вытягивает руку и ныряет ею под диванные подушки, мурлыча ещё громче, пока его пальцы нащупывают маленький тюбик со смазкой. — Блять! — Игорь невнятно бормочет, зарываясь пальцами в темную шевелюру. — Если ты хочешь меня трахнуть, то сделай уже это! Хватит тянуть! — он шипит от удовольствия и дёргает за чужие пряди волос, побуждая Артёма к более решительным действиям. Младший даже не отстраняется — просто быстро смазывает три пальца и подушечками начинает осторожно поглаживать сжавшееся колечко мышц. Высокий вскрик достигает его ушей, и он погружает одновременно два пальца внутрь. Он втягивает щёки и продолжает посасывать головку чужого члена, когда чувствует, как старший весь напрягается вокруг его пальцев, издав звук, больше всего похожий на стон боли. — Эй, — Дзюба немного отстраняется. — Расслабься, Игорёк, расслабься ради меня, хорошо? Старший делает несколько судорожных вдохов и стонет, но уже тише. А затем медленно кивает, постепенно привыкая к ощущению чего-то инородного внутри себя. Получив молчаливое согласие на продолжение, Артём снова берёт в рот чужой член, медленно посасывая, в то же время нежно подготавливая Игоря пальцами. Проходит несколько минут, прежде чем капитан, разочарованно выдохнув, начинает сам двигать бёдрами, пытаясь впустить пальцы как можно глубже. Дзюба быстро добавляет третий палец, растягивая тесный проход настолько, чтобы больше не причинить любимому боль. — Ладно, всё, хватит! — выдыхает Игорь, громко простонав, потому что его отчаянное требование нагло проигнорировали. — Ну же, Тём, я хочу тебя, не могу больше терпеть. Удовлетворённо промычав, Артём выпускает изо рта чужую плоть и отстраняется, поспешно вынимая пальцы. Он немедленно стаскивает с себя нижнее белье и смазывает свой возбужденный член щедрым количеством смазки. — Готов? — тяжело выдыхает младший и закидывает чужие ноги себе на плечи; он затаскивает его к себе на колени, головкой члена касаясь входа. — Мхм, — в предвкушении мурчит Игорь, стискивая в пальцах диванные подушки. — Только будь осторо… — Конечно, — перебивает его Артём, медленно входя в податливое тело. — Я не сделаю тебе больно. — Он шумно вздыхает, когда входит до основания, и прижимается губами к коленке Игоря, блаженно прикрывая глаза. Старший морщится от боли и делает несколько глубоких вдохов, стараясь привыкнуть к ощущению инородного тела внутри себя. — Игорь, — Артём громко стонет, ощущая обволакивающую член горячую тесноту. Его руки скользят по ногам Игоря вниз, останавливаясь на узких бёдрах и крепко их сжимая. Игорь делает пробное движение бёдрами, тяжело дыша, когда Артём произносит его имя так страстно, что терпеть уже становится невмоготу. Артём -, двигайся, — выдыхает он. — Двигайся, мать твою. Артём закрывает глаза и стонет, почти полностью выходя из Игоря, чтобы войти вновь. Он слышит, как стонет Игорь и подается назад, толкаясь в него чуть сильнее, чуть глубже. — Быстрее, — капитан стискивает зубы, отчаянно требуя, чтобы Артём нашёл ту самую точку. Его ноги на плечах младшего напряжены, спина выгнута навстречу толчкам, и он стонет, чувствуя, как скользкий от смазки член двигается внутри него. Артём открывает глаза, чтобы увидеть, как старший откидывает голову назад. С глубоким стоном он ускоряет темп и силу своих толчков, впиваясь ногтями в бёдра вратаря. Дзюба приподнимает его за бёдра выше и победоносно усмехается, когда Игорь неожиданно вскрикивает, сжимаясь вокруг него ещё сильнее. — Попал, — самодовольно улыбается он, быстро насаживая на себя Игоря под тем же углом. Игорю трудно дышать от того, как младший снова и снова задевает его простату, волны удовольствия, перемежаясь со вспышками боли, накрывают его тело. Он выгибает спину и бессвязно умоляет о большем, и чтобы сильнее, быстрее, ещё и ещё. Артёму всегда было сложно ему отказать. К тому же, он сам уже начинает чувствовать нарастающий жар внизу живота. Ускорив свои движения, он обхватывает ладонью пульсирующий член Акинфеева и начинает двигать рукой в ритме своих толчков. Игорь вскрикивает от удвоенного удовольствия, и его мольбы становятся всё бессвязнее: — Тёма… та, пожалуйста… ещё… я хочу… я уже… — Чур ты первый, — сквозь стон выдыхает брюнет, быстро толкаясь бедрами, и начинает двигать рукой быстрее, чувствуя скорое приближение оргазма. Достигнув пика удовольствия, Игорь действительно кончает первый, словно мантру, выстанывая имя любимого, заливая своей спермой чужую руку и свой живот. Дзюба делает ещё несколько сильных толчков и, низко и хрипло простонав, кончает следом в обмякшее тело старшего. Им требуется несколько минут на то, чтобы прийти в себя. Наконец, Артём находит в себе силы, чтобы выйти из Игоря, позволяя стройным ногам старшего соскользнуть со своих плеч. — Боже, — тяжело выдыхает капитан, немного подвинувшись на диване так, чтобы Артём смог лечь на него сверху. — Можешь звать меня просто Тёма, — бормочет младший ему в шею. Он прижимается губами к влажной от пота коже и собственнически обвивает руку вокруг тонкой талии. — Дурак. — Ага, но ты не сможешь меня изменить. — Даже и не собирался, — улыбается Игорь в потолок. Устроив голову младшего на своём плече. Дзюба довольно мурлычет и льнёт навстречу ласке. — Парни, вы там закончили уже? — неожиданно из-за двери доносится раздраженный голос Антона. — Да ёб твою мать, — недовольно стонет Акинфеев. — Чёрт, ну как он не вовремя-то, — бормочет Артём, нервно подергивая глазом. Он обречённо вздыхает и встаёт с дивана, затем помогает подняться и Игоря. Они быстро одеваются, обмениваясь усмешками, улыбками и застенчивыми подмигиваниями. Артём ещё раз приглаживает свою смятую майку и хохолок спутавшихся волос на голове, а потом поворачивается к двери. Он уже готов бурчать и огрызаться, его рука опускается на дверную ручку, собираясь распахнуть дверь, когда Игорь вдруг подходит к нему сзади, кладя подбородок ему на плечо. — Я люблю тебя, — шепчет Игорь ему на ухо, и Дзюба замирает, вздрогнув, когда горячее дыхание касается его шеи. Он приоткрывает дверь всего на несколько сантиметров — достаточно широко, чтобы увидеть столпившихся за спиной недовольного Антона парней — и перебивает друга, прежде чем тот успевает даже рот раскрыть. — Мы ещё заняты, — безаппеляционным тоном заявляет он. — Освободимся через полчаса. — Вы… — начинает Денис и вздыхает, когда перед его носом захлопывается дверь. — Ну, по крайней мере, я пытался вам помочь, — Антон пожимает плечами и уходит. — И так почти каждый день, — жалуется Смолов, массируя себе виски. Никакого самоконтроля! Рядом весело фыркает Лёша, его руки обнимают драгоценный мяч. — Ребят, может, по мороженке? — предлагает Головин и лыбится, пытаясь разрядить обстановку. — О, а давай, — подхватывает его идею Фёдор Смолов и тоже уходит, утаскивая за собой самого младшего. — Но там же наша форма… — пытается возразить Антон, затем снова вздыхает. — Ладно, переоденемся позже. Любовь всё равно важнее.