***
— Я валю отсюда ко всем чертям! В комнате царил настоящий хаос. Все шкафы и комоды были распахнуты, матрас кровати перевёрнут, вещи лежали на полу, на диване, на подоконнике и даже на абажуре напольной лампы. В углу лежала брошенная гитара и перевёрнутый синтезатор, а со стен были сорваны все плакаты, которые теперь лежали в одной мятой куче и с испугом смотрели на всё происходящее лицами разукрашенных музыкальных звёзд. Из стороны в сторону нервно шагала Сонгфик, распахивая всё новые и новые ящики. Со своими волосами ярко-красного цвета и рыжей футболкой она походила на метающийся по комнате огонёк пламени. — Милая, успокойся, — говорила Дружба, с отчаяньем глядя на подругу. Она ходила вслед за ней, поднимая с пола брошенные вещи и пытаясь навести в их комнате хотя бы видимость порядка. — Нет! Нет и нет! Если я хоть на минуту останусь в этом доме, мне конец!.. Сонгфик резким движением подняла ковёр. — Где они?! — воскликнула девушка, пнув стоящую рядом кровать. — Ты же понимаешь, что если покинешь дом, все подозрения падут на тебя? — Мне всё равно! — воскликнула Сонгфик. — Уходим, уходим, ухо-о-одим! Наступят времена почи-ище! Вдруг она резко остановилась и посмотрела в лицо Дружбе. — Это ты их взяла! Да?! Признавайся! Дружба мягко улыбнулась: — Нет, Сонг, это не я. Девушка с отчаяньем плюхнулась на кровать. — Мне конец, — тихо проговорила она. Дружба подсела к девушке, приобняв ту за плечи: — Не бойся, твоя тайна останется в сохранности, а неожиданное исчезновение лишь наведёт ненужное подозрение. В конце концов, в произошедшем нет твоей вины. Сонгфик с грустью посмотрела на подругу и тихо затянула: — И никто не хотел быть виноватым без вина… — Не пей вина, Гертруда; Пьянство не красит дам, — чуть улыбаясь, пропела ей в ответ Дружба. — Налей ещё вина, мой венценосный брат… — засмеялась Сонгфик. — Так-то лучше, — радостно сказала ей подруга. — Верь мне, всё будет хорошо. –Хорошо! Всё будет хорошо! Всё будет хорошо я это знаю, знаю!.. — с улыбкой начала петь девушка, но под конец снова зарыдала, уткнувшись носом в плечо Дружбы. — О, Великий Фикбук, и что же мне с тобой делать? — с отчаянием запрокинула голову девушка. Неожиданно раздался стук в дверь, а чуть позже и голос: — Надеюсь, Павел ошибается насчёт вас, и я могу спокойно войти в комнату? — Это Повседневность! — шёпотом воскликнула Сонгфик. — А если она увидит?.. Она панически оглядела царящий в комнате бардак. Хотя и обычную обстановку трудно было назвать образцом чистоты, сейчас же она больше походила на богемную коммуну студентов-музыкантов, которые больше пьют и устраивают вечеринки, чем действительно занимаются искусством. Сонгфик вскочила с кровати и начала судорожно поднимать упавшие музыкальные инструменты, но гитара выскользнула из её дрожащих рук, недовольно загудев струнами. — Я вхожу! — раздалось из-за двери. — Нет! — крикнула Дружба и побежала к двери, приоткрыв её так, чтобы видно было только её взлохмаченную голову с разноцветными прядями, — Что-то случилось? Повседневность с недоверием покосилась на неестественно улыбающееся лицо Дружбы. — Я хотела спросить, не видели ли вы Детектив или Психологию. — Увы и ах, здесь только я и плачущая Сонг. Из комнаты послышались рыдания и ещё один недовольный гул струн. — Бедняжка Сонг. Нара хоть была и не лучшим человеком, но подругой была отличной, — сочувственно проговорила Дружба. — Ладно, — сказала Повседневность, всё ещё с подозрением разглядывая девушку, — Пойду ещё поищу. — Повси, подожди! — остановила её девушка. — Что там происходит снаружи? Из окна постоянно доносится какой-то гогот. — Все паникуют и по-своему сходят с ума, — пожала плечами Повседневность, слегка поморщившись от такого обращения. — Сплошной сумбур и нервные слёзы. — Похороны уже начались? — Почти. Вам лучше спуститься в сад, пока Павел не начал красочно рассказывать о своих фантазиях по поводу вашего отсутствия.***
— А потом Повседневность врывается в комнату к Дружбе и говорит: «Как же я хочу, чтобы все его фантазии стали правдой!» — Павел, ну ты и в правду повёрнутый, — глухо захохотал Стёб. Юмор тоже начал тихо смеяться, но, поймав укоризненный взгляд Романтики, утих. — Она врывается в комнату и срывает с себя одежду, — ухмыляясь, продолжил парень. — Вы обращали внимание на её фигуру? Не будь она такой скромницей, я бы с радостью разделил с ней парочку ночей… — Заткнись! — воскликнул Ужас, кидая лопату и бросаясь на парня. Повалив Павла, он сильно схватил его шею и посмотрел прямо в глаза: — Ещё одно слово из твоего поганого рта, и это яма станет вечной кроватью для всех твоих полоумных фантазий! Он приподнял тело парня и сильно ударил его об землю: — Ты меня понял? Лежащий на земле Павел смотрел на него с непониманием и испугом. — Ба-а, кому-то совсем уже крышу снесло, — протянула Мистика, пристально взглянув на Ужас и задумчиво заложив за ухо длинную прядь волос. К ним подбежал Истэп, пытаясь оторвать разгорячённого парня от Павла. — Успокойся, это же просто шутка! Противная, глупая, неуместная, но всё-таки шутка! — говорил он, пытаясь разжать сильные пальцы Ужаса. Неохотно отпустив Павла, тот взглянул на свои разбитые костяшки и стиснул зубы. Казалось, что он чувствует себя неловко после такой неожиданной вспышки гнева. Все с удивлением смотрели на раскрасневшееся лицо Ужаса, а губы Павла стали растягиваться в ироничной усмешке. — Чего лыбишься? — пнул его ногой парень. — Тихо-тихо, — пытался оттащить его подальше Истэп. — - Это была просто шутка, слышишь? Просто шутка. — За такие шутки, как говорится… — ухмыльнулся Стёб. — П-пожалуйста… Не ругайтесь… — в слезах пробормотала Флафф. Девушка прижалась к дереву, закрыв глаза маленькими ладонями. Парни неловко замолчали. Романтика с ненавистью посмотрела на них и подошла к Флафф, заключив ту в свои объятия. — Тихо-тихо… Не стоит лить слёзы из-за этих остолопов, — говорила она, поглаживая девушку по светлой голове. — Пойдём-ка в дом, может, встретим кого адекватнее. Флафф громко всхлипнула носом и согласно закивала головой. Романтика ещё раз с укором оглядела всех и, встретившись с виноватым взглядом Юмора, резко развернулась и повела девушку внутрь, прошептав: — А кто-то мог не просто стоять столбом, а сделать хоть что-нибудь. Когда девушки ушли, снова повисло молчание. Небо становилось всё темнее, а ветер — сильнее и прохладнее. Птицы уже не пели, лишь вдали изредка подавала голос одинокая кукушка. — Эти женщины такие хрупкие! Как они ещё не сломались в этом мире, — прервал молчание всё ещё лежавший на земле Павел, вытирая кровь с подбородка. — Ты совсем озверел? — воскликнул он, обращаясь к Ужасу. — Да иди ты, — огрызнулся он и, смерив парня презрительным взглядом, развернулся и пошёл в глубь сада. — Кажется, яму мы так и не приготовим, — закатила глаза Мистика и недовольно пошла вслед за Ужасом. — Успокой своего нервного парня! — крикнул ей Павел. — Они разве не расстались? — шёпотом спросил Юмор у Стёба. — Да кто разберёт этих дарконутых голубков, — нарочито громко ответил тот. Истэп помог Павлу подняться. — Кажется, тебя неплохо приложили, — сказал он, разглядывая лицо парня. — Этот упырь ещё поплатится, — сквозь зубы сказал тот, а затем, недовольно посмотрев на испачканную грязью рубашку, побрёл в дом. Истэп проводил его взглядом, неловко переступив с ноги на ногу и поправив очки. Он растерянно поглядел на разрытую яму, затем на напряжённые лица Стёба и Юмора и сидящего на земле возле гроба Ангста. Поежившись, он запахнул свой плащ и, пробормотал: — Холодно здесь. Пойду я. Уже уходя, парень обернулся и добавил: — Вы тоже не задерживайтесь, парни. Помню, во время войны многие полегли как раз из-за простуды. — Какой войны? — тихо спросил до этого молчавший Ангст. — Да чёрт их разберёт, — пожал плечами Истэп и пошёл в дом. — Самые лучшие похороны в моей жизни! — саркастично воскликнул Стёб, когда парень скрылся за дверью. — Пошли, брат, мне стрёмно находиться один на один с трупом. Он легонько толкнул Юмор, который неотрывно смотрел на тело Нары. — Ты чего встал, — проворчал Стёб. — Сегодня на тебе не то, что лица, а всей головы нет. — Ты не ощущаешь себя здесь лишним? — голос Юмора был полон тревоги и искренней растерянности. — Каково это быть весельчаком на похоронах? Стёб закатил глаза: — Нужно смеяться смерти в лицо, да так, чтобы она сама от смеха напоролась на свою косу. Эта мерзкая старуха ещё пожалеет, что пришла сюда. Если остальные решили пресмыкаться перед ней, то я, так уж и быть, возьму на себя роль рыцаря и стану защищать этих нытиков от её холодного взора! За мной, мой рыцарь Круглой бочки! Глотнём из Святого Грааля и плюнем ей в лицо! — Легко так говорить, когда не твоё тело лежит в деревянном ящике, — сказал Ангст, приподнимаясь с земли. — Пойдём отсюда, — обратился Стёб к Юмору, демонстративно игнорируя ответившего парня. Стёб развернулся и шаркающей походкой пошёл к дому. Грустно и, будто извиняясь за друга, Юмор посмотрел на Ангста и побрёл следом. Спустя какое-то время их шаги стихли, и сад погрузился в хрупкую тишину. Молчание словно наполняло каждую веточку, каждый листик, и даже падающие лепестки яблони ложились тихо-тихо, точно первый и робкий снег. Ангст стоял над телом, не решаясь отойти от него. Он не верил в смерть Нары. Ему казалось, что стоит ему отвернуться, как девушка встанет и зальётся весёлым и звенящим, словно колокольчик, смехом. Но она не вставала. Она не смеялась. Нара была мертва. А небо всё чернело. Начал моросить мелкий холодный дождь. Где-то раздался тихий раскат грома. Ангст медленно провёл ладонью по закрытой тканью щеке девушки. — Прости их, — прошептал он одними губами. — Они просто не умеют по-другому. Они не знают… Они не привыкли к утрате, но каждый из них искренне скорбит по тебе. Он зажмурился, не давая накопившимся слезам пролиться. — Прости нас всех. — Их-то она простит, — послышался позади мягкий женский голос. — Но простит ли она тебя?***
Ужас шёл в глубь сада, с яростью наклоняя громко хрустящие ветки кустов. Позади него, скрестив на груди руки, шла Мистика. — Как же меня все они бесят! — со злостью сказал парень. — Особенно этот Павел. Мерзкий, тупой, несносный тип! — Будто ты впервые это заметил, — прервала его гневную речь Мистика. Ужас с негодованием обернулся на девушку. Встретившись с её холодным ироничным взглядом, он нахмурился и, будто в смущении, резко отвернулся, продолжив свой путь. — К такому сложно привыкнуть, — процедил он. — И кто только читает его жанр? Извращенец! Омерзительный извращенец! Почему мы вообще зовём его на наши встречи? — Раньше ты был совершенно иного мнения о нём. Вы даже неплохо ладили… Ты уверен, что именно Павел тебя бесит? — мягко спросила Мистика. — Кажется, я уже раз сто это повторил, не? Ужас с силой согнул преграждающую путь большую ветку. — Может, тебя волнует не то, кто сказал те слова, а то, о ком они были сказаны? От неожиданности парень расслабил хватку, и ветка, выпрямившись, резко ударила его по лицу. Позади тихо прыснула Мистика. — Не понимаю, о чём ты, — сквозь зубы пробормотал Ужас, потирая ушибленную щёку. — Чёрт! Губу рассекло. — воскликнул он, заметив кровь на ладони. — Давай посмотрю, — приблизилась к нему Мистика. Её лицо было очень близко. Девушка достала из кармана платок и, пристально смотря в тёмные, почти чёрные, глаза Ужаса, провела им по губам парня. — Что ты делаешь, — холодно отстранился тот. — Я просто беспокоюсь о тебе, — пожала плечами Мистика. Ужас усмехнулся: — Ты? Неужели вчерашний вечер с трупом пробудил в тебе хоть какие-то человеческие чувства? Чем мертвее и жутче, тем интереснее и привлекательнее, да? Наполнимся жизнью через чужую смерть? — Тише! Ты всё неправильно воспринимаешь, — прошептала Мистика, настороженно оглядываясь по сторонам. — И вообще, не стоит здесь говорить о таком. — Думаешь, подозрения ещё не пали на нас? — продолжил Ужас. — Может, Флафф уже всё всем растрепала, и нам с тобой совсем скоро придёт конец. Парень сжал кулак и провёл большим пальцем по шее, не переставая нервно улыбаться. — Она не станет. Она слишком боится. Гораздо больше подозрений вызывает твоё неадекватное поведение. Пожалуйста, будь добр, проявляй свои эмоции не так резко, с чем бы они не были связаны. Сейчас не время казаться уязвимым. Ужас недовольно нахмурился и рявкнул: — А вот это уже совершенно не твоё дело. Парень сел на землю, облокотившись на ствол дерева. Мистика с тоской посмотрела на него и села напротив, сказав: — Я просто не хочу, чтобы между нами всё закончилось именно так. Ужас не смотрел на неё. Его взгляд был устремлён на небо, туда, где понемногу сгущались дождевые тучи. — Ты же знаешь, я… — тихо продолжила девушка. — Лучше замолчи. — оборвал её парень. — Ты уже вчера дала мне понять, что твоим словам не стоит доверять. Повисла тишина, наполняемая лишь шорохом листвы. Где-то вдалеке слышались приглушённые реплики жанров, оставшихся возле ямы. Особенно чётко раздавались возгласы Стёба. Впрочем, как вы уже могли заметить, этот парень всегда был самым шумным и неугомонным в их компании. Здесь, в глубине сада, реальность казалась далёкой и ненастоящей. Неужели там, возле дома, в сколоченном ящике лежит чьё-то тело? Да быть такого не может! Разве возможна смерть в этом зелёном мире, полном шорохов, запахов и душистых цветов? Ужас с шумом вдохнул воздух и запрокинул голову, наслаждаясь кратковременной тишиной. Вдруг на ветку рядом стоящего дерева села кукушка. Ку-ку! Ку-ку! Парень поморщился и рявкнул: — Какая крикливая птица! И что ей только нужно? — Может, она хочет сказать нам что-то, — пристально посмотрела на неё Мистика. — Брехня, — оборвал её речь Ужас. — Ей просто нечем занять свою глотку. Парень поднял с земли камень и бросил его в птицу. Кукушка громко крикнула и улетела. — Так-то лучше, — оскалился Ужас. Девушка покачала головой и протянула руку ладонью вверх: — Птицы летают низко, должно быть, скоро будет дождь. На её ладонь упало несколько мелких капель. Где-то меж низких облаков прокатился тихий рокот грома. — Чёрт, — произнёс парень. — Придётся возвращаться к этим психам. Он поднялся с травы и отряхнул от земли чёрные джинсы. — Как хорошо носить тёмную одежду. Никогда не видно грязи и крови. — Хорошо бы, если бы их не было видно на руках, — грустно усмехнулась девушка. — Так помой. В чём проблема? — В воде. Святая нынче дорого обходится. Ужас тихо засмеялся и, широко раздвигая кусты, побрёл к дому. — Не сиди долго под дождём, — пробурчал он под нос, не оборачиваясь. Мистика проводила его долгим взглядом. Когда парень скрылся, она подняла лицо к небу и закрыла глаза, ловя кожей мелкие холодные капли. Дождь начинал усиливаться, а в небе всё громче и настойчивее урчала надвигающаяся гроза. Мистика глубоко вдохнула и запела тихим и низким голосом: — И кукушка прилетела: «Ку-ку!» — закричала, — «Подай, милый, ладонь с могилы, буду здесь тебя ждать.» Она сжала в руке платок, которым стёрла кровь с лица Ужаса, с прищуром посмотрела куда-то в небо и повторила: — Буду здесь тебя ждать.***
— Их-то она простит. Но простит ли она тебя? Ангст вздрогнул и отшатнулся от гроба. — Ч-что? — спросил он, заикнувшись, и резко обернулся. Позади парня стояла Психология. Взгляд её был холоден, брови сведены, а руки скрещены на груди. В своём чистом светлом костюме и аккуратно собранными волосами она казалась какой-то чужой на фоне затягивающегося неба и тихого постукивания капель о листву. — Всё в порядке? — любезно спросила она, продолжая буравить его глазами. Ангст не мог произнести ни звука, лишь шумно вдыхал воздух и нервно стискивал пальцы. — Я не понимаю, о чём ты… — пробурчал он, отводя взгляд. — А мне кажется, ты немного напрягся. Говорят, между тобой и Нарой произошла ссора вчера. Ничего не хочешь рассказать? — Я не… — запнулся Ангст. — Я… Парень закрыл лицо руками. Послышались судорожные всхлипы. — Что? — ледяным тоном спросила Психология. —Это не моя вина! Я лишь… — он глубоко вздохнул и, с полных слёз красными глазами, посмотрел на девушку. — Да, мы поссорились! Я виноват перед Нарой. Но я и бы пальцем её не тронул!.. Всё, о чём я жалею — это о своих словах. Если бы я так не сорвался… Кто знает… Ангст задрожал. Из его глаз снова полились слёзы. Взгляд Психологии потерял суровость, а на её лице появилось выражение растерянности: она не ожидала такого эмоционального всплеска. Всё шло совсем не так, как описывалось в книгах о проведении допросов. — Тише, тише… — робко сказала она, мягко обнимая парня. — Я не хотела так давить… — Да ладно, — сквозь слёзы пробормотал Ангст. — Прости, правда. Я помогаю Детективу расследовать убийство. И вот... Перестаралась. Ангст смутился от долгих объятий и отшатнулся от неё. — Ничего, — тихо сказал он, вытирая рукавом набегающие слёзы с раскрасневшихся щёк. — Я уже привык к постоянному давлению. — Ангст… — виновато протянула Психология. Парень лишь махнул рукой и отвернулся. Последний раз взглянув на закрытое тело Нары, он накинул капюшон, засунул руки в карманы толстовки и пошёл в сторону дома, не проронив больше ни слова. — Что со мной не так? — прошептала Психология. — Хотела, как лучше, а вышло… Она робко посмотрела на тело Нары, но тут же отвернулась. — Подожди, — крикнула девушка вдогонку Ангсту. — Я пойду с тобой. Сад опустел. Не пели птицы, не слышались чьи-либо голоса, даже кукушка, досаждавшая всех своим кукованием, скрылась в неизвестном направлении. Дождь всё решительнее барабанил по земле, оставляя на раскопанном песке мелкие выбоины. Вода собиралась в ручейки и, подхватывая опавшие яблоневые листья, уносила их прямо в вырытую яму. Нара всё так же лежала в гробу, неподвижная и холодная, точно статуя римского божества; с той только разницей, что даже драгоценные статуи ставили под крыши, чтобы палящее солнце и проливные дожди не испортили их идеального состояния.