Сияние

В который раз я сопротивлялся желанию поиграть со своими волосами. Кельвин, бедный, несчастный визажист, который был ответственным за мой выход на Met Gala уже кричал на меня (сначала в шутку, потом угрожающе) со всех углов комнаты, пытаясь отговорить меня от этой привычки. - Не трогайте свою прическу, молодой человек! – взревел он, покрывая гребень воском для волос, который собирался использовать, чтобы сделать акцент на каждом локоне. – Если вы хотите, чтобы я навсегда попал в черный список Vogue, тогда ладно, вперед, разрушайте мою работу. Но так, как моя карьера сегодня зависит от вашей славной головы, вам лучше держать руки подальше. Я фыркнул и добродушно закатил глаза (но на всякий случай засунул руки поглубже в карманы – ведь мы с тобой оба знаем, что визажисты это пугающие, деловые люди и я не собирался пререкаться с одним из них). В Gala действительно было что-то, что доводило всех до грани, делало их гиперболическими, эмоциональными и склонными к крайнему преувеличению. Например, стилист Тома Брауна, которая, я уверен, обычно была разумной женщиной, практически завизжала, когда я вышел из примерочной и заявил, без намека на иронию, что похож на молодого Джеймса Дина. Я имею в виду… если Джеймсу Дину нравится носить смокинг, когда его бледные лодыжки открыты суровому дневному свету, тогда да, конечно. Но в остальном сравнение прекращалось. (Позже, на афтепати, ты будешь смеяться, когда я расскажу тебе эту историю и прошепчешь мне на ухо высоким, слегка хриплым и кокетливым от шампанского голосом: - Но ты не Джеймс Дин. Ты лучше. Ты Коул и ты мой.) Я устроился на диване и достал свой телефон, чтобы посмотреть на время. Моя заставка на заблокированном экране – твое фото, на котором ты лежала в развевающейся белой ночной рубашке на подоконнике нашей ванной комнаты в Куиксмале – дразнила меня твоей красотой, пока тебя не было рядом. В какой-то момент я понял, что мне придется бороться с чувством легкой тревоги, которая поселялась во мне, когда мы были порознь. Дилан в шутку называл мое недомогание Проклятием Лили (он говорил это любя – тебя конечно же). Дело не в том, что я ненавидел быть вдали от тебя, в какой-то степени мы привыкли, что нас разлучали. Наверное…Я терпел это так же, как задержки в расписании, некомпетентность и ананас в пицце – с трудом. Однако сегодня… Ну, одно дело было не видеть тебя, и совсем другое находиться в комнате недалеко от тебя, когда я не хотел ничего больше, чем наслаждаться этим днем со своей девушкой, расслабиться и веселиться…? Полнейшая и абсолютная фигня. Я отправил тебе короткое сообщение, просто, чтобы проверить. «Все еще собираешься?» Сразу же на экране появились три серые точки. Я был рад, что ты ответила так быстро. Это означало, что у тебя все еще был доступ к телефону и что команда стилистов еще не вырвала его у тебя из рук. «Да» - пришел первый ответ. Затем: «ТЫ закончил?» Я отправил тебе намеренно пугающее селфи – страшный оскал и двойной подбородок. Кей Джей был бы в ужасе (я думал, что научил тебя все хорошим ракурсам, бро). «На это ушла целая вечность» - ответил я. «Посмотри на работу Кельвина. Я красавчик». «Вау. Такая красота». Никаких шуточных смайликов. Сарказм просачивался сквозь экран. Я посмеялся над этим и решил немного сменить тактику. «Ииии...я получу что-то похожее в ответ?» «Конечно» - написала ты. Хах. Это было неожиданно – до этого ты так яростно оберегала и скрывала свой наряд для Met. Я не думал, что ты поделишься. Вскоре, однако, в нашей переписке появилось фото, и я застонал: это было не что иное, как твоя обнаженная шея и плечо, а также часть твоего лица. Я заметил легкую, смущенную улыбку, играющую в уголках твоих губ. «НЕЧЕСТНО» - ответил я капсом. Потому что, черт возьми, так и было. Как тебе удалось свести меня с ума так быстро, так легко? Тебе хватило наглости еще и отправить подмигивающий смайлик. «Ну, я хочу, чтобы это был сюрприз». «ЭТО не было сюрпризом» - написал я в ответ. «Это было чертовым издевательством. И, к тому же, ты знаешь, как я отношусь к сюрпризам». «А ну да `сюрпризы – это для невообразимых плебеев, которым не хватает повседневного чуда`. Мы ВСЕ знаем это». Я улыбнулся тому, насколько легко ты запомнила эту дерьмовую выдуманную мной пословицу. «Вау» - написал я. «Кто-то может процитировать Коула Спроуса на память». «Ну, знаешь ли. Он величайший философ туалетного юмора нашего поколения». Я действительно громко рассмеялся над этим. Кельвин обернулся и бросил на меня насмешливый взгляд, быстро оценивая состояние моих волос и удовлетворенно кивая. Я вернулся к телефону, чтобы отправить еще одно сообщение. «Значит мне придется ждать, как и всем остальным?» «Ага. Прости, малыш. Люблю тебя». Я улыбнулся, быстро набирая в ответ: «Тоже тебя люблю». Я собирался положить телефон, как вдруг передумал и снова открыл фото, которое ты прислала. Фото твоего обнаженного плеча. Изящного наклона твоей шеи. Очаровательной полуулыбки Моны Лизы на твоих губах. Так я понял, что безнадежно, бесповоротно запал на тебя – что даже под ядовитым блеском дерьмового люминесцентного света, даже без всех наворотов макияжа (особенно без макияжа), мне казалось, что твоя фотография была идеальной и раскаленной. Ты была бесподобна. …. Золотой блеск пригласительного ловил свет, отбрасывая солнечных зайчиков по всей комнате. Ты держала его над нашими головами, когда мы вместе лежали на диване, собираясь немного подремать посреди дня. Прошло несколько недель с тех пор, как мы узнали, что оба приглашены на Met Gala, а ты все еще не могла в это поверить. - Met Gala, - ты глубоко вдохнула. – Чертова Met Gala. Я кивнул, столь же ошеломленный. - Ага. Ты села и снова раскрыла приглашение, изучая детали, стараясь не сгибать его. Я улыбнулся, зная, что скорее всего, ты спрячешь его в коробке под кроватью – в той самой, в которой хранятся все твои воспоминания. Такие, как твой сценарий из «Хорошего соседа», подставки под стаканы из Мексики, проникновенные письма от поклонников, и дурацкий стикер, который я прилепил на стене в твоем трейлере во время съемок первого сезона (в основном ужасные рисунки и написанные от руки мемы – это все были мои скрытые попытки флирта). - Знаешь, - сказал я. – Ты продолжаешь читать его так, будто все еще не выучила наизусть. - О, заткнись. – ответила ты, слегка ударяя меня им. – и даже не притворяйся, что ты не сделал миллион фоток своего пригласительного. - Это было исключительно для документации, Лили. Я пытаюсь овладеть навыками делать фото в стиле flat-lay. Ты засмеялась, прежде чем открыть его. Прессованная позолоченная фольга на обложке отразилась бликами в твоих глазах. Ты обернулась и немного нахально улыбнулась мне. - Еще одно чтение не повредит, верно? - Вперед, малыш. Ты сделала глубокий вдох прежде чем прочесть текст, твой голос был намеренно неторопливым, когда ты произносила каждый слог.

Музей Метрополитен | Институт костюма Бенефит Почетные Председатели Стивен А. Шварцман И Кристин Херст Шварцман Сопредседатели Амаль Клуни, Робин Рианна Фенти и Донателла Версаче просят оказать честь и посетить Вас предварительный просмотр и ужин в честь открытия выставки Небесные тела: Мода и католическое воображение Понедельник, седьмое мая, 18.30

Ты покачала головой, запихивая приглашение обратно в жесткий конверт. - Это…безумие, Коул. - Я знаю. Некоторое время мы оба молчали. - И так, – ты ткнула меня в щеку. – Ты сходишь с ума от этого так же, как и я? Я задумался об этом вопросе, прокручивая его в своей голове. Я взял твою руку в свою, лениво переплетая наши пальцы. - Мне кажется, что это проверка. На основании моего изучения предыдущих Met, я думаю, что так и будет. Например, представим, что я принял приглашение на это мероприятие и, что Анна Винтур считает меня достаточно хорошим и в какой-то степени достойным ее общества. – ты засмеялась над этим. – Но что насчет реального волнения и эмоций? Я думаю…Я думаю, что все это накроет меня одновременно, когда я приеду туда. - Ну да, - согласилась ты. – Это большое событие. Ты же был стажером в Метрополитен? Это огромный шаг, вернуться на свою старую территорию. (Причина номер 76531, почему я так чертовски сильно запал на тебя: ты помнишь детали. Ты помнишь факты моей жизни, и не только те, о которых писали в прессе и журналах или говорили с экранов телевизора, но и те, о которых рассказывал тебе я. Например, имена моих бабушек и дедушек, мои любимые фильмы, и все забавные ситуации с раскопок в Болгарии). - Так и есть. Конечно. – я придвинулся к тебе сзади, положив подбородок тебе на плечо. – Но…могу я быть честным? Вообще-то я намного больше волнуюсь от того, что мы сделаем это вместе. - Да? – ты улыбнулась. – Почему? - Ну, во-первых, с тобой там будет намного веселее. - Угу. - Я увижу тебя в красивом платье… - Ты видишь меня во множестве красивых платьев… - Которое, я, несомненно, с удовольствием сниму позже… Ты закатила глаза, когда я игриво прикоснулся к мочке твоего уха, наслаждаясь твоим ласковым раздражением. - Окей. И так, все это обычные выходки Коула. Что еще? Я не мог больше думать ни о чем, кроме, как о темном гостиничном номере в центре Манхэттена, только я и ты, мои губы на твоей ключице, мои руки на твоих бедрах. А, если честно, то я не продумал все это должным образом – у меня не было четкого ответа, который бы описал то волнение, которое вызывала у меня перспектива посещения Met Gala с тобой. Поэтому я сделал то, что обычно делал типичный Коул - отмочил очередную непристойную шутку о том, чего я действительно ждал. Это закончилось тем, что ты ударила меня подушкой и сказала, что я грубый и провоцирую тебя. И потом ты заткнула меня поцелуем, который превратился в два, затем в десять…затем в бесконечность. Конечно же, мы так и не подремали. Но когда после всего этого мы лежали на полу, пытаясь восстановить дыхание, а ты уткнулась покрасневшей щекой мне в грудь, я не в последний раз задался вопросом, почему для меня так много значило, чтобы ты была со мной в Метрополитен. В моей голове было множество вариантов, но я хотел еще немного подумать об этом. Чтобы убедиться в том, что я все правильно понял, прежде чем рассказать об этом тебе. ... «… и конечно же, сегодня вечером - 2018 Met Gala, самый важный вечер моды в году – будет транслироваться в прямом эфире, начиная с нашего ЭКСКЛЮЗИВНОГО освещения красной ковровой дорожки, на которой скоро появится огромное количество гостей, которые были лично приглашены никем иным, как куратором и главным редактором Vogue госпожой Анной Винтур…» Изображение исчезает, когда я выключаю телевизор. Это было бессмысленно. Во-первых, не имело смысла просматривать новости о мероприятии, которое я собирался посетить через несколько часов. И к тому же мне все равно не хотелось ничего смотреть – я просто нервничал. Мои мысли мчались вперед со скоростью миля в минуту, пока я в предвкушении ждал тебя, и думал о миллионах факторов, которые определяли предстоящий вечер. Met Gala. Или, как ты любила говорить, чертова Met Gala. Вскоре после того, как нам сказали о том, что мы приглашены, мы пытались убедить себя, что это просто очередной вечер. Этот самообман, конечно же, был недолгим. Вы не получаете вычурные золотые с белым пригласительные, завернутые в слои роскошной дорогой бумаги для просто очередного вечера. И у вас нет стилистов Тома Брауна, которые звонят, чтобы узнать замеры вашей груди – или в твоем случае курьера из H&M, доставляющего альбом с эскизами и образцами тканей - для просто очередного вечера. Нет. Это несомненно будет огромным событием для нас обоих – признание нашей работы, нашей известности, и того, кем мы оба стали в глазах общественности. Когда мы немного отступили от наших противоречий о значимости этого события, стало ясно, что его серьезность была двоякой: мы появимся там, не только для того, чтобы представить свою работу, но и для того, чтобы признать, что мы, на самом деле, встречаемся. Встречаемся. Какое банальное, пустое слово. Вы не «встречаетесь» с человеком, чье лицо вы называете домом. И мысль о «выходе на публику» давила на мои плечи эмоциональным грузом. Наши семьи и все наше ближайшее окружение знали, что мы вместе, и это уже было достаточно публично для меня. Но для нас обоих становилось очевидным, что шумиха, окружавшая наши отношения, не исчезнет и, что наглые вопросы совершенно незнакомых людей станут нормой. Даже то, что они просто спрашивали об этом, ставило в тупик нас обоих. (Опять же то, что я чувствовал и знал – электрический разряд в воздухе каждый раз, когда ты входила в комнату, скачок моего пульса, когда ты даже легонько прикасалась ко мне – вещи, которые были невидимы для невооруженного глаза. Это все было только нашим, недоступным для всех, кроме нас двоих). Итак, неизбежно, вечер должен был быть об этом – момент на огромной сцене, окончательное подтверждение того, о чем остальные все равно подозревали. И…честно говоря, я не знал, что чувствую из-за этого – из-за того мгновения, когда весь мир будет наблюдать за нами. Ты так долго была только моей, что я не знал, смогу ли делиться. …. Я подкрался к тебе на кухне, заглядывая через плечо и улавливая блеск серебряной ткани. - Что ты там разглядываешь? Ты захлопнула блокнот, прежде чем повернуться и посмотреть на меня. - Тебя это не касается. - Ах, ну да. Набросок для секретного платья для бала. - Что-то типа того, да. – ты потянулась к моему воротнику и притянула к себе для поцелуя. – Ммм…ты хорошо пахнешь. Я нахмурился и посмотрел на тебя. - Я пахну, как обычно. - Я знаю, - сказала ты, обнимая меня за талию. – Вот почему я это сказала. Это мой любимый запах. - Твой любимый запах – это запах мужчины с оттенками Мальборо? Ты смешная. – сказал я, растрепывая твои волосы. Я взял один из кексов с корицей, которые мы испекли накануне вечером и сунул его себе в рот. – И вообще почему это такой большой секрет? Это же не день твоей свадьбы. - Ну, что-то похожее. - Каким образом? – спросил я с полным ртом, набитым кексом. - Ну, мне нужно привести в порядок кожу, сходить в СПА, сделать маникюр, посетить множество примерок… - Это то, что делают перед свадьбой? Господи, я думал все намного веселее, чем это. - Ну, все зависит от того, как ты понимаешь слово «веселье». СПА – это весело. - Нет. Научить Магнуса бежать – прости, тащиться - к алтарю с кольцами в зубах, было бы весело. Наблюдать за тем, как Дилан впадает в депрессию от того, что не может выбрать из десяти видов медовухи для свадьбы – тоже весело. Ты засмеялась. - Бедный Магнус. Он бы никогда не смог пойти к алтарю. - О, однажды он сделает это, как только я его обучу. – сказал я с намного большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. Магнус хороший пес, но он по-настоящему упрямый. – И кроме того, Дилан будет стоять впереди. Он просто побежит к нему. Или к тебе. В любом случае он справится. Ты уставилась на меня. - Что? – я пожал плечами. – Ты нравишься Магнусу. - О, я знаю. Просто… - ты подарила мне мягкую улыбку, которую я понятия не имел как разгадать. – Нет, ничего. Все равно тебе нужно убираться отсюда. У нас закончились бумажные полотенца, а это… - ты показала на закрытый блокнот. – Не для твоих глаз. Я схватил ключи и бумажник и вышел из дома. Я подъезжал к продуктовому, как вдруг меня осенило, почему ты так пялилась на меня. Я слышал свои собственные слова, которые эхом отдавались в моей голове. Дилан будет стоять впереди. Он просто побежит к нему. Или к тебе. Или к тебе. К тебе. Смысл того, что я только что сказал – что я подразумевал – обрушился на меня, как ведро холодной воды. - Ха. – сказал я себе. Мой голос звучал глухо в заведенной машине. – Твою мать! Я просто случайно ввел тебя в чертов свадебный сценарий. Я сел на свое место, поежившись от того, как я мог так натупить. Я должен был сразу же заметить это и посмеяться над этим, прежде чем отправиться за дверь. С одной стороны, это была небрежная ошибка, которую мы оба могли легко игнорировать. С другой стороны, это была красноречивая оговорка по Фрейду – вспышки в моем подсознании и вещи, которые я уже представлял. Не то чтобы мы избегали разговоров о будущем. При нашей работе мы должны были говорить об этом. Настоящее было переменчивым для нас, и для того, чтобы оставаться на плаву и быть вместе, как мы планировали, нам нужно было всегда быть честными и откровенными друг с другом. Так и было. Просто не в таких конкретных и живописных вещах, как, например, сценарий свадьбы, в котором была собака моего брата, идущая с обручальными кольцами к тебе, стоящей у алтаря. Если бы я очень нервничал по этому поводу, я, вероятно, написал бы Дилану прямо там и тогда. «Эй, ублюдок, угадай, что твоя собака заставила меня сделать?» И затем в панике пересказал бы только что состоявшийся у нас разговор. Но мой телефон все еще был заблокирован. Предполагаемое сообщение осталось не набранным. Ведь почему-то паники не было. Я наблюдала за собой с любопытством – заметил ровное дыхание и отсутствие тревоги. Разве я не должен был психовать? Не должен быть более взволнованным, более обеспокоенным? Это неожиданно пришло мне в голову посреди продовольственного отдела в Aisle 5 – я стоял, сжимая в руках пачку бумажных полотенец и упаковку замороженного теста для печенья. Может быть именно поэтому? Потому что между нами была это легкая семейная жизнь. Может быть, будущее не тревожило меня, потому что я уже жил с тобой. Конечно, неожиданное представление свадьбы, где ты была невестой, скорее всего, не было тем, что можно было случайно выпалить при разговоре. Но в то же время, мы глубоко окунулись в построение совместной жизни, разделяя мечты и подбадривая друг друга, сохраняя стены, которые оберегали наши отношения. Может быть, представить это было не так уж сложно, и я хочу, чтобы ты знала, что хоть мы и были еще очень и очень далеко от этого, я могу с легкостью нарисовать эту картинку в своей голове. Когда я вернулся домой, ты была именно там, где я тебя отставил: ты сидела, поджав ноги, и просматривала тот же блокнот. Но было одно существенное отличие – ты укуталась в мою кофту. Мое сердце сжалось от этого вида – голые ноги, длинная футболка, моя одежда на тебе – и тогда я понял, что я хочу возвращаться домой к этому каждый день, неважно со съемок или с работы, или из продуктового магазина. - Прости, мне было холодно, а она лежала ближе всего. – сказала ты через плечо. – Ты купил бумажные полотенца? - Я люблю тебя. – выпалил я. Просто так. Без предисловий. Ты повернулась и встала, озабоченная хрипотой моего голоса. - Коул? - Лили, я… - я пытался придумать что-то внятное. Ничего не вышло. – Я люблю тебя. Прости. Это все. - Эй, эй…Я тоже тебя люблю. – ты подошла ко мне, обняв руками меня за шею. – Ты в порядке? Что на тебя так подействовало? - Ничего, правда… - сказал я, рисуя линии на твоей спине, просунув руки под кофту. – Я просто… Просто что, Коул? У тебя было прозрение в Aisle 5 и теперь ты не можешь внятно и связно выражать свои мысли? - И? – ждала ты. А действительно, что я мог сказать? Что я не могу представить, как просыпаюсь с кем-то, кроме тебя? Что я все еще страдал, когда тебя не было рядом? Что, когда я думаю о множестве возможностей для меня в будущем, ты есть в каждой версии? - Я просто… - выдыхаю я. – Думаю я просто хотел убедиться, что ты знаешь об этом. Действительно знаешь. - Ну конечно я знаю. – ответила ты, улыбаясь. – Ты говоришь мне это каждый день. Ты говорил мне это сегодня утром. И за обедом. И прямо перед уходом. - Тогда посчитаем это за завтрашний день. Ты немного нахально улыбнулась мне. - А как насчет послезавтра? И дальше? - Я люблю тебя, - прошептал я. - Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя и я люблю тебя… Я говорил это снова и снова, пока ты не заставила меня замолчать своими губами. Но это было признание. Признание в моей бесконечной любви к тебе и желании провести с тобой каждый день моей жизни. …. - Коул? Коул? Далекий голос звал меня по имени, и я понял, что задремал на диване. Моей первой мыслью, как ни странно, было то, что Кельвин собирается убить меня, потому что я разрушил его шедевр. Каким-то образом, в полубессознательном состоянии мне удалось дотянуться до своих волос и проверить, все ли в порядке. Все на месте. Хорошо. Постепенно приходя в себя, я узнал одну из ассистенток из твоей команды по стилю, стоящую рядом со мной. Кажется, ее звали Андреа. - Коул? Она готова для тебя. – сказала она. - Лили. – пояснила она, очевидно понимая, что я еще не совсем проснулся. – Она готова. И она сказала, что хочет, чтобы ты ее увидел. Один. Хорошо. Это разбудило меня. - Отлично. – сказал я. – Куда мне нужно… - Она в главной гостиной. – улыбнулась Андреа. – И, Коул? - Да? - Честное предупреждение. Она выглядит захватывающе. … Есть много того, что было в первый раз. Первый раз, когда я увидел тебя. Ты сидела, опустив голову, в наушниках, со сценарием на коленях. Ты не подозревала о том, что я смотрел на тебя. Первый раз, когда я прикоснулся к тебе. Рукопожатие, которое длилось чуть дольше, чем нужно, но достаточно, чтобы я понял то, о чем уже подозревал: ты держала в своих руках спичку, которая угрожала поджечь меня. Первый раз, когда я позвонил тебе. Я решил не писать тебе сообщение, желая снова услышать твой голос. Я подъехал к смотровой площадке и сидел в темноте в своей машине, глядя на звезды и наслаждаясь неотразимым тоном твоего голоса. Первый раз, когда мы вместе работали над сценой. Меня поразила твоя сила, с которой ты встретила мою. Строка за строкой, строка за строкой, казалось, что головоломка складывается идеально. Как будто мы репетировали друг с другом всю жизнь. Первый раз, когда я поцеловал тебя.<i> «Боже, я должен был сделать это давным-давно» - сказал я себе, когда наконец наклонился к тебе. А потом был первый раз, когда ты осталась. Это был намек на дом, шепот будущего. Все это столкнулось в то мгновение, когда я готовился увидеть тебя. Но ничто не могло подготовить меня к сегодняшнему дню. К этому моменту. Я вошел, а там ты. И я был ослеплен сиянием. … - Коул? – позвала ты. Сжав в руке фотоаппарат, я вошел в гостиную, которая была сплошь завалена разными вещами для наших приготовлений: валяющимися заколками для волос, катушками ниток, которые использовались для подшивания, отброшенными пиджаками и недоеденными пакетами конфет. Мой взгляд потянулся от них до облака шелка, которое тянулось вверх, вплоть до… - Привет. – мягко сказала ты. И тогда я увидел тебя. Твою же. Мать. Внезапно в моей голове засверкали молнии, зашумели дикие реки и взорвались звезды. Я чувствовал, как сильно мое сердце колотиться в груди – дыши, Коул, дыши, как будто кто-то кричал мне. Так или иначе, я мог поклясться, что слышал музыку. Комната застыла от моего молчания, воздух потрескивал от слов, которые я не мог произнести. Я застыл абсолютно неподвижно, не в состоянии двигаться, говорить и мыслить связно. Потому что ты была невероятной, непостижимо божественной. Ты стояла там, окутанная серебром, идеальное небесное тело, блестящее и сверкающее с головы до ног. Стихи, которые я учил во времена учебы в Галлатине, всплывали в моей голове случайными строками. Словно потеряв способность формировать связные предложения, мой разум автоматически потянулся к словам тех, кто был намного красноречивее меня. Как Байрон. И яркий свет с кромешной тьмой, в ее глазах заключены… Или Неруда. Луна живет под твоей кожей… Даже Каммингс. Мне не нужен весь мир, ты – мой мир, моя истина и красота… - Ну… - ты прикусила губу. Между нами повисла тишина, и мы стояли там, словно статуи. – Коул. Скажи что-нибудь. Я сглотнул. - Я… Я имею в виду, ты… это… Ты кивнула, стараясь подбодрить меня, но момент был упущен, и ты разразилась смехом. Я тоже смеялся. Потому что было нелепо стоять там, как незнакомцы, смотря друг на друга неожиданно застенчиво и сдержанно. Я покачал головой и притянул тебя за талию. - Господи. Иди ко мне. – пробормотал я. Твои руки слегка погладили ворот моего пиджака. - Хорошо выглядишь. - Спасибо. – ответил я. – А ты…Боже. Могу я…Мне вообще можно тебя целовать или я нарушу какие-то запреты в макияже? - Неа, - ответила ты. – Я сказала им пока не красить губы. Ты склонила голову, и я замер, не желая торопиться. Я хотел запомнить каждую деталь. Ты излучала уверенность своей кожей, твоя улыбка говорила о твоей решительности. Как будто ты знала, насколько ты красива. Как будто ты уже подсчитала, скольких сведешь с ума этим вечером. Ты уже была на каблуках, но тот факт, что я все равно был выше, означал, что тебе все еще нужно было немного потянуться, чтобы обнять меня за шею. Я положил руки тебе на талию и почувствовал, что мои пальцы почти встретились. Я наслаждался твоими нежными изгибами, и меня накрыло первобытное чувство яростного покровительства. Я собирался поцеловать тебя, когда заметил детали на твоем платье. - Это кольчуга? – спросил я, проведя пальцами по металлу. - Да. – сияя, ответила ты. – Жанна Д`Арк вдохновила на это. Истинный воин. И моя стрела прячется здесь… - ты показала на свои мягкие струящиеся рукава. – И мои доспехи на мне. Я готова сразиться с тобой. Битва. Вот оно. - Лили… - начал я. - Да? Громкий стук в дверь. - Две минуты, ребята. – прокричала Андреа. Я застонал, прижимаясь своим лбом к твоему. Мы можем просто остаться здесь? Могу я оставить тебя только своей? Но у нас с тобой осталось лишь несколько мгновений наедине, и я не собирался тратить их на свои размышления. Выдохнув, я открыл глаза и посмотрел на линию твоего подбородка. Я прижался к нему губами, обводя его контуры и наслаждаясь теплом твоей кожи. Я слегка приоткрыл рот и впадинки твоих ключиц углубились, когда ты сделала резкий вдох, а твой пульс отбивал бешеный ритм, когда ты произносила мое имя, желая, чтобы я был ближе, отчаянно нуждаясь во мне. - Коул, - вздохнула ты. - Подожди, - мягко сказал я. Вечер только начинался, но уже сейчас я не хотел ничего больше, чем соблазнить тебя, заманить тебя на тропу, ведущую в темную близость полночи и в нашу постель. Я рисовал дорожку губами на твоей шее, слегка целуя то там, то здесь, вдыхая твой запах. Твое сердце дико билось – я чувствовал его стук на своей груди. - Сейчас? – спросила ты. Я поднял глаза, притягивая тебя ближе – твоя грудь вздымалась от частых вдохов и твои щеки покраснели. Нежно и медленно я провел пальцем линию по ключице, а другой рукой притянул твое лицо к своему. Твои глаза затуманились, а губы приоткрылись, как во время молитвы. Еще один взгляд, и я сдался. - Ты сводишь меня с ума, Лили. – прошептал я. – Да, сейчас. Но это слово уже погибло на моих губах, когда я сократил расстояние между нами и поцеловал тебя, пленив твой рот в порыве страсти. Это было похоже на глоток чистой воды для умирающего от жажды человека. Как свет, как воздух. Я отдал тебе все в том поцелуе. И отдавая всего себя, я понял, что все превратилось в пепел – все страхи и тревоги от того, что должно произойти. Уязвимость, появляющаяся от миллиона вспышек. Раньше без тебя я был разрушен, и теперь я понял почему: я не мог справится с этим сам. Ты, должно быть, почувствовала это, потому что крепко прижала ладонь к моему сердцу, успокаивая меня этой нежной лаской. Я накрыл твою руку своей, задерживая ее там, а ты положила голову мне на плечо. - Боже. Как мы оказались здесь, Коул? - Черт, если бы я знал. – ответил я. Ты тихо рассмеялась, поглаживая воротник моей рубашки. Взглянув через твое плечо, я увидел нас в зеркале, которое было здесь, видимо, для примерок. - Эй, зацени-ка это. - Что? Я кивнул на зеркало, отражающее нас в полный рост. - Это мы. - Ага. – ответила ты. Я усмехнулся нашему отражению. - Мы выглядим элегантно. - О да, нам стоило всего лишь вылезти из своих пижам. Мы оба рассмеялись над этим. - Хочешь я выйду и попрошу кого-нибудь сфотографировать нас? - Нет, - я покачал головой, уткнувшись тебе в шею. – Давай пока побудем только вдвоем. - Окей. Мы какое-то время молчали, укутавшись в объятия друг друга. Секунды шли, а я все не хотел отпускать тебя, потому что отпустить, означало позволить другим проникнуть в эту тайную утопию, которую я так отчаянно хотел сохранить. Ты усмехнулась от чего-то, и я отстранился, чтобы взглянуть на тебя. - Что? - Да нет, ничего. – сказала ты. - Ну же. – возмутился я. – Я хочу знать. - Это глупо. - Тем более. - Ну ладно. Хотя, это все равно глупо. - Давай я буду судить об этом. - Окей. – сказала ты. – Помнишь сцену из первой части Гарри Поттера? Ту, в которой был Гарри и зеркало? - Оно называется Зеркало Еиналеж, Лили, или я единственный в наших отношениях зачитывался этими книгами, как какой-то ужасно унылый ботаник? - Нет, Боже, я была одержима ими. – я усмехнулся, услышав это. – Но помнишь, как зеркало показывало тому, кто в него смотрит, его истинное желание? - Да. Еиналеж это в буквальном смысле Желание, написанное наоборот. Твои глаза округлились. - О, Господи. Ты прав. Как я не догадалась…? Черт! Я засмеялся. - Неважно, продолжай. - Блин. Мой мозг взорвался. – сказала ты, недоверчиво качая головой. – Впрочем, да. Помнишь, что сказал Дамблдор? Если самый счастливый на свете человек посмотрит на себя в него, он увидит себя таким, какой он есть? Потому что у него уже есть все, чего желает его сердце? - Конечно помню. - Ну я просто подумала, что это и есть сейчас мое Зеркало Еиналеж. – ты застенчиво улыбнулась мне, наклоняя голову. – Ты и я. Только мы. Готовые сразиться с целым миром. Если бы мне нужно было подумать о самом счастливом моменте, который у меня когда-либо был. О самом глубоком и самом заветном желании моего сердца, то… – ты поправила мою бабочку. – Все это сбылось, прямо здесь и сейчас. Я не просто приглашена в Метрополитен и имею возможность праздновать новый виток в моей карьере, но… и могу разделить это все с тобой. Что я должен был ответить на это? Второй раз за тот вечер я пытался найти слова, отчаянно желая сказать тебе о том, что значит для меня быть с тобой на этом грандиозном, публичном мероприятии – не просто с девушкой, а с сообщником, равноценным мне. С союзником. Резкий стук в дверь. - Коул, Лили, ваш лимузин здесь! Я выругался себе под нос. Время истекло и начиналось наводнение. - Эй, можешь…можешь пообещать мне кое-что? На потом? - Конечно. Что угодно. - Обещай дать мне одну минуту. – сказал я. – В машине. Когда мы будем только вдвоем. Мгновение, прежде чем мы выйдем. - Конечно. – ты посмотрела на меня, внезапно забеспокоившись. – Все в порядке? - Да, просто…я хотел бы тебе кое-что сказать. Ты кивнула, посмотрев на меня широко раскрытыми доверчивыми глазами. - Окей. Я поднял камеру вверх. - Может мы…? - Конечно. – ответила ты, просияв. – Где будет лучше? Я показал на зеркало. - Прямо здесь. - Здесь? Перед зеркалом? - Да. - я поднял камеру и наклонился вперед. – В смысле, это ведь наше Зеркало Еиналеж. Я должен запомнить это. Все мои сокровенные желания…Я тоже вижу их здесь. … Поездка в машине на Met Gala была странной. Я всегда добирался сюда по шестой линии метро из колледжа, когда ходил сюда на стажировку, так что я не был знаком с тем маршрутом, которым мы ехали, но я заметил несколько знакомых мест – магазин компьютерных игр, в котором Дилан и я потратили слишком много времени (и денег), булочная, в которой я на бегу покупал кофе, магазин, в котором я импульсивно купил свой Canon AE-1, мой первый фотоаппарат. Я показывал тебе эти места, касаясь твоего бедра, отвлекая тебя от того сумасшествия, что ждало нас впереди. Наконец мы остановились прямо у входа в Метрополитен. В окно машины постучали, и ты слегка опустила его. - Одну секунду, Андреа, пожалуйста. – сказала ты. Она согласно кивнула. - Эй, спасибо за это. – произнес я. - Без проблем. – ты взяла мои руки в свои, заметив, что я нервничаю. – Итак. Наш звездный час, да? - Да. – я посмотрел прямо тебе в глаза. – Послушай, я знаю, что не успел сказать тебе это раньше, потому что почти потерял дар речи, но… ты действительно прекрасно выглядишь, Лили. - Спасибо. – спокойно ответила ты. – Итак, ты хотел мне что-то сказать? Это копилось во мне в течении нескольких месяцев – речь, которую я создал о тебе, о нас, о том, что значит для меня быть с тобой на этом мероприятии. В ней были все атрибуты тонкой риторики – изящная дикция, лаконичность и плавность. Но все это пошло к черту, когда я увидел тебя в этом платье, и тогда, когда мы проезжали мимо старых призраков и остатков моей прошлой жизни. Последний час полностью изменил мою точку зрения, так что к черту речь – мне просто нужно было импровизировать. - Лили, я… - я запнулся. – Боже. Я люблю тебя. Давай просто начнем с этого. - Я тоже тебя люблю, Коул. Я покачал головой. - Нет, ты не понимаешь. Я хочу, чтобы ты действительно услышала меня, когда я говорю тебе это, потому что я, возможно, говорил эти слова всего лишь трем людям в течении этого года. Вообще-то, трем людям и одной собаке. - Я знаю. – смеясь, сказала ты, нежно поглаживая тыльную сторону моей ладони. – Я понимаю. И я слышу тебя. - Окей. Хорошо. – я выдохнул. – Послушай, до сегодняшнего дня у меня в голове была огромная речь. Несколько месяцев назад ты спросила меня, почему для меня так много значит, чтобы ты была здесь со мной и, мне кажется, я понял почему. У меня была целая презентация в Powerpoint, Лили. Ты закатила глаза. - Окей. - Конечно же я шучу, но ты поняла суть. Я был более, чем готов. – я придвинулся ближе к тебе. – Но, честно говоря, ничто не могло подготовить меня к тебе. Когда я вошел в ту комнату, я понятия не имел, что думать, чувствовать или говорить. Как будто меня парализовало от красоты. Ты усмехнулась. - Господи, Коул, это всего лишь я. - Но видишь ли в чем дело… Это не так. – я взял твое лицо в ладони. – Это не просто ты. Ты…сочетание, захватывающая комбинация красоты и таланта, доброты и жизнерадостности. Слово «просто» не воздает тебе должного. И помимо того, что мне очень нравится быть рядом с тобой, я чертовски горжусь, что в моих руках самая красивая девушка в мире. Ты улыбнулась, пытаясь отвернуться, немного взволнованная и немного смущенная, но я держал тебя крепко. - Лили, ты меня слышишь? - Да. Конечно слышу. - Но было что-то еще, и я не мог понять, что именно. И твое платье дало мне окончательный ответ. - Платье? - Ага. – моя рука коснулась твоей талии, скользнув по металлическим цепям, украшающим твой корсет. Я представил, как он расстегивается под моими пальцами. Я представил его лежащим на полу этой ночью. – Ты говорила о подготовке к битве. И когда я увидел тебя в этом - в буквальном смысле в кольчуге – это напомнило мне кое-что, что я говорил тебе раньше. Я замолчал на мгновение, чтобы немного успокоиться. - Мы влюблены уже некоторое время, и, не смотря, на это, мы сражались бок о бок друг с другом и за друг друга. И, честно говоря, я в восторге от этого каждый день, я благодарен за то, что судьба свела нас. За последние несколько месяцев я понял, что есть битвы, с которыми мне придется столкнуться в одиночку – схватки, в которых мне нужно будет сражаться самостоятельно, так же, как и тебе. Некоторые из них я выиграю, а некоторые нет. Но, когда я иду за тобой и рядом с тобой сегодня, когда я поднимаю глаза и вижу, как ты стоишь там, как символ и маяк всего хорошего и правильного в моей жизни, я знаю, что битвы, с которыми нам придется столкнуться вместе, будут выиграны…потому что ты рядом со мной. Мы услышали внезапный крик снаружи и посмотрели сквозь тонированное стекло. Журналисты приступали к работе, папарацци бегали по улице, фотографы официальных изданий толкались на ступеньках. Это было похоже на метафору, быть наедине с тобой в машине, когда стервятники начинали собираться снаружи. Мы посмотрели друг на друга, задумчиво улыбнувшись. - И, - сказал я. – Очевидно, это и есть одна из них. - Да. – ты вздохнула и прижалась к моему плечу. – Это странно. Я знаю, что мы имеем с этим дело еще с Парижа, но сейчас как будто что-то изменилось. И я знаю, что это неизбежно, учитывая то, кто мы, но это все еще заставляет меня немного грустить. - Я знаю. – сказал я, обнимая тебя бережно и осторожно, чтобы не повредить прическу, хоть шальной локон и упал мне глаза, когда я прижался губами к твоей щеке. – Но это «мы» никогда не изменится. И даже, если так… Я подумал о разговоре на кухне за несколько недель до этого. Внезапная мысль о будущем. Случайная вспышка в моем подсознании, в которой была ты в разгаре какого-то лихорадочного свадебного сна, с собакой моего брата, подбегающей к тебе. Мы были еще очень далеко от этого, но время близилось. И, честно говоря, я был не против. Если судьба привела нас сюда, то… Твой голос вернул меня в настоящее. - Коул? Я крепче сжал тебя в своих объятиях. - Я буду готов. Что бы ни случилось. К любым переменам, которые будут происходить через месяцы и годы. - я поднес твою раскрытую ладонь к своим губам и поцеловал. – Страха не существует, когда я с тобой, Лили. И что бы ни произошло там, на ступеньках или в ближайшие дни, услышь, что я скажу: я буду готов. … Шум был невероятный. Он был похож на глухой рев, когда мы ждали своей очереди на ступеньках, но мы все еще могли слышать его сквозь брезент, который скрывал нас. - Сюда! Сюда! - Через плечо, Рита! - Немного правее, да, вот так! Шикарно!! Для меня было странно слышать такой шум на тех самых ступеньках, по которым я бегал, когда был простым стажером из колледжа. На самом деле, для меня вообще все это было странно. Как будто все призраки моего прошлого и настоящего столкнулись там в тот роковой вечер. Я посмотрел на тебя, радостно болтающую с окружающими. Ты вся светилась счастьем и уверенностью. И, возможно, призраки моего будущего тоже были здесь. - Коул, - Андреа подошла ко мне. – Сначала выйдет Лили, затем ты, а потом вы остановитесь вместе на лестнице. Что думаешь? Тебя это устраивает? Я кивнул. Ты потянулась ко мне, крепко обняв, прежде чем подойти к выходу, прямо за углом которого стояло множество фотографов. - Я люблю тебя. – просто сказала ты. - Я тоже люблю тебя. – ответил я. – Увидимся снаружи? - Да. Скоро увидимся. Мое тело стало неполноценным, когда я отпустил тебя. Успокойся, Коул, сказал я себе, ты увидишь ее снова. И хотя я знал, что в какие-то мгновения ты будешь принадлежать не только мне, но и пристально наблюдающему миру, который будет любить и обожать тебя, я также знал, что вечер закончится так же, как и все предыдущие: ты в моих объятиях. Моя и только моя. Ты улыбнулась мне, а затем я увидел, как ты преображаешься. Ты становишься, как будто выше, твоя рука лежит на шлейфе, а голова высоко поднята. Это был твой звездный час. Я стоял там, пораженный невероятной силой твоей красоты. Вспышки света усилились, когда ты появилась, вздохи зрителей были слышны вокруг, когда ты спускалась по дорожке. Андреа повернулась ко мне, сияя гордостью. - Она выглядит потрясающе, правда? - Да. - Я немного переживаю из-за того, что света слишком много. – сказала она, беспокоясь. – Мы не испытывали хромированный шелк и металлический корсет на фоне множества вспышек фотографов. Надеюсь на фотографиях не будет скучно и серо. Я надеюсь, что оно будет смотреться красиво и ярко. Я посмотрел на тебя издалека. Как они могли этого не видеть? Платье не имело значения. Ты освещала помещение простым взглядом, легким наклоном головы. - О, я бы не беспокоился об этом. – сказал я. – Посмотри на нее. Андреа обернулась на тебя, затем вопросительно взглянула на меня. Я улыбнулся сам себе. - Она самый яркий свет.