Понравится

— Пошел нахер. Голос детектива пусть и громкий, но выражение и тон звучат совсем неубедительно. — Чё непонятного, урод? Нахер пошел! Пошатываясь, он делает несколько шагов вперед, но стоящая в темноте фигура кажется все так же далёкой. Алкоголь в крови Гэвина не даёт нормально мыслить, злость затмевает разум, и тот, совсем отчаявшись, порывается и вовсе сделать один хороший выпад и просто снести нежеланного гостя к чертям собачьим. Однако Рида косит уже через три быстрых шага. Он больно врезается в небольшой комод, сделанный из темного дерева, и с чистой ненавистью смотрит на два горящих в темноте глаза. — Тебя вообще кто впустил, железка? Какого ху… Детектив давится остатками слова, стоит только двум огонькам приблизиться на метр. Совершенно бесшумно, словно и нет ниже этих глаз совсем ничего. В напряженной тишине слышится только одно дыхание. Это замечает и Гэвин, мозг которого медленно, но достаточно верно, начинает оценивать всю опасность ситуации. Гребанный андроид совсем слетел с катушек ещё неделю назад, позволяя себе вещи, совершенно машине не свойственные. Каждое новое оскорбление со стороны своего человеческого напарника тот воспринимал слишком остро, а после и вовсе начал мстить. Изворотливо, жестоко и изощренно. Сильный толчок в спину, из-за которого в один прекрасный, но дождливый, вечер Гэвин полетел прямиком в большую лужу, был самым меньшим его злодеянием. Неприятно, мерзко и… даже немного страшно. Не из-за вконец испорченных вещей, нет. Из-за злого, горящего взгляда ледяных глаз и брошенных тихим голосом слов: — Вас давно следовало проучить. Гэвин действительно начал думать, что со своими посылами нахуй довел нового андроида до сраной девиации, и даже оставил RK-900 в покое, перестав относиться к нему, как к любому андроиду в их участке. Как к дерьму. Но после они словно поменялись местами и теперь нахуй шёл детектив Рид, что само собой до невозможности бесило. Сейчас, когда эта непредсказуемая тварь стоит в темноте, посреди ночи, в доме у Гэвина, — становится совсем не по себе. «Нахуй тебя», — думает детектив, не сводя напряжённого взгляда с огней. Он принимает единственное верное решение, пусть оно и позорное. Разворачиваясь медленно, он ещё успевает заметить, как огоньки гаснут, видимо железка закрыла свои мерзкие глазища, и как показательно поворачивается голова андроида, демонстрируя красный диод на виске. Детектив, замерев, чувствует, как по лбу скатывается капелька пота. Она щекочет кожу, срывается с подбородка и падает на грудь, покрытую темно-серой футболкой. А после Гэвин срывается с места, снося руками какую-то хрень с комода, и спешит в комнату. Туда, где чёртов пистолет. Туда, где можно будет всадить в эту стрёмную пластмассу всю обойму. Андроид двигается не только бесшумно, но и быстро. Точно смертоносный хищник на охоте. Из груди Гэвина вырывается громкий, полный возмущения и злости, рык, когда его, достаточно нехилого мужика, впечатывают в стену как мелкую, слабую девку. — Вам не следовало использовать подобные слова в мой адрес. Особенно после того, как вы собственноручно начали со мной открытое противостояние, — спокойный голос произносит эти простые слова словно открытую угрозу жизни, а искусственное дыхание, опалившее лицо детектива, заставляет того замереть. На несколько долгих секунд в доме воцаряется тишина, а после пьяный мозг Рида сносит окончательно. — Гребанный урод! — выплевывает вперёд Гэвин. — Слышишь, чмо? Ты — гребанная машина, подчиняющаяся людям. И я приказываю тебе отвалить и идти нахуй! Подаваясь вперёд, желая получить свободу и не чувствовать на предплечьях железную хватку андроида, детектив сталкивался лишь с твердой грудью своего напарника, безуспешно ударяясь об RK900. «Как сопливую девку зажал», — лишь успевает пронестись в голове Рида, прежде чем тот в полном шоке замирает неподвижной статуей. Колено с силой впечатывается между немного разведёнными ногами детектива и в аккурат оказывается немного касающимся паха. Замеревший, пораженный, Рид не успевает и вякнуть, когда холодные руки андроида быстро находят новое место на теле человека. Одна молниеносно оказывается на шее, а вторая впечатывается в грудь, вжимая в стену, будто Ричард действительно хочет своеобразно замуровать напарника. — Ты какого творишь?! Голос под конец гневного изречения срывается на хрип. Рука слишком сильно сжимает горло. — Ч-ш-ш, детектив, не кричите. Поберегите голос на потом. Ярость от этих слов в теле человека только разгорается и не дает спокойно стоять, будучи прижатым к стене гребанным андроидом. Борьба продолжается недолго. Пару слабых для RK900 ударов, и Гэвин обездвижен полностью. Или же, полностью прижат. — Вот видите, сопротивляться совершенно бесполезно, — сверкая своими нечеловеческими глазами, мягко, почти нежно, произносит Ричард, наклоняясь к бешено дышащему детективу. — Иди нахуй. Какого ты делаешь, мудак? Вместо ответа детектив получает смешок и холодный нос, полоснувший его по щеке. — А вы как думаете? Из зажатой между стеной и чужим телом груди вырывается слабый смешок, в котором отчётливо слышится нарастающая паника. Кажется, детектив даже протрезвел. — Так ты еще и пидор? — Как и вы, детектив. — Извини, но мне нравятся девочки. — Я вам тоже понравлюсь, — звучит в темноте, а после яркое свечение глаз начинает неумолимо приближаться вплотную. Рид, видя, что намерения его свихнувшегося напарника как никогда серьезны, предпринимает новую, но совершенно бесполезную, попытку пнуть RK900. Результата, конечно, это не приносит, и ненавистные губы, которым помогают ненавистные пальцы, крепко цепляясь за подбородок, вскоре оказываются на чужих. Это совершенно мерзко, думает Гэвин, пытаясь вертеть головой, но так же оставаясь в неутешительном положении. Он дёргается, выгибаясь вправо, стараясь отдалиться от пальцев, что нежно оглаживают ребра прямо сквозь футболку. — Кто тебе подобное в башку всунул?.. Это оказывается следующей ошибкой детектива, потому что отвечать ему точно никто не собирается, а вот ворваться в открывшийся добровольно, пусть и не для того, чтобы углубить поцелуй, рот — это пожалуйста. Против воли, Рид сравнивает. Этого долбанутого робота с продажными девками. И с ужасом, буквально с грохотом в сердце, осознает, что этот ничуть не хуже. Сухой, шероховатый язык яростно скользит по чужому языку, бьёт по зубам, а иногда чуть ли не лезет в глотку. Слишком сильные, чтобы с ними справился человек, руки отчаянно сжимают мягкое тело, отказываясь останавливаться. Он сюда не для этого пришел. Рид не отвечает, принимая позицию игнорирования. Не может выбраться — будет просто бесить своей незаинтересованностью. Тот отпустит, а завтра Гэвин сдаст его на разборку в сраный Киберлайф, если сам сегодня на винтики не раздерёт. RK900 властно толкается бедрами вперёд, и Гэвин с ужасом ощущает самый настоящий стояк. У робота, которому подобное вообще не положено. От жадных губ тупой, но очень сильной машины, Гэвин едва успевает вдыхать кислород. А ритмичные, сильные движения лишь усугубляют ситуацию. — И чё ты этим добьешься? Ничего, — спешит прошипеть Гэвин, как только его рот оставляют в покое. — Я тебя потом на микросхемы разберу. — Уже добился, — Гэвин готов поклясться, что слышит самодовольство в голосе робота, а после и вовсе забывает все, что только мог и должен был помнить. Потому что рука, что все это время находилась в районе рёбер, плавно скользнула вниз, поглаживая, к ужасу Рида, почти возбуждённый член. Детектив и сам не верит, что это реальность. Что слетевший со своих винтиков андроид почти дрочит ему, что тот же андроид без зазрения совести несколько минут назад лазил своим ненастоящим языком у него во рту, что этот самый идиот сейчас стоит и почти больно упирается своим стояком детективу в бедро. — Пошёл нахуй, — шипит сквозь зубы Гэвин, не желая признавать своё поражение. Ведь член, находясь в сильных и умелых руках, окаменел окончательно, полностью предавая своего хозяина. — Для разнообразия сегодня туда пойдете вы. Гэвин всё-таки оказывается в своей комнате, но совсем не для того, чего хотел изначально. Пару мгновений назад его грубо и быстро втащили в спальню, не прерываясь облапывать и хвататься за растянутую футболку, в сотой попытке стащить ее с ещё сопротивляющегося Гэвина. Не теряя времени на бесполезные прижимания к стене, его быстро опрокидывают на кровать, а в затуманенном разуме детектива ещё пульсирует мысль о том, что нужно не слабо отбивать наглые руки стремного андроида, а взять и набить морду, пока тот увлечен стаскиванием пижамных штанов. — Ты совсем ебанулся? Иди и сними себе бабу, долбаный извращенец. — Зачем мне они, если есть вы? Такой податливый, — RK900 с лёгкостью уворачивается от кулака, хватаясь за запястье и выворачивая его так, что снизу слышится глухой стон боли. Через мгновение детектив оказывается перевёрнутым на живот и крепко прижатым к кровати. Все ещё в футболке, но уже без штанов. Он упирается руками в постель, пытаясь встать, потому что подобное положение не только не нравится ему, оно и сильно пугает, но на затылок ложится властная рука и быстро возвращает детектива на место. Рид не прекращает попыток подняться, но и не вырывается так отчаянно, чтобы разнести в борьбе всю комнату. Нет. Просто остатки гордости не дают поддаться удовольствию окончательно. Он все твердит себе, что спать с андроидом, а тем более с мужиком, — это мерзко, но рука, сжимающая и поглаживающая орган, доказывает совершенно обратное. Пока детектив думает, нечто скользкое и холодное касается его сзади, поглаживая нежно, совсем не так, как в то же время вторая сжимает член. От контраста этих двух ощущений Гэвин кусает себя за палец, не позволяя гнусному стону опозорить себя окончательно. Господь, знал бы он, зачем пришел этот чёртов андроид и чем все это кончится, то непременно выпрыгнул в окно и бежал бы далеко и долго. Теперь же ничего и не остаётся не хочется, кроме как поддаться. — Будет немного больно, так как подобный опыт у вас впервые. — Закрой пасть. В отместку внутрь быстро проникает палец, вырывая из детектива тихий вскрик. Он пытается повернуться, но навалившийся сзади Ричард подобного не позволяет. Неприятные ощущения проходят не сразу, но когда проходят, Рид еле держится, чтобы не застонать. Сладостное ощущение подчиняет себе, и Гэвин отказывает своему разуму на просьбы сопротивляться. Нахуй. Пусть трахнет. Когда пропадают пальцы, он понимает, что обещание робота о боли вот-вот свершится. — Расслабьтесь, детектив, иначе будет только больнее. — Тебе, блять, легко говорить. Не тебя же собираются в ж… — Вам понравится, — плеча касаются нежные губы, ведя по коже человека, отвлекая. — Я обещаю. Первый толчок сопровождается громким вскриком и цепкими объятьями, в которые Ричард ловит Гэвина. — Не волнуйтесь, это сейчас пройдет. Впереди ещё целая ночь.